***
Хосок прибыл с ливнем криков и конфетти (буквально конфетти в баллончике, который он встряхнул и выпустил, только войдя в дом). Пусть Юнги и ворчал из-за беспорядка, который ему придётся убирать, пятеро друзей были в восторге от того, что снова оказались вместе в одном месте. — Сколько вообще времени прошло? Наверное, больше года! — изумлённо воскликнул Хосок, закатив чемодан в отведённую ему комнату и снова встретившись со всеми в большой гостиной. — Чонгука назначили главным фотографом журнала, — кивнул Сокджин. — Мы устроили ему вечеринку-сюрприз в его квартире и обошли четыре гей-клуба. Ну и ночка. — Я слишком много выпил, — Чонгука замутило, когда он вспомнил количество алкоголя, которое он тогда смешал и выпил. — Я ушёл домой с парнем, который танцевал в клетке, — радостно заметил Хосок. — О, да! Он был невероятно горячим, — хихикнул Сокджин, заставив мужа недовольно взглянуть на него. — Невероятно горячим? — Юнги проворчал. — Да, но по шкале от одного до десяти он был на восьмёрку. Мы все знаем, что в моей жизни всего одна десятка. — Спасибо, детка. Это… — начал Юнги, но его прервал Джин, прежде чем он успел закончить. — И это, конечно же, я. Намджун и Чонгук застонали. — Я всё время говорю вам, ребята. Джин — реинкарнация Нарцисса. Они одно целое, — заявил Хосок. — Уверенность — это сексуально, — заявил Сокджин. — Высокомерие — нет. — Окей, прежде чем этот спор обострится (потому что так происходит всегда), помните, что у нас столик ровно через двадцать минут, и мы уже должны выходить, — вмешался Юнги. — Это далеко? — спросил Чонгук. — Примерно в пятнадцати минутах. — Тогда пошли. — Ты пойдёшь в этом? — глаза Хосока прищурились при взгляде на свободные треники и футбольную майку Чонгука. — Да, а что? — ответил младший. — Ты выглядишь как бомж, вот что. Разве это не шикарное место для ужина? — Юнги сказал, что там деловой дресс-код, — возразил он. — Да, ты выглядишь как бездомный, а не бизнесмен. — Прошу прощения? Я видел, как ты носишь сумку из мешковины! — Это богемный шик, и тот свитер стоил четыреста долларов! — Началось, — прошипел Юнги. — Осталось девятнадцать минут, у нас нет на это времени! — Кук, переоденься, — Намджун мягко подтолкнул его к лестнице, ведущей к комнатам. — Ты хотел, чтобы мы сделали много групповых снимков, верно? Разве тебе не хочется, чтобы мы все выглядели круто и нарядно? Вся моя одежда новая, потому что я думал, что бы ты сказал, и хотел хорошо выглядеть на твоих фотографиях. — Ладно, хорошо. Но только потому, что ты попросил, — сдался Чонгук, пробежав трусцой вверх по лестнице. — Думаю, это отвечает на вопрос: «Намджун до сих пор краш Чонгука?», — чирикнул Хосок. — И ещё: «Чонгук до сих пор жалко сохнет по Намджуну?», — ухмыльнулся Юнги. — Заткнитесь, — сказал Намджун. — Между нами никогда не было романтики. — Потому что ты этого не хотел. Ребёнок смотрел на тебя глазами-сердечками с первого дня. — Это правда, Джун, — кивнул Сокджин. — Он так очаровательно тосковал по тебе на протяжении всей учёбы в колледже. Ты разбил ему сердце, когда начал встречаться с Райаном. — Думаю, именно тогда он смирился с платонической любовью до конца своих дней, — добавил Хосок. — Кук мне как младший брат, он прямо как Тэхён. Вы видите то, чего нет, — не согласился Намджун. — Я готов! — объявил Чонгук, спрыгивая с лестницы. — Что думаешь, Намджуни? — он покрутился, чтобы во всех ракурсах показать свои дизайнерские джинсы и шёлковую рубашку. — Я надел рубашку синего оттенка, потому что знаю, что это твой любимый цвет. Намджун слегка покраснел от самодовольных взглядов друзей, направленных на него. — Выглядит великолепно, Чонгук, — сказал он, смирившись, что они будут насмехаться над ним до конца поездки. Уж лучше так, чем их жалость, если бы они узнали о его разрыве с Джексоном. Намджуну нужно было сохранить этот секрет. — Уже шестнадцать минут, мудилы. Пойдёмте! — настаивал Юнги. Они спешно отправились к ресторану, элегантному заведению, предлагающему сочетание