побои

в кулак сжаты темные волосы, почти что черного цвета. меж пальцев выбиваются их тонкие пряди и тянут вверх, подымая за этим всё тело. голова жутко раскалывается, а глаза сжимаются от боли. – что это такое? посмотри на себя! выглядишь как длинноволосая шлюха! – где-то из темноты разума раздался скрипучий голос, который можно было отнести к мужскому – отрежешь их нахуй! ноги поджались в коленях, пока спины была прижата к холодной поверхности стены, покрашенной в уже выцвевший зелёный цвет. зубы стиснулись и меж них раздалось шипение. рука на волосах всё тянула вверх, не давая покоя, будто кожу сейчас напрочь выдрут. – уймись ты! – локти ударились об стену, а свои пальцы принялись делать тщеные попытки убрать руки человека от своей головы. силы двух рук хватало лишь на то, чтобы разогнуть один из пальцев обидчика, но тот тут же прижимал его обратно. шипение из уст сменилось на крик, который, кажется, мог и оглушить. горло начало драть, связки как-будто уже потрёпанны такими ежедневными воплями, а вся полость рта была высушена. – да не ори! – послышался голос уже другого парня, а после прижатая рука ко рту и сильный удар в живот с ноги. он сидел на полу, прижатый к стене, но голова всё равно начала кружится так, будто он стоит на краю крыши какого-нибудь небоскреба и вот-вот упадет вниз. руки уже не пытались что-либо предпринять чтобы выбраться, а разум принял решение ждать, пока эти мучения закончатся сами собой. он знает, что тело будет ныть ещё неделю. он знает, что не сможет заснуть из-за нервных срывов. он знает, что снова будет пить успокоительные и снотворные больше нормы. он знает, что будет снова и снова, месяцами за месяцами будет прятать синяки, ссадины, шрамы и следы от спичек за мешковатой одеждой, которая закрывает тело от подбородка до кончиков пальцев. он вновь слышит крик. этот крик пронзает разум сквозь уши, которые уже не хотят ничего слышать. этот крик будто иголкой вонзается в его сердце, которое гоняет сейчас адреналин по всему телу. он думал, что это его крик, пока не прижал руки ко рту. каково было удивление, когда подушечки пальцев поняли, что его пухлые губы плотно прижаты к друг другу, а вполь всё также идёт. он почувствовал, как волосы наконец упали на его лицо, прядями задевая подбородок. тело наконец никто не держал, но было страшно, что это всего лишь иллюзия, которое уже от стресса сделало ему воображение. – «может я потерял сознание... или умер, и слышу свой крик со стороны...» – эти мысли сразу пробрались в голову, не давая покоя понять: облегчение это или же новый страх. умереть – это значит избавиться от всех ударов по телу, что он испытывает чуть ли не ежедневно. но это также и боязнь. почему? он сам не знает ответ на этот вопрос. наверное, это просто та же фобия, что и у всех людей по типу «что идёт после смерти?». он сидит всё в том же положении, только руки помимо рта уже закрывают щеки, еле залезая на глаза. он до сих пор слышит этот крик, но сквозь него прорезаются чьи-то слова. слова явно не о мольбе о помощи. – ах ты ж тварь вонючая! тебе бы, блять, в аду гореть! думал, что сможешь снова что-то сделать, гандон!? – и мокрый звук ломающихся костей. глаза наконец решаются увидеть свет, слегка поднимая веки вверх. он до сих пор сидит на полу, только вот уже обидчиков рядом нет. перед ним должны стоять трое парней, что как раз и держали его, только двое из них точно уже убежали с побитыми челюстями, а вот только одного успели поймать. переведя взгляд чуть влево, открылась картина того, как главного обидчика прижимают к полу, переворачивая его с лопаток в другие положения, а после сильными ударами ломают кости рук, ног и прочего. лица его было не видно, лишь рыжеватые волосы, что выглядывали из под черно-белого бирета с геометрическими узорами. плечи были широкими, бедра завораживали из далека, а сама фигура была стройна и подтянута. на его теле сидела рубашка, около пурпурного цвета и переливающихся оттенков, а ноги обтягивали черные лаковые штаны. на нем были надеты грубые ботинки, скорее всего мужские ботильоны, что и оставляли синяки с ссадинами на теле его "жертвы". – минхо, чтоб он не умер хотя бы, боже! – слышится крик другого человека с противоположной стороны. – да я только и мечтаю, чтоб он сдох – говорит рыжеволосый, который, скорее всего, и является минхо. деревянный старый пол потряхивает, как только ещё одна пара грубых ботинок начинает бежать, только с правой стороны. этот топот от пола отдаётся по телу, ещё больше напрягая мозг и заставляя сильнее бежать кровь по венам, которые сейчас будто разбиты. он хочет снова закрыть глаза, чтобы прийти в себя, даже если на это уйдет день или два, но ему помешало сделать это тепло, что прикоснулось к его плечу. не ожидав такого, взгляд сам собой упал на место прикосновения, по рефлексу думая, что сейчас снова ударят, но всё было как раз на оборот. первое, что можно было увидеть, это то, что тепло дали маленькие ручки, с короткими, пухленькими пальчиками. они сжимали плечо, которое и так болело, из-за чего шипение не могло не прорваться и сейчас. – прости-прости – слова как отчеканенные вылетели из аккуратно выведенных губ, что располагались на заострённом лице. не смотря на то, что все черты лица были как топором выточены, оно смотрелось очень даже милым. подняв взгляд на одного из своих, как полагалось, спасителей, в глаза сразу бросаются веснушки, усыпанные по щекам и носу, а также осветленые волосы, отросшие сзади на всю шею, но с более которой челкой на лице. – как ты себя чувствуешь? что болит? голова кружится, тошнит? – сразу посыпались вопросы, но ответа не последовало, что явно забеспокоило блондина – меня зовут феликс. не переживай, сейчас мы всё для тебя сделаем. – он попытался натянуть на лицо улыбку, чтобы не погружать брюнета и самого себя в ещё большую унылую атмосферу, но эти фальшивые эмоции были сразу видны. – как тебя зовут? – хёнджин... – еле выговорил тот, на ком "красовались" синяки. – всё будет хорошо, джинни, всё будет хорошо. – с этими словами уже известный как Феликс взял другого за плечи, медленно переворачивая на спину, укладывая на пол. – прости, что на холодный бетон тебя так... пока тебе лучше будет в таком положении. из уст хёнджина послышался стон боли, а глаза вновь сжались, пока рука схватилась где-то около зоны ребер. пальцы феликса зарылись в его длинные, тёмные волосы, а после прижались ближе к голове, начиная делать поглаживающие движения. чувства смешались внутри; то ли хёнджин сейчас прямо и умрет на месте, хотя его уже не первый раз так мотают. то ли его затуманенный избитый разум ещё не до конца понимает кто эти двое, что пришли к нему на помощь, минхо и феликс? зачем они ему помогают? и хочет выяснить всё же что это сейчас происходит, и не является ли это уже какой-то галюцинацией в голове от побоев. глаза то приоткрываются, то закрываются обратно, а рот туда-сюда гоняет воздух, пропуская кислород в лёгкие. как-будто его система жизнеобеспечения на краю гарантии, что вот-вот может перестать работать. – хёнджин...джинни...джинни, прошу, не закрывай глаза... хёнджин! – слышится голос феликса уже через бархатную темноту, что стелят закрытые веки перед зрачками.