In the Morning

— Мисс Дженни! После стука Юнги нетерпеливо вошел в кабинет. После улицы он даже не снял пальто, и выглядел каким-то взбудораженным. Дженни подскочила от резкого звука — она работала в полной тишине, проверяла документацию доходов. Она сняла очки для чтения и сказала с укором: — Почему ты не перестанешь звать меня мисс, Юнги? Кабинет был ярко освещен весенним солнцем; из-за высоких окон во всю стену казалось, что это не офис, а лождия загородного дома, хотя роскошных видов здесь не было — только дорога с двумя полосами, по которой редко проезжали машины, и деревья. Юнги прикрыл за собой дверь и, уже опуская жалюзи окон, выходящих в коридор, сказал с профессионализмом: — Потому что вы мой босс, мисс Дженни, и забота о вас вверена мне вашим покойным братом. Дженни нахмурилась, раздражаясь от его непробиваемой холодности. Даже когда они выпивали вместе после работы, Дженни не удавалось разбить его суровую маску, и он ни на секунду не забывал о своих обязанностях охранника и правой руки. Пил он ровно столько, чтобы не потерять бдительность, всегда готовый к любым неприятностям, а еще он никогда не снимал костюм, и даже дома Дженни не видела его в пижаме или халате. Дженни гадала, бывает ли он когда-нибудь расслабленным. Но, даже несмотря на установившуюся дистанцию, он не был ей чужим, потому что стал единственной поддержкой в эти непростые дни после смерти брата. Вошла девочка-студентка, которую Дженни наняла недавно, разносить кофе и делать ксерокопии. Юнги предостерегал Дженни — компания по производству парфюмерии была создана только для прикрытия, и на офис не раз нападали враги. Но Дженни боялась навлечь на себя подозрения, если здесь будут работать одни мужчины и изредка нанимала девушек. Так и было почти всегда, и это были не простые мужчины, а занимавшиеся спортом и обученные стрелять. Целый день они ходили в костюмах и белых рубашках, разыгрывая офисных планктонов, а на деле служили надежной охраной. Некоторые поверенные ездили на склады и решали проблемы, подменяя Дженни, а официальным боссом был вообще Кан Ингук, потому что Дженни — его сестра, по документам до сих пор училась за границей. Никто не знал, что Дженни здесь и чем она занимается. Никто даже не был в курсе смерти Ингука. Из соображений безопасности он мало кому показывал свое лицо, поэтому теперь Дженни могла выдавать за него Юнги — единственного человека, которому Ингук доверял при жизни, — а сама вела все его дела. Приходилось действовать тайно, потому что любой, узнав, что оборот наркотиков взялась возглавить женщина, придет и убьет ее. Дженни всегда присутствовала на встречах, которые проводил Юнги от имени семьи Кан, притворяясь его помощницей по имени Руби. Почти никто не знал ее в лицо, и никому не пришло бы в голову, что происходит на самом деле — они особо не смотрели в сторону секретарши и, судя по ее глупому, неуклюжему виду, она никогда не держала в руках пистолет. Кто-то даже полагал, что она не говорит по-корейски. Но утаить подобное было трудно. Вскоре стало заметно, что дела компании изменили характер, а Дженни при сотрудничестве не всегда удавалось скрывать лицо. Начали поговаривать о том, что у Ингука появился новый партнер, и кто-то даже видел его. Сплетни исказились до той степени, что никто уже не знал начало истории, а имя Дженни превратилось в Джено — никому просто не могло прийти в голову, что партнером Ингука является женщина, а те, кто слышал имя Дженни, видимо, решили, что им показалось. Юнги был единственным, кому доверяли брат с сестрой, но даже он не знал, кто убил Ингука. Секретарша по имени Миа, неуклюже звеня посудой, принесла Дженни кофе. Вежливо спросив, не нужно ли что-нибудь еще, она вышла, стуча каблуками. Второкурсница-иностранка, жившая только с папой, она с трудом