блюд интернациональной кухни с обширным баром. Название, выполненное задорным курсивом, гласило «Утопия Диониса». — Дерзко. Мне нравится, — сказал Сокджин, имея в виду название заведения, когда метрдотель проводил их к столику. — Меню напитков длиннее обычного. Примерно десять страниц, — глаза Чонгука расширились, когда он пролистал его. — Мы сегодня пьём? — спросил Хосок. — Хм, давайте проголосуем. Все, кто поддерживает, скажите: «Я». — Я, — пропели хором пять голосов. — Именно то, что я хотел услышать, — радостно хлопнул в ладоши Сокджин. — Ты готов, Кук? Даже после того, как вспомнил о своей прошлогодней вечеринке? — Юнги злобно ухмыльнулся. — Отъебись, — Чонгук сердито посмотрел на него. — Единственная причина, по которой я тогда почти всё утро блевал — это потому, что кто-то из вас, придурков, незаконно купил ебучий абсент и подливал его мне в напитки. — Виноват! — Хосок хихикнул, совершенно не раскаиваясь. — Был у меня один знакомый, так что я максимально использовал свою связь. — Мы добавляли его тебе в коктейли, потому что ты был скучным и заказывал только ром с кока-колой, — пожаловался Сокджин. — И ты просил бармена смешать тебе семьдесят процентов колы, тридцать процентов чистой воды и всего лишь десять процентов выпивки. Нет, солнышко, так не пойдёт. — Никакого абсента! — Чонгук угрожающе указал пальцем на Хосока и Сокджина. — Вытащи палку из своей задницы, малыш Кук, — ухмыльнулся Джин. — Тебе не нужно беспокоиться о моей заднице. — О? Ты нашёл ей хорошее применение? Заграбастал член? — поинтересовался Хосок. — Почему все наши разговоры переходят в разговоры о члене через пять минут? — спросил Намджун. — Что может быть важнее толстых жилистых членов? Они лучшие, потому что они уже обрезаны для вашего удовольствия, — не мигая заявил Хосок. — Господи, — простонал Джун. — А как твоя сексуальная жизнь, Намджун? Ты даёшь или получаешь? Подожди, кажется, я забыл. Ты пассив? — Сокджин был искренне заинтересован. — Нет, он покорный актив, и мы все это знаем. Вы можете увидеть это в его глазах. Они нежные, но голодные, понимаете? — прокомментировал Хосок. Его четверо друзей уставились на него, все пытались взглянуть ему в глаза. — Прекратите, — прошипел Джун. — Не стыдись, Намджуни. Совершенно нормально позволять своему партнёру доминировать, пока ты предоставляешь ему этот здоровенный член, — Сокджин обнадёживающе показал ему большой палец вверх. — Это неподходящий разговор за ужином, поэтому, пожалуйста, прекратите говорить о моём пенисе! — Я что-то прерываю? — раздался мелодичный голос позади Намджуна. — О боже, — пробормотал он себе под нос, чувствуя, как его лицо краснеет от смущения. — Нет, простите. Джун повернул голову, чтобы извиниться перед человеком, который был проклят быть их официантом, и обнаружил, что не может нормально принимать кислород. Словно он забыл, как дышать, несмотря на то, что это была врождённая человеческая способность и Намджун этим занимался в течение двадцати восьми лет. — Вы уверены? Потому что я могу вернуться позже, если вам нужно обсудить ваш пенис более подробно, — сказал официант, явно забавляясь. Намджун не смог сформулировать ответ. Он застыл, разглядывая самое красивое лицо, которое он когда-либо видел. Слегка прикрытые шоколадно-карие глаза, крошечный носик, мягкие округлые щёки и самые грешные губы. Роскошный, красивый рот, который Намджун мог представить только в своих самых креативных фантазиях. Как будто его лица было недостаточно, чтобы вызвать сердечный приступ, миниатюрная фигура официанта была идеально пропорциональна с тонкими мускулистыми руками, просвечивающимися через его обтягивающую рубашку, и его толстыми бёдрами, которые, казалось, постоянно боролись со швами его классических брюк. Вишенкой на торте были шелковистые лоснящиеся серебряные волосы, безупречно уложенные, чтобы открыть его лоб. Боже, даже это было привлекательно, какого чёрта? — Мы готовы заказать напитки, — заговорил Сокджин, бросив взгляд на Намджуна, когда тот