«Родная душа»

Когда сталкиваешься с альтернативной версией себя из другой вселенной, обычно ожидаешь увидеть двойника. Ну, это же логично, правда?.. Впрочем, здешняя Мультивселенная работала явно по какому-то другому принципу. И если причину разного возраста своих альтернативных версий он ещё мог себе объяснить, то вот отличающаяся у всех троих внешность ставила его в тупик, даже несмотря на полученную в своё время медаль по теоретической физике. Это было странно и в целом... неестественно. Питер Паркер — это один человек, просто в разных вселенных; так какого ж чёрта его внешность так сильно разнилась у всех его предполагаемых «двойников»? Тоби, подняв на лоб лабораторные очки и отвлёкшись от приготовления сыворотки, с интересом посмотрел на Эндрю, сидевшего всего в паре метров от него на табурете, спиной к нему, и увлечённо глядевшего в микроскоп. Эту фишку с именами им придумал малыш-Питер, во вселенной которого они оказались. Поскольку сложно было не путаться в именах, когда вы все трое — тёзки, предстояло сперва как-то решить эту проблему. Поначалу они хотели использовать порядковые номера, но быстро поняли, что это путало даже больше, чем имя «Питер», произнесённое одновременно тремя разными голосами. Оказавшись в мыслительном тупике, все трое поочерёдно поглядывали друг на дружку, ожидая, что кого-нибудь всё же осенит блестящая мысль. Этим «кем-то», как ни странно, оказался самый младший. Что, впрочем, не особенно удивило, учитывая, что каждый из Паркеров в этом возрасте был тем ещё генератором безумных идей: один ходил на реслинг, чтобы срубить «лёгких» денег на машину, другой вручную создавал веб-шутеры у себя дома. Юный Питер посмотрел на обе версии себя, пришедшие к нему на подмогу из других миров, и незатейливо выдал: — Возьмём себе фейковые имена! Остальные двое переглянулись. — Какие? — спросил тот, что оказался самым старшим из троих. — Не знаю. Любые! — Пацан отчаянно жестикулировал руками, чтобы убедить своих вынужденных «братьев по несчастью» в гениальности своей придумки. — Джон, Джек, Роберт, Гарри... — Только не Гарри! — моментально воскликнули двое других и тут же с интересом уставились друг на друга. — Ладно, — охотно согласился младший Питер. — Пусть будут Том, Эндрю и... — (Он на миг задумался, вспомнив Старка, но тут же осознал, что произносить имя «Тони» вслух ему было всё ещё больно) — Тоби, — заменил он последний слог. — Отлично, тогда я беру Эндрю, — сказал один из Питеров, который казался самым высоким из троих. — Почему-то оно мне нравится. Кажется каким-то... родным. — Хорошо, — обрадовался мальчишка и обернулся к старшему Паркеру, — а ты? — Тоби, — ответил тот не задумываясь. На секунду малыш-Пит подумал, что это не случайно (в конце концов Тони тоже был намного старше его). — Что ж, тогда я Том, — улыбнулся он и протянул им обоим руку в честь знакомства. — Очень приятно. ... И вот теперь Тоби стоял у стены, занятый приготовлением сыворотки для Осборна, и исподтишка разглядывал своих «коллег». Малыш-Питер был ещё подростком — вполне обычным, если не считать его паучьей суперсилы. В его собственной вселенной таких было пруд пруди. В смысле, подростков. Единственное, что отличало его от старшего Паркера — это то, что он не носил очков и не сутулился. А вот Эндрю явно выделялся. Начиная с того, что за такую внешность Питер — то есть, Тоби — в своё время продал бы душу. В меру высокий, стройный, подтянутый, с густыми лохматыми волосами, которые стояли чуть дыбом — Тоби о такой причёске всю жизнь мечтал, но у него волосы были гладкие и