LMLY

юнги забегает в кофейню, стряхивая с волос и капюшона снег. холодные руки и лицо сразу же обдаёт теплом, напитанным сладковатым запахом десертов и кофе. он оглядывается — его друзья сидят за столиком в углу и шумят на всё помещение. прежде чем юнги успевает извиниться за опоздание, чимин уже начинает ворчать: — однажды ты не опоздаешь, и земля начнёт крутиться в другую сторону. — извините, это был последний раз, — говорит юнги. он говорит так каждый раз. чимин закатывает глаза. даён и чиа смеются, и юнги тоже улыбается, успокоенный теплом и компанией друзей после долгого рабочего дня. он спрашивает, где остальные, и чиа отвечает: — они уже ушли делать заказ, не дождавшись тебя. юнги оборачивается, чтобы увидеть, как хосоки и сокджин топчутся у витрины с десертами. и намджун. намджун, его нелепо красивый, восхитительный и замечательный парень, с которым они встречаются уже три месяца. три месяца это на два месяца больше, чем длились самые серьезные отношения юнги. это целых три месяца — а юнги до сих пор не привык к тому, что они вместе. не привык к улыбке, которая появляется на лице намджуна, когда он замечает его. юнги, снова пораженный, каждый раз как в первый, остаётся как дурак сидеть на месте и забывает, что тоже хотел сделать заказ. вспоминает, только когда хосок, сокджин и намджун уже возвращаются с подносами, и прежде чем он успевает встать, перед ним появляется чашка с кофе и десерт. — большой капучино на миндальном молоке с карамельным сиропом, сливками и шоколадной посыпкой, но без сахара, — говорит намджун, — я помню. юнги делает первый глоток, и это именно такой кофе, какой он любит. он хочет сказать спасибо, но его останавливает рука намджуна, которую тот протягивает к лицу юнги, чтобы стереть пенку в уголке его губ. намджун ему улыбается, и юнги может только улыбнуться в ответ. весь остаток вечера рука намджуна не покидает своё место на бедре юнги.

***

когда юнги заходит домой, его рука первым делом тянется проверить телефон, ещё до того, как он снял куртку. он больше даже не пытается ругать себя за эту слабость — намджун не написал ему ни одного сообщения за день, и юнги расстраивает это настолько, что легко признается в этом самому себе. намджун не пишет ему — и это волнует. не то чтобы намджун обязан писать ему. они не из тех, кто на связи друг с другом двадцать четыре часа. просто… обычно намджун пишет ему. где-нибудь около обеда спрашивает, как проходит день юнги. присылает фото своей собаки или глупые шутки. юнги любит получать от него сообщения, его наполняет легкое чувство предвкушения каждый раз, когда он слышит звук уведомления на телефоне. но он не замечал, как на самом деле это важно для него, пока не получил ни одного сообщения за день. знакомые тревоги возвращаются к нему очень быстро. что, если намджун больше не хочет его. что, если он устал от отношений с эмоционально недоступным, хамоватым и зацикленным на работе юнги? что, если за те три месяца, которых юнги хватило, чтобы серьезно влюбиться, намджуну хватило, чтобы по-настоящему разглядеть, кто с ним рядом? юнги продолжает думать об этом. пока он разувается, моет руки, ставит чайник, заваривает чай он думает, думает, думает о том, что намджун собирается его оставить, и он перестаёт думать, когда его телефон звонит. это намджун. юнги не хочет быть надоедливым, тревожным и подозревающим во всём подряд, но он не может удержать это в себе; пока они болтают ни о чём, он как бы между делом, будто его не слишком это волнует, бросает: — ты не писал сегодня весь день. был чем-то занят? он боится реакции на этот вопрос — он надеется, что намджун не сочтёт его назойливым любителем допросов и отчетов за каждый шаг. но намджун отвечает: — кажется, в прошлом месяце ты говорил, что с этой среды у тебя начинается книжный клуб? я не хотел тебя отвлекать. это правда. юнги и несколько его коллег приложили много сил для организации книжного клуба в их университете, потому что знают, что это заинтересовало бы много студентов. так и было, в клуб записалось больше пятидесяти человек, и они замечательно провели встречу, в качестве первой книги выбрав «грозовой перевал», решив, что проще начать с известной классики. но перед этим юнги убил половину дня на подготовку, он правда был занят. но даже так он не мог не думать о плохом, когда намджун ему не написал, и между делами выкраивал минуты две-три, чтобы потревожиться. если бы это было возможно, у юнги был бы чёрный пояс по тревоге. но чего он не ожидал так это того, что намджун помнит. юнги не много болтал о своей идее с книжным клубом — он упомянул это раз или два несколько недель назад, когда они определились с датой, а намджун запомнил. юнги чувствует как в груди, где весь день была сконцентрирована тревога, теперь разливается тепло. — да, точно. сегодня был первый день, — говорит он. — и как он прошёл? — спрашивает намджун. юнги не любит быть болтливым, но он любит свою работу, и иногда может говорить об этом без умолку. намджун из тех, кто всегда его слушает, поэтому юнги рассказывает — о том, как усердно они готовились, как он был рад видеть несколько своих лучших студентов, заинтересовавшихся клубом, как даже пришли два студента по обмену, ещё не слишком хорошо знающие язык, но решившиеся попытаться. как они все познакомились и очень быстро расслабились, хорошо проведя время. юнги болтает и болтает, и намджун не перебивает его, юнги только слышит, как он смеется на смешных моментах, и даже через телефон юнги ощущает, как внимательно его слушают.

