***
Джон находит Шерлока стоящим на солнце во внутреннем дворике. На короткое мгновение ему кажется, что мужчина принимает солнечные ванны, но затем ему становится всё ясно; бурлящее эмоциональное состояние, язык тела и жёсткая линия спины Шерлока говорят всё. Джон выходит из коттеджа и встаёт рядом с Шерлоком. − Что не так? Шерлок пристально смотрит в сторону океана, будто это он лично его оскорбил. Шерлок протягивает Джону свой телефон, и он видит сообщение от Майкрофта. − Ой. − Чёртов Майкрофт, − шипит Шерлок. − Чёртов. Чёртов. Майкрофт. Джон вздрагивает; Шерлок на самом деле редко ругается. Ну, ругается по-английски. Он кладёт телефон в карман и повторяет позу Шерлока: руки на бёдрах, взгляд в сторону океана. Однако он не соответствует взгляду Шерлока, так как ему скорее любопытно, чем он возмущён таким поворотом событий. − Может быть, − начинает говорить Джон, но потом передумывает. − Нет, ты, наверное, прав, он приедет шпионить за тобой. − За наш счёт, Джон. Сейчас ты для него гораздо интереснее, чем был когда-то. − Я не его грёбанный эксперимент. Или твой, если уж на то пошло, − огрызается Джон. Он моргает. − Перестань меня злить. − Я этого не делаю. − Делаешь. Ты проецируешь. Прекрати это, Шерлок. − Я... − Шерлок останавливается и задумывается. − Я не понимал, что это делаю. Прости, Джон. − Х-м-м... − хмыкает Джон. Он заходит обратно в дом, оставляя Шерлока смотреть ему вслед в состоянии, близком к шоку. Он, конечно, совсем забыл о предстоящем визите Майкрофта. После нескольких минут раздумий Шерлок следует за Джоном обратно в коттедж; Джон делает то, что почти всегда делает, когда его эмоции совсем неуместны. Он заваривает чай. Шерлок подходит и встаёт рядом с ним; ему легче разбирать, где чьи эмоции, когда он стоит рядом с Джоном. Джон напряжён, и он зол − это его собственный гнев, а не Шерлока − но он также расстроен, и через несколько минут Шерлок понимает, что Джон сердится не на него; Джон зол на всё, и особенно на своё разочарование, и он не хочет сейчас это анализировать. По крайней мере, так кажется Шерлоку. Поэтому Шерлок на мгновение кладёт руку Джону на затылок «Всё в порядке, Джон, я понимаю», и отступает. Вопреки распространённому мнению и большинству доказательств, Шерлок действительно понимает социальные сигналы. И когда они исходят от Джона (хотя обычно это не обычные сигналы, а эмоциональные, ментальные), Шерлок даже иногда прислушивается к ним.***
В конце концов, Джон с раздражением переворачивается. − Ты собираешься лечь спать, Шерлок, или будешь стоять там всю ночь, вызывая мурашки по коже? − голос Джона хриплый со сна; значит, он спал до недавнего времени. Пристальный взгляд Шерлока разбудил его. Шерлок выныривает из задумчивости, опускает руки по бокам − они были сложены под подбородком, когда он смотрел в направлении Джона, размышляя. − Прости, − бормочет он (он извиняется больше, чем раньше, но только перед Джоном). Шерлок вешает халат на спинку кровати и скользит под одеяло рядом с ним, достаточно близко, чтобы чувствовать тепло его тела, но не настолько близко, чтобы они соприкасались. − Джон? − Шерлок рискует, по прошествии нескольких минут. Джон вздыхает, смирившись. Он ожидал этого почти весь день, в то время как боролся со своим разочарованием из-за всей их ситуации, боролся со своим гневом на мир в целом. С такими вещами было намного легче справляться, когда в его голове были только его собственные и чужие эмоции. Каким-то образом добавление Шерлока в уравнение полностью нарушило равновесие. Ну, это не так уж удивительно, не так ли? Конечно, Шерлок нарушил равновесие, это то, что у Шерлока получается лучше всего. Но расстроить всё так основательно, что Джону захотелось вскинуть руки в воздух и закричать до хрипоты? Это было далеко за пределами нормальности. Но опять же, никогда ментально не