прямые, как у малыша-Питера. И уши — уши были оттопырены в стороны — не то чтобы заметно, но сказывалось постоянное ношение очков в тяжёлой оправе. У Эндрю уши были красивой формы, прижатые к голове, и каждый раз, когда он мельком касался их кончиком карандаша, которым писал формулы на бумажке рядом с микроскопом, Тоби чувствовал себя очень взволнованно. Эндрю был ему интересен. Ему хотелось узнать его историю, спросить о том, почему у него такие печальные глаза и подёрнутые книзу уголки губ. Ведь Эндрю — это он сам, только из другой вселенной... ...Правда, Тоби почему-то воспринимал его как другого человека, не себя. Питер Паркер был бледным, худым ботаником из Мидтауна, а Эндрю выглядел как супермодель из центра Нью-Йорка. На мгновение он потерял нить своей мысли, заметив, как предмет его размышлений, забыв про задание, неотрывно следит за малышом-Питером с его Эм-Джей. Что-то в его взгляде заставило Тоби спросить: — У тебя есть девушка? Эндрю обернулся, застигнутый врасплох, и тут же смущенно улыбнулся, покачав головой. — Нет... увы. У меня нет времени даже просто побыть Питером Паркером... — Он вскользь глянул на Тоби. Голос его слегка надломился: — А у тебя? Сердце Тоби забилось быстрее: он понял, что Эндрю интересуется неспроста. Тоби тоже был ему интересен, хоть Эндрю и старался всеми силами это скрыть. Что-то такое было между ними, но Тоби не мог понять, что именно. Кто-то другой мог бы сказать, что это всё из-за связи альтерверсий, ведь они — как близнецы — способны понимать друг друга с полуслова и чувствовать на расстоянии. Но Тоби знал, что здесь было что-то ещё. В конце концов с младшим Питером такой связи не ощущалось. Эндрю же притягивал, как магнит. Может их миры в Мультивселенной находились ближе друг к другу?.. — Знаешь... Сложный вопрос, — уклончиво ответил он, и увидел, как Эндрю снова улыбается: на щеках заиграли обаятельные ямочки, а в уголках глаз собрались лукавые морщинки. Улыбка у него была тёплой и очаровательной. Почему-то сразу захотелось его обнять. Тоби внутренним чутьём знал, что Эндрю не был бы против, но гораздо сложнее было бы объяснить приступ этой внезапной братской любви окружающим. В том числе малышу «Тому», ведь обнять того у Питера желания не возникло. — В такой жизни как у нас иметь отношения, наверное, не судьба. — Эндрю скрыл горечь в голосе за напускной усмешкой и снова отвернулся к микроскопу только для того, чтобы Тоби не успел увидеть его глаза. Но Тоби успел. — Всегда есть надежда, — произнёс он как можно мягче, и Эндрю замер, забыв про работу. Кончики его ушей покраснели. Тоби не понял, что это значит, но видеть как Эндрю смущается, было настоящим эстетическим удовольствием. Такой милый. ... Когда Эндрю впервые увидел, как Тоби стреляет паутиной прямо из запястья, он не удержался, чтобы не коснуться пальцами его руки. — Не из «веб-шутеров»?!? Прямо из себя?? — Да. — Тоби поднял голову и посмотрел в изумлённое лицо напротив. Пальцы Эндрю всё ещё лежали на его запястье, и от этого прикосновения почему-то было очень тепло. И не только руке. