***
Когда Шиничиро зашёл в дом, то почувствовал свежий ветерок, что гулял по дому. На улице и так холодно, так ещё и дома дубак. Стало сразу же ясно, что это как всегда Изана окна открыл — его любовь к прохладе не знала границ, даже морозным днём. Шиничиро недавно позвонили со школы и сказали, что Изана и Майки не прибыли в школу. Старший сильно устал, чтобы злиться на них. С Изаной всё понятно, он и раньше так делал, а Майки видимо плохо себя чувствовал. Догадка подтвердилась. Зайдя в гостиную, он застал лежащего Майки на диване. Он спал, прижавшись лицом к спинке дивана. Омега был укрыт его любимым бежевым пледом. Шиничиро тихо подошёл к нему и оглядел: вид у омеги был болезненным. Но учитывая тот факт, что дома холодно, не удивительно. Обойдя диван, он пошёл искать Изану, тот сидел на кухне и наливал себе кофе. — Привет, Шиничиро, — спокойно произносит альфа, беря чашку в руки и проходя мимо него. Старший заметил у него в руках книгу. Шиничиро обернулся к нему и позвал. — Изана, там Майки не заболел ли? Дома очень холодно, опять все окна открыл? — нахмурился он. Изана покачал головой. — Дома с самого утра очень холодно, и Майки действительно странно себя ведёт и чувствует. Он очень много проспал и проснулся с головной боль. — Понятно, — прошептал Шиничиро, — нужно проверить отопление. — Ок. Беловолосый прошёл тихо в гостиную, сел на против дивана в кресло и начал пить кофе, читая книгу. Изредко он поглядывал на спящего омегу, который вообще не двигался, но это для Майки нормально, всегда спит, как убитый. Тут до Изаны доходит, что он в последнее время стал очень часто следить за спящим Майки. Ему нравилось наблюдать за ним. Курокава вспоминал, что с самого детства так делал, когда они спали вместе, он не спал и смотрел на малыша. Когда Шиничиро просил разбудить Манджиро, и перед тем как это сделать, пару минут позволял себе поглазеть на него. Майки всегда мило спал. Изана никогда и никому не говорил, что любил эти моменты. Быть рядом с Майки, играть с ним, помогать делать домашку, смотреть, жить. Он любил его. Даже если все считали, что они братья, то Изана знал истину, и хотел бы чтобы и Майки узнал когда-то. И Майки узнал, только вот самым отвратительным способом который мог только быть. Он до жути ненавидел себя, за то что пытался изнасиловать Майки. Он ненавидел Санзу, который в тот момент накачал его наркотой. Неужели Курокава был так опьянен, что вообще не стал сопротивляться этой мысли? А если бы Шиничиро не пришёл? Что бы случилось тогда? Изана бы сделал то, что хотел… И как после этого Майки позволяет ему целовать его? Как же им быть. В дверь постучали. До Изаны тихо донося этот звук. Медленно вставая со своего места, он направился к входной двери. — Кто? — крикнул он. — Это я, — послышался ответ. Какучё. Изана открывает дверь и смотрит на засыпанного в снегу друга. Вид у альфа был недовольный, что заставило усмехнуться Изану. Какучё вошёл внутрь и начал отряхивать с себя снег. — Намело же, блин, — шепчет он. — Тебе же нравиться снег, — напомнил Изана, скрестив свои руки. — Да, но не когда на улице так холодно. Скорее бы зима закончилась, — проворчал он и протянул Изане маленький белый пакет из аптеки, — я купил всё, что ты хотел. — Спасибо, у нас обезболивающие закончилось, а старые не действуют. Ты уж прости, что пришлось так тебя с уроков подрывать, проблемы были? — Да нет, — говорит Какучё, снимая с себя верхнюю одежду, — я быстро смылся, на уроки из нашего класса почти никто не пришёл. Тебя нет, Хайтани не было, Санзу тоже. Кстати, как там Майки? — Спит из-за головной боли, — отвечает Курокава, — пошли на кухню, я тебе кофе сделаю. — Спасибо.***
