Doom-Doom

Душно. Стенки - из брезента, с единственным проемом-выходом. Неумолимо тикают часы. - Как Вы себя чувствуете? - Тошнит. От обеззараженного пластика вокруг, от бесконечных вопросов. От обилия информации столь же ценной, сколь и опасной. Ее так много, что подпирает кадык и холодит металлом у виска. Журналист, заставший нечто за пределами предписанной программы. - Еще что-то тревожит? Очки противогаза блестят в свете лампы равнодушно. Дознаватель чуть наклоняет голову в сторону - не хватает только клюва. - Что? Нет! Меня тошнит от этого маскарада, я не… Кашель жгуче-горячий. Будто еще не продышался, будто допрос не длится уже… Циферблат часов не рассмотреть. Эрик утирает запястьем выступившие на глазах слезы. - Послушайте, - восстанавливает спокойствие, голос безбожно сипит. - Я не знаю Вашего имени и звания, но повторю еще раз. Факт заражения исключен, это невозможно. - Таков порядок. Мы должны удостовериться. На столе - початая бутылка воды, стакан и пластиковый скоросшиватель. Из-под обложки выглядывают два белоснежных уголка. Клыки в вампирской челюсти. - Понимаю, - Эрик выпрямляется, стискивает пальцы в замке до хруста. - Тогда продолжим. - Вы увидели капитана Гарсию. Что произошло дальше? - Он выстрелил. Дознаватель копается в блокноте, сверяется с данными. Качает головой. - У капитана – высокие боевые показатели. С чем может быть связан промах? Поражение зрительной коры мозга при заражении? Вряд ли, остальные стреляли довольно точно. - Нервничал, - Эрик дергает плечами, - от близости солнечного света. - То есть защитный костюм не имеет сто процентов эффективности? Карандаш не держится в неуклюжих резиновых перчатках. Заточенный грифель вонзают в бумагу, царапают нежный верхний слой. - Физическое воздействие ультрафиолета костюм экранирует успешно, но… Сколько веков эти существа боялись света! Глаза не приспособлены к яркости солнца, да хотя бы взять ментальный стресс. - Считаете, он преодолим? Тренировки? - Или волевое усилие, - развести руками, уронить их на стол. - Почти попал же. - Хорошо. Для кого? Что именно? Выстрел и так срезал козырек. Снес кепку, для “хороших” перспектив должен был башню? - Что было дальше? - Мы… - спрыгнули? десантировались? - Отступили. Формальные фразы, протокольный язык. Забыть круговерть голубого неба и красноты закрытых век, хруст костей и протеза. Вскрик Чарли - тоже забыть. - Падение нас разбросало, мы укрылись за скалами от обстрела... Я и лейтенант Колчек. - А сержант? - Падение негативно сказалось на его самочувствии, - как же трудно придерживаться уставных норм. - Остался на открытой поверхности. Тихо. Издалека гудит вставший на пропускном пункте БТР. Мигрень затаилась под височной костью, пульсирует багрово-черным светом. - Сэр? - Есть две снайперские тактики. Можно стрелять на поражение или использовать раненого как приманку. Понимаете? К нему ведь подойдут… - Я понимаю, сэр. Вряд ли. Эрик штудировал отчет Колчека. Иракцы использовали тот же прием - на подбитом капрале Гомесе! О чем это говорит? Об уровне культуры? О цивилизованности? Вампирам - тысячи лет, дадут другим видам фору. Тревожно танцует кончик карандаша, в протоколе - очередная пометка. От дознавателя - ноль реакции. - Противник занял позицию выше. Лейтенант Колчек выдвинулся к сержанту. Я прикрывал огнем… как мог. Выражать готовность к сотрудничеству Эрику удается лучше. Формулировок - сотни, а в магазине - всего тридцать патронов. Винтовка захлебывается ужасающе-быстро. Темная фигура будто ждала - выныривает из-за валуна. Дум-дум чиркает по краю скалы, в унисон с искренним "вот же сука!". - Далее я вышел на связь. Доложил о нападении по форме. - Качество связи? - Удовлетворительное. Положение не так ужасно. На их стороне - численное преимущество. Протеза нет, но стрелять-то Эрик может! Если будет, в кого. Перестрелка - точно ругань. Рокочет длинная очередь, Джейсон огрызается в ответ. В руках у Эрика - жизнь. Шевелится слабо, висит не на кончике карандаша - на волоске! - и шепчет еле слышно. Они в безопасности. Гарсия не идет на сближение без явного превосходства. - Согласно Вашему докладу, боевая обстановка позволяла дождаться подкрепления. Вы подтвердили, что приняли распоряжение. - Да, объект по возможности не трогать, - скрестить на груди руки, прикрыть больное место. - Я слышал рекомендацию от штаба! Но ситуация изменилась! Хлопок. Валун выше по склону взрывается белыми брызгами, шипит вспыхнувшая трава. Эрик выгибает ладонь, моделируя склон, рисует в воздухе параболу полета заряда. - Он… не промахнулся. Колчек вел подавляющий огонь, из укрытия сложно рассчитать траекторию и реализовать точный запуск гранаты, но… Поражающий фактор – не только сам фосфор, понимаете? - Сэр, не нервничайте. Все уже позади. И Вы уже переживали нападение этих существ. - Вы про затмение? Нельзя сравнивать свору и рейнджера-охотника, это… Это другое! Звучит высокомерно - или жалко? Будто оправдание своего просчета. Ветер. Такая мелочь, а меняет многое. Подполковник ВВС, уж ему-то этого не знать. Дым – кустистый, тяжелый, обманчиво-плотный. Пропускает пули, укрывает от чужих глаз, белой фатой невесты укутывает горы токсичным саваном. - Зачем мы оставили ему боеприпасы? - край стакана скрипит под пальцами протяжно-ноюще. Дознаватель вздрагивает. Эрик замечает, тут же прекращает. - Откуда мы могли знать, что Гарсия заражен? Он ведь не докладывал… Чья это ошибка? Его, Джейсона или общая? Или человечность на войне всегда выходит боком? - Вероятно, и сам не знал, - шелестят страницы. Дознаватель замолкает, приближает к глазницам маски лист бумаги. - Согласно отчету, у капитана наличествует большое количество серьезных травм. Некоторые трудно совместимы с жизнью. Здорово ему досталось в пещерах. - Мне позволительно не сочувствовать? Эрик скрещивает на груди руки, морщится от прострела болью. Следы от когтей печет, но скептический жест очень уж напрашивается. - Лучше выскажите предположение, как это возможно. - Вероятно, заражение на первичной стадии поддерживает в носителе жизнь. До момента созревания паразита. Кларисса. Рейч. Последняя принесла не меньше бед и жертв, чем Гарсия. Ему Эрик уступит сотую долю скорби - за упорство. Обещал найти Чарли. Не обманул. Вот бы “Целусу” такую эффективность, хотя зачем? Химическое оружие - вот оно! В своей ужасающей роскоши. Торжество, мать ее, науки. Лишнее напоминание, почему нужно бороться. - Согласно инструкции группа была обеспечена средствами индивидуальной защиты. - СИЗы сержанта и лейтенанта пришли в негодность. Проверьте предыдущие заметки, я это упоминал! Противогаз был только у меня. Ветер не обгонишь. Чарли и Эрик - не ходячие, а склон крутой. Спустятся живые трупы. Двое? Трое? Ожоги дыхательных путей, отравление, до отека легких - шаг. Или пара сантиметров? Маска-то на шее. Болтается, манит чернотой пластика. - Я должен был принять решение. - Вы? - Ну не Колчек же! - с досадой, обессиленной злостью. - Он бы скорей без маски побежал! Или свою отдал, нежели отобрал чужую. А жаль. - Я постарался учесть все обстоятельства. Если отступим, оставим опасный объект без контроля вблизи от населенного пункта… - Чего именно Вы опасались? Эрик осекается. - Это большая шумиха, резонанс, - аккуратно лавировать, не врезаться в землю. - Придется долго отмазываться. В условиях полной секретности такое внимание нежелательно. Значит, нужно атаковать. Если нейтрализовать противника, то можно подняться выше по склону. Вопрос во времени – как всегда. Джейсона не нужно долго уговаривать. Образ врага, эмоциональная накачка - с этим, как положено первому лейтенанту, он справился и сам. Нужна лишь команда “фас”. Овчаркам большего не надо. Эрик кашляет в кулак, откупоривает бутылку с водой. Та плещет мимо стакана, подрагивает лужицей на столе. - Даже с учетом подготовки лейтенанта это рискованно. - Я это осознавал, - вода прохладна, льется в горло сладостью. Ценнейший из даров, наравне с чистым воздухом. - И принял меры, передав ему противогаз. - Он согласился? – в голосе – неприкрытая ирония. Эрик расправляет плечи несмотря на боль, кривит презрительно губы. - Это был приказ, а не просьба. Не нудный совет, не зуденье над ухом. Все это пустое – как и напускное всесилье сейчас. Биохимию упрямством не победить, это понимает даже морпех. Или Эрик настолько не уверен в своем влиянии. - Далее мы разделились. Последние секунды сборов. Джейсон шумно дышит через фильтры, копошится в раскладке. В руке - мелкий осколок мрамора. Скользит сквозь пальцы Чарли, теплее них. Эрик подхватывает, помогает затолкать в карман запачканной куртки. Дым сгущается. - Я занялся сержантом. Вы… Скорей биолог, чем физик, да? На пожаре бывали когда-нибудь? Дым тяжелее воздуха, но горячим тянется