Новое настоящее

Учиха совершенно не понимал, почему его риннеган слезился и постоянно чесался. Его правый глаз, который был кислотно-черным и более привычным для всех, дергался и постоянно заходился в нервном тике. В воздухе летали маленькие пылинки, которые забивались во все щели и заставляли шаринганистого постоянно чихать и давиться грязью. Именно в такие моменты он понимал, почему Хатаке носил идиотскую тканевую маску на пол лица и никогда ее не снимал.  — Ой, Саске, — протянула вышеупомянутая личность, появляясь в проеме между комнатами и гадко улыбаясь черными глазами. Учиха нахмурился, осмотрел мужчину еще раз и, отвернувшись, снова уткнулся в свиток, предпочитая промолчать на странное приветствие сенсея. Он уже привык к этим странностям. — Я по делу. Учиха успел в последний момент повернуться и поймать маленький запечатанный свиток с аккуратными зелеными краями и красными печатями. Шаринганистый нахмурился и попытался открыть документ проворными пальцами, но бумага ни в какую не поддавалась, будто бы была склеена. — Это миссия, на которую ты отправляешься вместе с Наруто сегодня после обеда, — Хатаке оперся плечом о стену и, сложив руки, внимательно обвел взглядом небольшое помещение, которое за последние несколько дней превратилось из аккуратной комнаты в пыльный чулан. — Время выполнения учитывайте сами, не маленькие. — Подождите, но ведь Наруто нельзя, — Учиха сконфуженно осмотрел фигуру наставника, отмечая и более растрепанную прическу, чем обычно, и неправильно замотанные бинты на голени, даже набедренная сумка с железяками была надета задом наперед. На самом деле, Узумаки разрешали покидать деревню только раз в две недели. Саске не знал, какое сегодня число и сколько он уже сидит здесь дней, но точно был уверен, что меньше двух недель. — С вами все в порядке? — Всё хорошо, Саске, — ответил Хатаке через несколько минут, а после махнул рукой и, развернувшись, поспешил покинуть личное пространство мстителя, удаляясь по делам Хокаге. — Не переживай. Учиха еще какое-то время смотрел в пустое место, соображая. Не мог шиноби со стажем неправильно застегнуть сумку с основным оружием. Просто не мог… Черноволосый перевел взгляд на свиток, который лежал с краю стола. Значит, миссия? *** — Вас заберут ближе к обеду, — произнес Наруто, стоя перед дверью и натягивая толстовку. Намикадзе находился рядом и внимательно смотрел за действиями своего сына. Ему это не нравилось, как и то, что уже через пару часов они снова уйдут в своё время. — Ну, я пойду. — Постой, — прошептал Минато, слегка поднимая руку, но не трогая юношу. Его глаза снова осмотрели сына, и он с трудом смог сдержать слёзы. — Ты уходишь? Наруто замер, внимательно разглядывая отца. Он только сейчас понял, что очень сильно скучал по нему. До него только сейчас дошло, что все это время он врал самому себе. Хотелось кинуться в объятия родного человека, попросить прощения за тупость и остаться в компании отца еще на несколько часиков. — Да, у меня дела, —произнес Узумаки и почувствовал, как ему на грудь упал огромный кирпич, который сдавил его лёгкие и тянул его к земле, заставляя прогибаться и вставать на колени, только чтобы не мучиться. Но он не Узумаки, если не сможет справиться с совестью, и именно поэтому он вышел не оглядываясь. — Пока, сын, — прошептал Минато в тишину и, скатившись по стене, сел на пол. Он знал, что больше его никогда, возможно, не увидит, и именно от этого и становилось невыносимо больно и тяжело. *** — Убейте меня, пожалуйста убейте, Минато-сенсей! — Маленькая девочка сидела на земле и кричала, перемешивая соленые слезы с грязью. Рядом стоял высокий блондин, который с растерянными глазами пытался успокоить ученицу, но пока это не принесло плодов. — Ох, Минато, извини, что задержалась, — рядом приземлилась красноволосая девушка, которая почти сразу же подошла к маленькой девочке и, сев на колени прямо в грязь, сняла портфель и начала в нем рыться и искать нужное для запечатывания. — Рин, успокойся! Девочка на пару секунд замолчала, а после, вытерев лицо грязными руками, уставилась большими карими глазами на девушку. — Я опасна для деревни, — прошептала она и, схватив девушку за тонкое запястье, заставила перевести взгляд на нее. — Во мне запечатали хвостатого. — Я знаю, — спокойно и не отнимая руки прошептала девушка и, улыбнувшись, попыталась подбодрить ребенка. Это она с детства знает, что такое быть джинчурики, а маленькая девочка, которая наслышана о том, что это такое, до ужаса боится оставлять зверя в себе. И пусть она хоть умрет ради деревни с аргументом того, что монстр может взять над ней контроль, но Кушина знала, что это просто страх. — Но это еще не конец света и не причина для смерти. Девочка замолчала и через пару секунд отпустила руку красноволосой, успокаиваясь окончательно. — Рин, все