Перезагрузка

- Видите ли, дорогая сестра, в жизни каждой девочки наступает момент, когда она становится девушкой... - Мне мама рассказывала, - улыбнулась Элли сквозь слёзы. Забавно, когда твоим сексуальным просвещением занимается мышь. - Но едва ли она рассказывала вам, что это значит для Волшебной страны, - пропищала Рамина с печалью, необычной для столь тоненького смешного голоса. Тотошка издали заливался звонким лаем, но был привязан крепко, поэтому две феи могли продолжать обстоятельную беседу. Элли узнала, что оба последних путешествия сюда она смогла совершить (и стать проводницей для своих спутников) благодаря свистку мышиной королевы, служащему своеобразным ключом. - Однако древняя магия Гуррикапа накладывает жёсткие условия и ограничения. Фертильный возраст закрывает проводнице путь в Волшебную страну. Вот почему это наше последнее свидание. Более того, вам лучше вернуться домой как можно скорее. - Я и сама не против - ведь родители продолжают считать нас с Фредом погибшими, хочется поскорее их утешить. Хотя и жаль не увидеть напоследок Изумрудный город. Но вы хотите сказать, ваше величество, что я в ближайшее время... стану слишком взрослой? - Не совсем, - ответила фея-мышь. - Видите ли, волшебное поле страны не делает разницы между видами женской ритуальной нечистоты. А сырой климат Пещеры, в которой вы безвылазно сидели, пока ваш отважный брат и по-прежнему не дружащий с нашим племенем чёрный зверёк мотались в Изумрудный город и обратно, особенно в гроте Источника, не прошёл бесследно для вашего драгоценного здоровья... - А, поняла... Последние дни я в самом деле испытываю некоторые проблемы. Но не обращаться же с ними было к докторам Робилю и Борилю - стыдно как-то... - Когда дело касается здоровья, дорогая Элли, о каком стыде речь? И это ещё одна причина поскорее вернуться в Большой мир, чтобы вовремя подлечиться. Мудрая Рамина дала бы девочке ещё много полезных наставлений, но Тотошке всё-таки удалось сорваться с привязи. Хорошо, что Фред, карауливший на расстоянии, безопасном для разговоров о девчачьих секретах, успел его схватить, и царственная особа со свитой смогла исчезнуть без поспешности, не приличествующей королевскому достоинству. * * * Когда Элли вернулась в Канзас, она обнаружила дома маленькое живое чудо - родившуюся в её отсутствие сестрёнку. Малышка заставила слегка отступить тягостную боль разлуки с Волшебной страной и верными друзьями. * * * - И когда я случайно наступила на рулетку, которая выпала из рюкзака дяди Чарли, из неё с шипением вырвалась блестящая лента. Смелый Лев, забыв о стёртых лапах, огромным прыжком скрылся в ближайшей чаще. "Змея!" - донёсся оттуда его испуганный голос. Элли сделала паузу, чтобы Энни с Тимом вдоволь насмеялись. Они всегда радостно смеялись на этом месте, будто не знали давно наизусть все её приключения в Волшебной стране. Энн Мэри Сьюзен Смит оказалась успешней сестры в общении с младшим поколением семьи О'Келли с соседней фермы. С Тимом её разделяли те же полтора года, что Элли с рыжим Джимми, да только в правильном направлении. Поэтому уже с неполных трёх лет мальчонка с чувством собственного достоинства покровительствовал крошечной подруге, оберегая её от сердитых индюков, бодливых телят и прочих опасностей, реальных или выдуманных. Неразлучные друзья, они вместе слушали рассказы Элли и вместе на них росли. * * * Когда сестрёнке исполнилось семь лет, Элли, отправлявшаяся на учёбу в педагогический колледж в соседнем городе, торжественно вручила ей свисток Рамины. К инициации в проводницу Энни была полностью готова: не первый уже год грезила она Волшебной страной, больше всего на свете мечтая туда попасть. Чего стоило наделавшее давеча переполох по всей округе их с Тимом прикармливание ворон в наивной надежде встретить среди них Кагги-Карр! По приезду домой на каникулы ей пришлось выслушать нешуточные мамины претензии: оказывается, мелочь умудрилась вызвать свистком целую орду серых мышей. Элли это несказанно удивило: у неё он, несмотря на неоднократные попытки, не работал не только в Канзасе, но и в Пещере. Она даже просила у Анны отобранный свисток, чтобы продемонстрировать ей это, но та, не разделяя спокойного отношения дочерей к мышам, наотрез отказалась экспериментировать. Поговорить с Энни и разобраться в причинах этого пугающего