вверх. У земли есть прослойка, - Эрик ведет ладонью вдоль стола, дознаватель внимает, - где концентрация токсина ниже. Стащить с камней, распластать по земле. Тяжелый, зараза! Почти нет реакции, но Эрик все борется. Трудно дышать. Печет горло и бронхи, слезы льются рекой. Все равно лучше, чем думать о том, сколько шансов было – и осталось. - Время ожидания? - Две минуты. - Это много или мало? Такие вопросы мужчинам не задают! Эрика пробивает на смех - нервный, напополам с кашлем. - Извините. Все в мире относительно. Ирак взяли за двадцать шесть дней, это много или мало? – молчание. Конечно, кого он спрашивает. - Столько потребовалось, чтобы Колчек обнаружил позицию противника и произвел выстрел. Все. - На поражение? Эрик заметно мрачнеет, отирает кисти рук, следит орлом за замершим карандашом. “Подбил, нужно проверить. Выдвигаюсь”. - Я подтвердил. Прошло… Секунд десять, не больше, и я услышал выстрел. Тишина. Рация трещит, разносит по горам Загрос запрос Регбиста. Нет ответа. - Как Вы считаете, что там произошло? - Я не присутствовал лично, откуда мне знать? - Вы - единственный доступный свидетель. Ваши показания помогут установить полную картину событий. Эрик и сам бы рад. От темной фигуры в белесом тумане вздрагивает рука. Палец роковой случайностью едва не жмет на курок. Это Джейсон. В первую очередь нужно вынести Чарли, Эрик поднимается своим ходом. По карьерной лестнице карабкаться было проще! Чистый воздух. Крепкая хватка морпеха тащит выше ядовитого облака. Не время играть в молчанку, что произошло?! - По версии лейтенанта, Гарсия… То есть то, чем он стал, было еще живо, - сглотнуть комок. Закончить, не представлять. - И при попытке задержания самоуничтожилось. У него была рация. Судьба доктора Стоукс - также не секрет. - Как Вы считаете, лейтенант не пытается уклониться от ответственности, настаивая на версии самоубийства? Ответственности за что? Международные конвенции вампиров не защищают. Прямого приказа брать живьем не поступало. Ликвидация или захват - на усмотрение исполнителя. - Вопрос в мотивах, - пожимает плечами дознаватель. - Нельзя исключать личные. Вы должны это понимать. - Я понимаю, - Эрик косится на папку. Месть? Верность заданию, ведь демонам место в аду? Эрик внезапно рад, что непрестанно кашляет. За слезами и соплями можно и на тело не смотреть, и не комментировать произошедшее. Джейсон же на месте не торчит. В ожидании вертолета рыщет по склону, все ищет что-то. Главное, Рейчел не нашел, а кепку - так пожалуйста! Ей нет покоя до самого Кэмп-Слейера. Ее то крутят в руках, то ощипывают бахрому денима с царапин и надрезов… Взгляды пересекаются, и она занимает свое законное место. Козырек срезан пулей. Видно измазанную сажей щеку – и мокрые светлые дорожки. - Вам есть что сказать по поводу случившегося? - Да. Повезло, что у Гарсии не было взрывчатки. Скрипит карандаш, пишет острым концом чужую судьбу. Вершить судьбу чужими руками привычно - теперь и буквально. Дознаватель с заметным облегчением кладет карандаш на стол. Беседа окончена. Настолько удачно, что Эрику выдан эскорт. Впереди - еще не одна беседа. - Я всегда готов, - он опирается бедром на стол, прилаживает костыли. - А анализы? - Вам сообщат. Сквозь пластиковую штору заходит солдат с винтовкой наперевес. В противогазе. Из дневной смены “Дельты”? Немного их осталось. Опять. Буквально наступает на пятки. Эрик на костылях - в разы медленней, да и не торопится. В тесноте приемника, обитого пленкой, не протолкнуться. Много каталок. Громыхают колесики о разбитые плиты дворца Саддама. Из соседней допросной рейнджер выводит испуганного пастуха. Тот все лепечет что-то по-арабски, едва плетется. Местные разбежались при звуках стрельбы. Значит, кого-то таки выловили. - Шевелись, блядь! Культист чертов, - подгоняет его солдат. Иракец с трудом отрывает взгляд от очередного тела, весь сжавшись, подчиняется. Лаборанты заполняют формуляр, продолжают будничную беседу. Скрипят резиновые костюмы, жужжит молния. Выцветший меч на руке скрывается под черным пластиком. Где-то здесь находится и Рейчел. - Что с ними будет? - лаборанты замолкают, переглядываются. Повысить голос, чуть надавить, будто Эрик имеет право на вопрос. - С телами. - Заведут как без вести пропавших, - наконец отвечает желтый. - Потом, года через два, найдут личные вещи… - Через пять, не раньше! - поправляет его красный. - Да ну тебя, так тянуть! Это же тебе не… - Да не трогал я его, блядь! Свирепый выкрик обрывает начавшийся спор. Солдат шумно переступает с ноги на ногу, щелкает винтовкой. Намек понят. Эрик протискивается сквозь кушетки. Не слушает, но все равно слышит едва разборчивое: - Он сам, сколько раз я должен повторить! Офицеры не сдаются в плен. Не в этой ебанной стране. Акцент и стиснутые зубы – адская смесь и неплохая схема. Может, дознаватель не разберет неосторожных слов. Понять бы, какие входят в эту категорию. Эрик снова в палате. Один. И Рейч точно не придет. Втиснуться в ванную с костылями - задача не из легких. Эрик намыливает руки со всей тщательностью, ароматной пеной до самых запястий, до скрипа. Зуд нарастает. Эрик не обращает внимания, все пытается вычистить багрово-черные арки под ногтями. Грязь глубоко забралась, до самых костяшек! Влезть бы под кожу и… Укол боли отрезвляет. Грохочут костыли, звякают друг о друга армейские жетоны – американский и иракский. Перепрятан, ни к чему ему дезинфекция. Спокойно. Эрику не грозит ничего нового. С сопровождающего меньше спрос, давят по-прежнему жестко. Вакуум информации, сокрытие результатов анализов, затянувшийся ремонт протеза. Много спрашивают о зараженных – о реакции на раздражители всех видов и мастей, о боеспособности. Смотрят оценивающе. Нет. Нет у него ни боевых навыков, чтобы представлять интерес, ни желания отправиться за Клариссой в ад. Не Рейч все-таки. Эрик – крыса штабная, не лабораторная. Сама сговорчивость во плоти, покоцанной, но по-деловому настроенной. Тщательный подбор слов приносит свои плоды. Очередной допрос ведет сотрудник в обычном костюме. Без маски. - Могу Вас обрадовать, сэр, - лицо посетителя идеально подходит организации. Абсолютно не запоминается. – Ваши анализы чистые с биологической точки зрения, назовем это так, и обнадеживающие во всем остальном. Госпитализация не требуется. - Спасибо, - Эрик облизывает пересохшие губы, натягивает улыбку. - Вы обрадуете меня еще больше, если поделитесь новостями насчет... - Не владею подобной информацией, - щелкает замок папки. Карандаш наизготовку. – Поговорим о лейтенанте Колчеке. - Конечно. Как и ядерный распад, разговор откатить назад не получится. Как и принятое решение. Цепочка событий – точно кошмарный фильм. Затащила, как всегда, Рейч, в зале, кроме Эрика, - никого. Двери заперты снаружи. С экрана звучит роковое: «Мы вытащим Чарли». Хоть кого-то он может, нет, должен вытащить? Нет новостей. Имеют ли его показания вес? Или в запальчивости уже сказано все, что нужно? Показания записывают карандашом, документы о неразглашении напечатаны чернилами. Эрик даже подковыривает буквы ногтем. Струйная печать выцветет, как татуировка под солнцем. Лазерную – можно соскоблить. - Вы можете возвращаться к работе с момента подписания, - сотрудник показательно ничего не замечает. – Что Вам для этого необходимо? - Полный доступ, - Эрик отвлекается от чтения. Условия милосердны, как пуля Гарсии. Бьют по гордости, но жаловаться грех. - Полагаю, нужна замена доктору Стоукс. Назовите имя и его доставят на базу в течение пары суток. Поставить подпись. Снова выбирать, в этот раз - без женщин. Хватит с него. Кто там мечтал об отпуске в жарких странах? - Отлично. Приятно иметь дело с разумным человеком, - документ скрывается в папке. Эрик встает следом. Что-то бряцает. – Вы… Довольны своим протезом? - Абсолютно. Никаких костылей – ни для Эрика, ни для программного кода. Встреча с «Целусом» - равно что с Рейч, волнует кровь и ввергает в нервное томление. Строки кажутся малознакомыми. Неделя изоляции и несколько дней после зачистки – и вот он, Эрик Кинг. Нашел. Нажимает на первую клавишу с ощущением победы, оставляет первую заметку на полях кода. Телефонная трель. Солнце заглядывает воровато в окно, сквозь новые жалюзи. Горячий сквозняк щекочет шею, Эрик продирает глаза. Под руками – начатая характеристика. Зевнуть. Прокашляться по привычке, хрустнуть затекшей шеей, потереть грудь. Швы еще ноют, растворимого кофе осталось полпачки, а впереди еще много работы. - Ну, каково это – участвовать в зачистке на ролях сопровождающего? - Господи, ну ты смотри на разницу в часовых поясах… - Андерс по ту сторону океана лишь смеется. - Отвратительно. Все равно придется пахать за всех, не советую. Болтовня ни о чем, легкие помехи. Бляшка жетона в