Его Онегин

Никогда не знаешь, что именно тебя цепляет в человеке. Порой живешь себе спокойно, ничего такого не происходит, как вдруг раз – и твой внутренний мир переворачивается с ног на голову лишь по одной, простой или не очень, причине. У Белозёрова этой причиной был Тихонов. Сергей и сам не до конца понимал, как умудрился так вляпаться – влюбиться в собственного коллегу. Казалось бы, ну что примечательного в худощавом, выкидывающим саркастичные шуточки айтишнике? Только Белозёров мог разглядеть в Иване что то такое, что подцепило его, да так и не смогло отпустить. Его всегда спутанные, взъерошенные волосы, его манера вертеть в руках ручку во время работы с документами, вечная привычка оставаться в лаборатории на ночь просто въелись под кожу Белозерова, так, что клещами не вытащить. Сергей до сих пор помнит, как они впервые познакомились. Тогда он даже не думал, что этот худой, несерьезный молодой человек – да что там, мальчишка! – будет его начальником и они будут работать вместе. И уж тем более Сергей не мог вообразить, что когда нибудь его отношение к Ивану разовьётся до такого уровня. Сначала Сергей списывал все на новое знакомство – новый человек в коллективе, новые лица, новые коллеги. Познакомится со всеми, и все пройдёт, но Белозёров ошибался. Не прошло. Сергей стал заглядываться на Ивана, даже средь бела дня на рабочем месте и совершенно забывая о том, что вокруг происходит. Белозерова манили эти тонкие руки с длинными пальцами, покрытыми мелкими ранками и порезами. Хотелось взять эту руку в свою, ощутить тепло Тихоновых пальцев, провести по запястью, просто почувствовать его. Его вечное гнездо на голове вместо волос – Белозеров готов поклясться, что Тихонов не причесывается прежде чем появиться в здании ФЭС. А его шутки..Не каждый опер, да и вообще работник Федеральной Экспертной службы мог бы выдержать несносный характер Тихонова. Программист мог в любую секунду подколоть кого-то из коллег, выкинуть новую острую шуточку в сторону Майского, с лёгкой ноткой сарказма похвалить водолазку Березина, которую он, кажется, меняет реже чем бывает в морге. Иногда даже саму Рогозину эти подколы выводили из себя, но Белозёров был готов часами сидеть и смотреть на ехидную ухмылку Ивана, слушать его новые и новые шутливые фразочки. В такие моменты Сергею казалось, что он попросту с ума сойдёт. Или уже сошёл. Неизвестно. Самым трудным для Белозёрова было осознать, а главное, принять свои чувства к Тихонову. Годами он отрекался, думая о том, что это просто дружеский интерес, не любовь, нет. Но Сергей видел чужие взгляды и видел в этих взглядах самого себя. Он видел, с какой нежностью и любовью смотрит Березин на Лёню,и был просто уверен, что между ними явно что то есть. Видел, как переглядываются между собой Соколова и Лисицын, и снова видит такой же взгляд, но по прежнему отрицал собственную причастность к этому. К тому же, к чему все это – чувства, любовь, нежность? Сергею и без этого хорошо, не умирает же. Сергей явно умирает. Медленно и мучительно, как под действием растительного яда, введённого глубоко под кожу. А все только из-за этих темных, проницательных глаз, смотрящих ему в душу каждый раз, стоит ему повернуть голову в сторону Ивана. Из-за тонких, но ловких рук и быстрых пальцев, которые хочется сжать и не отпускать, чтобы ни случилось. Все из-за Тихонова, из-за этого чертового Ивана Тихонова, который однажды ворвался в кабинет Рогозиной, когда Белозеров только-только устраивался на должность. И Сергею действительно кажется, что если бы он не прошёл стажировку, никаких чувств бы и в помине не было. Не было