сводила концы с концами, и Дженни из сочувствия назначила ей большее жалование, чем она могла бы получить в другом месте. Юнги, проводив ее мрачным взглядом, сказал: — Вы не простите себе, когда ее застрелят. — На наши заведения уже давно не нападали, — бросила Дженни, избегая смотреть ему в глаза. Она и сама знала, как это опасно. — Вы хотели сказать — на ваши, — отозвался тот. — Я не имею никакого отношения ни к вашей семье, ни к вашим заведениям. — Зачем ты пришел? — не скрывая неудовольствие от разговора, сказала Дженни. Она много раз пыталась доказать ему, как он дорог ей, но он, видимо, нисколько в это не верил, продолжая оставаться черствым, как сухарь, а, входя в кабинет с какой-нибудь новостью, он даже не садился, не дождавшись позволения. — Мой человек выяснил кое-что о том, где был Ингук-хен в свой последний день. Лицо Дженни, еще секунду назад недовольное, разгладилось, как маска. Вот уже несколько месяцев они пытались выйти на убийцу Ингука, искали всех, с кем он виделся, пытаясь воссоздать точную картину. Именно поэтому Дженни оставила свою обычную жизнь студентки юридического и ввязалась в криминальный бизнес. План нарисовался сам собой — когда Юнги сообщил о смерти брата и сказал, что об этом не станет никому известно, пока от нее не поступят дальнейшие распоряжения, она поняла, что будет делать. За границей она не обучалась никогда — Ингук разыграл этот спектакль, потому что враги часто пользовались его единственной слабостью в лице маленькой сестренки и несколько раз нападали на нее, а однажды даже похитили. На самом деле Дженни обучалась в этом же городе, просто под другой фамилией, поэтому Ингуку удалось спрятать ее на виду; она всегда была под его присмотром. Дженни повзрослела, покрасила волосы, и считала, что сейчас ее уже не узнают, поэтому не боялась открывать лицо там, где это было необходимо. Ингука убили самым недостойным образом — он отравился угарным газом в собственной машине. Юнги надеялся, что человек, которому Ингук был заказан, самонадеянно не убедился в его смерти, и именно поэтому Дженни до сих пор удавалось разыгрывать его чудесное спасение. По крайней мере, Юнги успел довольно быстро. Впрочем, можно было быстрее — возможно, в таком случае ему действительно удалось бы его спасти, и не проходило дня, чтобы он не корил себя за это. До сих пор никто не пытался вывести Дженни на чистую воду, но он не оставлял мысль, что убийца Ингука давно понял, в чем дело, и просто выжидает удобного момента. Она приготовилась внимательно слушать, и ее лицо приняло то встревоженное выражение, которое появляется всякий раз, когда они заговаривают о брате. Она до сих пор не смирилась с его смертью — он был не просто братом, а ее опекуном; он был единственным членом ее семьи. Ингук никогда не позволил бы Дженни вмешаться в его бизнес. Он растил ее не для такой жизни и действительно верил, что она станет обычной девушкой, устроится на престижную работу, станет путешествовать, найдет достойного мужа. Но невольно она становилась свидетелем всех его занятий, и поэтому довольно быстро поняла, что к чему. Ради своего спокойствия брат научил ее стрельбе и базовым приемам самообороны, а в ее квартире в каждой комнате хранилось по пистолету. Даже в общежитие у Дженни не было обычной жизни, и с ней так или иначе рядом находилась охрана, а под кроватью в коробке из-под обуви она держала пистолет. Она никуда не могла пойти одна, даже в кино, и перед подругами ей приходилось притворяться, что неизменный спутник в лице Юнги — ее парень, а не охранник. Не зная правды, девушки завидовали Дженни, очарованные его приятным лицом и подкупающими манерами — он открывал ей двери, носил сумки, а при пеших прогулках шел чуть впереди и держал руку так, словно ограждал от прохожих. Что касается самого