привязываясь к другому человеческому существу, Джон действительно понятия не имеет, каковы нормальные параметры для подобной ситуации. Он никогда даже не слышал, чтобы кто-то с особенностями делал такие вещи. И всё потому, что я должен был спасти жизнь своему сумасшедшему соседу по квартире. − Х-м-м? − отвечает он, поворачиваясь на спину, чтобы посмотреть на Шерлока. Шерлок смотрит в потолок, Джон видит его профиль в лунном свете, проникающем через окно. Если бы это был его коттедж, на окнах были бы плотные шторы, но это коттедж Шерлока. Шерлоку гораздо легче говорить о эмоциональных вещах в темноте. Ему будет легче, если он почувствует, что Джон не может видеть его ясно. И Джон не может, не совсем, но это не умаляет того, насколько ясно он чувствует Шерлока. Тем не менее, это не значит, что им завтра некуда идти, и это не значит, что он не привык к тому, что его будят в странное время, чтобы броситься в погоню за тем или иным преступником. Быть разбуженным, чтобы обсудить их нынешнюю ситуацию, на самом деле не так уж плохо по большому счёту. Так что он поговорит об этом, сформулирует это как можно точнее, а затем снова ляжет спать. − Ты можешь объяснить, почему ты расстроен? − спрашивает Шерлок. − Я могу попробовать. Шерлок ждёт, но в его молчании слышится «Пожалуйста, сделай это». Джону требуется мгновение, чтобы собраться с разбегающимися мыслями, прежде чем он заговорит: − Я полагаю, что всё сводится к эгоизму и сопротивлению переменам. Шерлок снова ждёт, когда он продолжит. Шерлок чувствует сдержанность Джона, но что касается признаний, то это не так уж плохо. Это не значит, что он признается в убийстве (и Шерлок совершенно уверен, что он сделает всё возможное, чтобы Джона никогда не поймали, если такое случится). Эгоизм и сопротивление переменам − две вещи, которые Шерлок понимает неявно, это два его самых стойких недостатка характера. И он знает, что Джону нужно снять это с души, иначе это будет гноиться и становиться всё хуже, и всё, вероятно, в конечном итоге сломается, когда он наконец сломается. Шерлок не уверен, имеет ли он в виду это в ментальном смысле или в физическом, и ему не нравится неточность, даже если он позволяет её с чётко очерченным вопросительным знаком в уме. Он никогда не видел, чтобы Джон бросал вещи, но он подозревает, что это может произойти, и он редко ошибается; он также никогда не видел Джона по-настоящему сломленным ментально, но он предполагает, что это возможно. − Я расстроен, потому что это просто ещё одна вещь, с которой нужно разобраться, и иногда мне надоедает быть тем, кто со всем разбирается. Это было достаточно плохо, когда это было только у меня в голове, Шерлок. Мне трудно привыкнуть к тому, что ты тоже там находишься. Мне жаль, если это заставляет меня выглядеть ублюдком, но это правда. Необходимость начинать всё с нуля с щитами, которые хорошо служили мне большую часть моей жизни − это удар; необходимость учить тебя вещам, которые были моей второй натурой так долго, что я не помню, чтобы сам их изучал, откровенно ужасна. Так что я зол и расстроен, и я зол, что расстроен, и мне жаль, если я вообще вымещаю это на тебе, потому что это не твоя вина, а моя. − Теперь ты чувствуешь себя лучше? Джон делает вдох, чтобы отрицать это, и понимает, что делает. − Да, вообще-то. − Я знаю, что от меня мало толку во всём этом, Джон, но ты можешь рассказать мне об этом. Я буду стараться изо всех сил. − Спасибо, Шерлок.***