бы дикого желания обнять, поцеловать, дотронуться. Не было бы невольной дрожи в коленях, непроизвольного румянца на щеках при даже самом лёгком прикосновении и удачного смущения от каждого взгляда Ивана в его сторону. Любой бы работник ФЭС, глядя на Ивана, сказал бы что он тот ещё дурачок, но Сергей знает – дурак не Тихонов. Он, Белозеров, и есть самый настоящий дурак. Причём необычный. Влюблённый. Белозеров тот ещё дурак, которых только поискать надо. И угораздило же его влюбиться в своего же начальника. Слава Богу, ни Рогозина, никто другой об этом не знает. Даже Ваня. Да и сам Белозеров то не уверен, что Тихонов когда нибудь об этом узнает. Он слишком боится, чтобы признаться программисту в своих настоящих чувствах. Да и впринципе кому то рассказать было для Сергея огромной проблемой. Даже с женой он толком об этом не говорил, хотя та явно видела, как мужчина к ней охладел. Сергей понимал, что враньё – нехороший вариант. Невозможно же всю оставшуюся жизнь обманывать семью, скрывая, что любит другого? Раскрыть все карты весьма опасный вариант, да и кто знает, что с Белозёровым сделает его жена. Нет, к такому повороту Сергей не был готов. Он вообще не был готов к подобным вещам. Как то он подумал было рассказать жене о Иване, но потом резко передумал. Ведь он не знал, как она отнесётся к тому, что у него такие предпочтения, а усугублять ситуацию ещё больше не хотелось. Хотя куда уж хуже то. Он безвозвратно влюблён в начальника компьютерного отдела, в своего собственного начальника, и молчит об этом уже..сколько? Года три? Может, и больше. Сергей уже и сам сбился. Сбился считать, сколько раз он заливался краской перед Тихоновым, стоило тому еле коснутся плеча или руки Сергея. Да, смущение – определенно его конёк. Причём в большинстве случаев Сергей сам не понимал, почему испытывает такое смущение при общении с другом, но нарастающие с каждой минутой чувствах давали о себе знать, разгораясь в груди тёплым, почти обжигающим огоньком. И угасить их не получалось. Сергей пробовал, и не раз, и не два и даже не три. Он даже после увольнения из ФЭС и поступления на новую службу завязал роман, женился, лишь бы забыть об этой лохматой головушке, свалившейся неизвестно откуда на Белозеровские плечи. Топил эти жгучие чувства в алкоголе и сигаретах, но ничего не помогало. Привязанность и влюблённость в Тихонова не исчезали, скорее наоборот, с каждый днем в новой службе Белозеров понимал, насколько ему хочется вернуться. Снова увидеть его, снова почувствовать его запах в лаборатории, снова увидеть его руки, быстро бегающие по клавиатуре компьютера. Но осознание того, что Тихонов не знает, било Сергея в грудь, заставляя остановится и как бы говоря: "Одумайся!" Да что тут думать то?. Сергей уже давным давно смирился с ужасным для него фактом – Тихонову плевать. Белозеров замечает эти взгляды, как Иван на Амелину смотрит, на Белую. Для Оксаны он всего лишь коллега или, проще говоря, "мальчик на побегушках". С Таней они хорошие друзья, да и Сергей впринципе то не против, сам в таких же хороших отношениях с Белой, но вот Оксана..Она всегда была как то отстранена от Ивана, на его шуточки почти никак не реагировала, одаривала холодным взглядом. От таких взглядов даже у Белозерова по спине пробегали мурашки. Но Тихонов в упор не видел эту холодную отстранённость Амелиной или не хотел видеть. Он продолжал подкалывать, ехидно улыбаться девушке, шутить и изредка, совсем редко и незаметно касаться ее. А Сергей смотрел на это и думал: "Почему она? Чем я хуже?.." А ведь действительно, чем он хуже? Такой же умный, наблюдательный, умеет поддержать разговор и помочь – все точь в точь как у Оксаны. Вот только единственным отличием была даже не черта характера, нет. Сергей был мужчиной. И, о Боже, он был просто уверен, что Тихонов не такой. Что его заводят милые, стройные девушки-официантки,са не мужчины-программисты,спитающие дикую страсть к своим же начальникам. Сергей никогда не видел во взгляде Тихонова то, что так хотел там увидеть – нежность, манию, любовь. Иван и мог бы иногда взглянуть так на Амелину или Белую, но на парня..