Юнги, у Дженни ни разу не возникло даже мысли, чтобы задуматься о нем в качестве парня, — вот, насколько серьезно он воспринимал свои обязанности, держа ее на расстоянии вытянутой руки. Раньше Дженни даже побаивалась его — он относился к работе слишком серьезно и видел неприятности там, где их не было, при любом случае готовый достать оружие. Поговорить им было не о чем — он видел в ней просто цель, объект, а Дженни постоянно чувствовала себя в опасности. Но он был всегда рядом, и она не могла относиться к нему, как к простому носильщику сумок или шоферу, а после смерти брата и вовсе все изменилось. — Вы знаете, что незадолго до его смерти на наш склад напали люди Ким, — сказал Юнги, усаживаясь перед столом Дженни в кресло для посетителей. Дженни пришлось указать на него рукой, иначе Юнги так и продолжал бы стоять. — Мы ведь отмели мысль, что это могут быть они, — сказала Дженни. — Да, они были против наших наркотиков в районе, но они, скорее, пустили бы ему пулю в лоб и объявили бы об этом всем, чем, как крысы, убили бы его ночью. Не зря все называли господина Ким отцом района. — Я до сих пор так считаю, — сказал Юнги, — но мне удалось связаться с семьей водителя Ингука, который отвез его на место Ким. Там они собирались обсудить ситуацию. Водителя застрелили в тот же день, но по разговору с его женой стало понятно, что он ехал именно к Ким. После встречи он отпустил водителя и своим ходом поехал предположительно домой. Именно в этот момент он и погиб, потому что кто-то ранее проник в его машину. — Почему мы раньше об этом не узнали? — воскликнула Дженни, вскочив из-за стола. — Я была уверена, что это сделал Феликс со своей уличной бандой. Он целый год пытался вытеснить брата из города. — Сядьте. Куда вы собрались? — спокойно спросил Юнги, не вставая с места. — Послушайте, если выяснится, что это не Ким, то нам уже никогда не найти их. Потому что это значит, что это кто-то еще сильнее Ким. Вы же знаете, что, несмотря на то, сколько у них людей, они не держат весь Сеул, и над ними есть совет. — Но все-таки со смертью отца Ким Тэхен начал терять свой авторитет, а его братья даже не приходятся ему родными, — хмыкнула Дженни. Дженни села, решив выпить кофе, чтобы успокоиться. После смерти брата она вышла из конфликта с Ким Тэхеном и притворилась, что согласна на все его условия, и уедет из их района. Но, понимая, что таким образом потеряет весь доход, она занялась тайными поставками, сговорившись с оружейником Джехеном с его улицы. Дженни ожидала, что рано или поздно правда раскроется, поэтому наняла больше охраны, и ходила, оглядываясь. Пока шли поставки в район, оккупированный Ким, Дженни размышляла, в какое другое место вывезти товар. Хоть она и была окружена сведущими людьми, она не рассчитывала победить Тэхена и его братьев, а они никогда не отступились бы от своего принципа не провозить наркотики на свою территорию. Оставалось только гадать, почему совет позволял им такое поведение — видимо, они в сговоре. Дженни открыла рот, чтобы что-то предложить, но не успела ничего сказать. Они с Юнги поняли это в одно время — оба инстинктивно смотрели в окно и заметили, как к зданию, скрипя шинами, подъехало несколько черных внедорожников. Не сговариваясь друг с другом, Дженни бросилась под стол, а Юнги перевернул этот стол на бок, чтобы скрыться за ним вместе с ней, как за баррикадой. На пол полетела чашка, сахарница, ноутбук, телефон, и в эту же секунду от выстрелов разбились окна. Дженни достала из-за пояса пистолет и сказала Юнги, перекрикивая автоматную очередь: — Ты должен выйти в коридор и посмотреть, как там сотрудники! — Я вас не оставлю. — Он и сам уже перезарядил пистолет, но под таким градом пуль не представлялось возможным даже выглянуть. Судя по звукам, автомобили остановились