Джон действительно чувствует себя лучше на следующий день; в нём всё ещё кипит разочарование, но он лучше справляется с этим. Шерлок, с другой стороны, проводит следующие два дня, погружаясь в тишину. Он говорит всё меньше и меньше, и если бы Джон не чувствовал так ясно то, что чувствовал Шерлок, он бы забеспокоился, что надвигается мрачное настроение. Но он действительно это чувствует, и если есть что-то, что понимает Джон Ватсон, так это семейные проблемы, поэтому он делает всё возможное для своего друга, а в остальном оставляет его наедине с этим. Каждый раз, когда Джон начинает предложение с «Может быть», Шерлок рычит на него. Он меньше ест и больше времени проводит в своей лаборатории. Шерлок старается не быть колючим, и он старается не беспокоиться о предстоящем визите своего брата, и обо всех старых воспоминаниях, и обиды, которые это вызывает в нём. Он терпит неудачу по обоим пунктам. Джон начинает совершать долгие самостоятельные прогулки, не столько для того, чтобы избежать Шерлока, сколько для того, чтобы дать им обоим немного пространства для общения. Он не уверен, кому из них это помогает меньше.***
− Шерлок? − Да, Джон? − Шерлок не отрывается от своего вскрытия. − Ты только что что-то сказал? Теперь Шерлок действительно поднимает глаза. − Нет, я этого не делал, Джон. − Х-м-м... Странно. − Джон пожимает плечами. − Могу поклясться, я слышал, как ты что-то сказал мне. − Снизу, Джон? − Ты мог бы крикнуть это. Не то чтобы ты никогда не делал этого раньше. Шерлок скорчил гримасу. − Я поставил чайник. Не хочешь чаю? Шерлок кивает. − Тост? Бутерброд? Я немного проголодался. − Что бы ты ни сделал, это прекрасно, Джон. − Значит, ты поздно ляжешь? − Шерлок пристрастился есть немного, когда Джон делает это по вечерам, если собирается допоздна заниматься своими экспериментами. Это и сигнал Джону, и способ провести с ним немного времени, прежде чем погрузиться в научные исследования на неисчислимые часы. Он также взял на себя большую часть основной и деликатной работы над своими текущими экспериментами, когда Джон спит, проводя больше времени в его компании в течение дня (хотя иногда они оба дремлют в это время). Шерлок издаёт уклончивый звук, который Джон правильно интерпретирует как «Да». − Постарайся ничего не взорвать, пока я сплю, хорошо? − Джон улыбается и поворачивается, чтобы спуститься вниз. Не то чтобы Шерлок делал это. Пока ещё не делал. Однако Джон, похоже, считает, что это только вопрос времени. Как будто Шерлок мог взорвать всё в своём собственном доме. Намеренно. Шерлок смотрит на дверной проём, где его друг стоял мгновение, качает головой, потому что он думал о чае, и это кажется ему ужасно большим совпадением, и возвращается к своему вскрытию.***
На третий день Шерлок отказывается вставать с постели. Он хмыкает, ворчит и натягивает одеяло на голову, не говоря Джону ни слова, выражая своё беспокойство всеми, кроме слов, поэтому Джон оставляет его в покое. Он уже знает, почему Шерлок ведёт себя так по-детски, но один из них должен спуститься вниз, и, как обычно, похоже, что эта задача остаётся за ним. В один прекрасный день он начнёт отказываться вмешиваться в дела братьев Холмс. Джон спускается вниз и направляется на кухню. − Привет, Майкрофт, − зовёт он, проходя мимо гостиной. − Чай? − Доброе утро, − приветствует его Майкрофт, не отрываясь от книги, которую читает. − Да, чай был бы чудесен, спасибо, доктор Ватсон. − Джон, − отвечает Джон. Он никогда не был из тех, кто придерживается формальностей, даже, возможно, с самым формальным мужчиной, которого он когда-либо встречал. Кроме того, жизнь с Шерлоком в голове заставляет его почти считать Майкрофта вторым братом или сестрой (как будто ему нужно больше, чем Гарри, чтобы иметь дело). Джон включает чайник и направляется обратно наверх, в спальню. − Это абсолютно нелепо, Шерлок. Ты собираешься спуститься вниз или спрячешься? Шерлок откидывает одеяло достаточно далеко, чтобы приподнять бровь, глядя на Джона. Это выражение в сочетании с его буйными спутанными со сна кудрями почти вызывает у Джона смех. Почти, но не совсем. Шерлок замечает его веселье и улыбается ему, зная, что он уже победил. − Это не моя работа − избавляться от твоего брата ради