повернулся к столу с лицом цвета помидора. — Отлично! Но перед этим позвольте мне представиться. Меня зовут Чимин, и я буду вашим официантом в течение вечера. Пожалуйста, дайте мне знать, если у вас возникнут вопросы по меню или у вас есть диетические ограничения, о которых нам следует знать. Если вам интересно, я также хотел бы дать несколько рекомендаций по поводу алкоголя. — О, мне интересно. И не только предложение выпить, если вы понимаете, о чём я, — ухмылка Хосока была озабоченной. — Ах, вы хотите узнать, какое у меня любимое блюдо в меню. Я бы выбрал ризотто с лобстером, — подмигнул Чимин. — Ха, — фыркнул Чонгук Хосоку, который слегка сдулся, когда Чимин изящно уклонился от его кокетливого дерзания. — Заткнись, — проворчал он. — Не могли бы вы двое прерваться? Я очень хочу услышать, какие напитки здесь хороши, — нахмурился Юнги, прежде чем снова повернуться к Чимину. — Что бы вы посоветовали, если бы мне нужно было как можно быстрее опьянеть, чтобы общаться с моими тупыми друзьями? Чимин засмеялся, когда Хосок и Чонгук начали защищаться и критиковать Юнги за то, что он «нудная морда». Джин, казалось, был согласен с тем, что они набросились на его мужа, поэтому Намджун мысленно сосчитал до пяти и повернул голову, чтобы обратиться к Чимину. — Простите за них, — пробормотал он. — О, нет, бросьте. Вы кажетесь сплочённой группой. Это мило. Откуда вы все знаете друг друга? — спросил красивый официант, подходя ближе, чтобы оказаться около стула Намджуна, а не позади него. Джун сглотнул, но выражение его лица оставалось спокойным и собранным. — Колледж. Мы учились вместе и остались друзьями. Когда мы впервые встретились, я не думал, что из этого что-то выйдет, и я определённо не мог себе представить, что буду знать всех этих неудачников через шесть лет после выпуска. — Вы все созданы друг для друга, — улыбка Чимина была нежной и чудесной, и Намджуну захотелось утонуть в ней. — Полагаю, что так. Последовала пауза, прежде чем остальные вспомнили о своей основной цели (развитию алкоголизма) и начали выкрикивать свои привычные алкогольные заказы. Чимин эффективно разобрался с каждым. — А вы, сэр? — спросил он Джуна, оторвавшись от блокнота. — Э-э, Н-намджун. — Хм, боюсь, Намджуна нет в нашем меню, — ласково пошутил он. Его друзья захихикали на фоне, и Намджун почувствовал, что его лицо пылает огнём. — П-простите. Негрони, пожалуйста. Негрони Физз, если возможно. — Возможно. Вау, — Чимин издал слабый звук удивления. — Что? — Ничего. Это хороший выбор, я как раз хотел это предложить. Негрони — мои любимые коктейли. — Мои тоже, — робко пробормотал Намджун. — Я скоро вернусь с вашими напитками, и вы дадите мне знать, когда будете готовы сделать основные заказы, — улыбнулся Чимин столу, задержавшись на Намджуне, прежде чем повернуться на каблуках и раствориться где-то в ресторане. — Что это было? — спросил Сокджин, ухмыляясь Джуну. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Ой, я тебя умоляю. Ты вёл себя как нервный подросток, столкнувшийся со своей первой любовью. — Неправда! — Нет, Джин прав, — вмешался Хосок. — Ты был практически как Чонгук, когда он рядом с тобой. — Я тебя отхерачу, не думай, что не стану! — прошипел Чонгук. — Мы недостаточно пьяны, чтобы зацепиться за эту нить, но мы ещё доберёмся туда, — заверил их Сокджин. — Вернёмся к взглядам Намджуна на официанта. — Я не… — Осторожнее, Джун, насколько я помню, Джексон ревнивый тип, — усмехнулся Юнги. Часть цвета сошла с лица Намджуна, весь румянец исчез, когда имя его бывшего небрежно всплыло. Конечно, это произошло потому, что его друзья понятия не имели, что происходило в последние шесть месяцев его жизни. — Да, он такой. Это мимолётный момент притяжения. Мы все засматриваемся на горячих парней. Я уверен, что даже Юнги с Джином время от времени делают это, — он обратил внимание на супружескую пару, испытывая облегчение от того, как легко они продолжили разговор. — Юнги нравятся парни с татуировками, — поделился Джин. — На