В палате Чифую из-за закрытых штор стоял полный мрак. Омега лежал на кровати и пустым взглядом смотрел на стенку. Как бы он хотел забыть всё то, что произошло, но это, казалось, вообще невозможно. Хотелось кричать, плакать и забыть, но ничего из этого уже не получалось. Из-за вечно вкалываемых успокоительных, Чифую был похож на овоща, но разум и тело действительно обрели какое-то спокойствие после лекарств. Теперь он спокойно лежал и вспоминал. Вспоминал о том, что ему с Соей пришлось перенести. Он был очень рад, что остался жив, но про Сою он не знал. Как он, как его состояние? Всё это его очень сильно подавляло. Теперь в голове были лишь раздумья, и странный момент, который напугал его сильнее, чем попытка изнасилования. Он всё не понимал, как голова того амбала слетела с его шеи? Чифую поёжился, когда вспомнил об этом. Это было просто отвратительное зрелище. Раньше он не мог вспоминать это без приступа тошноты и истерики, а сейчас, накаченный успокоительными, мог. — Голова же не сама отлетела… — шептал омега, — и почему мне так интересно это? Омега зажмурился, видимо, он прибывал в сильном шоке из-за случившегося, и пора бы поговорить с психологом, ибо ему совершенно не нравился ход его мыслей. С другой стороны, всё было хорошо: он жив, не изнасилован, не избит до полу смерти, Казутора, Баджи и Соя тоже живы, и омега очень радовался этой мысли. Он даже радовала, когда узнал, что эти уроды мертвы, хотя про одного он и так знал. Неужели этот кошмар закончился? В дверь постучали. Это было так неожиданно, что Мацуно вздрогнул на месте. Приподнявшись, он посмотрел на дверь, та тихо отварилась и на пороге показалась светлая макушка его друга. Зелёные глаза удивились увидев в такую рань Такемичи. Он же должен быть в школе. Голубые глаза его друга пронеслись по всей палате и остановились на Чифую. Тот слабо улыбнулся и вошёл в палату, прикрыв за собой дверь. — Рад что ты не спишь. Привет, Чифую, — Такемичи, привыкший что его друг постоянно молчит и почти не реагирует на него, подошёл к занавескам и раскрыл их, впуская тусклый свет. Он присел на стул возле кровати и посмотрел на Чифую, — ну как ты? Я пришел с твоей матерью. Она сейчас разговаривает с врачом, скоро должна подойти. Чифую молча смотрел на друга. Ему было радостно от того, что он навестил его, но выдавить из себя улыбку у него не получалось. — Выглядишь ты намного лучше! Я очень рад, ты даже не представляешь, что в школе. Вакаса стал директором! Вот шок-то! В школу мало кто ходит, опять все заболели, но я думаю, это из-за того, что происходит ночью, я видел новости и… так, — Такемичи виновато улыбнулся, — прости, не об этом я должен говорить. Чифую внимательно слушал его и сразу же понял, про какие новости говорит его друг. Опять, наверное, труп нашли. Значит не эти гады убивали людей. Тогда зачем они вообще их похитили? Хотя, он думать об этом не хотел уже, а просто забыть мечтал. — Ну как ты? Поговоришь сегодня со мной? — спрашивает с надеждой Такемичи, — я скучаю по твоему голосу, как бы странно это не звучало. Чифую улыбается. Такемичи, видя это, тоже широко улыбается. Он был очень рад увидеть эту улыбку. В палату вновь открылась дверь, и на пороге показалось мать омеги. Она скромно осмотрела помещение и остановила свой взор на сыне. Чифую, увидев её, отвёл свой взгляд. Почему? Чифую чувствовал невыносимый стыд за свое поведение. Он знал, что мама переживает, но вообще не реагировал на это, когда она обнимая его или, сидя рядом, горько плакала. Вид у него был бледный, усталый, и он был вечно на успокоительных, при этом ни с кем не разговаривал, и не на кого не реагировал. Это очень сильно давило на женщину. Чифую не обращал на это внимание и даже не думал об этом, но сейчас волна сожаления накатила на него с невероятной силой. Слёзы матери — это то, что он бы предпочёл никогда не видеть, особенно если это было связано с самим омегой. — Здравствуйте, Миссис Мацуно, — Такемичи встал со своего места и поклонился ей. — Здравствуй, — медленно проговорила, смотря на своего сына, — рада, что ты навещаешь моего сына. — Да, нет проблем… он же мой друг, — Ханагаки улыбнулся. Женщина села на место, где недавно сидел Ханагаки. Она внимательно посмотрела на сына. Такемичи тихо выходит из комнаты, понимая, что им лучше остаться на едине. — Милый, — прошептал она и коснулась его руки, — ну как ты? Мама смотрела на него с надеждой, что он наконец-то ответит ей, но оглушающая тишина давила всякую надежду. Омега мог поклясться, что сейчас в глазах матери застыли слезы. Так всё время заканчиваются её приезды. Чифую задумался: он не понимал, по какой причине молчал, ведь он мог ответить. — Нормально, — спустя какое-то время молчания