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, затем Эндрю убрал свою руку и отвёл взгляд. — Круто, — сказал он, мгновенно вспыхнув и сглотнув от смущения. Тоби впервые в этой вселенной почувствовал, что кто-то им по-настоящему восхищается. Он хотел вернуть этот комплимент Эндрю как можно скорее. И такая возможность представилась ему на строительных лесах у Статуи Свободы, когда они втроём ожидали появления своих «старых знакомых». Малыш-Питер решил развлечь их пустой болтовнёй, и они начали потихоньку узнавать друг друга. — А кто был самым сильным противником, с которым вам доводилось бороться? — Том свесился вниз, перегнувшись через перила «лесов». — Ну, парочку ты уже видел, — пошутил Тоби, и Эндрю вновь очаровательно рассмеялся. На какой-то момент Тоби даже забыл, что собирался сказать, залипнув взглядом на парне, сидящем рядом. Наконец, он пришёл в себя и продолжил: — Однажды мне «посчастливилось» драться с пришельцем, который выглядел как чёрная жижа. — Пришельцем? Ух ты!.. — Эндрю неотрывно смотрел на него зачарованными глазами. — Я тоже! Я тоже дрался с пришельцем! — воодушевился «Том». — Только мой был фиолетовым, и мы сражались прямо в Космосе! — Ничего себе! — Эндрю присвистнул и тотчас забился под самую планку перил под ответными взглядами ребят. — Не-е, мне до вас далеко... С пришельцами я никогда не сражался. Правда, один раз мне пришлось биться с бежавшим из тюрьмы русским, который был в металлической броне в виде носорога... — С русским? Сбежавшим из тюрьмы? — переспросил Тоби. — Который был в металлической броне? Да какие там пришельцы! Ты переплюнул нас всех! И ещё скромничаешь. — Да нет, я правда не... — Эндрю застенчиво засмеялся, потупившись. — Всё дело в твоей низкой самооценке, — невозмутимым тоном добавил Тоби. — Так нельзя. Тебе нужно немножечко её поднять. Потому что, честно, ты — удивительный. Эндрю словно пронзило током от этих слов. Он поднял голову: Тоби смотрел на него без тени иронии. — Давай, скажи это вслух! — Ни за что, — смутился Эндрю. — Просто скажи, что ты удивительный, это тебе поможет. — Мне хватит и того, что ты это сказал... Оба замолкли, глядя друг на друга. Тоби отчего-то снова испытал непреодолимое желание обнять Эндрю и заслонить его собой от всех бед этого или какого бы то ни было другого мира. Эндрю, словно почувствовав это, подался вперёд, но в ту же секунду малыш-Питер огорошил всех фразой: "Вы слышите??" ...Их общие враги приближались. ... Когда Гоблин ранил Тоби, Эндрю почувствовал, как у него сердце обрывается вниз. Воспоминания трагической гибели Гвен словно осколки разбитого зеркала злого калейдоскопа закружились у него перед глазами так ярко и болезненно, что захотелось кричать, но голос не слушался. Всё, о чём он думал в тот момент, это "только бы Тоби выжил!" Он не помнил, как бросил вакцину Тому, не помнил, как Озборн пришёл в себя и что было потом — он со всех ног кинулся к лежащему на земле Питеру — своему «двойнику» и человеку, которого он бы ни за что не хотел потерять. — Ты как, приятель? Тише, тише, не говори ничего... Всё будет хорошо. Эндрю суетливо осматривал тело Тоби на предмет внутренних повреждений, бегло прощупывая пальцами разодранную плоть вокруг раны. — Ты попадёшь домой! Ты обязательно попадёшь домой! — бормотал он, не понимая, почему глаза так жжёт и щиплет от обычной влаги, а в горле стоит тугой ком, не позволяющий дышать. Тоби сжал его руку. — Перестань плакать, ладно? Со мной всё хорошо. Меня протыкают не в первый раз. Жить буду, — он попытался усмехнуться. Эндрю рассмеялся в ответ, украдкой утирая капающие из глаз слёзы. Он помог Тоби подняться, перекинув его руку через плечо и позволив ему опереться на себя. — Вот и всё... — Юный Питер подошёл к ним обоим. — Заклинание скоро будет готово, и вы оба вернётесь по своим домам. Эндрю, зажимающий рану Тоби рукой, на эти словах сильнее прижал его к себе. Он не хотел расставаться. «С вами здорово, ребята!» — так он сказал тогда у Статуи Свободы, и говорил искренне, от всего сердца. В своём мире он был совсем одинок. У