Без дыхания

Я задыхаюсь. Кажется, воздух перестал поступать в мои лёгкие без всякой на то причины. Хотя, причина конечно есть. А точнее, их несколько. Но кому, какая разница? Никого не волнуют мои причины, никого не волнует их следствие. И вот, я, ловя ртом воздух, прижавшись спиной к горячему каменному забору, сползаю вниз, запрокинув голову и вцепившись руками в землю. Ни ветерка, ни лёгкого дуновения. Всё застыло. Воздух слишком липкий и плотный, с примесями разнообразных запахов, таких типичных для города. Слышно, как за углом шумит транспорт – скрип колёс, визг тормозов, пронзительные гудки. И люди – их голоса, стук каблуков, шарканье подошв – множество звуков, так близко от меня. Закрываю глаза и полностью растворяюсь в этом шуме. Меня никогда не пугали эти звуки, голоса, принадлежащие чужим людям, нет. Мне всё это нравилось. Я мог слиться с этой шумной толпой в один поток, стать её частью, плыть по течению, где меня никто не знает, и где никого не знаю я. Рассматривать окружающих людей, заглядывать в их глаза, пытаться угадать, о чём они думают, сочинять для них биографии, придумывать имена, учитывая, что никогда не узнаю настоящих – да, мне это нравилось. В такие моменты я был по-своему счастлив. Из этого гула, обрывков фраз, смеха, я различал отдельные голоса. В основном, голоса были самые обыкновенные, такие характерные для своих владельцев. Но редко-редко, я слышал очень приятные голоса. Самый прекрасный голос, который я слышал, принадлежал одному парню, или, скорее, молодому мужчине. Он разговаривал по сотовому, не очень громко, но я стоял рядом (мы оба ждали троллейбус), и поэтому всё слышал. Он разговаривал с кем-то близким, с женщиной. Может, с матерью, или сестрой, но я всё-таки думаю, что это была его девушка. В его голосе не было фальши. Ни грамма. Голос был низкий, чуть с хрипотцой, тёплый, мягкий, но сильный. Да, именно сильный, уверенный. Мужчина успокаивал, утешал кого-то, повторяя: «Ты не одна, поэтому успокойся. Я рядом. Просто поверь». Так странно. Просто необъяснимо. Его голос проникал в моё сознание, туманил разум, мне начинало казаться, что все его нежные слова обращены ко мне. У него была привычка – он часто издавал такой звук, на выдохе, ну типа «Хм.. , когда молчал и просто слушал. Почему-то от этих выдохов у меня чаще билось сердце. Я больше не слышал такого голоса ни у кого. В общем, я любил город. В шумной толпе можно было спрятаться, и не быть найденным. Больше всего я боялся тишины. Дома за обедом или ужином, в школе на уроках, ночью в собственной комнате – тишина давила, пугала своей неопределённостью, непостоянством. Она могла быть разрушена в любой момент. В любую секунду. Вскриком, хлопком, звоном, чем угодно. Такая хрупкая. Это пугало. Конечно, я ни с кем об этом не говорил. Да и говорить было некому. К тому же, я знал причину. Точнее, причины. Их было несколько. Почему-то тишина у нас в доме всегда было затишьем перед бурей. Скандал всегда начинался со зловещей, давящей на нервы тишины. Не знаю, почему. Но так было всегда. А в городской школе, куда меня записали, как обычно, не спросив моего мнения, тишина была нормой. На уроках, в библиотеке, в столовой, даже на перемене – и все подчинялись, говорили тихо, часто громким шёпотом. Я чувствовал себя живым только по дороге в школу и обратно. Долгое время, а именно 14 лет, я был единственным ребёнком в семье. И жутко завидовал тем, кого были братья и сёстры. Мне было одиноко. Я много раз просил родителей подарить мне братика или сестрёнку. Но безрезультатно. И