тебя, Шерлок. Шерлок пожимает плечами и снова натягивает одеяло на голову. − Нелепый мерзавец, − бормочет Джон, спускаясь вниз. Он прислоняется к арке между прихожей и гостиной и пристально смотрит на Майкрофта, пока тот не отрывает взгляд от книги, которую просматривает. Даже здесь, в сельской местности, Майкрофт одет безупречно, в то, что, вероятно, соответствует его представлению об одежде сельского сквайра. − Разве тебе нужно приглашение? − спрашивает Джон, старательно сдерживая улыбку на лице. Джон Ватсон, мастер извлекать максимум пользы из любой ситуации, даже если у него от этого болит голова. Майкрофт на самом деле улыбается этому. Джон не был уверен, что поймёт отсылку к поп-культуре, но тогда не особенно удивительно, что он это сделал; Майкрофт − Холмс, и во многих отношениях гораздо более всесторонний, чем Шерлок, просто нет. − Технически, это семейная собственность, так что нет, − отвечает он. − Нет необходимости, чтобы меня приглашали войти. − Я буду иметь это в виду, − отвечает Джон. Он слышит, как чайник выключается, и направляется обратно на кухню, чтобы приготовить чай для всех троих. Чай Майкрофта он делает слишком сладким, потому что знает, что Шерлока это позабавит. Он оставляет свой чай и чай Майкрофта в гостиной и берёт чай Шерлока в спальню. Потому что это то, что он делает, всё равно угощает своего упрямого, ребячливого друга чаем. Джон ставит чай Шерлока на прикроватный столик и смотрит на комок под одеялом, пока Шерлок не откидывает его и не вздыхает. − Что, Джон? − спрашивает он тихо (как будто это помешает Майкрофту узнать, что он здесь, спрятался). − Ничего, − отвечает Джон. Он наклоняется и целует Шерлока в лоб, создавая у него образ Майкрофта, потягивающего свой слишком сладкий чай и морщащегося. Когда он выпрямляется, Шерлок улыбается. Джон улыбается в ответ и спускается вниз, чтобы посидеть в гостиной со своим чаем и братом Шерлока. Джон хватает старую газету с того места, где её оставил Шерлок, и садится, чтобы начать читать спортивный раздел. Майкрофт вежливо потягивает чай, хотя для него он слишком сладкий, и они читают вместе в довольно дружеской тишине. Джон никогда не был большим любителем пустой болтовни, поэтому общая привычка к молчанию между Шерлоком и Майкрофтом никогда особенно не раздражала его, независимо от того, сколько раз Шерлок замечал, насколько это необычно. Он скажет что-нибудь, если ему есть что сказать, и Шерлок или Майкрофт сделают то же самое; это действительно несложная концепция, и он чувствует смутную жалость ко всем людям в жизни Холмса, которые этого не поняли. В конце концов Майкрофт всё-таки заговорил. Похоже, он смирился. − Похоже мой брат не почтит нас своим присутствием этим утром. − Это звучит так, как будто это должен быть вопрос, но на самом деле это не так. − Я бы не стал на это рассчитывать, − отвечает Джон, не отрываясь от международных новостей. Спорт был слишком угнетающим. Не то чтобы терроризм и война были намного веселее. − М-м-м... −издаёт Майкрофт один из тех уклончивых звуков, в которых так хороши оба мужчины. − Я бы на твоём месте не стал этого делать, − добавляет Джон. Он чувствует, что задумал Майкрофт, и это ничем хорошим не кончится. Однако приятно, что его щиты на месте и держатся; по крайней мере, ему не придётся тратить остаток недели на восстановление (снова). Он делает всё возможное, чтобы скрыть от Шерлока большую часть эмоционального состояния Майкрофта. У него и так достаточно забот, собственные колючие эмоции Шерлока только усугубились бы разочарованием и любопытством Майкрофта. Майкрофт пристально смотрит на Джона. Джон пожимает плечами. − М-м-м... − снова говорит Майкрофт. Но он приходит к решению, и он даёт Джону знать, почему он зашёл, и косвенно, почему он вообще в стране − Джону удаётся подавить желание спросить его, почему впервые