солнечных лучах отдает серебром. Вязь - арабская, буквы не разобрать, а вот цифры... В США в ходу те же. Личный номер Салима Отмана читается отлично. - Слушай, Лиам, тут такое дело… Мне нужен человек из ЦРУ, - выпаливает Эрик быстрее, чем передумывает. Внутри все холодеет. Во что он ввязывается? - Надежный, с доступом к базам данных, которые нам слил Багдад при капитуляции. - Я понял. Ты неисправим, - сопение сквозь усы, тяжелый вздох. – Рейч не подсобит? Нет. С этим чертовски трудно свыкнуться. - Тебе наберут по закрытой линии. Дай мне два часа, отблагодаришь потом. Мои соболезнования. Гудки. Трубка ложится на аппарат, как влитая, с четким щелчком. От звука передергивает, как и от бряцанья клавиш клавиатуры. Реакция запущена. В конце концов, его дело – лишь навести справки! Потом передать информацию, и все. Вперед, к светлому будущему. Последний рывок. Рвется наружу кашель, отбирает столь ценное время. Эрик диктует номер, спешно записывает данные. Бадра. Стоп. На постере – карта Ирака. Нет, не профан. Юго-восток, на границе с Ираном. Почему именно там?! Эрик в сердцах швыряет трубку на стол. Та слетает вниз, раскачивается на растянутой спирали провода точно маятник. Нужно развеяться. Выдохнуть, подумать. Осмотреться, в конце концов! В Кэмп-Слейере бурлит жизнь. Не в ожидании триумфа, подобно Саддамовым фонтанам, но в преддверие увлекательной работы. База назначена основной для группы поиска химического оружия. Уже интернациональной! Скоро прибудут британцы и австралийцы, считай, весь цвет Коалиции. Почетно быть частью такой команды! Ах, если бы не… Эрик прогуливается по коридору. На побитом снарядами мрамору протез лязгает. Тихо, вызывая скорее сомнения – сустав держит голенище берцовых ботинок. Других на базе нет. Ощущения странные, будто у Эрика – два протеза. Подошва толста, трещина, осколок – ступня не чувствует разницы. Спина чувствует чужой взгляд. Резкий разворот! Дежурный тотчас выпрямляется. Да, притворяться непричастным этот бычара умеет. - Сержант Кей? – Эрик не скрывает хищной улыбки. Вот он, шанс слить накопившееся напряжение. Стоит с винтовкой наперевес, смотрит поверх его макушки в стену. - Вы снова в строю? - Так точно, сэр. У меня наряд. - И вкус у Вас отвратителен, - отрезает Эрик, кивает на панаму. – Что-то не так? Думаете, я не вижу, как Вы на меня коситесь? - С Вами в разведку не ходи. Нога щелкает. - Я не глухой! – раздраженно бросает Эрик, замолкает. Техник-рейнджер уступает в мастерстве Мервину. Мысль, как и женщина, - одна на двоих. Эрик с досадой прищуривается, скрещивает на груди руки, вздыхает прерывисто сквозь зубы. Швы еще не сняли. Что Кей вообще тут забыл? Сержанту не по рангу стоять в карауле. - За поддержание дисциплины, - нехотя отвечает Кей. На подбородке – ссадина, да и вид хмурый. - Это Вы так неумело прикрываете ее нарушение? Не удивлен, с таким-то руководством. Кей насупливается. - В «Дельте» недостаток офицерского состава, сэр. Джейсона взяли заместо капитана, - внутри все холодеет, - он тащит все на себе. Неуспешно, судя по проблемам. И Эрик, черт побери, рад! В отличие от «Дельты». Много недовольных - отвыкли от потерь. Чарли, всеобщий любимчик, Шоколадная Фабрика, стал последней каплей. Не надо было форсировать. Гражданские - не первые и не последние, а Гарсию загнали бы потом, как дичь. Приказы руководства не оспариваются, оттого идут лишь шепотки – за спиной у начальства. - И Вы решили заступиться за Колчека кулаками? А он Вас за преданность в наряд… Дружба с офицером требует жертв. Порой великих. - Надеюсь, честь Рейчел Вы отстаивали также рьяно. Хмурится, смотрит с подозрением. Вынюхивает сарказм – Эрик полностью серьезен. И капельку искренен. - Я пытался, сэр. Она была против. - Узнаю Рейч. Неловко. Не сравнить с похвалой в адрес Джейсона, конечно! Эрику все равно не по себе. Он постукивает нервно левой ногой, смотрит исподлобья. - Я задам личный вопрос, сержант, и хочу, чтобы Вы ответили на него не по форме, а откровенно, - чужое напряжение чувствуется в воздухе, отдает терпким потом. – Когда Колчек пошел за Салимом… Вы чувствовали себя преданным? Вы злились на него? Молчит. Смотрит, точно насквозь прошивает. Щелкает откинутая на бок винтовка, шуршит упаковка сигарет. Зажигалка вспыхивает не с первого раза. - Было дело, - выдыхает Кей вместе с дымом, пожимает плечами. – Но раз командир так решил, значит, оно того стоило. И это... Сказали, что того парня отвезли в центральный госпиталь в Багдаде. Сказали. Хотелось бы в это верить. Откуда атеисту веру взять? Особенно после стольких ошибок – оценки ситуации и людей вокруг. Эрик бы не отказался от своего Кея. Не человек, могила! Такта больше, чем у Колчека, терпения и – внезапно! – мозгов. Последнее все же сомнительно. Вольнодумцев Кей сдавать отказывается. Только от контузии отошел, куда уж всех запомнить? Ничего. На это есть Джейсон. Пусть зайдет, как время будет. - Вызывали, полковник? Первым заглядывает подрезанный пулей козырек. Господи, эта бедная кепка пережила еще и дезинфекцию? - Майор, - скрепя сердце поправляет Эрик и откидывается на спинку кресла, - но для Вас это ничего не меняет. Кто – за столом, а кого-то, по старой традиции, вызывают на ковер. Джейсон треплет на кисти завязанный обрывок платка, прежде чем спрятать руки за спиной и развести локти в стороны. - А я говорил, бардак у вас в ВВС. - Это временно, - перебивает его Эрик. Снова эта полу-ухмылка! – Лучше объясните ситуацию с дисциплиной в рядах «Дельты». Легкий прищур, секунда на оценку ситуации. - Не понимаю, о чем речь, сэр. Проблем нет. - Неужели? Сержант Кей высказался иначе, - Эрик ловит красноречивый взгляд, невольно усмехается. – Да, выражаясь Вашим языком, я доебался. Факта нарушения это не отменяет. Почему замалчивали? - При всем уважении, сэр, нет поводов для беспокойства, - отрезает Джейсон. - Мы отбываем завтра утром. Ни к чему поднимать шум из ничего. - Отбываете? И куда же? - Не в Германию, в Багдад, - о, кто-то чувствует себя победителем? – Нас исключили из списков ротации, но мы остаемся. Нет отпусков. Контракт, считай, бессрочный – до вывода из Ирака всей I-ой Дивизии Морской Пехоты США. - Вы рады? – с грустной иронией уточняет Эрик. - Перспективе последним сойти с этой земли? - фыркает, возвращается к деловому себе. - Более чем. Черчилль не зря говаривал: лучшие постоянно меняются, учатся. Пробить эту броню можно лишь дум-думом. - Ладно, - комом поперек горла – сожаление. Эрик громко кашляет, снимает с шеи лишнюю цепочку. – Собственно, ради чего я Вас позвал… Узнаете? Глупый вопрос. Жетон идентичен, но помогает оттянуть неизбежную дурную новость. - Если чем-то Ирак на нас и похож, то это скрупулезностью учета. По Вашему иракскому товарищу есть все данные, вплоть до адреса… Шаг у морпеха широкий. Эрик останавливает взглядом, взвешивает жетон на ладони. - И в этом проблема. Его подразделению выдавали жилье в Бадре. Юрисдикция Великобритании. Не США. - Ничего, - для морпеха метр - ничто. Секунда, и Джейсон обхватывает жетон ладонью. – Ничего, я все решу. - Вы с ума сошли? – Эрик сжимает кулак. Цепочка натягивается, врезается в сгиб фаланг. - Нельзя просто взять и зайти на территорию, подконтрольную другому государству! Пусть и союзному! - И что Вы предлагаете? Сидеть и ждать, пока парня запакуют в сопротивление? Есть другой путь. Озвучить его равно что повесить на шею новую заботу. Эрик шумно выдыхает, принуждает себя. - В поисковую группу входят специалисты в том числе и из Британии. Можно договориться и сделать все через их людей. - Охеренный план, но нет. Если нужен результат, действуй сам. Да чтоб его! Эрик не в суде, чтобы его слова использовали против! Сил уже нет ни сидеть, ни сдерживаться. - А какой у Вас, лейтенант? Сбежать из части и по заминированным дорогам, сквозь боевиков пробиваться в Бадру? Чтобы что? Результат будет тот же, если не хуже! Дней на самоволку, как и патронов в магазине, - тридцать. Выше шансы стать трупом, нежели официальным дезертиром. - А у Вас, блядь, какой? Если Вы сами можете все уладить, на кой хер меня позвали?.. Сэр. Не прозвучи последнее, Эрик бы врезал по отмытому, но столь борзому лицу. Теперь же напряжение схлынуло, наоборот, смешно. - Да, черт возьми, Вы меня раскусили! – развести бы руками, да связующая их цепочка мешает. - Честно говоря, мне есть чем заняться, пока Вы строите из себя героя. Дам лишь один совет: если выживете после этой авантюры – запишитесь в спецназ. Я тогда не шутил, многому научитесь. Воздух холодит содранную кожу. Эрик потирает ладонь, выдыхает шумно и опускается обратно в кресло. Нет, он не собирается драться до потери пульса. И это вводит морпеха в настоящий ступор. Смотрит на жетон, доставшийся без боя, с