Тем более на Белозерова. Нет, точно нет. Сергей часто думал о том, что было бы, если бы Тихонов был таким же, как он сам. Можно было бы не боятся получить по шее за свои же чувства, не бояться признаться в том, что он любит, любит так сильно, что сгорает изнутри каждый раз, когда просто проходит мимо хакера. Ревность раскалёнными иглами впивается в грудную клетку, в кожу, в сердце, во все тело, стоит Белозерову заметить игривый взгляд Ивана в сторону Амелиной. А ведь он знает не просто так, что это такое – чертова ревность. И каждый раз в голове эксперта всплывает вопрос: "почему она? чем она хороша?" Мужчина пытался доказать себе, что этим ничего не изменить и что ревность никак не поможет, но что поделать? Любовь без ревности ничто, тут так не прокатит. Если любишь, нужно научится терпеть такое. Без этого никак. Но,как говорится, надежда умирает последней. Сергей чувствует себя настолько наивным, до жути, ведь все ещё надеется на что то. А вдруг прокатит?..Вдруг что изменится?.. Ничерта не изменится. Тихонов все также будет пытаться добиться внимания Амелиной, а Белозеров будет сидеть и смотреть на это, сгорая изнутри от ревности. И так изо дня в день. Ничего не меняется. А жжение в груди при виде Оксаны все больнее, и желание быть на ее месте все больше. Невыносимо замечать на себе этот ее взгляд, как бы спрашивающий: "все в порядке?" И, черт возьми, нет, не в порядке. Сергей умирает, выгорает внутри себя, так сильно ему нужен Тихонов, его внимание, прикосновения, объятия, что угодно, лишь бы он был ближе. Ещё ближе. Но Сергей упёрт и скрытен, поэтому Оксана всегда получает лишь еле заметную улыбку и взгляд, говорящий: "все хорошо". Лживый, до пересыхания в горле лживый, отвратительно обманчивый взгляд, но по другому Сергей не может. Не готов он признаться. Себе – может быть, другим – нет. А время идёт. Дни текут, они вместе работают, раскрывают дела, пьют кофе в буфете, ночуют в лаборатории, а Белозеров все также надеется, все также смотрит на Тихонова, не переставая ожидать чего то в ответ. Но это что то не наступает, и Сергеев голос разума говорит ему: "все кончено. Ничего не будет,ты просто дурак. Наивный дурак,ждущий того,чего не произойдёт. Слабак. Зря надеешься." А Сергей все ещё ждёт, вот только он так потерялся, что запутался, чего именно он ждёт. Но он точно знает – этого никогда не будет. Сколько не жди, ничего такого не произойдёт, ожидание бесполезно. Хоть душу дьяволу продавай. Он чувствует себя беззаботным, пылким и переполненным любовными чувствами Ленским, а Ваня для него – Онегин. Его Онегин. — Белозеров, ты ещё тут что ли? Сергей вздрагивает и открывает взгляд от монитора компьютера, на котором все это время просматривал анализы ДНК жертвы. Ему не нравится, когда его называют по фамилии другие люди, но с Ваней совершенно другая история. С его губ фамилия эксперта звучит даже по особому. Он точно крышей едет. — Да, уже который час. Дело все таки не раскрыто, значит, работа не ждёт. — Два часа ночи. Рогозина давным давно всех распустила. — А ты сам то что тут забыл? Тихонов отвечает не сразу, и Сергей слышит скрип