днях у нас был бранч в кафе, и какой-то парень прошёл мимо, без верха, с татуировками на руках и огромным драконом на груди. Юнги пустил слюни в свой суп. — Джин! — он покраснел. — Что? Всё так и было. К счастью для тебя, в моём браке я более чем уверен. По какой причине я должен ревновать? — риторически спросил он. — Посмотрите на меня. Я шедевр. Чонгук закатил глаза. — У Сокджина фут-фетиш, — выплюнул Юнги, глядя на мужа вызывающим взглядом. — О боже, — пробормотал Хосок в свой стакан с водой. — Значит вот так, Юни? — Сокджин приподнял бровь. — Верно, Джинни. — Ладно, потом не говори, что я тебя не предупреждал, — он в ожидании потёр руки и повернулся к группе. — Юнги любит, когда я надеваю красивые платья и трахаю его, чтобы он мог называть меня мамочкой. Челюсти Чонгука и Намджуна отвисли, а Хосок залпом выпил остаток воды, по-видимому, пытаясь утопиться в своём стакане. — Сука, — Юнги приобрёл потрясающий оттенок пурпурного, почти такой же, как новая причёска Чонгука. — Мамочка любит тебя, малыш, — Джин приподнял брови и многозначительно закусил губу. Юнги, похоже, это понравилось, его прежнее смущение рассеялось. — Ты любишь меня достаточно, чтобы сделать татуировку? — Нет, — протянул Сокджин. — Я спрошу тебя ещё раз после пары рюмок. — Пытаешься меня напоить, котёнок? — спросил Сокджин, прежде чем по-настоящему замурлыкать. Чимин подошёл к столу с подносом с напитками, поставив бокал перед каждым из них. — Ну что, ребята, чего желаете? — спросил он, снова вытаскивая блокнот. — Сладкой немедленной смерти, — заскулил Чонгук. — Молока моего котёнка, — произнёс Сокджин низким похотливым тоном. — О, это можно устроить, — ухмыльнулся Юнги, наклоняясь, чтобы поцеловать его. — Ваш номер телефона? — попытался Хосок и надулся, когда Чимин проигнорировал его. Намджун одним движением опрокинул свой Негрони и умоляюще посмотрел на официанта. — Ещё десять таких, — прохрипел он. Чимин только хихикнул.***
Намджун не помнил, как он оказался у бара, и понятия не имел, где его блейзер, но три верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты, и он чувствовал, как изумительно свежий воздух проникает под рубашку к его вспотевшей груди, которая заалела от алкоголя. — Это вишнёвая бомба, — Чимин объяснял ингредиенты коктейля шатающемуся Намджуну, который просто схватил стакан и осушил его. — Ух ты. Притормози, красавчик. Насколько высока твоя устойчивость? — Не очень, — икнул Намджун. — Но в последний раз, когда я напился, Барак всё ещё был президентом, так что... мне нужно это. — Я люблю играть в миксолога, поэтому я помогу, но, если тебя вырвет на меня, я оставляю за собой право вышвырнуть твою задницу на улицу, — твёрдо сказал Чимин, но выражение его лица выдавало, насколько его забавлял пьяный Намджун. — По рукам. Что ещё предложишь? — Хм... Я не хочу смешивать слишком много разных спиртных напитков, потому что это опасно, даже если ты пытаешься потерять сознание, я должен напомнить, что завтра у тебя будет похмелье, от которого тебе захочется умереть. — Я уже хочу умереть, так что никаких проблем, — выпалил Намджун. Его затуманенному алкоголем мозгу потребовалось мгновение, чтобы осмыслить собственные слова, но он увидел озабоченность на красивом лице Чимина и понял, что облажался. — Эм, я просто преувеличиваю. — Да? — Чимин прищурился. — ...Нет. — Хочешь рассказать мне об этом? — Я даже не знаю тебя, — пробормотал Намджун, глядя на стойку, чтобы избежать пронзительного взгляда Чимина. Он боялся, что если он слишком долго будет заглядывать в глубину этих красивых карих сфер, то никогда не выберется на поверхность. — Извини за клише, но иногда легче поговорить с незнакомцем, чем с людьми, которых ты любишь, — тон Чимина был мягким, и Намджун подумал про себя, что мелодия его голоса была лучше, чем любой из треков, которые он спродюсировал почти за десять лет работы в музыкальной индустрии. — Намджун? — нежно позвал Чимин. — Ты помнишь моё имя, — пробормотал Джун, и он усмехнулся. — Ты, кажется, посчитал