почти за два десятилетия это происходит − и уходит, уступая этот раунд своему младшему брату. Джон вздыхает с облегчением, когда Майкрофт уходит. У него немного болит голова, и он не уверен, то ли это из-за того, что он пытается не дать Майкрофту просочиться в голову Шерлока, то ли из-за того, что он является буфером между ними, то ли просто потому, что Майкрофт − первый человек, кроме Шерлока, который лезет в его голову, и это похоже на небольшое нападение. Что должно сделать возвращение в город интересным. Но он пока не собирается беспокоиться об этом. Джон тащится обратно наверх, в спальню. Он тяжело опускается на свою сторону кровати и закрывает лицо руками. − Возвращайся в постель, − приказывает или, возможно, просит Шерлок из своего кокона. Джон смотрит на кокон и решает, что это прекрасная идея. − Верно. У тебя есть телефон? Шерлок поднимает его из своего гнезда. − Мой? Рука исчезает, затем появляется снова с телефоном Джона. − Наши ноутбуки? − Мой в лаборатории, твой на кухне. − Завтрак? Шерлок мгновение не отвечает. Он подозревает Джона. − У меня есть выбор? − Не совсем. − Тогда это звучит замечательно. − Верно. Я скоро вернусь. Меньше чем через полчаса Джон снова в постели. Он не натягивает одеяло на голову, как Шерлок, но перед ним стоит поднос с завтраком, оба их ноутбука рядом, есть третий телефон, о котором Джон не собирается спрашивать, две газеты, три медицинских журнала (откуда они взялись?) и подключение к интернету по Wi-Fi. По обоюдному негласному соглашению ни один из них не собирается одеваться или вставать, чтобы сделать что-то большее, чем сходить в туалет или поесть (в случае Джона, во всяком случае) в течение всего дня. И Джон даже не забыл найти немного парацетамола, чтобы принять от головной боли. Некоторое время после того, как он закончил есть, Джон лежит в постели, позволяя своим мыслям плыть по течению и слушая медленное и ровное дыхание Шерлока рядом с ним. Другой мужчина не спит, но и не разговаривает. Джона это устраивает; в любом случае, в эти дни им не нужно много разговаривать. В конце концов, и он действительно понятия не имеет, как долго он там лежит (и его это устраивает), Джон снова садится и хватает свой ноутбук. Короткий поиск показывает ему фильм, который он хочет посмотреть, на iPlayer, слава богу, тот был на BBC в начале недели, и он убеждается, что компьютер подключён, чтобы он не умер в середине. − Я собираюсь посмотреть фильм, Шерлок, − говорит он. − Ты хочешь, чтобы я нашёл наушники? − Нет, всё в порядке. Какой фильм? − Шерлок откидывает одеяло и смотрит на Джона. − Ты хочешь посмотреть со мной? − Зависит от того, что это такое. − Я думаю, тебе бы это понравилось. Он забавный. Шерлок бросает на него проницательный взгляд и снова натягивает одеяло на голову. − Поступай как знаешь. − Джон начинает фильм. Прямо в середине «Это книга о поцелуях?» Шерлок откидывает одеяло и спрашивает: − Что это за фильм? Джон только усмехается. Шерлок уступает своему любопытству и садится. Он придвигается ближе к Джону. Вскоре после этого он дёргается, пожимает плечами и наклоняется, пока его голова не оказывается на верхней части груди Джона и здоровом плече, одна рука лежит у него на рёбрах. Джон в ответ немного подвигается, пока ему не станет удобнее, пока им обоим не станет удобнее, и кладёт свою руку на руку Шерлока. Удивительно, но Шерлок даже почти не комментирует фильм. Он не совсем молчит, потому что не может не язвить, но на самом деле позволяет себе наслаждаться фильмом. Он замечает, что сицилиец не совсем неправ в отношении сицилийцев (по его собственному опыту, во всяком случае), но он поднимает голову, чтобы посмотреть на Джона в конце этой сцены. − Порошок иокана, − решительно говорит Шерлок. Джон фыркает от смеха. − Теперь ты видишь параллели? Я тебе уже несколько месяцев говорю. − Ты