***
— Может, всё-таки соберёмся? Все вместе, Хосок уже согласился, — улыбался Чимин в трубку. Его глаза так и сияли надеждой. — Нет, Чимин, извини. Я сейчас в Германии. Дружище, я даже физически не смогу приехать. Извини, пожалуйста, — сидел Тэхён на пляжном лежаке в голубых солнцезащитных очках, причудливых оранжевых шортах, синей гавайской рубашке и смотрел на море. Ветер трепал его кудрявые волосы. Отдыхал он совершенно в другой части планеты. — Ладно, ничего страшного, — замахал руками Пак. И его улыбка немного померкла. — Извини, милый. Проходит некоторая пауза, пока Чимин размышляет. Хоть они и работали до потери пульса, но всегда в свободное время могли собраться все вместе, посидеть за баночкой пива, заварить пять-шесть рамёнчиков и обсуждать жизнь насущную. Даже когда работали, всегда кто-то оставался в общежитии и Пак не сидел один. А теперь чувство одиночества затапливает громадной волной, заставляя руки трястись. — Чимин? — Заговорил уже серьёзным голосом. — М? — Отвлёкся от самокопальческих мыслей. — Ты же знаешь, что я люблю тебя? — Да, — сказал он заторможено. — Да, я знаю. — Вот и хорошо, милый. Ладно, я пошёл в отель. Ты отдыхай, веселись там. Тэхён встаёт с лежака, надевает на макушку соломенную шляпу, берёт жёлтые сланцы и на носочках по белому песочку, словно лебёдушка-барышня, уходит. — Да. Я тоже тебя люблю. — Спасибо, давай друг, обнимаю тебя, — Ким широко улыбнулся по ту сторону телефона. И оглянулся посмотреть на заходящее за море солнце. — И я тебя, — наконец радостно улыбнулся Чимин. — Давай. И они закончили разговор.***
— Юнги-хён, не хочешь приехать на выходные, посидим все вместе? — Алё, Чимин, тебя плохо слышно! — кричит Юнги и смеётся, отбиваясь подушкой от громких и назойливых сестрёнок. — Ты там с кем? Я говорю, ты приехать на выходные к нам не хочешь? — говорит на тон выше. — Нет, Чимин, не могу. Я сейчас в Тэгу с семьёй. В трубке раздаётся визг. И Юнги со всей силы огрели подушкой по голове, да так, что он чуть не слетел с дивана. — Ладно, давай потом поговорим, — Мин одной рукой нервно ищет другую подушку рядом на диване, другой сбрасывает звонок. — А? Э-э… — гудки пошли раньше, чем Пак попытался что-то сказать. — Ладно.***
— Чимин, я сейчас не могу, — смеялся Намджун, стоя на пляже под уходящим солнцем в закат. Голубая вода омывала его ноги. — Ты же помнишь, что у нас с Джином сейчас медовый месяц? — улыбался он до появления ямочек. — Милый! — кричит Джин. Подходит к белому столику, стоящему на песке и забирает еду, чтобы занести в дом. У них был романтический ужин при свечах на берегу. — Бегу, Джин! — А? Да… Ладно, отдыхайте там. — И тебе всего хорошего. До встречи. На последних словах Джун уже отдалённо от трубки кричал что-то «теперешнему» мужу. — До встречи, — улыбнулся Чимин и сбросил звонок.***
Хосок сидел за белым столом и громко помешивал ложечкой чай в стакане. — М-м-м... А-а-а, — издавал он милые звуки. — Ам… Чимин? — М? — он сделал глоток вкусно-пахнущего чая с бергамотом. Пак сидел с гладко зачесанными волосами, серебряными серёжками в ушах. И в белом аккуратном свитере, с замысловатым рисунком. Хосок же наоборот был растрёпанным. Его рыжие волосы стояли торчком. Он сидел по-турецки в чёрной толстовке с какой-то жёлтой надписью и старых красных штанах в полосочку, как у дедушки. — Я через недельку уеду на Мальту. У Чимина промелькнуло за секунду миллион мыслей, но главная из них это то, что он останется. Один. Снова. Одиночество... — Оуу, — Пак удивился. Резко оторвался от разглядывания кружки. — Путешествовать? — Ага-а, — Хосок мечтающе закинул руки за голову. — Помнишь море? М-м-м, — также мечтательно закрыл глаза. — А ещё как мы заходили в художественную студию? Там был кит, похожий на Кою, которого Джин на клип для IDOL рисовал, — посмеялся он. — Да, — также начал смеяться Чимин. — А спагетти? М-м-м, — растёкся лужицей по стулу Хосок. Пак ещё больше расхохотался. — Ты туда только за спагетти едешь? — прикрыл рот рукой. — Не только, отдохнуть ещё. Кстати, Чимин? — М? — делая глоток и улыбаясь, он смотрел на него глазами-щёлочками. — Почему ты никуда не едешь? Вопрос выбил его из колеи. Он поперхнулся и закашлялся. Хосок похлопал его по спине. — Ну я же уже ездил к семье. Целый месяц в Пусане пробыл, — вытер рот салфеткой и указал пальчиком вверх. — Я боюсь, что ты останешься один, — смотрел Чон на него серьёзным, встревоженным взглядом. — Тебе не будет грустно? — положил ладонь на руку Чимина. — Не волнуйся, — накрыл его руку своей, — со мной всё будет в порядке. — и широкой улыбкой сладко улыбнулся. — Охх, — выдохнул и разошёлся в ехидной улыбочке. — Мой Чимини, — смотрит на него глазами-звёздочками. - Чимин-иииии! - перелез через стол, чтоб потрепать, а точнее разворошить его причёску. Но для тактильного контакта этого ему было слишком мало: — Айщ, — и сгрёб в крепкие медвежьи обьятия. — Ты же знаешь, что ты — моя самая сладкая и единственная плюшечка во всём мире? — уткнулся носом ему в макушку и втянул его запах со звуком пылесоса. Чимин на всё это только хихикнул и также крепко к себе прижал. — Хосоки-хён, я тебя тоже люблю! — прижался щёчкой к его груди. — И я тебя люблю, — положил подбородок на макушку. Они обнимались и думали обо всём хорошем. Тем более уже скоро должен быть Канун Рождества, но…Уже ничего точно не будет хорошо.
