***
«Зря я ввязался в это дело, — думал Дракон, выгрызая засевшие в чешуе на боку стрелы и поминутно оборачиваясь на тускло светящийся узкий лаз, ведущий из логова наружу. — Не ровен час, головой поплачусь, в самом деле. И принцесса эта подозрительная какая-то. Пока нес, даже не пискнула». Принцесса сидела в дальнем углу, свернувшись в клубочек и обхватив колени, и наблюдала за похитителем. — Не боишься? — Дракон выдернул наконец последний обломок стрелы и выплюнул на пол. — Нет, — Принцесса пожала плечами. — А если сожру? — блеснул глазами Дракон. — Хотел бы мяса — поймал бы корову или лошадь, — резонно ответила Принцесса. — Людей вроде меня похищают или ради выкупа, или как инструмент политического давления. А похищение принцессы драконом — это вообще историческая традиция. — Может, мне благородного мясца захотелось, — проурчал Дракон, недобро щурясь. Где-то в глубине его существа еще теплилась генетическая память рода чудовищ, разорявших огнем города и рвавших сырую человеческую плоть. Эти его предки, кажется, в самом деле предпочитали обедать девственницами голубых кровей. — Давай будем благоразумными, — сказала Принцесса, будто бы уловив отголосок этих жутких мыслей. «Благоразумнее в моем случае было не ввязываться» — снова подумал Дракон и раздраженно зашуршал чешуей. Близился вечер; после заката он должен был по уговору встретиться с Хитрым Рыцарем и узнать, объявили ли за спасение принцессы ожидаемую награду. Дракон выкарабкался наружу и, грохоча, начал сгребать ко входу валуны. — Что это ты делаешь? — забеспокоилась Принцесса. — Я завалю лаз камнями, — пояснил Дракон. — Это чтобы ты не сбежала. Я откопаю, когда вернусь. — Если ты завалишь единственный вход, я задохнусь и умру, — ответила Принцесса. — Нелепый будет конец, согласись? Если ты и в самом деле надумал поесть благородного мяса, есть и более гуманные способы меня убить. — А если не завалю — ты сбежишь, — возразил Дракон, но камни сгребать прекратил. Принцесса усмехнулась. — Куда? Ты сам-то видел, куда принес меня? Кругом крутые скалы, лед и снег. Мне там, снаружи, и пары часов не выдержать. А замерзнуть в горах или сорваться в пропасть не менее безответственно с моей стороны, чем задохнуться в каменном мешке. — Ну ладно, — неуверенно согласился Дракон. — Но учти, если попытаешься сбежать, я тебя найду и закую в цепи. — У тебя нет цепей. Но ты не волнуйся, я тебя дождусь. Мне нельзя рисковать попусту.***
— Слышала? — язвительно поинтересовался Дракон, протискиваясь в пещеру. — За тебя полцарства отдавать не хотят, только треть! — Ну и слава богу, — Принцесса приободрилась. — Ведь неизвестно же, в чьи руки она попадёт и как ей распорядятся. Треть царства ещё может быть дотационным регионом, а если им станет половина — как минимум падения уровня жизни не миновать. — Значит, в остальных двух третьих ты уверена? — только и нашёл, что спросить, ошарашенный её ответом Дракон, и свернулся в кольцо, приглаживая языком встопорщившиеся на кончике хвоста чешуйки. — Да, мои братья — грамотные политики, разве что Мечеслав слегка милитарист. Им страну доверить можно, — девушка пожала плечами, разглядывая дракона, и задумчиво поделилась наблюдением. — А ты на шишку похож. Еловую. Из меди кованую. — Ну спасибо, приласкала! — фыркнул Дракон, выпустив из ноздрей тонкие струйки дыма. В пещере едко запахло селитрой. Принцесса отвернулась, уткнувшись лбом в каменную стену. Дракон покрутился, устраиваясь поудобнее, как пёс на лежанке, но сон к нему не шёл. — Эй! — свистящим шёпотом позвал он. — Давай ещё поговорим. Девушка подняла голову. Под глазами у неё Дракон с сожалением и смутной виной заметил чёрные круги. — Обидчивый ты, — сказала Принцесса. — А мне ещё дышать здесь бог весть сколько. Чувство вины приняло