стула – Иван присаживается за свое рабочее место. — Машину подозреваемого осматривал. — Ну вот, мы оба в работе. — Это из-за семьи что ли? Сергей прикусывает язык и не моргая смотрит в экран. Тихонов такое любит – надавить где побольнее, а потом вроде как и не при делах. Единственная его нехорошая черта характера. — В какой момент мы перевели тему на мои отношения с семьей? – немного едко огрызается Белозеров, даже не повернув голову. Его даже не волнует, что видно, что что то не так – в конце концов, всем по барабану. Это же Белозеров. За него можно не волноваться. — Это просто вопрос, не злись. Тихонов разворачивается к своему монитору, и через пару секунд слышится стук по клавиатуре его тонких пальцев. Сергей нервно сглатывает, но в его сторону не смотрит – незачем. Спустя еще час работа делает своё дело. Глаза слипаются так, что даже кофеин не помогает: хочется просто упасть головой на руки и уснуть. Белозеров свою часть выполнил – изучил все анализы ДНК, прогнал по базе родственников и проверил даже кровь жертвы на наличие запрещённых препаратов. Впринципе он был свободен, можно было ехать домой. Но Сергей все также сидел в лаборатории, изредка и как можно более незаметно поглядывая на коллегу. Снова чего то ждал. — Тебе необязательно меня ждать, – словно прочитав его мысли, подаёт голос Тихонов. —Вероятно, я опять буду ночевать среди пробирок и приборов для анализа. Белозеров мысленно проклинает себя за громкие мысли и медленно встает со стула, разминая затекающие конечности. — Я думал, тебе, может помощь нужна.. Тихонов неоднозначно кивает, всем своим видом показывая, что он даже не вдупляет, о чем говорит эксперт. — Тебя уже заждались, скорее всего. Не стой столбом, можешь собирать вещи и ехать домой. Фраза повисает в воздухе, и Сергей нутром чувствует, что она не совсем закончена. Он просто уверен: будь Тихонова воля, он бы обязательно добавил: "нам все равно в разные стороны". Само собой в разные. И на работе, и в лаборатории, и в жизни. Везде. — Не могу. Тихонов чуть оборачивается в его сторону и слегка приподнимает брови. — Я думал, для тебя нет слова "не могу". Сергей еле слышно шипит, чувствуя, как к горлу подкатывает ощущаемый ком гнева. Да, пожалуй, Майский прав – Тихонов действительно дурак. Самый настоящий. Но, Боже, какой дурак… — Ошибался значит, – Сергей отворачивается, теребя пуговицы халата на рукаве. Иван же отводит взгляд в монитор, вертя в руках ручку. — Не подумай, что я тебя выгоняю. Просто обычно после такого на утро ты выглядишь помятым. "Спасибо, Иван, а то я сам не знаю" вертится на языке у Белозерова, но он вовремя понимает, что грубить совсем не вариант. Хотя..на самом то деле это никак не усугубит ситуацию. Уже никак. Тихонов немного поворачивает голову к коллеге и только открывает рот, но заговорить ему не дают. — Да знаю я, знаю! – взрывается Белозеров, не дав Ивану издать и звука. — Я не могу просто взять и поехать домой, мне там нет места, мне там не рады, понимаешь?! Мне не нужно туда, мне вообще не.. Сергей вовремя осекается, замечая растерянный взгляд коллеги. На того эти слова подействовали, как сирена в тихом помещении: неожиданно и до ужаса громко. Иван поворачивается полностью, на секунду выпуская ручку из рук, и та летит под стул. — Белозеров,в чем дело? Сергей не отвечает. Он вдруг понимает, что ему жизненно необходимо закурить. Вопрос Тихонова остается без ответа – Белозеров вылетает из лаборатории раньше, чем Иван успевает сообразить, что только что прозвучало оглушительным выстрелом в здании ФЭС. *** Морозный воздух вперемешку с дымом обжигает легкие, едва Белозеров