феномена не представлялось возможным: она вместе с Тимом отпросилась на каникулы к Каннингам в штат Айова, и Элли, конечно, догадывалась, с какой целью. Как раз в эти самые минуты Фред обнадёживал ребят: "Большое желание всегда откроет путь". * * * Механические мулы Цезарь и Ганнибал, чудо технического гения Фреда, забавно шевелили ушами, словно подтверждая правдивость рассказа. Да, теперь настал черед для Элли слушать истории сестры и её друга о Волшебной стране. Со странным смешанным чувством непреодолимой горечи от невозможности попасть туда самой и радости за Энни, через которую и она вновь держит связь со страной своего детства. - И на последних секундах наша команда "Непобедимые друзья Энни" размочила "Летучих Обезьян" со счётом 17:15! - соловьём заливался Тим. - А тебе всё о волейболе, - снисходительно посмеивалась Энни. - Нет, но ведь этот матч и стал решающей бескровной битвой: увидев его, Марраны все как один покинули обманщика Урфина Джюса. Правильно мой папа говорит: "Спорт - великое дело!" - Если б я знала, что он сумеет их обмануть и принести Волшебной стране новые беды, - печально повторяла Элли, раскаиваясь в своём тогдашнем милосердии, - что снова захватит Изумрудный город... Теперь понимаю, что доброта не может быть безответственной. - Да ладно тебе, - ответила Энни с необычайной для её восьми лет рассудительностью. - Мы ведь тоже его отпустили. И не для того, чтобы просто сильнее мучился наедине с собой, чем работая на рудниках, а чтобы исправился наконец. Должно же хоть со второго раза получиться? Элли только теперь увидела, как сильно, до неразличимости похожа её сестричка на неё саму десятилетней давности, когда ураган Гингемы впервые занёс её в Волшебную страну. Только глаза не голубые, а серые, как у мамы и дяди Чарли. Но так же широко распахнутые в огромный мир и отражающие всю его глубину. * * * Встреча с драконом Ойххо, Фарамантом и Кагги-Карр была невозможной, потому что прямо противоречила категоричным словам Рамины "Ваших друзей вы уже не увидите никогда". Но она состоялась. И это давало надежду. Тем более, на прямой вопрос "Я больше не вернусь сюда?" мышиная королева ей так и не ответила. Девушка не стеснялась слёз и не пыталась их скрыть. Прижав к груди ворону, она нежно гладила её взъерошенные чёрные перья, глядя в умные глаза птицы - как тогда, в далёком детстве, отбив её у Джимми О'Келли, первой своей любви, который об этом так никогда и не узнает (в пятнадцать лет, бросив школу и ферму, подался на заработки и, как подозревала Элли, не вполне законные). Обе жалели, что здесь они не могут полноценно пообщаться, а Элли не может оказаться там, где это возможно. Нет, она была готова, бросив всё, отправиться вместе с Энни, Тимом, дядей Чарли и пёсиком Артошкой, внуком покойного бедняжки Тото, бороться с колдуньей Арахной и Жёлтым Туманом. Но прекрасно знала, что спутниками проводницы из Большого мира могут быть только мужчины. Магия Гуррикапа весьма мизогинна. И всё же её обещание подумать в ответ на переданное Фарамантом предложение Страшилы приехать по окончании колледжа учительницей в Изумрудный город не было пустой формулой вежливости. Она уже начинала верить, что это возможно. * * * - А серебряный обруч я забрала. Они его слишком небрежно хранили. Вот так просто. Табу "в Канзасе нет места чудесам" больше не действует. Хотя у неё и серебряный свисток работал здесь с самого начала. Энни, милая, дожимай! Мы взломаем эту защиту... * * * - Так говоришь, "мыши заснули"? - Да! И "Диавону" не пришлось взрывать, никто не погиб. Это же так замечательно, правда? Хотя Фреду, кажется, было всё равно. Недобрый он какой-то. И на Тима плохо влияет. На этот раз с драконом и Фарамантом Элли разминулась - была с учениками на экскурсии в другом штате, а сборы оказались недолгими. Вернулись же ребята с Фредом аккурат к началу её отправки с другими учителями в Европу на триместровые курсы. Так что впервые она слушает рассказ Энни только сейчас, спустя почти год. - Победителей, как говорится, не судят. Вы все показали себя большими молодцами. Энни кисло усмехнулась: - Ага, особенно я. Просидела всю дорогу в плену. Да и попала туда по глупости. - Ну, я в своё время к Людоеду тоже не от большого ума попала... - Тебе тогда всё-таки восемь было, а не двенадцать. При таком раскладе меня вообще