более отчетливые очертания. — Так давай на воздух выйдем? — после минутного колебания предложил Дракон. — А не опасно? — Думаю, ночью сюда разве что самоубица сунется, — Дракон поднялся, разминая лапы, и вдруг спохватился. — А тебе-то что? Чем раньше меня убьют, тем раньше тебя освободят. — А оно мне надо? — вяло спросила Принцесса, и Дракон подавился дымом. Закашлялись оба; с выходом из пещеры пришлось поторопиться. Горы заволокло туманом; он клубился внизу, как кипящее зыбкое море, посеребренное лунным светом, и вершины хребта вздымались над ним подобно скалистым островам, чёрные и ясно очерченные на фоне звёздного неба. Дул порывистый холодный ветер — казалось, швырял в лицо горсти невидимой снежной крупы, хлестал, трепал волосы. Принцесса отступила за спину Дракона, чтобы укрыться от ветра; слушала, как свистит в гребнях на его спине, дышала морозным воздухом и не могла надышаться, словно он вытекал куда-то из её лёгких, как вода из треснувшей чашки. — Здесь мало кислорода, — сказал Дракон, обернувшись через плечо. Его гибкая шея свилась в кольцо. — Мы слишком высоко для людей. — Всё же лучше, чем внутри, — Принцесса поежилась. — Давай ещё постоим. Она запрокинула голову, разглядывая колючие белые созвездия, и дышала как могла глубоко, судорожно раздувая грудную клетку. Зрелище было до того болезненное, что Дракону сделалось не по себе. — Ты не умираешь? — спросил он настороженно, переступая с лапы на лапу. Принцесса оторвала взгляд от небосвода, глянула сперва сквозь Дракона, напугав его ещё больше, затем — на него. В глаза. — Да нет, — сказала она наконец и подула на окоченевшие пальцы, вновь разорвав зрительный контакт. — Просто я очень слабая. Когда я смотрю на крестьянок, вижу, что они больны от избытка физического труда — артриты, грыжи, сорванные спины. А я больна от недостатка — так тоже бывает. — Пойдём? — предложил Дракон, подставляя ей хвост в качестве опоры. Принцесса положила на сверкающую чешую ладонь — до того ледяную, что даже Дракон это ощутил — и осторожно спустилась навстречу душному сумраку. Здесь у нее еще сильнее закружилась голова, и тошнота подступила к горлу; пришлось схватиться за отполированный роговой шип, чтобы не упасть. Она добралась до своего угла и села, устроив подборок на колени и прикрывая рот рукой. Так вскоре и задремала. К Дракону сон по-прежнему не шёл. Он возился, дыбился, шуршал чешуей, хлопал крыльями, а когда ненадолго забылся, ему приснилось что-то в высшей степени беспокойное, с железным привкусом кошмара. Дракон сдвинул веки, открывая глаза. Принцесса не спала; сидела в прежней позе и смотрела на него. — Плохой сон? — спросила она. — А ты точно принцесса, а не ведьма? — прищурился Дракон и отряхнулся, сбрасывая остатки морока. — К сожалению, точно. Дракон раздумывал, как продолжить разговор, когда она решилась попросить. — Мы можем еще раз выйти наружу? — Уже светает, — опасливо начал Дракон, но покосился на пленницу и осекся. — Да, давай выйдем. Ветер переменился; теперь он не налетал порывами, а дул постоянно, как будто меж гор несся бесконечный железнодорожный состав. Туман внизу начал расползаться; сплошное седое море превратитилось в хвостатые, вытянувшиеся по ветру клубки; выше, где ночью небо было чистым и прозрачным, наоборот, появились невесомые штрихи облаков. Выбирающееся из-за горизонта солнце окрасило их в ярко-алый и четко обрисовало, превратив в оброненные птицей-фениксом перья. Алым сделался обращенный к солнцу склон хребта — словно древнюю гору ранили и она истекала кровью. Кровь горы залила крылья и спину Дракона и лицо Принцессы. Где-то внизу под копытом первой проснувшейся горной козы осыпалась каменная пыль — и впервые за столетия этот звук пробудил в сердце Дракона не охотничий азарт, а