Тлеющая алая ведьма

Каждое движение отзывается болью. Кровь вскипает слишком быстро. Всё вокруг горит, вспыхивает кристальными пиро бабочками. Крио Глаз Порчи, подаренный Педролино, кажется треснул, не сдерживает жар, поглощающий рассудок. Нет. Это не возможно. Как эта путешественница смогла победить её, восьмого предвестника Фатуи, Синьору. - Я дипломат Снежной. Только тронь меня, ты знаешь, что тебя ждёт... Нечестно. Это нечестно. Хочется расцарапать запястья, что бы лава наконец вырвалась и сожгла, чёртову, Сёгун Райден. - Клянусь, если ты поднимешь на меня меч, твоя страна... Тело не слушается, каждое движение отдаёт болью, огнём сжигающем изнутри. - Фатуи сотворят с твоей драгоценной Инадзумой такое... Неужели сейчас всё кончится? А как же обещание? Как же месть? - Остановись! Я приказываю тебе! Молнии Архонта Вечности трещали так ярко, так сильно, как ненависть поглощала Алую Ведьму, переполняла печалью за края сознания. Её возлюбленный мёртв из-за безалаберности Барбатоса. Каждый монстр, каждое чудовище, побеждённое ею, как напоминание, что боги всесильны. В чём была вина Каэнри’аха? Боги решили всё заранее. Из-за них, больше никого не осталось в живых. Последний рывок. Сёгун Райден падёт. Они все падут. Месть ради человека, что погиб из-за богов. Справедливая месть. Слишком быстро. Сознание вновь горит и разрушается, как перед крио Глазом Порчи, перед Фатуи. Как во время войны. Каэнри’ах заново тонет в криках войны.