могли оставить в Канзасе вместе с Артошкой. - Не могли, - сказала Элли серьёзно и многозначительно. - Свисток? - догадалась девочка. - Не только. Его хозяйка тоже. - Понятно... - Слушай, а чего это ты такая угрюмая весь день? - Да так, - Энни замялась. - Просто у меня вчера, ну, - её щёки покрыл лёгкий румянец, а взгляд огромных серых глаз убежал куда-то вниз. - А, - невесело улыбнулась Элли. - У меня для тебя плохие новости, сестрёнка: это было твоё последнее путешествие в Волшебную страну. * * * Это был последний разговор Элли с воображаемой сестрой. Плохие новости в этот день на самом деле последовали для неё: застарелые детские болячки, привезенные из Пещеры рудокопов, всё-таки привели к суровому вердикту - невозможности иметь детей. Свет померк для молодой женщины. И наипаче - свет Волшебной страны. Милая сказка наяву, тёплый трепетный лучик, с ранних лет согревавший душу и радугой расцвечивавший унылую канзасскую степь, обернулась злобной подставой. Волшебная страна жестоко "отблагодарила" её за освобождение от злых волшебниц и диктаторов. Да ещё и в чудовищную насмешку закрылась от неё под предлогом "фертильного возраста", одновременно лишив этой самой фертильности. А она так рвалась туда наивным детским сердечком, готовым самому порваться от безысходной боли... Слова Рамины повергли её тогда в бездну отчаяния, откуда девочка сумела выкарабкаться, только придумав себе в утешение сестрёнку, которая могла бы посещать Волшебную страну вместо неё. Она, впрочем, и в остальном была её улучшенным вариантом. Была. Возненавидев Волшебную страну и всё, что с ней связано, не щадя своей лютой яростью даже Страшилу и Железного Дровосека, Элли с особым цинизмом захлёстывала волнами гнева выдуманную сестру - собственное детское альтер-эго. К тому же была ещё одна причина. - Так, видать, нам на роду написано, доченька, - вздыхала Анна. Только сейчас Элли узнала, как тяжело и с какими последствиями для матери появилась она на свет. Хотя о чём-то догадывалась в подростковом возрасте по туманным намёкам - но тогда Энни жила рядом с ней в её фантазиях. Она даже пыталась себя этим урезонить - вот ведь, по той же логике, с какой она обвиняет Волшебную страну, можно обвинить и её в том, что мама не могла иметь больше детей, а Энни была обречена оставаться воображаемой... Не помогло. Элли в итоге лишь сильнее возненавидела выдуманную сестру, ставшую за тринадцать лет пугающе реальной и упорно не желающую поступаться этой реальностью. * * * Десять лет спустя настырный звонок нарушил монотонность дождливого октябрьского вечера. На пороге стояла Энни. За бахромой дождя, стекающей с зонтика, Элли видела собственное молодое лицо с блеском в глазах, надолго угасшим в тот день после рокового диагноза. - Что за... Тебя же, - она поперхнулась окончанием фразы: странно говорить "не существует" в лицо тому, к кому это относится. - Ну да, без предупреждения, извини, - весело и беззаботно ответила Энни. - В дом-то пустишь, или мне так и мокнуть? - Да-да, конечно, проходи... Воображаемая сестра шла по дому уверенно, словно бывала здесь много раз. Без всякого приглашения повесила на вешалку мокрый плащ. - Ты одна? - Да, - а кстати, почему? Элли пыталась вспомнить, где муж, и не могла. - Жаль. Сто лет с твоим благоверным не виделась. Впрочем, вы с Тимом не меньше, кажется. Да что с Тимом - ты крестницу когда последний раз видела? На крестинах? А Дженни между тем уже три года скоро. Узнаёт тётю Элли на фотографиях, а вживую не помнит. Нельзя же так, сестричка! Элли слушала этот бред и чувствовала, как сходит с ума. - Заканчивай затворничать! На Рождество ждём вас у себя. Будет, наконец, настоящий семейный вечер. С общими воспоминаниями о Волшебной стране, да. А на следующий год Дженни достаточно подрастёт для поездки на Рождество к родителям на ферму. Если у нас к тому времени не заведётся второй - "католическая рулетка" такая капризная вещь... Энни осеклась, заметив, как помертвело лицо сестры. - Ой, ты всё ещё болезненно воспринимаешь разговоры о детях... Послушай, но у тебя же есть чудесная племянница - в доме, где тебе всегда рады. Я помню, как сияли твои глаза на крестинах, когда ты брала её на руки. Почему мы так редко видимся, Элли? - Я не знаю... Школа, работа, - машинально отвечала Элли, не отрывая взгляд от несуществующей