прямо перед зданием, а нападавшие не собирались выходить, стреляли, высунувшись из окон. — Выйдем вместе. Разбились окна, не только выходящие на улицу, но и в коридор; дверь и стол, за которым они прятались, превратились в решето; все, что было хрупким в помещении, разбилось. Ползком Дженни и Юнги, укрываясь за столом, выбрались в коридор. Сотрудники, знавшие о том, каким бизнесом на самом деле занимается компания, уже были вооружены. Кто-то стоял на изготовке за углами, кто-то выбежал на улицу на защиту босса — благодаря эффекту неожиданности охрана была убита, поэтому защищаться было особо некому. Хоть камеры и засекли подозрительные машины, никто не успел ни сообщить об этом Дженни, ни подготовиться. Дженни сняла туфли и поднялась на ноги, тоже приготовившись не сдаваться без боя. Ради удобства она приподняла длинную юбку-футляр, в эту минуту сокрушаясь, зачем ей вздумалось изображать бизнес-леди, когда можно было носить брюки. Вероятно, это Ким, узнавшие, что она проворачивает свои дела в их районе. Или Феликс с бандой. Или настоящий убийца брата. Или кто угодно, потому что у Кан Ингука, одного из боссов наркобизнеса в Сеуле, было больше врагов, чем друзей, и делились они на два типа: те, кто против, потому что сами занимаются наркотиками, и те, кто против наркотиков в принципе. Миа, перепуганная на смерть, сидела под столом и, закрыв уши ладонями, непрерывно визжала. Юнги бросился к лестнице, ожидая, что нападавшие могут появиться оттуда, а Дженни, осторожно скрываясь от града пуль, побежала на помощь секретарше. Стреляли отовсюду — оказалось, что подъехали не только к главному входу, но и к запасному. Страха не было — в этот момент Дженни думала только о том, как спастись, отделавшись меньшим количеством жертв. По другой лестнице, где никого не было, поднялся мужчина, которого никто, кроме Дженни, не заметил, и она успела выстрелить в него первой. Миа, увидев это, опять взвизгнула и побледнела до обморочного состояния; от страха она не могла даже пошевелиться, и Дженни пыталась растолкать ее. Вместе с ней она пряталась под столом, не зная, как выйти из положения. В таком шуме нельзя было определить, с какой стороны не стреляли. Выходы были перекрыты, поэтому оставалось одно — убить всех нападавших. — Юнги, сколько там? — крикнула Дженни, увидев, что ему удалось посмотреть в окно у лестницы. Он прятался за стеной и изредка делал несколько одиночных выстрелов, видимо, удачных, точно в лоб. Дженни сидела на полу, пытаясь успокоить Мию, чтобы та не натворила глупостей. Судя по ее ошарашенному виду, она была готова спастись бегством, даже бросившись под пули. — Уже пятеро, — отозвался тот, — заходят в здание. — Они на мне. И раньше, чем Юнги успел бы помешать, Дженни уверенно встала и босиком бросилась к главной лестнице. Действовать нужно было быстро — сотрудников было не так уж и много, некоторых уже убили, — поэтому, если нападавшие ворвутся сюда, был шанс не спастись. У Дженни был второй пистолет — брата, — и она достала и его. Она вовремя оказалась у двери, ведущей на лестничный пролет, и выстрелила в первого, кто пытался выйти на этаж. Где-то вдалеке сквозь грохот кричал Юнги, чтобы она была осторожна. Хоть он и был лишь немного старше, в силу опыта он не мог относиться к ней иначе, чем как к маленькой девочке, и ему до сих пор не верилось, что Дженни удалось провернуть такую аферу. Он оберегал ее и старался, чтобы все самое тяжелое доставалось ему, потому что в его глазах она до сих пор была студенткой, которую нужно спасать от похитителей. Завидев босса, несколько охранников поспешили на выручку — все они раньше работали на Ингука и были готовы постоять и за его сестру. Но люди продолжали умирать, поэтому некоторых Дженни отбирала лично. Все вместе они двинулись вниз по лестнице. Внутрь