важным, чтобы я выучил его. Остальные твои друзья заказали выпивку, но ты назвал своё имя. Намджун снова покраснел, и Чимин протянул руку через разделяющую их стойку, касаясь кончиками пальцев костяшек правой руки Джуна. — Это место почти опустело, а твои друзья вдрызг пьяные и уже почти спят, так что же плохого в том, чтобы раскрыть несколько тёмных секретов? Ты сказал мне, что ты здесь всего на неделю, верно? Намджун кивнул, каждая клеточка его существа была сосредоточена на том месте его рук, где кожа Чимина касалась его. — Ровно через семь дней ты соберёшь чемоданы и вернёшься к своей реальной жизни. Можешь притвориться, что никогда ничего не рассказывал мне. Ты даже можешь притвориться, что меня никогда не существовало, — рассудил Чимин. — Я бы не стал этого делать, — быстро ответил Намджун. — О? — Чимин подавил улыбку. — Неужели я слишком запоминающийся, чтобы забыть? — Слишком красив, чтобы забыть. Слишком ослепителен. Чимин почувствовал, как тепло распространяется в его груди, и наклонил голову, изучая прекрасного мужчину перед собой, который колебался между моментами смелости и приступами застенчивости. Как сейчас. Произнеся прелестный комплимент, он наклонил голову и начал перебирать пальцы. Чимин протянул руку и схватил одну из этих больших элегантных рук своими миниатюрными ладонями. — Тебя невозможно забыть, Намджун. Ты слишком добросердечен. Слишком соблазнителен. — Соблазнителен? — глаза Намджуна расширились как от возобновления контакта с кожей, так и от выбора слова Чимином. — Да, — просто ответил Чимин. — Итак, ты доверишь мне несколько секретов? Возможно, я буду склонен поступить так же, кто знает. Намджун уставился на Чимина с немалой долей трепета, но мужчина только улыбнулся, позволяя ему смотреть. — Всё ещё со мной, красавчик? — спросил он через минуту. Намджун кивнул. — Я хочу. Рассказать тебе, — пояснил Намджун. — Я… я не могу ни с кем поговорить об этом. Ни с моим братом. Ни с моими друзьями, — он оглянулся через плечо и почувствовал боль в груди, когда увидел, как Чонгук дремлет на груди Хосока, а рыжеволосый мужчина ведёт с Юнги громкие дебаты по поводу того, какие фильмы заслуживают номинации на Оскар в следующем году. — Ты не думаешь, что «Мстители: Финал» был кинематографическим чудом? — Хосок вскрикнул. — Ты же знаешь, я фанат DC, и Железный человек у них неправильный, — прорычал Юнги. — Юнги плакал в кинотеатре, — поделился Сокджин, бормоча в свой бокал с просекко. — Джин, перестань портить мой имидж перед нашими друзьями, — пожаловался беловолосый мужчина. Намджун снова повернулся к стойке и вздохнул. — Если бы они узнали правду, они бы задушили меня любовью, вниманием и жалостью. Я не могу сейчас это осилить. — Что случилось? Почему в этих красивых карих глазах столько печали? — мягко спросил Чимин. — …Его звали Джексон, — начал он. Чимин слушал, как Намджун описывает начало их отношений и всё, что произошло за два года, проведённых вместе. — Я думал, что он тот самый, — признался он. — Теперь мне кажется, что мне не суждено быть хоть с кем-то. Я всегда боялся умереть в одиночестве, но в последнее время — это всё, о чём я думаю. Он рассказал Чимину о своих приступах тревоги и неуверенности, душивших его внутренне, которые проявлялись вовне и иногда мешали дышать или говорить. Он рассказывал до тех пор, пока его голос не стал хриплым, а напитки не закончились, Чимин остановился, когда понял, что скоро он перейдёт черту и его затошнит. Было два часа ночи, и они были единственными, кто остался в ресторане, Чимин заверил своих коллег, что сможет закончить один. Друзья Намджуна потеряли сознание на столе, а сам Джун положил голову на скрещенные руки, одна из которых по-прежнему держала Чимина, за исключением того, что теперь он сжимал одну из ладоней официанта, как будто она была его единственным спасением. — Мне очень жаль, Намджун, — сказал Чимин, когда он закончил. — Мне жаль, что мир настолько жесток и ты потратил два года своей жизни