подозрением. Подвох? Скорее, наживка. - Во-первых, я не строю, - Эрик усмехается, перекладывая на столе бумаги. - Во-вторых, нахера? При всем уважении, я не бомба, чтобы скидывать меня на неугодных. - У рейнджеров есть два девиза, лейтенант. «De Opresso Liber», что значит «Освободи угнетенных», и «Sua Sponte»... - Спонтанно встали, передернули и помчали, - настороженно кивает Джейсон. - Именно. Спонтанность конструктивна, а Вы! Вы импульсивны, - прокурорским тоном добивает Эрик. – И пока это не исправите, будете лучшим из лучших среди камикадзе. Не более. - Уж какой есть. Иначе бы тут не стоял. - Да, Вы в Ираке. Это повод задуматься. Если не о себе, то о людях! За что им достался такой убежденный командир? Падкий на великие свершения, готовый бросить свою позицию… ради чего? - Я обещал Салиму, что передам его слова. - Чарли мы тоже много чего обещали. В армии важен результат. Тут ищут явно не его. Джейсон прищуривается. Жетон отправляется в карман, по-строевому резкий разворот к двери. - Я Вас не отпускал. Пауза. Удар прикидывает? Эрик бы не удивился. - Еще будут указания? Сэр. - Будут. Перед тем, как решать… Подумайте, хотя бы раз. Свободны. Закрывается дверь, и Эрик заходится в кашле, запивает приступ водой. Салфетка комком летит в мусорное ведро. Все равно вернется, идиот. Адрес-то не знает! Энергии разговор забрал много. Больше, чем по максимальным прикидкам, но Эрик наконец доволен собой. Он сделал все, что мог, а из наблюдений выжал и того больше. Вылазка прошла не зря! В анализе он также хорош, а уж в роли обличителя… Видела бы его сейчас Рейч. Гордилась бы? Душевного подъема хватает на плодотворную работу. Слабые места «Целуса» определены, пора вносить мажорные изменения. Ранний подъем. Из окна доносится недолгая прохлада и далекий гул голосов. Прибавление? Эрик приглаживает волосы, протирает стекла очков салфеткой. В кружке заваривается кофе. - Сэр, Ваш помощник прибыл на основную парковку. Будет через… - Не нужно, я сам встречу. Экскурсию можно человеку провести. Хоть какая-то компенсация за внезапную командировку в горячие точки! Найти бы его сначала среди рейнджеров. Солдаты припорошены песком, вальяжно-устойчиво расставляют ноги пошире. Фразы рубленые, рюкзаки набитые. Взгляды косые на низкорослого интеллигента в узких джинсах и тонкой шеей, торчащей из-за бронежилета. Вздох. Эрик ловит красноречивый взгляд Джейсона, приосанивается. Нет, не мог он выглядеть настолько нелепо! Не при его ранге! - Вы что-то хотели, лейтенант? Наверное, адрес? – а то все буксует, точно БТР в пустыне. – Или еще как-то назовете меня на прощание? - А надо? Вдруг что-то новое добавилось после ссоры. Доебчивым называли, с коварной женой сравнили… Последнее будет сложно переплюнуть. - Можете меня тоже как-то назвать. Душу отвести, - пожимает плечами морпех. Эрик высокомерно поднимает голову, чеканит каждое слово: - В отличие от Вас, я не воспользуюсь своим служебным положением, - в ответ – задумчивое хмыканье. Есть сомнения? – Предпочту пересечься с Вами на гражданке, и уж там… Не ждите пощады. Редкий знак внимания – протянутая первой рука. За алгоритм «Целуса» Эрик уже взялся. Эту ошибку стоит исправить, пока объект еще жив. Вот только ладонь ощущает теплоту не кожи, а нагретого в хватке металла. Джейсон сжимает пальцы крепче. - Полковник. - Лейтенант. Поперек горла – комок. Это все песок из-под колес, что уносят отряды зачистки прочь. Тем не менее, в Кэмп-Слейере людно. Места отбывших занимают новые лица. От улыбки болят челюсти, обращение «майор Кинг» режет слух. Скорей вернуться к лицу знакомому! Терри близорук и рассеян так же, как и одарен. У него талант понимать Эрика со второго раза - лучший показатель после Клариссы! – и готовить кофе. На вкус почти как в офисе. Почти стоит его нытья. «Целус» вновь спасает. Отгоняет демонов подобно божеству, и не вспоминать бы храм, но! Жетон Салима по весу – не легче обручального кольца. Бренчит, напоминая о не менее важной миссии, холодит свежие шрамы на груди. Эрик ищет. Медаль "самый благодарный слушатель в Кэмп-Слейере" - его по праву! Это непросто. Слог у англичан архаичный, неторопливо-насыщенный, гуще эля из старого темного подвала. Это неважно. Ни у кого нет дома сыновей. Придется работать с тем, что есть. - Тяжелые нынче времена… Двадцать первый век, а их все тянет в партизан играть, - полковник из Британии вздыхает в густые рыжеватые усы, морщится. – Нет, это невозможно пить. Майор, Вы пробовали что-то хуже этого пива? Да. Грязь с Кровавых болот. - Например, коктейли в Лос-Анджелесе. Джин и мартини, пили когда-нибудь? Под легкий аперитив и поболтать вечером не грех, и посетовать на бессмысленные после капитуляции жертвы. Что с этих дурней возьмешь? - Толку вместо археолога становиться подрывником? Первые Ираку нужней, города-то раскапывать, как считаете? - Кто знает! – хмыкает полковник. – Не самая прибыльная профессия, да и в рай вперед очереди не пустят... Оно и к лучшему, конечно. Эрик сдержанно улыбается, греет в руках банку. Ждет момента, чтобы вкинуть наживку – и тотчас осечься. Ах, как же так. Нельзя! Это закрытая информация! - Простите. Жена, знаете ли, из ЦРУ, что-то да долетает… - Ничего, бывает. А что за мальчишка? – британец хмурит кустистые брови. – Вербованный? - Пока, слава Богу, нет, но Вы же знаете… Мстители особо опасны, - вздыхает Эрик, качает головой. – Я не должен был говорить, конечно, однако из рабочей солидарности… Проще предотвратить инцидент, нежели потом справляться с последствиями. Тем более, и повод выслать его из тыла есть. Цивилизованный! - Предлагаете отправить мстительного мусульманина в Лондон? Звучит как потрясающая идея! Смех под градусом раскатист и весел. Алюминиевые банки стучат друг о друга глуше, дешевле граненых бокалов. - Я сообщу куда следует. Чтобы ерунды пацан не наделал, ему же хуже. - Нет, Вы уж лично проследите, - мягко надавливает Эрик, шлифует: - А пиво действительно мерзкое. У меня, знаете ли, налажены каналы… Не разделите со мной потом бутылку хорошего, - угадает, нет? - шотландского виски? - Можно даже пару. Если парень будет сноровистый, - подумав, кивает военный. Недорого. Терри не согласен. Первая реакция искренна, брызжет чуть ли не брызгами шампанского. В смысле достать три бутылки хорошего вискаря? Откуда?! - То есть, я хотел сказать… - трет усердно очки, слова бы так подбирал. – Сэр. Я тут недавно, алгоритм «Целуса» еще не налажен, а Вы о серых поставках. - Это не штаб, это армия! А Вы кандидат наук! - Математических, - кривится Терри. - Тем более. Просчитайте и достаньте то, что нужно. До следующей недели, - отрезает Эрик. – Одну бутылку можете себе оставить. За старания и юмор тяжелого третьесортного калибра. Велик соблазн оставить себе и жетон. Обстановка в Ираке накаляется. Лето как-никак. От Терри разит тем же табаком, что и от солдат. Виски распит, Зейн Отман стараниями британских военных передан в руки посольства. Не без воспитательных мер, а как иначе? Может, так поймет, что война – не игра в Мстителей. Говорят, вынашивают планы экранизации комиксов... Сходить, что ли? Надо бы вслед и жетон отправить. Чтобы ничего более не мешало двигаться вперед, да все никак. Да и боязно. Лучше не иметь с иракцами ничего общего. Жара невыносимая. Поставить бы кондиционеры – или бассейн местный наполнить! Эрик терпит. Хватает того, что «Целус» расправляет крылья. Сверху согласовывают проверку, знакомые катакомбы - как на ладони. Увы, поздно. Мажорные недочеты устранены. Проверка пройдена, на разработку выдают координаты секторов поиска. Эрик впивается в них когтями. Веет свежим бризом, надеждой. Жаль, не из окна – с экрана телевизора. В перестрелке ликвидируют сыновей Саддама. Возможно, это выкурит вдохновителя сопротивления из гнезда? Не новости, слухи доносит эхо взрыва из Багдада. Штаб-квартира ООН, есть погибшие. Эрик и Терри сменяют друг друга. Проверка идет нон-стоп. - Есть! Подземное хранилище, сектор AAB-4! Глубокая ночь. Одеться наскоро, проверить результаты анализа еще раз! Шрамы от когтей неуверенно выглядывают из-за ворота футболки. Терри замечает, мнется. Тут же забывает, когда результаты подтверждаются. Они нашли. Выезд на место. Этот день настал, дамы и господа! Речь смутно напоминает предыдущую, как и план, как и высадка. Слаженно и четко. Новые лица. Акцент другой. Что-то скребет внутри. Предчувствие? На складе нет вампиров. Нет и высокотехнологичного оружия. Ракеты старого образца, артефакт ирано-иракского конфликта? Это установят эксперты. Группа возвращается в Кэмп-Слейер. И вновь. И вновь. И вновь. Список «перспективных» разработок иссякает. Приходит черед «неперспективных». - «Были найдены доказательства программной деятельности, связанной с оружием массового уничтожения», - Терри читает с