решилось войти не так много людей, а те, что были в машинах, и кого не успел застрелить Юнги, уехали так же неожиданно, как приехали. Когда охрана Дженни вышла на улицу, послышался нахальный крик: — Привет от Ким Тэхена! — А потом завизжали шины, и они умчались на обстрелянных машинах. Дженни не вышла на улицу, чтобы ее не заметили, но все услышала. Босса Кан, пусть и подставного, не убили, несуществующего Джено — тоже, значит, нападение было показательным, просто чтобы напугать. Дженни от досады бросила пистолеты на пол и присела на корточки, закрыв лицо руками. А еще было страшно смотреть на трупы — к этому невозможно привыкнуть. Сотрудники быстро сориентировались — кто-то начал затаскивать тела в здание, кто-то уже звонил своим людям, чтобы быстрее уладить это. Дженни боялась, что на звук выстрелов приедет полиция. Впрочем, такого ни разу не случалось — всем было известно о непрекращающихся мафиозных разборках, и кто-то из подразделения определенно был в доле. — Вы в порядке? Мисс Дженни! — Юнги заботливо поднял ее на ноги за локоть. — Вы не ранены? — Позвони Джехену и узнай, жив ли он, — отозвалась Дженни, придя в себя. Хотя она до сих пор не могла успокоить сердце, она быстро собралась с мыслями. Уже поднимаясь вверх по лестнице, она добавила: — Нам нужно срочно сворачивать дела и убираться с района. Распорядись, чтобы погибших похоронили со всеми почестями, и проследи за тем, чтобы их семьям была выплачена достойная компенсация. И… — Самообладание начинало подводить, но она добавила: — Принеси соболезнования от имени Ким Дженни. Юнги, не привыкший спорить, так и сделал, хотя он считал, что сейчас есть дела поважнее, чем жизнь Джехена. Если это он их продал, то так ему и надо. Хотя раньше он его не подозревал, в таких делах подставы можно было ожидать на каждом шагу. Но заняться делами погибших было самым необходимым, хоть этим их уже не вернешь. Миа так и сидела на полу, поэтому Дженни налила ей стакан воды, подлив туда немного травяного успокоительного. Она послушно выпила его залпом, а потом сказала дрожащим голосом: — Что здесь произошло, госпожа Ким? — Она глядела на нее наивными, заплаканными глазами; смазался ее макияж. — Вы застрелили человека… Когда-то и Дженни была такой — испуганной, дрожащей девочкой, прятавшейся за диваном. Их с братом дом столько раз обстреливали, что она практически привыкла к громким звукам, но не вздрагивать все равно было невозможно. — На нас напали, поэтому мне пришлось его застрелить, — ответила Дженни жестче, чем планировала. Юнги заботливо поставил перед ней туфли, которые она бросила на полу. Дженни присела перед Мией на корточки. — Ты не ранена? — Миа растерянно помотала головой, и Дженни добавила: — Сейчас кто-нибудь из ребят отвезет тебя домой. Ты хорошо постаралась, но, думаю, ты не захочешь работать в нашей компании. Не волнуйся. Я выплачу то, что тебе причиталось, и, если тебе понадобится какая-нибудь помощь, звони в любое время, не стесняйся, хорошо? Миа продолжала глупо смотреть на Дженни; Дженни аккуратно помогла ей встать. Шатаясь, Миа осмотрелась и, увидев разруху и несколько трупов, снова испугалась. Словно не услышав, она сказала: — Вы меня увольняете? Дженни, мягко взяв ее за руку, посмотрела ей в глаза и сказала: — Послушай, Миа, если ты проснешься завтра утром и решишь, что тебе хватит смелости каждый день приходить в мой офис и хватит выдержки не жаловаться подругам и родственникам на свою работу, я буду ждать тебя. Миа так долго молчала в растерянности, что Дженни окликнула одного из охранников, и они вышли. Юнги, провожая ее взглядом, сказал скептически: — Нет, ее нервы не выдержат. Дженни, возвращаясь в то, что осталось от кабинета, сказала: — Мы уйдем, но не сразу. Сначала я должна убедиться, что это они убили брата.