на кусок мусора, который не знал, чего ты стоишь. Как он мог сидеть сложа руки, в то время как ты боролся со всем этим, а затем отказаться от тебя, потому что это оказалось трудно для него? — Чимин издал звук отвращения. — Нахер его. Он всё равно никогда не заслуживал тебя. — Я думал, что он любит меня, — всхлипнул Намджун. — Он не любил, — Чимин наклонился, чтобы увидеть опьянелое лицо Джуна. — Когда искренне любишь другого человека, то разделяешь его боль и печаль так же, как его радость и удовольствие. Если его не было рядом, когда ты был на самом дне, он того не стоит. Я обещаю тебе, эта рана заживёт, и ты не умрёшь в одиночестве. Даже не думай об этом, Намджун. Ты такой удивительный человек. Грядёт твоя настоящая любовь. Намджун только моргнул, а Чимин мягко вздохнул. Он провёл рукой по тёмно-русым волосам Намджуна. — Позволь мне отвезти тебя и твоих убитых друзей домой, хорошо? — Ты не обязан, — попытался возразить Намджун, но Чимин прижал палец к его губам, и он мгновенно замолчал. — Но я хочу. Давай, красавчик. Тебе придётся помочь мне вытащить их отсюда. Они пускают слюни на дорогую скатерть. Это заняло некоторое время, но Намджун и Чимин сумели посадить остальных четверых в машину официанта и направиться к арендованному дому. — Хочу есть, — пробормотал Чонгук с заднего сиденья. — Ты съел две порции рёбрышек, — пробормотал Юнги, уткнувшись в шею Джина, место, где он похоронил себя, как только устроился на тесном заднем сиденье на коленях своего мужа. — Но я всё равно хочу есть, — заскулил младший. Обратный путь на машине занял меньше половины времени, которое потребовалось пешком, поэтому вскоре им снова пришлось тащить четырёх пьяных взрослых мужчин с заднего сиденья в дом. — Спальни слишком далеко, — проворчал Намджун, положив Хосока в кучу. — Они сами могут лечь спать. — Ты уверен в этом? — хихикнул Чимин, наблюдая, как Чонгук скатывается с дивана на пол с раздражительным стоном, прежде чем свернуться клубком и захрапеть. — Я справлюсь, — сказал Намджун. — Ты сделал более чем достаточно, Чимин… Спасибо тебе. За всё. — Не за что. За всё, — пошутил он. — Проводишь меня? — Э-э, хорошо, — Джун последовал за ним к его машине. — Намджун, насчёт того, что ты мне рассказал, — Чимин остановился перед дверью водительского сиденья, заставив Намджуна остановиться в нескольких футах от него. — Да? — Я не знаю, что это говорит обо мне как о человеке, но… я рад. — Ты счастлив, что моё сердце разбито? — недоуменно спросил Намджун. — Нет! А, нет, не совсем так, — впервые за эту ночь Чимин выглядел нервным. — Я имел в виду… — он глубоко вздохнул. — Я благодарен, что ты приехал сюда, и из всех ресторанов в долине Напа вы пришли именно в тот, где я работаю. Я рад, потому что мне удалось познакомиться с тобой, а также потому, что твой бывший был тупым ублюдком, но его потеря может быть моей выгодой. Если бы ты был моим парнем, я бы дорожил тобой и любил тебя всем своим сердцем. Намджун был поражён откровенностью Чимина, не зная, как ответить. — Тебе не нужно ничего говорить, — улыбнулся Чимин той же красивой, мягкой улыбкой, от которой Намджун завилял хвостом сразу, как он представился их официантом. — Ни сейчас, ни когда-либо. Я знаю, что ты здесь ненадолго, но если захочешь меня увидеть... ты знаешь, где меня найти. Я всегда работаю в вечернюю смену. Спокойной ночи, красавчик. Он встал на цыпочки и трепетно поцеловал там, где должна была образоваться правая ямочка Намджуна. — Пока, — прошептал Чимин, садясь в машину и уезжая. Намджун стоял на месте, моргая в темноте целых десять минут, прежде чем сообразил вернуться в дом. Он лёг на пол рядом с Чонгуком, позволяя младшему прильнуть к своему теплу, и уставился в потолок, пока храп и спокойное дыхание друзей не успокоили его неровное сердцебиение. Он не знал ни фамилии Чимина, ни его возраста, ни чего-либо ещё, кроме его профессии, но это не имело значения. Намджун был влюблён в него уже на тридцать процентов. Где ты был всю мою жизнь, ангел?