сестры. - Да что ты на меня так уставилась, словно на какую-то нечисть с Самайна? - веселилась лже-Энни. "Интересно, понимает ли она, что так и есть? Или в самом деле верит в то, что говорит?" - Я сделаю тебе чаю, - сказала она наконец. - Ты вся продрогла. - Не то, чтобы так уж продрогла, но от чая не откажусь. Желательно по-ирландски, с яйцом и мёдом, ты помнишь. Самый большой нож на кухне использовался редко, поэтому оставался заточенным достаточно остро. Достаточно для сильного удара. В физических силах Элли не сомневалась, а моральных после всего услышанного может и не хватить. * * * После первых двух ударов в живот, поваливших Энни на пол, Элли старалась бить по глазам. По чужим серым глазам нежити на собственном лице, полным дикого ужаса и отчаяния. По глазам так и не попала. После нескольких ударов лицо перестало быть собственным. Потом перестало быть лицом. Потом перестало кричать и трепыхаться. * * * Полиция обнаружила её на полу с ножом в руке, с окровавленными по локоть руками и размазанной по лицу кровью. Никакого трупа не было, сколько ни искали по всему дому и сколько её ни допрашивали. * * * Да и полиции никакой не было, а вместо допросов были долгие и утомительные беседы с врачами, после которых она наконец-то перестала видеть на руках несуществующую кровь и которые послужили материалом для главы об "Элис С., 33 года, штат Канзас" в известной монографии, посвящённой "эффекту леди Макбет". * * * А Энни приезжала ещё несколько раз. Не каждый год, но всегда в канун Дня всех святых. Каждый раз Элли оказывалась дома одна. И каждый раз её убивала - всё изощрённей и со всё большей жестокостью, чтобы на этот раз наверняка и навсегда. Особенно зверела она после разговоров о детях - в последний раз их у Энни с Тимом якобы было уже трое, а в предпоследний она приезжала беременной, и Элли остервенело кромсала ножом её большой живот. В конце концов она стала каждую осень приходить в клинику на обследование. Работу в школе пришлось бросить. Если бы не замечательный, чуткий и заботливый муж, с чьей самоотверженной помощью они вместе пережили кошмар этих лет, свихнулась бы окончательно. * * * Прекратилось всё разом после смерти родителей, чьи жизни унёс смерч, прокатившийся над степью. Новая невыносимая боль просто вытеснила прежнюю. Элли смогла вернуться к преподаванию и успешно проработала до преклонных лет, дав путёвку в жизнь не одному поколению благодарных учеников, заменивших ей собственных детей в теплоте её нерастраченной любви. А год назад она овдовела. * * * Жизнь промелькнула, словно луч, чтобы медленно угаснуть в беззвёздной мгле. Теперь же она снова и снова мелькала в воспоминаниях. Но в последний год к ним всё чаще и пугающе стали примешиваться воспоминания ложные. Те, в которых существовала Энни. Элли забила тревогу только тогда, когда поняла, что они начинают вытеснять настоящие. Откуда у неё эта расписная керамическая тарелочка, из которой её кормили маленькой? Элли была абсолютно уверена, что она находилась в домике-фургоне со всей посудой, когда ураган унёс его в Волшебную страну, и совершенно не помнила, чтобы забирала её оттуда. Зато "помнила" то, чего быть никак не могло - как Энни привезла её из своего первого путешествия. Но ладно тарелочка - есть множество причин, по которым она в тот день могла оказаться в "ураганном погребе". А вот эти зелёные очки, несомненно, из Волшебной страны. Во время приступа ненависти к ней в молодости оставались на ферме у родителей и где-то не на виду, поэтому уцелели. Наверняка их подарили ей во время одного из путешествий. Однако она не помнила и этого. Перед глазами в подробностях, как наяву, стоит лишь её собственная выдумка о том, как Фарамант на Ойххо прилетал в Канзас в сопровождении Кагги-Карр и подарил ей свои очки. После мучительных и бесплодных попыток разрешить эти загадки, вернуть утраченную реальность из-под завала псевдовоспоминаний, старую леди захлестнула ярость. Долго и с наслаждением топтала она тарелочку и очки, а затем, опомнившись, уставилась на осколки подслеповатыми глазами из-за толстых стёкол. Так проблему не решить. Если Волшебная страна снова посылает фантомы, пытаясь изменить ей уже не настоящее, исчахшее на пороге близкой смерти, а прошлое, уничтожение его артефактов ничего не даст. Психотерапевт миссис Грей объясняла