специально смотрел это, не так ли? − На самом деле, нет. Мне этот фильм действительно нравится, он хорош для таких дней, как сегодня. − Таких дней, как сегодня? − Да. Ну, знаешь, дни под одеялом. − М-м-м... − Шерлок издаёт тот же уклончивый звук, что и его брат, и Джон задаётся вопросом, знают ли они, что они оба это делают. К концу фильма Джон начинает дремать. − Шерлок, не мог бы ты подвинуться на минутку? Я хочу прилечь. Шерлок делает ему одолжение, хватая ноутбук, прежде чем он соскользнет с колен Джона, и ищет другой фильм, чтобы поставить. Может быть, документальный фильм. Может быть, что-нибудь об исторических убийствах? Джон сворачивается калачиком под одеялом и вздыхает. − Я не собираюсь дремать, − бормочет он, уже наполовину засыпая. − Обнимемся? Шерлоку требуется минута, чтобы понять, что Джон просит его обнять. − Конечно, Джон. − Он откладывает ноутбук (в пределах досягаемости даже из положения лежа) и ложится рядом с Джоном. Глаза Джона закрываются, но он улыбается. − Пасиб, Ш'лок. − Конечно, Джон, − повторяет Шерлок, теперь уже мягче. Он кладёт голову на здоровое плечо Джона и снова берёт ноутбук. Ему просто придётся смотреть свой фильм с включёнными субтитрами и выключенным звуком. Джон издаёт довольный звук, который мягко переходит в храп. Шерлок прислушивается к его ровному дыханию и наблюдает, как его эмоциональное состояние становится мягким и размытым по краям; Джон так счастлив во сне, и Шерлок позволяет этому захлестнуть его. На несколько мгновений он чувствует это так, как будто это его собственное, и позволяет этому затмевать его собственные эмоции, и это замечательно. Он заканчивает тем, что позволяет этим нескольким мгновениям нежиться в довольном сне Джона длиться намного дольше, чем следовало бы, чем он думает. Когда он отряхивается, отстраняется достаточно, чтобы почувствовать, где заканчиваются эмоции Джона и начинаются его собственные, документальный фильм, который он начал, заканчивается. Джон всё ещё спит. Шерлок закрывает ноутбук и откладывает его в сторону. Он поворачивается так, чтобы лежать, свернувшись калачиком, рядом с Джоном, устраивается поудобнее под одеялом, погружается в счастливые сонные эмоции Джона и позволяет себе дрейфовать. Он не совсем спит; он плавает на поверхности обширных и спокойных эмоций Джона. Где-то в глубине души это кажется знакомым, как далёкое воспоминание, и успокаивающим, и Шерлок не анализирует это и не задаётся вопросом, почему это так. Шерлок всё ещё тихо лежит, свернувшись калачиком у его бока, когда Джон просыпается несколько часов спустя.***
− Твой брат хочет, чтобы мы поужинали с ним. − Джон не поднимает эту тему до следующего дня. Шерлок был достаточно расстроен приездом Майкрофта в Сассекс, его появлением в коттедже, и Джон не хотел ссориться с ним из-за этого. Потому что он знает, что Шерлок не захочет этого, будет бороться с этим с детской раздражительностью, которую он просто не может не чувствовать рядом со своим братом. (Это то, что он замечал раньше; Майкрофт низводит Шерлока до подросткового возраста таким образом, что тот, похоже, не может ничего с этим сделать. Ах, семья.) − Нет. − Волоски на теле Шерлока встают дыбом. Его в основном устоявшееся эмоциональное состояние становится колючим и острым. Джон почти физически реагирует на это; иногда иметь дело с Шерлоком − всё равно что втирать стекло в собственную кожу. − Что значит «нет»? − он говорит ровным голосом, старается не выдавать своих эмоций. − Нет, Джон, нет, какая часть этого сбивает с толку? Я не буду ужинать с этим толстым, носатым любителем совать нос в чужие дела в этом доме. Джон вздыхает. − Шерлок, я не думаю, что он будет менее упрям в этом, чем ты. И, я думаю, отчасти это потому, что он просто хочет тебя увидеть. − Конечно, он просто хочет видеть меня, Джон. Ты знаешь, что