***

этот человек делает что-то невозможное с сердцем юнги. он начинает волноваться от одного только взгляда на намджуна. их свидания и личные встречи давно перестали быть сюрпризом для юнги, но эта близость по-прежнему волнует его. намджуну достаточно взглянуть на него, чтобы язык юнги развязался от нервов, и юнги болтает и болтает, надеясь заполнить пространство между ними словами и историями про людей, которых намджун даже не знает, лишь бы не дать его взгляду снова добраться до юнги. — и, в общем, это было в две тысячи тринадцатом, тогда я и хваён — ты ее даже не знаешь- — твоя давняя подруга из колледжа? ты говорил про неё когда-то, я помню. — да. да, точно, она. намджун кивает и молчит, ожидая, когда юнги продолжит свою историю. по необъяснимой причине у юнги опять теплеет в районе солнечного сплетения, как часто происходит, когда он с намджуном.

***

они вместе всего три месяца, но намджун уже выучил, как нужно обращаться с юнги, чтобы заставить его чувствовать себя хорошо. каждый раз, когда юнги вздрагивал, намджун запоминал, какое касание вызывает у него дрожь. намджун знает, где нужно надавить, где оставить поцелуй и что сказать, чтобы юнги выгнулся в его руках, стал покладистым и послушным, сделал так, как его просят. намджун запомнил, что юнги выгибается, если надавить на ямочки на его пояснице. начинает тяжелее дышать, если поцеловать его за ухом или прикусить ключицу. он покраснеет и попытается закрыть руками лицо от смущения, если намджун будет целовать его коленки. юнги задрожит, если намджун спустится ниже, прикоснется губами к лодыжкам. юнги нравится оказываться снизу, быть придавленным намджуном. он теряет волю, когда намджун разводит его ноги. он начинает просить большего, если поцеловать низ его живота. намджун знает, как не оставить камня на камне от его стыда — опустить голову ниже, между его бедер, коснуться сначала нежно, потом укусить — потом успокоить поцелуем. если долго не давать юнги то, чего он хочет, он станет капризным. протянет руки, чтобы коснуться, выпятит нижнюю губу, напрашиваясь на поцелуй. если помучить его ещё дольше — юнги сдастся, перевернется на живот и прогнется, сам подставится, притрётся, зная что это сработает, намджун не откажет ему в такой момент. намджун знает, как вести себя после: он помнит, что юнги нужно быть ближе, его нужно обнять, позволить положить голову на свою грудь и дать время отдышаться. он знает, что юнги успокоят мягкие поглаживания по спине, он расслабится и может задремать. юнги, кажется, сам не знает своё тело так, как его знает намджун.

***

иногда юнги беспокоится, что намджун ещё ни разу не говорил, что любит его. конечно, они вместе всего три месяца, но юнги, к его удивлению, уже готов произнести эти слова. он уже прошёл стадию бабочек в животе, теперь по ощущениям у него бабочки в кишечнике, и он скоро начнёт ими гадить. если это не любовь, то что? но юнги скорее умрёт, чем скажет это первым. он знает себя, он не сможет сделать первый шаг — он не умеет позволять себе быть уязвимым. сильнее всего юнги боится оказаться единственным, кто любит, единственным, кому это надо; он боится открыться и наткнуться за глухую стену в ответ. поэтому он не говорит «люблю». потому что намджун не говорит тоже. но… он помнит, когда день рождения мамы юнги. помнит, что у юнги удалены три зуба мудрости. что у него была собака в детстве по прозвищу «собака». что юнги не любит орехи, но шоколад с арахисом ест. мелочи, которые иногда забывают его друзья, которых он знает годами, детали, которые юнги иногда не помнит сам о себе — намджун запоминает, услышав о них всего один раз, наверное, потому что ничего, что касается юнги, не кажется ему не важным. поэтому да, намджун не говорит «я люблю», но… он говорит «я помню», что на самом деле означает: «в комнате, полной людей, когда все шумели, говорили и были заняты собой, я слушал тебя». намджун говорит «я помню», но юнги слышит «я люблю тебя».