ей, что для закрытия гештальта необходимо воссоздать целостность критической ситуации. Если не получается сделать это мысленно, бывает полезно оказаться на том месте физически... Основную часть пути она уже проделала, приехав ярким октябрьским днём из Пенсильвании в Канзас с небольшим чемоданом. Оставалась последняя миля. Молодой водитель жёлтого такси с подозрением уставился на странную пассажирку, услышав пункт назначения. - Вы уверены, миссис? Это, как я понимаю, не меньше трёх часов в один конец, вернёмся сильно затемно... Сказать по правде, ему вообще не хотелось ехать по жаркой степи в эти гиблые места. Даже убедившись в платёжеспособности пожилой дамы. А мысль, что возвращаться она и не собирается, не посетила его ни на секунду. Долгая пыльная дорога слегка успокоила своим однообразием бурю, бушевавшую в душе Элли который день. Почему ты не оставишь меня в покое, Волшебная страна? Почему снова и снова воскрешаешь Энни - мостик к тебе, который я придумала, когда грезила тобой так же горячо и страстно, как позже ненавидела? Я тебе нужна? В конце концов, фертильный возраст давно прошёл, хотя серебряный свисток где-то потерян или был уничтожен в двадцать три года в приступе ярости (память хранит лишь псевдовоспоминание о том, как я отдала его Энни). А может быть, ты хочешь искупить свою вину передо мной? Вернуть мне молодость, дать шанс стать матерью? Отвечай, не молчи! - Послушайте, миссис, может быть вернёмся, пока не поздно? - работающий кондиционер не спасал водителя от духоты, которую, казалось, совсем не чувствовала Элли. - Я, если что, даже денег не возьму. Вас же, наверное, внуки ждут, - он осёкся на полуслове, увидев, как исказилось злобой морщинистое лицо старухи. У неё нет внуков. И не могло быть, потому что нет и не могло быть детей. Её родители погибли много лет назад в этих краях. Её муж умер в прошлом году. Её сестра... Её нет и никогда не было. Нет и никогда не было. И на Хэллоуин в заброшенный родительский дом к ней никто не придёт, хотя октябрь уже на исходе. А остро заточенный кухонный нож у неё в сумке - просто на всякий случай для самообороны. Мало ли кого может носить по Выжженной степи? * * * От сестры по-прежнему не было никаких вестей, и Энн начала волноваться не на шутку. Дети не понимали причины её беспокойства. Тётя Элли казалась бодрой старушкой в здравом уме и твёрдой памяти, способной за себя постоять, пусть и несколько эксцентричной. Продать квартиру, переехать неизвестно куда, заранее не предупредив - это вполне в её стиле. Никто не знал об их телефонном разговоре два месяца назад, когда Элли на том конце провода билась в истерике и орала в трубку, что у неё нет и никогда не было сестры. Перезвонила раньше, чем Энн успела выйти из шока и начать принимать какие-то меры. Объяснила, что после смерти мужа у неё случаются рецидивы "как тогда, в шестидесятых". Очень редко и ненадолго, а Энни вот угораздило позвонить именно в такой момент. Само собой, Энн, заручившись согласием Криса и невестки, в ультимативной форме потребовала переехать к ним. Элли обещала подумать - так же вяло, как в своё время Фараманту на предложение Страшилы переехать в Волшебную страну. Объясняла, что у неё хороший психотерапевт, знающий и понимающий её проблему, "и вообще, всё под контролем, сестрёнка". Поэтому новость она поначалу восприняла спокойно, решив, что сестра всё же образумилась и едет к ним. Что без предупреждения, то вполне нормально - они в молодости любили нагрянуть друг к другу врасплох. Особенно в канун Дня всех святых, который как раз приближался. Однако наступил ноябрь, а Элли не только не появилась, но даже не дала о себе знать звонком или телеграммой. Энн собиралась подключать полицию, но прежде для очистки совести следовало проверить родительский дом в Канзасе. Правда, для этого не было другого способа, кроме как приехать лично, что они с сыном и собирались сделать. А накануне отъезда семилетней Элси приснилась бабушка Элли в Волшебной стране и волшебница Стелла, протягивающая ей, Элси, алую розу для бабушки Энни. Про розу Стеллы Энн никогда не рассказывала ни детям, ни внукам. И это могло означать лишь одно. С удивительной на седьмом десятке резвостью она нырнула на антресоли, разыскивая заветную коробку с серебряным обручем и свистком Рамины. Судя по всему, они понадобятся.