буркнул он. Вышло тихо и сухо, но это же лучше всякого молчания, которое должно было закончится. Чифую Мацуно был подавлен и разбит недавними событиями, но он успокоился и понял, что ему с этим теперь жить. Конечно же, это первые минуты он так думает, и конечно же, он поплачет, будет кричать, вспоминать и бояться. Но не сейчас. Мама едва уловила этот тихий шопот, но счастливая улыбка мгновенно появилась на её лице. — Наконец-то ты заговорил со мной, — радостно, но с дрожащими голосом произнесла она, — я счастлива. — Мам… — прошептал омега и, придвинувшись к ней ближе, крепко обнял. Мать обняла в ответ своё любимое чадо. Они сидели так пару тихих и долгих минут, — прости… — Милый, за то что ты извиняешься? — спрашивает она и начинает гладить сына по спине. Чифую молчал. Он хотел извиниться за её слезы и переживания. Он отчётливо хотел сказать именно это, но язык совершенно не поворачивался. Чиф сильнее прижался к ней и положил голову на ее плечо. — Что ты чувствовала, когда узнала, что меня… — он резко замолк. Мать сильнее прижилась к нему, её хрупкие плечи начали подрагивать, и совсем тихо начали слышаться всхлипы. — А что я могла чувствовать, милый? Я чуть с ума не сошла… Когда... когда сможешь рассказать, я обязательно выслушаю, прошу, только не держи в себе, мы с тобой все вместе преодолеем, хорошо? — Да… Мать Чифую нервно сжала его плечи. Она, отстранившись, посмотрела на бледное лицо сына. Миссис Мацуно хотела узнать, что было, как это было, делали ли больно еë сыну. Чифую знал это, мать всегда была любопытна, но она так же и понимала, что сейчас неуместно это спрашивать. Чифую не ответит, он замкнется в себе, снова будет молчать. Ведь она так обрадовалась, когда начала снова слышать сына, а не молчание.***
Сперва было всё нормально. Шиничиро занимался с батареями, и понял что они недостаточно греют из-за недавней неуплаты в этом месяце. Шиничиро ниразу не пропускал оплату за коммунальные услуги, но кто же знал, что новый год проведет он не дома в окружении своей семьи, а за решеткой. Шиничиро как раз таки шёл на кухню, где сидели и пиши кофе Изана и Какучë. — Здравствуйте, Шиничиро — сан, — поздоровался Хитто, — как ваши дела? — Здравствуй, — ответил Шиничиро, — нормально, у тебя как? — Тоже, мы по вам соскучились… Изана перестал слушать дальнейший их разговор, он погрузился в книгу которая в открытом виде лежала на столе. Мысли унеслись в другую сторону. В одно мгновение он начал чувства какой-то странный запах. Он сперва не придал этому никакого сильного значения, но потом ощущение усилилось. Он оторвал свои фиолетовые глаза от книги и посмотрели на входной косяк. — Что за запах? — спросил он. Шиничиро и Какучë замолчали и посмотрели на Изану, после некого молчания они начали принюхиваться. Легкое изменение в окружающем их запахе они учуяли, и ни до кого не могла дойти причина запаха. — Чем-то странным… — говорит Какучë, — вкусным… Изана пару минут смотрел на своего друга, а потом с какой-то спешкой встал со своего места и побежал в гостиную. Какучë, не понимая, смотрел тому в след, а Шиничиро, казалось бы, понял причину такой смены окружающего запаха. Изана пробежав в гостиную, не успел даже подойти к дивану, как услышал громкий стон, который издал омега. Сано весь сжался и начал тихо стонать. Вот тогда уж в нос альфы ударил резкий запах. — Майки… — прошептал Курокава. Шиничиро резко появился возле него, он закрыл спиной взор Изаны на Майки, из-за чего альфа почувствовал некий дискомфорт. Шиничиро присел на коленки возле дивана, вовремя, потому что Майки издав очередной болезненный стон перевернулся на другой бок. Старший Сано коснулся его лба, а потом плеча. — Манджиро… — шепчет он, — что с тобой? Сано медленно приоткрывает свои глаза и смотрит в упор на старшего. Учуяв запах Шиничиро и других альф, темные зрачки расширились. — Отойди от меня… — шепчет Сано. Шиничиро попятился назад, не понимая, ему ли он сказал или нет. Майки находился, как будто в бреду, он начал потеть, а запах стал как-то подавляться. — Брат… — невнятно говорит Изана, — мне кажется… — Проводи отсюда Какучë, — просит старший. — Отойди… — вновь в бреду повторяет омега, — отойди! — повышает голос омега. Он дрожал и голос буквально срывался, Изана отошёл на один шаг от дивана, рассматривая лежащего омегу. Шиничиро встаёт со своего места и отходит от него. Братья в замешательстве посмотрели друг на друга. Изана тихо усмехнулся и начал идти на кухню к Хитто. — Это он мне говорит… — шепчет Изана, — я это знаю… Шиничиро тоже это понял, к сожалению. Как только Изана ушёл Майки перестал кричать, старший Сано достал свой телефон и начал набирать номер Азуми. Запах в комнату вновь стал переменным, в какой-то момент он был сильно ощутимый, а в другой подавлялся.***