вот, 3 года назад, у меня появилась маленькая сестрёнка. Моя маленькая, моя большая радость. Нет-нет, мне совершенно не было обидно, когда меня окончательно перестали слышать, интересоваться моими делами, учёбой, нет. Это была ничтожная цена за такое счастье. Счастье быть старшим братом. Я искренне в это верил. И сейчас думаю, что это так. Но почему-то, тишина не исчезла. Она просто стала другой. Рваной. Более непредсказуемой. Малышка могла заплакать в любой момент, проснуться и закричать. Да, я полюбил сестрёнку всем сердцем, ещё до её рождения. Но… Она кричала ночами, не давая спать, а когда замолкала, я не знал, расплачется ли снова. Меня это раздражало, потом стало просто бесить. Конечно, этот период прошёл, крики прекратились. Я хотел стать для неё особенным, нужным человеком, лучшим другом. Но не стал. С утра до позднего вечера я был на занятиях (кроме школы я ходил в школу искусств на флейту и на плаванье), в 2 года её отдали в садик, а дома отец не выпускал сестру из рук. Меня она почему-то стеснялась, пряталась за штору. А если пытался к ней прикоснуться – убегала в другую комнату. Почему? Не знаю. Открываю глаза. Серое. Небо сегодня серое. Ненавижу. Ненавижу!! Обхватываю руками колени. Пытаюсь вдохнуть больше воздуха. Без толку. Только сильнее кружится голова. Ну и пусть. Посижу тут ещё. Торопиться теперь некуда. Мои причины… Они обыкновенны. Такие банальные. Он…. Он меня не предавал. Это не предательство. Он просто сказал мне правду. Это я его предал. Я всё оборвал. Разрушил нашу дружбу. Он появился неожиданно. Зимой перевёлся в нашу школу и попал в мой класс. Сначала, я не обратил на него особого внимания – самый обыкновенный парень, довольно симпатичный. Начался урок – история. Тогда я услышал его голос. Он рассказывал очень хорошо, увлекательно, без запинок. Но я не слышал что он говорит, я слушал только его голос. Средний по высоте, с небольшой хрипотцой, чуть звенящий от напряжения (тема была всё-таки сложная). Тёплый. Тёплый голос с весёлыми нотками. Он улыбался. Мы быстро подружились. Он тоже записался на секцию по плаванью, поэтому домой мы возвращались вместе. Он, как и я любил историю – мы могли часами говорить, переходя с одной темы на другую, забывая, с чего начали разговор. Нам не было скучно. По выходным, я заходил за ним, и мы шли куда-нибудь – на спортивную площадку во дворе, в кино, на концерт, или просто пошататься по городу. Иногда мы просто молчали. Когда он был рядом, тишина меня не пугала. Она казалась мне приятной, естественной. Мне нравилось просто на него смотреть, например, когда мы делали уроки. Его лицо действительно красиво – тонкие черты, прямой нос, серые глаза с жёлтыми крапинками – как лучики, такая открытая улыбка. Он почти всегда улыбался. Нет, он не заставлял себя, не хотел выглядеть весёлым, просто он такой. Если он замечал, что я его рассматриваю, начинал хихикать: «У меня на лбу написано, что я дебил?» Тут я быстро отводил глаза, но предательская краска уже заливала лицо. «Ха-ха, ясно, значит там написано что-то похуже!» Он всегда умел скрыть неловкость, перевести всё в шутку. Думаю, он с самого начала догадывался. Пришла весна. Я не понимал, как жил без него всё это время. Он был мне нужен. Как воздух. Мы же дышим постоянно. Но я сам перекрыл себе кислород. Мы говорили обо всём. За одним исключением. Интуитивно, мы старались избегать тему любви, секса и всего, что с этим связано. Нет, я ничего не имел против девушек. Мы обсуждали одноклассниц, девушек с параллели, но дальше предметов одежды, типа