страх. — Пора возвращаться, — поторопил он Принцессу. — Уже совсем светло. — И холодно. Та послушно спустилась в каменный тоннель и уже внутри сказала: — Ты боишься. — Игра началась, сама понимаешь, — с долей смущения ответил Дракон. — За тебя многие готовы меня убить. — Не за меня. За треть царства и треть казны, — Принцесса невесело усмехнулась. — За меня разве что братья вступились бы, но им не позволит отец — глупо потерять всех наследников в попытке спасти одну, кому и престол-то никогда не светил. — Жестоко звучит, — заметил Дракон. — Справедливость бывает жестокой, — пожала плечами Принцесса. — Одного не пойму, ради чего ты-то ввязался в эту аферу? — Историческая традиция, — Дракон нервно дернул хвостом. — Ну ладно, — Принцесса не то привычно пожала плечами, не то поежилась от не отступившего еще холода. Дракон улегся у входа, вытянувшись настолько, насколько позволяло пространство тесной пещеры, положил голову на вытянутые передние лапы и наблюдал за тем, как Принцесса устраивается в своем углу. Она завернулась в грубую одеревеневшую козью шкуру, растирая замерзшие на ветру руки и ноги. С нарастающим беспокойством Дракон заметил, что пленница не перестает дрожать; слышно было, как стучат ее зубы. — Что с тобой? — спросил он достаточно глупо. — Никак не могу согреться. — Должно быть, я слишком долго продержал тебя снаружи. — Я просто слишком слабая, — горько подвела итог Принцесса. — Ты сильная. Просто эти горы — не для людей. Они даже самого сильного человека одолеют. Я забылся, когда смотрел на рассвет, — вдруг признался Дракон. — Мне стоило помнить, что рядом со мной — человек. Но я просто не мог отвести глаза. — Кто, как не я сама, должен был помнить про мои пределы выносливости? Уж точно не ты, — Принцесса погладила ближайший к ней коготь на драконьей лапе. Руки у нее были не ледяные, как Дракон того ожидал, а нездорово-горячие. Дракон тревожно заурчал. — Я сама засмотрелась на рассвет, — продолжила Принцесса и болезненно улыбнулась. — Я, должно быть, единственная из людей, кто видел, как солнце восходит над этими горами. И каждая секунда этого зрелища стоила того, чтобы оставаться на ветру и морозе. Я не пожалею, даже если придется заболеть воспалением легких и умереть. — Человеческая логика, — недовольно прошипел Дракон. Разговоры о смерти он не любил. Особенно при таких обстоятельствах. Особенно от столь благоразумной прежде принцессы. — А тебе не случалось не сожалеть об опрометчивых поступках? — прищурилась Принцесса. — Сделать что-то, что дорого тебе обошлось, и не думать о том, что лучше было бы поступить по-другому? Дракон покосился на Принцессу и признал. — Случалось. — Драконья логика, — Принцесса победоносно фыркнула и продолжила стучать зубами. — Иди ко мне, Принцесса, — Дракон демонстративно распахнул розовую пасть, обдав ее потоком жаркого, как из печи, воздуха. — Согрею. — А не перестараешься? — с подозрением спросила Принцесса, осторожно подсаживаясь чуть ближе. — Не-а, — убежденно подтвердил Дракон и сгреб Принцессу когтистой лапой, подтягивая к себе.***
— Эй, Дракон! — рявкнул покрытый инеем воин, закутанный в меха. — Выходи на честный бой! Дракон узнал голос своего подельника, но, вопреки ожиданиям, облегчения это не принесло. Со дна души поднималось мутное темное раздражение. Дракону хотелось драться; он пожалел, что сперва не пришел кто-то другой, кому без зазрения совести можно было оторвать голову и сбросить в пропасть. — Эй, чудовище поганое! — надсажался Хитрый Рыцарь. Дракон подумал было выскочить со страшным рыком и хотя бы напугать наглеца как следует, но побоялся не удержаться от последующей расправы. — Замолчи, — вдруг выступила из черноты логова Принцесса. — Не провоцируй. А ты, — жестко обратилась она к Дракону, — не