***
Два года спустя.
— Все уже собрались, кроме него, — подошёл Тэ к Юнги. Все шестеро парней собрались на День рождения доченьки Джина и Намджуна. Кому интересно, то после пышной свадьбы они забрали из детдома девочку. Малышке сегодня исполняется три годика. Взрослая уже как-никак. Джин стоял на кухне за плитой, в белой рубашке и чёрных строгих брюках, а сверху на нём был голубой фартучек с надписью «BABY HANDSOME», и нарезал овощи. — А-а-а! Папа-а! — Визжал, приближающийся детский голосок из коридора. Это бежала маленькая девочка в пушистом белом платье с розовыми рюшечками, белых гольфиках и такими же милыми сандаликами. Её чёрные волосы были заплетены в два хвостика по бокам головы с огромными белыми бантами. За ней бегал Намджун. На нём были тёмные джинсы с подтяжками и жёлтая рубашка в оранжевую полоску. — Папа-а-а! — Ещё громче кричит девочка и смеётся. Сломя голову она вбегает на кухню и врезается прямо в ноги Джина. — Папа-а-а-а-а! — Протягивает уже в третий раз девочка, тряся Джина за ногу. — А-а-а-а? Что тако-о-е-е-е? — Говорит он «дрожащим» голосом. — Папочка совсем с ума сошёл! — Смотрит на него такими милыми широко раскрытыми глазами, как у котёнка. — Ах, милая, — удивился Джин и по-доброму улыбнулся. Их идиллию прервал смех Чонгука, сидящего за столом, который последние десять минут впитывал в себя всю эту картину уюта и семейного очага. Намджун неуклюже стоял около кухонного гарнитура и чесал затылок. — Он бегает за мной и говорит, что хочет съесть мои щёчки, — продолжала она дёргать его за штаны. — Ну что же, — Джин так и не посмотрел на неё. И вдруг он резко развернулся с выпученными глазами и с большой жуткой улыбкой сказал: — Ты попалась! — А-а-а! Папочка! — Завизжала девочка. Джин поднял её на руки и закружил. — Нет, папа, не ешь! Они невкусные, — мотала головой девочка. — Я не съем их, — чмокнул он её в каждую щёчку. Выдал звук, похожий на хрюк весёлой свинки и поцеловал в макушку. — Хи-хи-хи, папа! Намджун всё стоял около стола и наблюдал за своей семьёй. Самыми родными теперь ему людьми. Не сумев скрыть переполнившее его чувство счастья, он улыбнулся, сузив глаза. Его ямочки стали ещё больше выделяться. Он сиял от счастья. Кажется, этот ослепляющий свет было видно даже из окна. Он с теплотой в сердце смотрел на свою семью. Но всю эту атмосферу прервал ехидный голос: — Что, Намджун? Растаял? Принцессы пустили на тебя свои чары и наш бурый медведь превратился в Кою? — Хохотал Чонгук. — Охх, мелкий, — подошёл к нему Джун и враз растрепал всю идеально зализанную причёску и прижал его голову затылком к своей груди. — Ты-то как со своей принцессой? Чонгук только вдохнул воздух и хотел что-то сказать. Как вдруг… Их разговор прервал громкий гудок машины с улицы.***
— Эхх, где он в последний раз был? — Писал, что в Турции. — Ого, куда нашего малышку Чим-Чима занесло. Их разговор прервал гудок и звонкий крик: — Ну что, детки, не ждали фею крёстную? Помните того милого, скромного Чимина, который открывался только на сцене, стеснялся лишний раз пискнуть, сказать или съесть что-то не то, показаться глупым? Так вот, забудьте! Три прокола в ухе с серебряными серёжками-колечками, проколотая бровь. Розовые волосы зачёсаны назад. Чёрные очки. Поднятые пальцы около глаз в знаке «мир». И главная изюминка ко всему этому — высунутый проколотый язык. Обтягивающие штаны для нас теперь повседневная одежда! — Дядя Чимин! — Привет, малышка.