— Я не спец в этом, — говорит Шиничиро, садясь на против дивана, — но понимаю, что это не так работает. Что с ним, Азуми? Омега сидел возле дивана и осматривал младшего Сано. Майки так и не пришёл в себя, и нормально мыслить не мог. Он что-то шептал, засыпал и начинал стонать и метаться по всему дивану. — Перебои с запахом, — понимает омега и поворачивается к Шиничиро, что бы сказать, но альфа опережает его быстро проговаривает. — Так! Я знаю, что это течка. Майки единственный омега у нас в семье, я самого его рождения понимал, что так будет. И много читал про это после… после того, как я стал единственным, кто их опекает. Азуми улыбается. — Ты готовился? — Конечно, знаю, что для омега течка — это нормально, как гон для альф, благо у Изаны год назад был уже, мне дедушка рассказывал. А это течка первая у Манджиро… она что, настолько болезненная? — У кого как, — пожимает плечами Хайтани, — но первая течка у многих омега болезненная. Ему 15 лет, пора уже. Но запах балансирует и скачет… — Это очень плохо? — с беспокойством в голове спрашивает альфа. — Обычно когда у омег начинается течка присутствуют болевые ощущения, обычно в области живота или поясницы, запах только со временем начинает появляться и становится сильнее. А у него перепады… У меня есть теория, но я могу ошибаться… — Какая? Азуми молчал, он с не очень хорошим выражения лица смотрел на Шиничиро, что вызывало у второго ещё большее беспокойство за младшего брата. Азуми, встав со своего места, сразу начал копаться в своей сумке. — Это всё потом, нужно чтобы ты пошёл в аптеку и купил лекарства. Я сейчас выпишу рецепт, хорошо? — Почему ты сейчас не можешь мне рассказать? — не понимает альфа, бросив беспокойный взгляд на своего светловолосого. — Майки станет хуже! Это первая течка без альфы! Лекарства утихомирят его боль… — объясняет омега и протягивает Сано бланк с рецептом. Шини пару секунд смотрит на него, а потом хватает и начинает уходить. — Присмотри за ним, пожалуйста, я скоро… — бросает он на последок и выбегает из дома.***
Постепенно до младшего Хайтани начало доходить, что Соя наконец-то с ним. Альфа, конечно же, остался таким же холодным и отстранённым, каким Соя помнил его в самом начале, но всё же цвет кожи перестал быть таким бледным, волосы растрепанными, и говорить он стал намного чаще. И это было прекрасно, потому-что первые минуты пробуждения Сои, омега чувствовал тревогу в запахе альфы, а сейчас он полностью нормализовался. Сои нравилось, что Риндо был рядом, ему это даже льстило. Они были постоянно вместе: ели, обнимались, спали. Если бы главным врачом Сои не являлся Азуми, то Риндо бы не смог так, хотя, это спорно. Соя почти полностью восстановился. Он разговаривал с психологом, но был не многословен. Когда его просили рассказать о том, что произошло, Соя действительно на полном серьёзе говорил, не то, что говорил, молчал, но с видом который говорил всем и каждому — это не ваше дело. Риндо всё это время присутствовал рядом с омегой, даже когда психолог просил выходить, Соя отвечал, что альфа должен быть рядом. С этим ничего не могли поделать. Состояние Сои стало туманным, он временами был совершенно не тут, Риндо это замечал, но старался не трогать омегу в эти моменты. Он мог с улыбкой на лице разговаривать, спрашивал, что происходило, когда он был в отключке, спрашивал про друзей. Риндо мало, что знал, поэтому точно сказать не мог. В один момент их разговора, Соя мог резко замолчать и не реагировать пару минут на альфу. Это всё беспокоило Риндо, он это не признавал, но всё же. А ещё кое что ему не давало покоя - Соя перестал пахнуть.