выражением и крайней досадой, хлопает папкой. – Это о чем, сэр? Тот ноутбук со склада? - Вас что-то не устраивает? - Ну… Я болтал с людьми, которые в нем копались, и… Ничего. А было бы что-то, весть разнеслась бы на весь мир. - Это промежуточный отчет. Много точек еще не проверено, - Эрик капает виски прямо в кофе. К блюдцу ненароком двигают вторую чашку. Виски плещет и туда. Ноябрь. Взлетает в воздух казарма итальянских войск в Насирии. Ошибка наводчиков? Нет, все как обычно. Аки разведчик в маскировке, подкрадывается День Благодарения. Праздничный ужин ретушью проходит по сводкам с фронта. Наибольшие потери за месяц – свыше ста человек. Вокруг Фаллуджи цветет партизанским цветом «суннитский треугольник», очерчен красным маркером по карте. На шлеме Республиканской Гвардии был такой же знак. Эрик отбрасывает последние сомнения насчет жетона. Сейчас точно не время. - В районе Тикрита военнослужащими 4-й механизированной дивизии был арестован сверженный государственный лидер Ирака, а ныне вдохновитель повстанческого движения Саддам Хусейн! Об этом трещат на всех частотах. Возбужденный шепот, переглядывания. Кэмп-Слейер стоит на ушах и успокаиваться не намерен. - Наконец-то! – кряхтит шотландец, перебирая карты. – Ваш президент поторопился на полгода с объявлением победы. Вот теперь, помяни мое слово, Кинг… Вот теперь заживем. Эрик воздерживается от ответа. Внутри все скручивает… ревностью? Местонахождение оружия теперь определяется не «Целусом», а итогами допроса. Глупо. Сжигает внутренности дотла, однако свыше – никаких новых указаний. Его отпускает. Рождество посреди жаркой пустыни. Зима в Ираке – одно издевательство, однако парни из конвоя находчивы. Поутру пальмы в экзотическом саду украшают бумажные гирлянды. Черт знает, кто это сделал. Терри не отсвечивает и выглядит крайне подозрительно. Новый Год. На селекторном совещании обсуждают следующие пункты разработки. Нет тревожных сообщений – оппозиционное движение захлебнулось с арестом лидера? Может появиться новый. Кто? Брат Саддама еще жив... Упоминание отставки Кея проходит мимо – Эрик скорей вспоминает о морпехе, нежели о главе поисковой группы. Без календаря жить невозможно. Время течет так быстро, а погода не меняется! После душа Эрик долго смотрит на сгиб локтя. Кромку рукава обозначает загар. Мягкий бронзовый оттенок, отпечатан кругом на ключицах. Эрик Кинг в Ираке почти что год. Очередной выезд. Эрик перехватывает портфель с ноутбуком поудобнее. Клацанье протеза – как знак отличия, привык уже настолько, что не хочет менять. Вертолет не прилетает. Конвоир, сержант армии США, отходит уточнить. - Операцию перенесли, сэр. Обстановка неспокойная, - как скупо. Терри подцепляет пальцами лямки рюкзака. Вечно натирают! - А что такое? С февраля же было тихо! Ответ короток: «Включите телевизор». В марте ветрено. Обугленные тела, что вывесили на мосту над рекой Ефрат, чуть покачиваются. Жуткое знамение прошлого – и будущего. Эрик вдавливает красную кнопку на пульте до упора. В горле оживает застарелый кашель – реакция на запах сажи и горелой плоти. Ближайшие выезды отменены. Волна шиитского восстания захлестывает Ирак. Пропадают иностранные специалисты. - Ради Вашей же безопасности численность Службы Безопасности будет увеличена! Поисковые группы будут оцеплены. Просьба оказывать конвою максимальное содействие, избегать всяческих контактов с местным населением. Эрик срывается на Терри, который все порывается заглянуть в выпуск новостей. - Интересно, как человека обезглавливают на камеру? Зачем Вам это?! Зачем это вообще муссировать в СМИ? Ассистент мнется, крутит в руках пульт. Откладывает его в сторону, долгое время молчит. - Что-то подобное случилось с доктором Стоукс? – отрывисто, облизывая пересохшие губы. - Вроде того. Добро пожаловать в Ирак. Внимание дробится. Эрик следит за новостями – втайне от Терри, тот стал слишком нервный! – и готовится к новым выездам. Скоро. Они уже близко, список координат почти иссяк! Как морпехи возьмут Фаллуджу, обстановка должна утрястись. Нужно быть готовыми! Новостей нет. Ни репортажей, ни активных обсуждений на всех телеканалах. Лишь сухое: «завязли в городских боях и отступили». Рука сама тянется к телефону. Дежурный не отвечает мучительно долго, копается в списках, уточняет по второй линии. Колчек на базе отсутствует. - А сержант Кей? – Эрик стискивает трубку. Хоть бы был! – Да. Да, позовите его немедленно! Тот скуп на детали и эмоции. Паузы в ответах такие, что понятно: оглядывается, мониторит обстановку. В Фаллудже их ждали. Растяжки, заминированные здания с удаленным подрывом, снайперы на крышах. Недооценили. Не хватило сил. - Джейсон в госпитале, - шум в трубке, шорох одежды. – Осколком по каске прилетело, а так в норме. Передать что-нибудь? Да. Эрик «известный» вопрос уладил и терпеть не может срыва графика. На встречу тот явиться обязан. Кей обещает передать все в точности. Гудки. Совещание затягивается, с трудом воздерживается от повышенных тонов. Зона завода по производству красок признана «многообещающей», но риски высоки. Майор не решает. Не его уровень, но голос был бы «за». Выезд на место согласован. Эрик с замиранием сердца берет в руки отчет, перескакивает глазами через список погибших и раненых. Обычный подрыв. Ни намека на ОМП, какое разочарование. Руки холодеют. Господи, что с ними стало? - Мы ведь уже были на этой точке, - осторожно заговаривает Терри. Копчик давно отбит жесткой подвеской, нос обгорел – и загорел. – Или я что-то путаю? - Да. Повторная проверка, - лучше бы это не обсуждать, но за грохотом мотора и шумом колонны – почему бы и нет? - На второй круг, значит? Эх, - Терри вздыхает, поправляет на носу подклеенные очки, - а я надеялся, что как пройдемся по списку, так домой… - Что такое? Не нравится отпуск? - Климат не по мне, сэр. Клянусь больше не жаловаться на офисный кондиционер! Не зря приезжали. То нытье порядком раздражало. Пейзаж не радует. Мчится автомобильная колонна по пустынным дорогам. Грохот. Скрипят тормозные колодки, Терри валится навстречу. Машина сзади едва не целует в бампер. Куда так резко тормозить?! Оживает наушник тревожным многоголосьем. Эрик открывает заслонку на окне в водительский салон. - Что там? - Пока неизвестно, сэр, - водитель сжимает руль, напарник – винтовку. – Не выходите из машины. Сквозь лобовое стекло – столп дыма. В начало колонны бегут люди, по радио вызывают медиков. Прикопанная мина. Первая машина колонны объята пламенем. Группа возвращается на базу, из рецепта кофе с виски кофе исключен. Терри приходится отпаивать. Постоянный напарник из курилки – погибший сержант-конвоир. Месяцы беспрерывно сменяют друг друга. Вылазка, неудача. Выезд – нет результата. Мертвая петля затянулась на шее тугим узлом. Врезаться в землю и то лучше! Мир рвется из пут. Местное население дробится. С кем-то приходится воевать, с кем-то – договариваться. В Ираке учреждают Переходное правительство. Войска ООН остаются – необходимо сдерживать боевиков. - У Вас есть предложения, майор Кинг? – на совещании ждут ответов и результатов. Видимо, время признаться – руководству и самому себе. - Есть все основания полагать, что химическое оружие находится вне пределов чувствительности «Целуса». Или глубже в земле, что вряд ли! Нет бункера, равного храму Пепла, а «Целус» его видит. Оружие на поверхности. - Мы Вас поняли, майор. Спасибо. Распоряжение об отправке на родину не заставляет долго ждать. Вертолет, авианосец. Спецборт. Эрик садится у иллюминатора. Перелет через Атлантику – дело долгое, Терри сопит в соседнем кресле. Пальцы щелкают по клавиатуре, мыслями Эрик далеко. Нью-Йорк проносится внизу смазанными в дождевых каплях огнями. Статуя Свободы искривлена, будто пляшет с факелом в руке. В руках у Эрика – пакет с документами, выданный после посадки. За полночь. Мигает задорно-приветственно посадочная полоса. Погрузка в автобус, и вот она, родная база. Знакомые здания, и военный городок тот же. Парковую зону в порядок так и не привели. Куцая и редкая! Звон ключей, мигает робко лампочка. Эрик дома. Пальцы разжимаются, куртка стекает по стене на пол. Вешалка с другой стороны. Утром возвращаться в штаб. После долгой дороги не спится – нервы играют. Эрик приводит в порядок себя, затем одежду. Фуражка с «крылатой» звездой. Эрик не оставляет ни пылинки. Парадный темно-синий китель, погоны… Серебряный дубовый лист нужно сменить на «майорский», золотой. Звание подполковника вросло в ткань, никак не хочет отпарываться. Эрик возится с ножницами до исколотых пальцев. Глаза слезятся, темно-синий креп впитывает все без остатка. Снова начинать все с нуля. Снова делать вид, что все в норме, что в обычных ботинках после берцев - удобно! А не босиком по камням из-за тонкой