высовывайся. Историческая традиция соблюдена. Воин показал свою доблесть, не побоявшись явиться на бой, и я отправлюсь с ним во дворец моего отца. Кровь проливать ни к чему. По обветренному лицу Хитрого Рыцаря расползлась улыбка. Всё складывалось как нельзя лучше — ему даже в показном поединке с Драконом участвовать было боязно. Дракон из глубины пещеры видел черный на белом фоне проема силуэт принцессы, ее прямую спину и гордо поднятую голову с аккуратно переплетенными косами, слышал ее голос, внезапно сделавшийся сильным и властным, без труда перекрывавшим завывание ветра. Ей шел бы венец принцессы, а еще больше шла бы корона правительницы. И от того, как непохожа она была на себя вчерашнюю, уязвимую, у Дракона ползли мурашки где-то под чешуей. — А если я хочу пррроливать кррровь?! — внезапно зарычал Дракон, выползая из логова. Распластал огромные крылья, стряхивая в снег пепел и пыль. — Если я хочу проверить, достоин ли тебя этот жалкий человечишка?! — Эй, ты чего?! Успокойся! — ошеломленный преображением Дракона, Хитрый Рыцарь поспешно отступал. Сейчас перед ним было подлинное огнедышащее чудовище, о каких слагались легенды, а не охочая до золота уступчивая крылатая ящерица. За схватку с таким Драконом треть, да и половина, царства казалась ничтожной платой. А вот женщина, которая могла так преобразить — об этом Рыцарь подумал только сейчас — быть может, и стоила этой битвы. И все же он предпочел бы не рисковать — вот только Дракон продолжал наступать, медленно, почти лениво крадучись, как охотящийся кот, оттесняя его к обрыву. — Прошу тебя, успокойся, — Принцесса преградила Дракону путь. — Я не хочу отдавать тебя первому встречному, — злобный рык Дракона превратился почти в мольбу. — Придут более достойные воины, поверь, и ты сможешь выбрать одного из них — я сохраню ему жизнь и признаю победителем. — Мне всё равно, — сказала Принцесса, взяв морду дракона в ладони. — Хорошие воины почти всегда плохие правители. А чем дольше я буду выбирать, тем больше падет бессмысленными жертвами. И, что хуже всего, — ее голос дрогнул. — Тем больше шансов, что погибнешь ты сам! Я не хочу этого допустить. Позволь мне уйти с этим человеком. Дракон думал, нервно хлеща себя хвостом по раздувающимся, как кузнечные меха, бокам. Постепенно он, казалось, успокаивался; наконец уселся, обернув лапы хвостом, и выдал свое решение. — Нет. Я не отпущу тебя с ним. И ни с кем другим тоже. Я отнесу тебя во дворец твоего отца. И мы все забудем про эту мерзкую историю. И ничья кровь не прольется. — Но уговор! — поняв, что опасность миновала, Хитрый Рыцарь посмел напомнить о себе. — Какой еще уговор? — насторожилась Принцесса. Дракон опустил голову. — Какой еще уговор? — раздельно, с угрозой в голосе повторила Принцесса. — У нас с ним был уговор. Я похитил тебя, чтобы сделать его королем. — И что он обещал взамен? — строго спросила Принцесса. — Золото, — Дракон сглотнул слюну. — Много золота из казны твоего отца. — Зачем тебе золото? — Оно блестит. — Ты получишь свое золото, — вздохнула Принцесса. Дракон удивился, не услышав в ее голосе презрения — только безмерную усталость. — Мне уже не нужно, — подавленно признался Дракон. — Мне больше не нравится, как оно блестит. — Почему? Дракон опустил голову еще ниже, почти уткнувшись в оставленную собственным дыханием проталину. — Не сравнить с тобой.***
Говорят, время, когда Объединенными Землями правили Трое, было временем процветания. У старшего Брата-Короля была система управления из верных и честных бояр, новаторский и эффективный подход к развитию сельского хозяйства и промышленности. У младшего Брата-Короля — идеально вышколенная армия, готовая защитить от любого врага. У Сестры-Королевы — грамотное налогообложение и честный суд. И Дракон.