произойдёт, если он просто «увидит» меня? Ты знаешь, что с тобой происходит? − Он не собирается препарировать меня. Он не собирается забирать меня у тебя, Шерлок. − Как обычно, Джон просто выходит и формулирует самые глубокие, наименее изученные страхи Шерлока. − Ты абсолютно прав, он не такой. − Шерлок сердито смотрит на него за то, что он даже предложил это, за то, что облёк это в слова. − Что, если он придёт сюда? Фырканье. − Я бы предпочёл, чтобы он просто упал в океан, и чтобы я никогда больше его не видел. − Я не думаю, что ты получишь это желание − кроме того, не будет ли трудно справиться с хаосом в глобальном масштабе? − Не будь таким милым, Джон. Ты не забавный. − Я не буду уговаривать тебя поговорить с ним, если он придёт сюда. − Я бы тоже не стал. − Шерлок скрещивает руки на груди и смотрит в окно, на холмы. − Я не буду выступать в качестве посредника. Даже не буду пытаться. Делай, как хочешь. Шерлок смотрит на Джона через плечо. Медленно его губы начинают растягиваться в улыбке. − О Боже, я даже не хочу знать. Не говори мне, Шерлок. Я не могу и не хочу знать. − Джон вскидывает руки и направляется на кухню, оставляя Шерлока в заговоре против своего брата. Джон звонит по телефону, предлагает компромисс. Майкрофт соглашается, предлагает принести десерт.***
Джон сердито смотрит на те места на потолке, до которых не может дотянуться. − Шерлок! − кричит он. − Тащи свою задницу сюда! СЕЙЧАС ЖЕ! Шерлок появляется несколько мгновений спустя из гостиной, бросая на Джона свой лучший невинный взгляд «Почему-ты-стоишь-на-моём-обеденном-столе». − Да? − Тащи свою задницу сюда прямо сейчас и помоги мне убрать этот беспорядок. Шерлок склоняет голову набок, пристально смотрит на Джона. В уголках его губ появляется улыбка, и внутри он катается по полу от веселья. По крайней мере, хоть одному из них весело. Майкрофт злился, брызгал слюной и был весь в пудинге, когда уходил. − Это ты виноват, что весь потолок в чёртовых пятнах, Шерлок. Это ты подстроил так, что пудинг, который принёс твой брат, взорвался, − Джон изо всех сил старается не улыбнуться. − Выражение лица Майкрофта того стоило, Джон. − Возможно, так оно и есть, но это не освобождает тебя от уборки. − Скажи мне настоящую причину, Джон. − Шерлок теперь широко улыбается, уперев руки в бока. Джон громко вздыхает. − Я не могу дотянуться до всего этого, ясно?! Поднимайся сюда! Шерлок не может сдержать смешок, и Джон сердито смотрит на него. − Я знаю четырнадцать способов убить тебя голыми руками. − Но его собственная улыбка начинает пробиваться наружу. Джон выглядит нелепо, стоя на столе в фартуке с оборками, пытаясь защитить свой джемпер от капающего с потолка десерта. Шерлок даже не знал, что у него был фартук, не говоря уже об оборках. Шерлок сдаётся и смеётся. Через несколько мгновений к нему присоединяется Джон. − Но ты видел, Джон? − Шерлок задыхается, хватаясь за стол, чтобы не упасть. − Ты видел выражение его лица? У меня не было такого с ним с тех пор, как ему было двенадцать! Джону приходится сесть на столе, чтобы не упасть с него. Веселье Шерлока заразительно. На самом деле, слишком заразительно. Он отталкивает его, приглушает. − Шерлок, ты снова это делаешь. Шерлок медленно успокаивается, его хихиканье стихает. − Я?.. Ох. − Его улыбка гаснет. − Я прошу прощения, Джон. Кажется, я ничего не могу с этим поделать. − Я знаю. Шерлок протягивает руку и берёт губку, которой пользовался Джон, из его рук. Теперь молчаливый, раскаивающийся и спокойный, он забирается на стол, чтобы закончить вытирать десерт с потолка и светильника. Джон остаётся сидеть рядом с ним. Через несколько минут он протягивает руку и обхватывает голую лодыжку Шерлока. «Всё в порядке, − думает он. − Мы будем работать над этим». Шерлок не отвечает на невысказанное заверение, но вздыхает с облегчением, пока убирается.