подошвы. Эрик виду не подает. Форма вычищена, воротник рубашки отутюжен до скрипа. Его белоснежность подчеркивает ровный загар, виндорзский узел галстука – кадык. Час стараний, результат - сомнительный. Подчиненные встречают всем коллективом. Его – удивленными взглядами, ассистента – смешками. Помятый, сонный после перелета, Терри ползет за кофе и садится прямо на кухонный стол. Сверху решетка кондиционера. Эрик тактично молчит на сей счет. Руки скрещены на груди, опрос – скорей допрос. Кто как? Полтора года не было начальства, наверняка по доскам разобрали весь отдел? Журчит беседа и молоко в кофе. Эрик оглядывает коллектив, и из-под ног вдруг уходит земля. Воздушная яма посередь офиса? - А где?.. – нервный кашель не дает говорить внятно. Все обеспокоенно переглядываются. – Это хроническое, Скарлетт где? Рожает. Облегчение рвет грудь в клочья яростней когтей. Что это? Мелочь же. Отсутствие знакомого лица, но спина вся взмокла – и в голову лезут мысли. Кровавые - вместо будничных «опаздывает, в отгуле». - Без моего разрешения? – смешки разряжают обстановку. Простой прием, только на него сил и хватило. – Совсем распустились в мое отсутствие. Терри! Я в своем кабинете, если что, меня не беспокоить. Уйти. Выдохнуть, прийти в себя. Эрик не слышит робких возражений, по-хозяйски распахивает дверь и замирает на пороге. - Какие люди, и без охраны! Это восклицание подходит им обоим. Полковник Андерс собственной персоной! Усы залихватски-пышные, задетые сединой виски – косые, вокруг глаз – смешливые морщинки. - Надо же! Ты почти не изменился. Все тот же майор! Такой же упертый, дуб дубом, ха! - И я рад тебя видеть, Лиам. Эрик сдержанно улыбается, больше терпит добродушное объятие. Андерс прищуривается, поддевает заскорузлым пальцем по подбородку. - Я же говорю, не изменился. Такой же зануда. Присаживайся, поболтаем. Любезно. Эрик не возражает, чтобы старый друг расположился в гостевом кресле так вольготно, но приглашать в его же кабинет… - Ты какой-то хмурый. Не с той ноги встал? Ухмылка слишком озорная для полковника ЦРУ. - Перелет был долгий. Устал. - И в то же утро сразу на работу. Береги сердце, дружище, не будь как я! Такими темпами до сорока не доживешь. Эрику тридцать семь. Запасы удачи уже исчерпаны. - Ничего, у меня есть отличное средство для оживления беседы! – Андерс не сдается. – Давай-давай, не ленись! На шкафу, за фотографией… Нет, правее. На той, где ты еще красив и весел! Не эта! - Эта со свадьбы! Эрик возмущен до глубины души. Отличная общая фотография! Рейчел на ней счастливо-стыдливо прикрывает румянец букетом, жених ошалел и влюблен. - Да, и на ней красив и весел я. Правее! Эта тоже подходит. Из рамки и толпы сокурсников сияет белозубой улыбкой лейтенант Кинг. Молодой дерзкий офицер. Двадцать шесть лет, никакого загара и смелый взгляд в будущее. Кто там не изменился? В укрытии прячется стальная фляжка. Эрик откручивает крышку, принюхивается. Коньяк? - Я такого не держу, это не мой. - Теперь твой! Мои парни спрятали, когда прослушку ставили! – Эрик меняется в лице. – Да шучу я. Конечно, ее в кабинете ставить - моветон. Не тут она. Волшебным образом за фотографией стоят и рюмки. За дружбу противоположностей! Лиам залихватски опустошает свою, Эрик цедит по капле. Древесные ноты глушат неприятное послевкусие шутки. Его очередь. - За терпение, - замечает он. Свет просачивается сквозь жалюзи, играет в насыщенном янтаре. – И как тебя Рейч терпела? - Не надо тут! Я не ты, да и не жаловался кроме тебя никто – ни Рейчел, ни парни с морской пехоты, - Андерс осушает рюмку до капли, занюхивает рукавом кителя. - Колчек-то на капитана идет, господи. Какой крепкий коньяк… - Серьезно? Свою группу вывел без потерь, а это дорогого стоило в том аду. Если на повторном штурме не оплошает, будут ему капитанские слитки. - Я сам не верил, но знаешь, что ему мешало? - подается вперед, доверительно понижает голос. – Кепка. Кинг, ты страшный человек. Признайся, это ты его так заебал, что он перестал за нее цепляться? - Уверяю, это не я. Андерс отстраняется, недоверчиво и с уважением хмыкает. - Ну-ну. Будем. За победу на фронте! Коньяк обжигает горло. Эрик сдавленно кашляет, промокает губы платком. - Что насчет Кея думаешь? – Андерс разваливается в кресле, постукивает пальцами по столу. Ему повышение вряд ли грозит. Да и нужно ли? Билет на базу в Бёблинген – верх его мечтаний, а Эрик не разглядел. - Да я не про этого мыслителя! – отмахиваются как от мухи. – Про Дэвида, главу вашего. Ну, бывшего… Не в курсе? Ты что, всю командировку в танке просидел? - Кэмп-Слейер – это не Даунинг-стрит, свежие газеты каждое утро не привозят, – Эрик раздраженно поджимает губы. – Что с ним? Андерс пожимает плечами, плещет себе еще коньяка. Не много ли с утра? Явно нет – рюмка лежит в пальцах как влитая. - Ну… Как бы это сказать. Он спрыгнул. Как морпех с корабля или летчик из кабины, ха. Только лайнер в огне, а бомбардировщик – в крутом пике. Кей подал «по собственному», в январе. Ни хера они не найдут, а почему? Потому что в Ираке нихера и нет. И не было. Это шутка, верно? Лукавая улыбка, заразительный хохот, хоть что-то! Перед носом щелкают пальцами. Действительно, шутка – про режим перезагрузки. Вынырнуть из него сложно. - Мда. Не зря о тебе говорят: когда ты всерьез шутить берешься, никому уже не смешно. Эрик зачесывает пальцами челку, проводит ладонью по лицу, прижимает к губам прохладные костяшки. - Бред. Сплетни, херня какая-то. Херня, не херня, а трясут всех за шкирку. Неудивительно, на таких должностях словами не бросаются. - Наш дорогой мистер президент, - манера Монро полковнику в летах удается на удивление удачно, - учредил комиссию для независимого расследования разведданных. Смекаешь, к чему я? Козел отпущения нужен – и будет найден. Или ЦРУ, или... - Ты еще не отправлял итоговый отчет о поисковых мероприятиях? Рейчел и Лиам – из одной колоды и конторы. Оба знают, чего хотят, и на беседу зазря не вызывают. Ресторан. Хватит ходить вокруг да около. Факты летят в лицо, нужно лишь смириться. - Нет, - Эрика подкидывает из кресла. В кителе жарко, надо расстегнуть. Пуговицы никак не поддаются. – Я не буду крайним. Андерс хочет что-то возразить. О, Эрик догадался! Не он? Кто-то еще на очереди? - Да как ты можешь? – на выдохе, в лицо. – Кого ты хочешь защитить, там, в вашей конторе?! Мои… И твои тоже, наши люди! Они умирали там, пока искали это блядское оружие, и черта с два я напишу, что кто-то проявил халатность! Кашель рвется наружу, комкает Semper, сука, Fi в неразборчивую кучу. Кого цитировать, как не умных мужиков? Андерс кашляет в кулак, поправляет галстук. Свирепый взгляд нисколько не мешает наполнить рюмку, выпить ее до дна и надеть на горлышко фляжки. Вздох. Лукавая, немного грустная улыбка. - Вообще-то я зашел предупредить тебя, приятель, но, похоже, невовремя. Ты это… Подойди к отчету с меньшей экспрессией. Может, вы и проскочите через эту мясорубку. Давай, на созвоне. Хлопает ладонь по плечу и сразу после – дверь. За ней же гробовая тишина сменяется шуршанием бумаг и усердным клацаньем клавиатур. Безумие, как и вампиры в древнем храме. Страшнее. Ноябрь. Праздники Эрик предпочитает провести на рабочем месте. Дома пусто. Делать нечего, да и не хочется. В штабе всегда есть чем заняться. Например, обыскать кабинет! Прослушки действительно нет. Тогда где? В машине? Эрик давит паранойю работой. Нужно закончить отчет. Терри на подхвате – несет кофе, стучит по клавиатуре аки дятел. Прав был Андерс. Выжить в Ираке? Ха, как насчет корпоративных войн? Очевидно, оружие не смогли найти. Найдут виноватого. Команд много. Рождество. В холле базы навоняли елочным освежителем, стену испоганили пушистой гирляндой. Пятерка на фоне нулей - особенно кривая и убогая. Строчки программного кода сменяют друг друга, а заметок нет. Иссякли. Через пиксели на своего Создателя смотрит «Целус». Идеальное его творение, цифровая Галатея! Всесильное и бессильное божество. Эрик – на вершине. Не знает, что делать дальше. Дни катятся по инерции, сами собой. Утром сборы, вечером – вернуться с работы, что-то поесть и завалиться спать, навстречу кошмарам. Вокруг толпа. Одни незнакомые лица, каждый раз – новые! Тело бьет озноб. Эрик плетется в ванную. Под глазами – темные круги, шрамы на груди утратили воспаленную красноту. Белесые, глубокие трещины. Приходят два заказных письма – об официальном расформировании поисковой группы и из Дэлавера. «Обнаружили» тело пропавшей Рейчел Кинг. Дата похорон все ближе. Тела в гробу не будет, но Эрик усердно гладит форму. В разы дольше начищает табельное. Беретта липнет к руке магнитом. Рассвет. Эрик выезжает из гаража под рокот мотора. Не на похороны, в службу психологической поддержки ветеранов. Проблема