делает первую затяжку. После того, что он наговорил, он совершенно забыл, что на улице не лето и выбегать из офиса без куртки опасно для здоровья. Но ему уже все равно. С каждой затяжкой становится понемногу легче, грудь наполняется холодным сигаретным дымом,ми Сергей потихоньку начинает осознавать, что он ляпнул в лаборатории. При Тихонове. А ведь никто за язык его не тянул, лишь немного эмоций, и вуаля – все как на ладони. Хорошо ещё, что Сергей вовремя остановился, а то неизвестно, чем бы это все кончилось. Белозеров стоит, прислонившись спиной к ледяной стене здания ФЭС и затягивается чуть быстрее чем нужно. Ему нужно успокоить себя, успокоить нервы, которых скоро совершенно не останется. Да оно и понятно – с Тихоновым они у любого попросту исчерпаются. Спустя еще несколько затяжек Сергея начинает изъедать невыносимое чувство вины. Он почти проговорился: ещё бы чуть чуть, и Ваня бы все узнал. Иногда Сергей думал, что будет лучше, если программист узнает правду, но ему совсем не хотелось получить удар по лицу. Холодный ветер пробирает до костей, и Белозерова изредка передёргивает, а рука, держащая сигарету, быстро коченеет. От резкого страха будто бы поднимается давление, а в глазах появляются слёзы. Сергей ненавидел их – для него слёзы всегда были первым признаком слабости. Он никогда никому их не показывал, старался не выдавать себя, но вот сейчас они сами себя показали. Белозеров не плачет, потому что не может. В горле стоит ком из слез вместе со страхом и истерикой. Хочется вернуться в лабораторию, поймать Тихонова и умолять, просить извинений у него за этот идиотизм,сно эксперт не может пошевелится. В голове стучит лишь одно: "идиот, идиот, идиот". Кто тебя просил? Никто не просил, но эмоции порой берут верх даже над самыми сильными людьми. — Браво, молодец, Сергей. Это было ужасно, просто ужасно, кто меня за язык тянул, кто меня просил?.. – Сергей запрокидывает голову, смотрит в темное небо. Сверху падают маленькие снежинки, забиваясь за шиворот и холодя кожу ещё больше. Белозеров однажды видел в фильме, как один профессор посоветовал своему пациенту говорить с самим собой, чтобы разобраться с мыслями. Нельзя сказать, что Сергей этим часто пользовался, но когда решался, это действительно помогало. — Ваня,наверное, думает, что я самый последний идиот. Конченный придурок, просто влюблённый дурак. А я даже не пытался извинится, объясниться, вообще что то сделать. Просто взял и убежал. Белозеров прикрывает глаза и затягивается, сглатывает ком слез в горле. — Я даже не могу признаться ему, только сбегаю постоянно. Наверное, я никогда ему не расскажу, мне просто не хватит смелости. Я такой жалкий, такой слабак.. Белозеров выдыхает дым и трёт рукой глаза, стараясь не проявлять так называемой "слабости". Ручка входной двери щёлкает. Сергей дергается, но повернуться не может – страх словно сковал и без того холодное тело и не давал двинуться с места. Но Белозеров сразу все понимает. Он прикрывает глаза и слегка оборачивается, молясь всем известным ему богам, чтобы это был не он. Но это он. Тихонов. Сергей нервно сглатывает и резко срывается с места, тут же попадая под снегопад. Тело передёргивает от холода,и Белозерову приходится вернуться под крышу. Тихонов молчит, а Сергей внутренне паникует. Он докуривает сигарету и, выкинув окурок, лихорадочно соображает, что ему стоит делать дальше. Хотя выбор был невелик. Белозеров понимает, что Иван все слышал, а значит, отрекаться глупо и бесполезно. Остается единственный рабочий, банальный, но очень тяжелый для эксперта вариант. Чистосердечное признание. Белозеров круто разворачивается и почти сразу попадает под острый взгляд Тихоновских глаз. Он уже мысленно похоронил себя, но что поделать – такова цена за любовь, ведь так? — Ты..