него не было ни девушки, ни друзей. А самое главное — в том мире не было Тоби... Старший Паркер, повернув голову, посмотрел на него, и на мгновение Эндрю показалась, что его рука стиснула ему плечо чуть крепче, чем раньше. Они распрощались с малышом-Питером и так и остались стоять в обнимку. Когда прошла первая «волна», Эндрю слегка вздрогнул и чуть плотнее прижал к себе Тоби. Пришла пора разжимать руки, но он никак не мог уговорить себя сделать это. "Пожалуйста! — мысленно взмолился он. — Пожалуйста! Я не хочу домой!" Он посмотрел вверх — туда, где таинственный Колдун из чуждого ему мира завершал последний этап создания заклинания. — Знаешь, что забавно? — послышался рядом с ним голос Тоби, слабый и измученный от полученной раны. — Я не хочу тебя отпускать. Он принялся медленно оседать наземь, теряя сознание. Эндрю подхватил его за пояс, чтобы он не упал и не ударился головой, и в тот же миг последняя «волна» окружила их обоих слепящим светом... ... Эндрю открыл глаза. Он лежал на диване в гостиной, и всё его тело ныло от многочисленных ран и ушибов, полученных в недавнем сражении. А хуже всего — что на душе было так скверно, что хотелось выть волком. Солёная влага снова собралась в уголках глаз, готовая в любой момент пролиться. — С добрым утром, Спящая Красавица! Его прошило током от узнавания, и он в одно мгновение подскочил на диване. Тоби раскладывал по тарелкам завтрак: яичницу с тостами и салат из помидоров. Выглядел он живее всех живых. Эндрю даже на секунду почудилось, что всё это ему снится, но он тут же увидел плед на полу, который, по всей видимости, случайно уронил с себя, когда от неожиданности подпрыгнул. — Как несправедливо, — с усмешкой заметил Тоби. — Ранили меня, а месяц без сознания провалялся ты. — Что?! — Эндрю побледнел, ничего не понимая. — Как ты... Что за... Где мы вообще? — В моей вселенной, — утешил его Тоби, но лицо его тотчас приобрело печальный оттенок. — Я не знаю, как это произошло. Должно быть, из-за того, что ты помог мне тогда не упасть, в последнюю минуту тебя засосало в мой мир вместо твоего. И я понятия не имею, как отправить тебя обратно. — Он подошёл и присел на край дивана, погладив Эндрю по ногам. — Но не волнуйся. Вместе мы что-нибудь обязательно придумаем! — Ласковая улыбка осветила его лицо. — А теперь пойдём завтракать. Ты наверняка проголодался, проведя месяц в беспробудном сне. — Он хохотнул, поднимаясь. Вместе. Вот что услышал Эндрю. Вместе... Уже так давно никто не говорил ему этого простого и такого важного (как оказалось) для него слова. Он встал с дивана, подошёл к намазывающему бутерброды маслом Тоби и робко обнял его со спины, ткнувшись носом в шею. — Спасибо, что не бросил меня, — тихо сказал он. — Спасибо, что не дал мне умереть, — отозвался Тоби, не оборачиваясь. Эндрю издал грустный смешок, слёзы всё-таки частично пролились из его глаз, но он ловко утёр их быстрым и неприметным движением. — Честно говоря, ты один из немногих, кому я не дал умереть. Тоби обернулся. — Ты спас Коннорса, — серьёзно сказал он. — И излечил Макса. Не вздумай считать, что это ничего не значит. Эндрю потянулся вперёд и на этот раз обнял Тоби за шею. Они молча простояли так несколько минут: Тоби — привалившись спиной к столу и не делая попыток сдвинуться с места, а Эндрю — не выпуская его из объятий. — Я рад, что я здесь, — наконец произнёс Эндрю в полной тишине кухни. (Лишь под окном негромко позвякивали звоночки велосипедистов, глухо доносящиеся с тротуара). Повисла пауза. — Я тоже, — сказал Тоби и осторожно обнял его в ответ.