внешности и характера наши разговоры не заходили. Поэтому, когда он сказал, что влюблён в мою соседку по парте, я, мягко говоря, удивился. А точнее, был шокирован. Что такое может произойти, я даже не думал. Идиот. Придурок. Это так естественно. Так должно было быть. Правда…? Я узнал, что такое ревность. Выгрызающий внутренности червь, медленно, мучительно, безжалостно. Тянущая боль в груди. Постоянно, постоянно. Представить, что кто-то будет с ним, что кому-то достанутся его ласковые взгляды, прикосновения, поцелуи… Представить, что кто-то подарит ему радость, сорвёт с его губ стон наслаждения… Нет, нет, НЕТ!! Этим кем-то должен быть я! Ну почему? ПОЧЕМУ? Я просто не выдержал. Не мог терпеть больше. - Я люблю тебя. Ты мой друг, но я хочу… просто… Я хочу тебя! Хочу быть с тобой! Будь моим, я люблю тебя, люблю… Бессильно повиснув на нём, вцепившись пальцами в грубую ткань куртки, уткнувшись носов в тёплый шарф, так сладко пахнущий им, я ждал ответа. - Прости…. Я не могу. Давай… просто как раньше… останемся друзьями? Я отступил. Посмотрел на него. Улыбки не было. Он грустно на меня смотрел, без удивления, будто ждал чего-то подобного. Я опустил голову. Тёмное пятнышко на асфальте. Ещё одно. Слёзы часто-часто закапали на тротуар. Тёплая рука опустилась мне на голову. Я поднял глаза. - Не надо…. Я твой друг, а это… всё пройдёт. В твоём возрасте это нормально. Всё пройдёт… - он медленно гладил меня по голове, задевая ухо. Медленная пытка. Нет, это ведь так приятно…. Его рука, его тонкие пальцы…. Моё сердце колотится, сумасшедшее, пытаясь пробить грудь. Говорит, как чёртов взрослый. Значит, пройдёт, да?! В возрасте дело?! Во мне что-то вскипело и, не успев сообразить, что говорю, выпалил: - Ненавижу! Мы не друзья, Я ТАК НЕ МОГУ! Как раньше уже не будет!! В тусклом свете фонаря я глядел, как он уходит. Высокий, стройный, в своей клетчатой куртке. Я подумал, что всё это похоже на кадры из слезливой мелодрамы. Учебный год закончился. Его перевели в гимназию при институте, куда он собирался поступать. Плаванье я бросил. А недавно узнал, что он тоже перестал туда ходить. Видеть его иногда, украдкой, не смею. Я виноват. Я всё разрушил. Боль. Такая тупая и постоянная. Не проходящая. Думать о нём, мечтать о его прикосновениях, вспоминать его запах, звуки голоса – как дымка, как забытая мелодия, которую я снова и снова пропеваю про себя. Собственные волосы защекотали шею – еле уловимое дуновение, приятный ветерок. Жадно втягиваю воздух, заполняя лёгкие до отказа. Медленно выдыхаю. И ещё раз, ещё…. Мало, слишком мало. Хочу больше…. Закрываю глаза. Его лицо. Так близко…. Его дыхание смешивается с моим. Ты – мой воздух. Ты нужен мне. Открываю глаза. Что-то влажное холодит губы. Солоноватый вкус. Слёзы. Хм…. Как глупо, я же не плачу. Вытираю глаза рукавом, пытаюсь подняться с земли. -Эй, мальчик, с тобой всё нормально? Симпатичная женщина, с внушительных размеров сумкой и коляской, внимательно меня разглядывает. По лицу видно, что она обеспокоена. Да, наверно видок у меня ещё тот. У неё зелёные глаза. Голос приятный, мягкий. - Спасибо, теперь всё в порядке. Просто из-за жары стало плохо. - Ты уверен? Тут больница есть рядом, я могу… - Нет-нет, спасибо! - Ну хорошо, будь осторожен. Наконец, я встал на ноги. Поднимаю с земли ранец, отряхиваю от пыли, сворачиваю вслед за женщиной за угол. Меня подхватывает толпа, растворяюсь в ней. Никем не найденный. Просто никому не нужный. Но и мне никто не нужен. Только мой воздух, моя любовь, моя жизнь. Всё это – ты. Я снова задыхаюсь.