есть. И ее нужно решать, иначе его советы Чарли яйца выеденного не стоят. Они и так ни черта не стоят. На кой хер он здесь? На кожаном диванчике в холле жарко-скрипуче сидеть. Голову поднять – стыдно. Горят щеки. Дела плохи. Не сражаться самому, а обратиться за помощью к специалистам – не позорно. Значит ли это, что он не получит и позор, и войну? Пока все неплохо. Жизнь вознаграждает за смирение, протягивает руку помощи. Вызывает высокое начальство, «Целус» оценивают крайне положительно. - Ваш контракт скоро истекает, майор… Как Вы смотрите на то, чтобы продолжить сотрудничество? Команда устоявшаяся, гений Эрика доказан – как и благонадежность. Грядут достойные его проекты. Да, он все еще майор, но! Все поправимо. Боги бюрократии будут на его стороне. Весна. Независимая Комиссия представляет итоги расследования. Диктор на ТВ резюмирует отчет Робба-Зильбермана, Эрик едва поспевает за бегущей строкой. В ушах – рев надвигающейся фуры. Ошибка. Наводка, разведка – какая разница?! Да, был диктатор. Да, он заставил поверить весь мир в наличие ОМП, но… Довоенные программы Ирака оценены неверно. От фактов не деться, не спрятаться. На него смотрит весь отдел. Стоят в проходах, кто сидит на столе. В руках – остывшие кружки с кофе, в глазах – немой вопрос. Эрик должен что-то сказать. Нечего. Так не бывает. Не может быть, не должно! - Сэр, - Терри заглядывает в глаза, мнет в руках документы, - мы тут слышали, Вам предлагают еще проекты… Им предлагают. Впахивать будут все на равных! - Не подписывайтесь. Эрик отрывается от рабочего чата, усмехается не без горечи. - Неужели я так заебал весь отдел, что все мечтают о моей отставке? - Что Вы, шеф! То есть… Да, Вы не подарок… Как говорится, тот еще сукин сын, - черт побери, это стоит дослушать! – Но Вы наш сукин сын. И горой за нас стоите. Мы беспокоимся за Вас. Рабочий телефон разрывается криком. Спасение от душещипательной беседы, Эрик дергает трубку, точно больной зуб. - Майор Кинг, слушаю!.. Да. Это я, да… Чарли? - приступ кашля. Терри привычно подсовывает салфетки, излучает любопытство похлеще обогащенного урана. – Нет, я рад. Конечно. Как… Вы? - Еба как официально, - наверняка уже лейтенант хмыкает. – Это че, на личную встречу в костюме приходить? Можно хоть в неглаженном, а? - Э-э-э… Секунду повисите в ждущем, я проверю график. Нежная мелодия ждущего режима. Эрик выдыхает, вытирает шею. Рубашка промокла в одно мгновение, внутри – полная неразбериха. - У Вас же есть время, сэр, - укоризненно замечает Терри. Эрик демонстративно отворачивает настольный календарь прочь от гостевого кресла. - Вас это не касается. Все… неоднозначно. Дикая радость. Облегчение вкупе со страхом и жуткой тревогой. Последствие решений Эрика – во плоти, может взглянуть в лицо. - Избегание напоминаний – один из симптомов ПТСР, - многозначительно кивает Терри. - Вам-то откуда знать? Вы – кандидат математических наук. Даже не доктор! - Стоукс сказала бы то же самое. Эрику не ставят ПТСР. Депрессивное расстройство, параноидальные мысли – возможно, но не «иракский синдром». - Вы ведь встретитесь с ним, да? Пожалуйста, сэр. Не все равно. Отправили, мать его, парламентера! Блестит стеклами очков, мнется, но гнет свою линию – по-хитрому мягко, настойчиво. Напоминает одного из десятков, кого знаешь несколько часов – а помнишь всю жизнь. Осколком, малой частью личности, которую не объять за краткое знакомство. Эрик не спешит выходить из машины, навстречу непостоянству апреля. В салоне – сухо и уютно. Пахнет его одеколоном. Сиденья обиты светлой кожей. Подарок Рейчел. Последний, после аварии. Четыре года, расставание и химчистка не оставили ее духам и шанса. Привычно и знакомо. Человек, что стоит у автобусной остановки, и знаком, и чужд одновременно. Мешковатая куртка и джинсы. На вихрастой голове – большие наушники, отставленная левая нога бьет музыке в такт. Рок? На пальце нервно-дёргано вертится связка ключей, чадит сигарета. Марка та же, как и веснушки. Вездесущие, бегут по лицу и ушам. - Еще немного, и я начну краснеть, блядь, - Чарли мнется на месте, теребит провод от наушников. – Будто на первом свидании! Сосаться будем, нет? Так вот зачем его позвали! Эрик вливается в неловкий смех, выдыхает незаметно. Не он один нервничает – но не настолько отчаялся! В бар? Безобидное «ты» застревает в горле. В катакомбах, да на краю гибели – одно. Тут же людно, проносятся мимо машины. Жизнь кипит. Мирная. И звучит обнадеживающее: «я угощаю». - Опасные слова говоришь. У меня в планах было надраться как собака! И я не собираюсь их менять, - Чарли бросает окурок на асфальт, давит подошвой. – Вперед? Спортивная забегаловка. Безобидное место, крутят футбольный матч, народу только много. Эрику неуютно. От выпивки он отказывается. - А как же компания? Одному пить – путь к алкоголизму. Никаких «нет». - Я за рулем, нельзя, - оборона Эрика трещит по швам. Капля-другая не повредила бы. – Впрочем, можно заказать такси… - Не-не-не, - внезапно отступает Чарли. – Никому я не доверю свою пьяную тушу, кроме тебя. Никаких такси. На нет и суда нет. Беседа с трудом, но вяжется. Чарли глушит пиво, банку за банкой. Два года, считай, прошло! Новостей много. Стабилизировали в Багдаде, переправили в США. Долгое восстановление, затем реабилитация. Компания в центре и впрямь по возрасту. Было весело. - Я рад это слышать. Честно говоря, не верилось… В хороший исход, - Эрик прячет глаза в безалкогольном коктейле. Да что уж там, в естественную смерть, и то не верилось. - Да ладно, я бы и сам обосрался, будь на руках такой пассажир, - Чарли румян, салютует банкой. – Даром, что Шоколадная Фабрика, а, а? Считай, повезло. Не был бы я полудохлым там, на склоне, не откачали бы. - И куда ты теперь? Возвращаешься на службу? Хотел бы. В «Дельту», но нормативы! Чарли качает головой, признается неохотно: подался добровольцем-испытателем в программу. Если все удастся, будет ему протез нового поколения. Может, и проскочит - не в спецназ, так хоть в армию. - Так что пока подрабатываю. Путешествую много. Техас… Вот, в Калифорнию занесло, - пожимает плечами, сминает пальцами пустую банку, точно чью-то шею. – А ты? - Полгода как вернулся. Работаю. Насчет планов – впереди туман. Суть будущих проектов никто заранее не раскроет, да и уверенности нет. Ни в чем. Чарли развязно извиняется, хромает в уборную. На столе – связка ключей. Эрик аккуратно расправляет их, перебирает брелоки. Покрытая лаком ракушка. Осколок мрамора, для удобства в нем просверлена дырка, и пуля. Лепестки цветка смерти вывернуты наружу, чуть сплющены. Та самая? - Не ждали? А я приперся, - Чарли бухается на стул напротив, со свежей банкой. Да, Эрик поспешил с предложением. – На том же месте пашешь, значит… И что думаешь? Выразительный взгляд на телевизор. Игроки мечутся по полю. Поздно, мяч уже перехвачен. - Ничего не думаю. - Вот всегда так. Отмалчиваешься, чуть коснешься – и сразу назад… - Чарли морщит нос, фыркает. – Не умеешь на своем стоять. - Или не хочу. - Ага. Дерьмо не тронь, вонять не будет? Хера с два, - глоток. – Мы по уши в этом дерьме. Скажи честно, пиздят? Откуда Эрику знать? Он не в Комиссии, правды не сыскать – если не докопаться до виновника всего и вся. - Саддам-то наверняка знает, - Чарли подхватывает саму мысль, прищуривается. – Жаль, меня там нет. - Считаешь, ты ведешь допросы лучше, чем ребята из ФБР? - Может, и так. У меня все кололись, - вполне уверенно парирует Чарли. - И этот бы признался. Нужно же с кого-то начинать... В смысле? - Блядь, ну ты серьезно в это веришь? – Чарли приникает к столу грудью. Сквозь гул болельщиков его едва слышно. - Что это ошибка? Сколько человек ее не заметило – сотня, тысяча? Эрик отстраняется. Чарли наступает, лихорадочным шепотом сквозь крики: «Гол!». Не бывает ошибок таких масштабов. Что, если все – ложь? - Тогда виновных найдут и накажут, - Эрику не по себе. К чему этот разговор? - Ага. Именно так и бывает, - Чарли хрипло посмеивается, качает головой. – Слушай сюда. Мы с тобой же неплохо сработались! Да, там в пещерах ты сперва сосал, но потом-то соснул я! Все честно... Нет никакого акцента. Эрик все слышит ясно – если они вдвоем начнут копать, то ничто не устоит. С Чарли – навыки, с Эрика – связи. - Прости, но у меня больше нет денег, - перебивает он. - Придется сворачиваться. Бармен, счет! От этого прищура не по себе. Чарли молчит, пока идет оплата, затем заплетается в ногах и виснет на плече. Не привыкать его таскать. Эрик помогает дойти до автомобиля. Чарли роняет себя на заднее сидение, копается с ремнем безопасности. Нахер? Нахер. Его дело. Эрик пристегивается сам, поправляет зеркало заднего вида. Куда ехать? - Вперед, к звездам, блядь! – Чарли обнимает подголовники передних сидений руками, свешивает