ты все слышал?.. – молчание. — Если да, то я идиот, я знаю. Ты имеешь полное право злится на меня, я конченный придурок, правда. Я.. – Сергей говорит на выдохе, выпаливает это почти скороговоркой и запинается на самой важной фразе. Настоящий слабак. — В лаборатории я не подумал, за это прости..Мне стоило бы обдумать свои слова, прежде чем срываться на тебя. Белозеров мельком поднимает взгляд на Ивана, ожидая реакции, но ее нет. Программист молчит, глядя в упор на коллегу, и Сергей паникует ещё больше. — Тихонов, не молчи, прошу. Скажи что нибудь, скажи какой я идиот, слабак, можешь ударить, я заслужил, правда, но умоляю тебя, не молчи! Ведь ты все прекрасно слышал, и я уверен, что ты все понял, понял, что я.. – Белозеров резко замолкает секунд на пять, стараясь не задохнуться от накатывающих волн паники. — Что я люблю тебя… Хакер тихо усмехается, и Сергей наконец полностью поднимает голову, но что такое? Он видит в этих глазах..тепло? Не отвращение, не презрение, а тепло. Самое настоящее. — Наконец ты об этом заговорил, – Белозеров выдыхает и обессиленно прислоняется к стене. Он ждал явно не такой реакции: какой угодно, но только не такой. — Так ты знал?.. — Догадывался, – Сергей непроизвольно стонет. Неужели он так плохо шифруется? Тихонов подходит ближе, встает около Белозерова к стене. — Но,признаюсь честно, я не ждал, что ты вот так… Эксперт еле заметно морщится и прикрывает глаза. Он мысленно умоляет Ваню не вести себя как идиот, а просто сказать все как есть. — Слушай, прости, ладно? Я не должен был, правда, я.. Сергей не договаривает – его жестом заставляют умолкнуть. Тихонов смотрит нежно, с теплотой,ми Белозеров понемногу успокаивается. — Рано или поздно ты бы признался. Да и к тому же..почему ты так был уверен, что я тебя не приму? Сергей ошарашенно смотрит на программиста и совершенно не понимает, как тот может о таком говорить. На что Тихонов намекает, понять было невозможно. — На что ты намекаешь?.. — Ну..как, – Ваня смущенно отводит взгляд, кусает губы, улыбаясь. — Я ведь и тоже давно испытываю к тебе такое..чувство. Белозеров на секунду забывает, что такое дышать. Он уверен, что ему послышалось, что это обычный, дешевый сон, что этого просто не может быть, но нет. Ему не показалось. Тихонов действительно сказал то, что Сергей мечтал услышать годами. — А молчал почему?.. — А ты почему молчал? – парирует Тихонов, растягивая губы в хитрой улыбке, и Сергей отводит взгляд. Так значит, у них обоих похожая причина.. — Да ладно, Сереж,не тупи. У тебя жена, ребёнок, я не хотел лезть.. "Сереж". Звучит ещё более нежно и любяще, чем "Белозеров", даже с уст Тихонова. Эксперт слабо улыбается и смотрит другу в глаза и на этот раз даже не смущается. — Боялся испортить мне семейную жизнь? – Тихонов чуть неуверенно кивает, и Сергей усмехается. — Было бы там что портить.. – затем вдруг вспоминает главный волнующий его вопрос. — А Оксана?.. —А что она? – удивленно дёргает бровями Иван. — Я для неё всего лишь помощник в компьютерном отделе,мне больше. Да и потом..я не люблю ее уже давно. Охладел к ней, понимаешь? И, черт возьми, он понимает. Как никто другой понимает. Осознание того, что Амелина для Тихонова никто, греет душу лучше, чем русская печь в деревне. Белозеров прячет замёрзшие руки в карманы, смотрит на Тихонова. Тот, к счастью, позаботился о себе – не выбежал в одном халате на улицу. Герой. — Значит,ты не злишься на меня?..