голову между. – За город, я дальше сориентирую. То есть без адреса. Замечательно. Вырулить с парковки. Вечер поздний, но пятница – поток машин плотен. Светофор горит красным. - А че нет-то? За место свое боишься, да? – шею обдает никотином и хмельным горячим дыханием. – Понимаю. Никому мы нахер не сдались. - Смотря у кого какие навыки, – высокомерно, но оправданно. Эрик переключает передачу, минует оживленный перекресток. - Боже правый, извини. По себе ведь сужу – за стенами базы званием можно разве что подтереться. Или девку склеить, - Чарли мрачнеет на глазах. – Не тошно? Карма. Даже психолог так не липнет с неудобными вопросами. Улицы пустеют, начинает накрапывать дождь. В голову лезут старые подозрения о прослушке. - Какой ты душный, а, - тянет Чарли перегаром, откидывается назад. – Только под дулом пистолета признаешься, да? Тринадцать лет на службе, вряд ли его что-то проймет. Зебра. На улице – пусто, но правила никто не отменял. Эрик барабанит пальцами по рулю, поднимает глаза на зеркало – и цепенеет. - С ума сошел? - Попытка не пытка. Я хотел по-хорошему, - Чарли дергает головой. Глаза – пьяно-блестящие, рука тверда. Ствол Кольта смотрит аккурат в висок. - Ну так что? Тошно или так, - Чарли хмыкает, - норм живется? Тошно. Серо. Невыносимо. Никуда не деться от этой правды, Эрик накрепко пристегнут. - Зачем? – в ушах гремит пульс. – Ты мне мстишь? - Не-а. Как вы, старшие, это называете? «Так бывает», - Чарли перекатывает эти слова на губах, дергает плечами. – Ничего личного. Кто-то должен восстановить справедливость, а кроме тебя умников со связями я не знаю. - Думаешь, справедливость – это самосуд? Не стыдно? Джейсон бы не одобрил. - Ага. Пизды бы дал! - хмыкает Чарли, будто вспомнил что-то хорошее. - Или сделал бы также. Это правильно, еб твою мать! И я, блядь, это сделаю. Не зря же выжил, должен же быть в этом какой-то смысл?! Великая цель. Предназначение, удобное и понятное оправдание. Громкие слова отштампованы в мозгах, ни у кого не вызывают вопросов. У себя – прежде всего. Как так вышло, что мертвый иракец со скромными мотивами оказался мудрее их всех? - Тебе некуда приткнуться, да? – теперь дуло давит в кожу. Эрик чуть отворачивает голову. – Дело ведь не в протезе. - Угадал, гений, - Чарли фыркает, морщит веснушчатый нос. – Башка – не нога, ее хер заменишь. Но специалисты! Каждое слово – точно пуля, норовит впиться промеж полушарий. Обращался, и что это дало? Со школы – в армии, всю жизнь на это положил! Вечно оружие в руках, а тут лицензию на него изъяли. - Не имеют права, - ни в чем Эрик не был так уверен. - ПТСР – не основание. - Ты, блядь, нашим бюрократам в Вирджинии это скажи! – рычит Чарли. - Может, блядь, адвоката посоветуешь? Судиться? Нахер это дерьмо! Тогда откуда Кольт? Паззл мгновенно складывается. Техас. - Навещали Гарсию? Машина мчится по шоссе. Попутчиков немного – проносятся мимо размазанными в дожде фарами. Даже полиции рядом нет, одни камеры! На спидометре – семьдесят километров в час. Штраф потом придет. Что за вечер, сплошные траты! - Заезжал. Милая семья, кстати. И коллекция большая, - плотно сжатые губы вздрагивают. – Он обо мне рассказывал, прикинь? Про Шоколадную Фабрику… Блядь. Не заставляй меня, Эрик. Очень просто. Назвать Андерса и сделать вид, что ничего не было. Эрик умеет. - Я раньше думал, нахера кэп не спрыгнет? Все же дети, че б и нет… А теперь на тебя смотрю и понимаю. Мы все ж торчим. Кто от власти… Кто на адреналине, - Чарли кивает сам себе. – Знаешь, он такого конца не заслужил. Ни он, ни морпехи. Так что не надейся соскочить, ты все мне расскажешь. Дождь хлещет по лобовому стеклу. Вся дорога – в лужах. Свет фар дробится, сияет бледно-желтыми цветами в сырой ночи. Бомбардировщик в Фэйрчайлд. Пилот понимал, что это конец? Или не успел? - А если откажусь? – впереди – поворот. - Все равно расскажешь. Слова профи. Эрик кивает – и круто поворачивает руль. Передняя ось колес – следом, но шины скользят по тонкой водяной пленке. Машина летит по ней, как по льду. Отбойник! Эрика швыряет в сторону, ремень врезается в грудь. Управление потеряно. Разворот на сто восемьдесят! Чужой дальний слепит, машину продолжает кружить. Вой клаксона проносится мимо, удар другим боком! Будто прикладом по голове. Подушки безопасности свистят, стравливая воздух. Потрескивает лобовое стекло, дворник подергивается в последней конвульсии. Тихо. *** Промозгло. Ветер – юго-западный, довольно слабый. На небе – ни облачка, но все равно волнительно. В одиночестве - особенно. Пальцы замирают у самых кнопок. Черт, как быть с этой магнитолой? Скрипучий джаз… Радио-викторина… - …«Большая волна», анонсированная Джорджем Бушем, обещает серьезные перемены на иракском фронте, - тараторит ведущая. - Как Вы считаете, какое влияние будет иметь изменение политики на Востоке? - Во-первых, признание ошибок – это всегда шаг к прогрессу, - по голосу видно, вещает авторитет. - Во-вторых, вооруженные силы ждет крупная реорганизация. I-ая дивизия морской пехоты возвращается в полном составе, но! Свежие силы не оставят боевикам ни шанса. Порядок будет… - Заждался поди? Стук по крыше звучен. Эрик вздрагивает, спешно переключает волну. - Я прогноз погоды ищу. Андерс хмыкает, сует через приоткрытое окно стакан с кофе. Знакомый вкус! С песком на зубах, чудесно. Вот нужная частота. В эфире прогноз на пятнадцатое января две тысячи седьмого. В Калифорнии – без осадков, температура – стабильные пятьдесят девять по Фаренгейту… - Да не ссы ты! Все будет путем, - Лиам демонстративно вздыхает, заводит двигатель. – Ты даже в зале суда так не нервничал. - Нашел, что сравнивать, - ворчит Эрик. – Там не я руководил, а адвокат. - Лучший, черт его дери! За халатное ДТП с причинением средних телесных отделаться штрафом и лишением прав… До сих пор охереваю с твоей везучести. Эрик фыркает. Кому – судебные тяжбы, спасибо Рейч за науку! - а кому – больничная койка. Удалось даже не закладывать Чарли. Пара переломов, нервный срыв. И оба – мимо решетки. Кто гений? Он гений. Разумеется, в уикенд без его помощи не обойдутся. Мобильник разражается громкой трелью. Эрик сует его в бардачок. Нет, так даже эха больше. Черт с ним, отбой. - Эх, а я так не могу, - Андерс смотрит с завистью. – Жена заест. - То жена, а это – с работы, - Эрик закатывает глаза. – Охерели, выходные же. - Да не говори! Что за народ у вас на гражданке, оборзевший! – Лиам до упора держит серьезную мину. А еще солидный полковник, в этом году юбилей! Эрик качает головой. – Что? Сокрушенный вздох. Программисты везде одинаковы – что в частной конторе, что в военной! Чем спорить ни о чем, лучше все повторить. Ладони потеют, губы шевелятся точно в молитве. Он справится. Широко поле, база и ангар на его фоне – совсем крохотные. Эрик выходит, оглядывается. Андерс посмеивается. Нет, какая наглость? Он и извозчик - то на почту, то на базу! - еще и тягачом быть? Нет, все сам. У ангара уже машут рукой и шапкой. Дверь – поднять, канат – накрутить на руку. Эрик упирается ногами в мерзлую землю, сильнее! Красавец-Скайхоук неохотно покидает свое логово, норовит укатиться дальше, чем нужно. - Ну что готовы, мистер Кинг? – инструкторша опирается на синее крыло, хлопает ладонью по округлому боку, будто мустанга. Нет. Решительно не готов. И как же заправка? Правильный ответ. От него становится только хуже. Пока протягивают шланг, Эрик оглядывается на Андерса. Эй, вообще-то это его кофе! Тот невозмутимо отпивает, показывает большой палец. Пусть подавится. Так, Эрик в кабине. Пристегнуться – это обязательно! Наушники отсекают все лишние шумы, помогают сосредоточиться. Педали – отклоняют киль вправо-влево. Главное, не перепутать. Стандартная приборная шестерка: Скорость, горизонт, альтиметр, координатор разворота, компас, вариометр… - Не волнуйтесь так. Вам сорок часов налетать, - инструкторша улыбается. Наушники – едва ли круглей щек. - В такой компании – не так уж и много, - неловко шутит Эрик. Пора. Мотор заводится не с первого раза, зато как! Рычит, и пропеллер на носу сливается в единый серый круг. Не так сильно! Сперва – на полосу. - Гироскоп, - подсказки как нельзя кстати. Эрик все забыл напрочь! – Дроссельная заслонка, масло? Давление и температура - в норме. Увеличить обороты. - Доступная мощность, - Эрик не узнает свой голос. Четкий, пронзительно-спокойный. – Скорость полета активна. Полоса несется мимо. Кисти мягко касаются теплые пальцы, подтягивают вилку штурвала к пилоту, и земля уходит из-под шасси. Все внутри замирает. Спину вжимает в кресло, нос – чуть-чуть опустить. Самолет набирает высоту, за окном – горизонт. Кромка леса. Бескрайняя синева неба, глубокая-далекая – Атлантики. На последней – крохотный черный росчерк корабля. Он парит. Он свободен.