– такая уж у Сергея привычка – уточнять все по двести тысяч раз. Ваня тепло улыбается и кивает. И Белозеров спокойно выдыхает. Наконец то. —А ты..точно признался? – Белозеров чуть поворачивает голову в сторону программиста, кусает губы. Тихонов опять ведёт себя как идиот, и видимо, с этим ничего нельзя сделать. — Или ты на эмоциях все сказал, из-за того, что я опять тебе насолил? Сергей нервно смеется, трёт лоб покрасневшей рукой, смахивая упавшие на лицо снежинки. Он не отвечает – что можно ответить человеку, который уверен, что все ранее сказанное вылетело на эмоциях? Иван молчит, смотрит куда то в сторону, мимо Белозерова. Эксперт медленно отходит от стены, собираясь уходить. Ему нечего здесь делать – мозг подсказывает, что Ваня спрашивает это не просто так. Он было направляется прочь от здания ФЭС, но его перехватывают за руку, не давая уйти. — Вань.. — Сереж, ну и куда ты пойдёшь? На дворе глубокая ночь, снегопад, а ты в одной рубашке.. Белозеров старается улыбнуться, но не сильно выходит – от снега лицо слегка заледенело. Он смотрит на программиста выжидающе, затем переводит взгляд на руку. Рука Тихонова тёплая, почти горячая, и резкая смена температур заставляет Сергея вздрогнуть. Тихонов не слепой, все прекрасно видит. Губы Тихонова ещё более тёплые и нежные, чем его руки. Белозеров действительно тот ещё трус, поэтому хакеру приходится брать всю инициативу на себя. Ваня целует медленно и нежно, положив руку на шею, а другой приобняв за плечи. Сергей и охнуть не успевает, как чувствует знакомый запах кофе, мятной жвачки и немного странного одеколона. Белозеров судорожно вцепляется в воротник куртки Тихонова, углубляясь в поцелуй. Он так давно этого хотел, каждую ночь представлял, как целует единственного человека, который любит его также, как он его. Белозеров чувствует разливающееся по телу тепло, передающееся от рук и губ Тихонова. Эксперта бьет мелкая дрожь, а в следующую секунду Тихонов набрасывает тому на плечи свою куртку. Сергей перехватывает его руки, прижимается своим лбом ко лбу Вани. — Евгения Онегина читал? Ваня тихо смеется. — Разве айтишникам нужны романы в стихах? Теперь уже смеется Белозеров. Пожалуй, да, такие романы действительно нужны. — Будь моим Онегиным, – шепчет Сергей прямо в губы программиста, и чувствует, как Ванино дыхание учащается. Его снова целуют, с легким укусом чужих губ, и Белозеров выносит вердикт – Тихонов отлично целуется. Лучше любой девчонки, и не только в ФЭС. Сергей это знает наверняка. — Только если ты будешь моим Ленским. Сергей улыбается, прикусывает губы, утыкается лбом в плечо Тихонова. Тот обнимает его, смыкая руки около шеи и полностью согревая своим теплом. Да, этот день определённо стал самым счастливым для Белозерова за последние..сколько? Лет пять? Он не считал. В ФЭС они совершенно одни, и до утра ещё много времени, чтобы побыть друг с другом. Тем более они оба так давно этого хотели. А ведь на утро все будет как обычно. Тихонов будет подкалывать оперативников и шутить над Субботиным, будет носить Рогозиной результаты экспертиз и даже не будет вновь флиртовать с Амелиной, на что та сильно удивится. Они с Сергеем будут вместе изучать анализы ДНК, пробивать чужие телефонные номера по базе, заниматься обычными делами. Но Белозеров знает – случайные прикосновения, улыбки: все не просто так. И Сергей точно знает, что если он невзначай коснётся руки Тихонова, то он даже не дёрнется, не уберёт руку. И оба сотрудника ФЭС знают – отныне они как Онегин и Ленский, нашедшие друг друга и ранее уверенные, что им не по пути. Но, как говорится, со времени все меняется, лишь жди и надейся. И они дождались.