не так уж и плохо. — Девушка достала из портфеля уродливую маску, которую даже описать было невозможно. До того она была ужасна, что хотелось скривить аккуратный носик и отвернуться. — Это Шинигами, покровитель моего клана. Мы с Минато разработали печать, которая отдает этому Богу часть души запечатывающего, но при этом он продолжает жить. Никто не сможет взять контроль и заставить хвостатого взять его над тобой, пока ты сама этого не захочешь. — Увидев, что девочка все еще не уверена в ее словах, красноволосая поспешила продолжить: — Шинигами сам будет контролировать это. — И я не буду угрожать деревне? — спросила девочка через несколько секунд долгих размышлений. Как бы человек не был предан деревни шиноби, но он человек и тоже имеет право на жизнь. Пусть не на счастливую, но жизнь. — Нет, — красноволосая улыбнулась и откинула портфель в сторону, складывая ряд печатей и ставя барьер, оставляя блондинистого мужчину с обратной стороны стенки приглядывать за ними. — Будет немного больно. *** — Наруто-кун. — Узумаки недовольно повернулся, собираясь отвязаться от того, которому он понадобился. Его внутренние терзания прервала синеволосая девушка с милыми лавандовыми глазами. — Мы можем поговорить? Наруто еще какое-то время смотрел на подругу, соображая. Кивнув в знак согласия, он свернул в сторону парка, а девушка вскоре поравнялась с ним и шла слева, нервно теребя кончики длинных волос. — Наруто-кун, — синеволосая снова позвала его, заставив повернуться в свою сторону. Узумаки сейчас был мыслями не здесь и даже не в этом времени, а далеко в прошлом, вспоминал свое детство. Выполняемые на автомате действия сопровождались нечитаемыми темно-синими глазами, которые затянула белая пелена. — Я хотела поблагодарить тебя и попросить прощения.  — Что? — переспросил Наруто через несколько секунд. — За что, Хина-чан?  — Я-я, — девушка покраснела, склонила голову и накрутила тонкие синие локоны на пальцы. Она нервничала как никогда до этого. — Я хотела сказать, что люблю Киба-куна. Юная представительница клана Хьюга зажмурилась и покраснела даже кончиками ушей, стесняясь признания и чуть не падая в обморок. Наруто понимающе посмотрел на подругу. Ему, как и ей, тоже надо было расстаться с прошлым перед тем, как начинать строить новое и счастливое будущее. — Я очень рад за вас, Хина-чан, — Узумаки улыбнулся и взъерошил блондинистые волосы рукой, нервно сжимая их у корней и с болью оттягивая. — Когда свадьба? — На-на-руто-кун! — совершенно красная Хьюга облегченно выдохнула и улыбнулась своему другу — первой влюбленности, которую она ошибочно считала за любовь. Инудзука всегда поддерживал ее, любил и дорожил, когда Узумаки всю жизнь пробегал за напарником и собственной мечтой. Да, Наруто стал смыслом ее жизни, тем самым лучиком света, ради которого она тренировалась и преодолевала себя, но именно пару месяцев назад она поняла, что такое любовь и влюбленность. — Спасибо тебе. — За что, Хина-чан? — снова переспросил Наруто. — За все, — легко ответила девушка, а после вручила ему бумажный пакет, который все это время сжимала в руках. Синеволосая обняла его, крепко сжав в объятиях, и, уже уходя, развернулась и произнесла: — Я попрощалась со своим прошлым, но всегда остаюсь в настоящем. Узумаки еще какое-то время смотрел в пустоту парка. Бумажный пакет оказался в мусорке, а Наруто, прижимая к груди фотографию, поспешил домой. Главное — не опоздать! *** — Рин-чан! — в белую комнату ворвался черноволосый мальчик, который с громким воплем пронёсся по трехместной палате и остановился возле девочки, которая, прикрывая рукой рот, смеялась. — Как ты себя чувствуешь? — Всё хорошо, Обито, — ответила девочка и, отложив книгу, которую до этого читала, снова повернулась к другу. Она была слегка уставшей и бледной, но живой и относительно здоровой. Карьеру шиноби, как ей уже успели сообщить, она продолжит. — Здравствуй, Рин, — девочка так засмотрелась на своего напарника, что даже и не заметила блондинистого мужчину, который веселыми голубыми глазами взирал на учеников и радовался, что все обошлось. — Здравствуйте, сенсей, — ответила девочка, сопроводив свои слова легким кивком головы. — А где Кушина-сан? — Карие глаза с беспокойством осмотрели мужчину и, не заметив ранений, перевели взгляд на глаза, которые с нескрываемой нежностью смотрели на детей. — С ней все хорошо, — ответил Минато, понимая причину беспокойства девочки. Больше никто ничего не сказал, да и не надо было. Каждый из них уже не мало пережил и с недавних пор понимал друг друга с полуслова. Намикадзе посмотрел на свою команду и мысленно попросил прощения у того, кто в будущем решил им помочь. Они не смогли избежать потерь… — Жалко, что сейчас с нами нет Какаши-куна, — грустно произнесла Рин, теребя руками покрывало и вытягивая оттуда нитки. Учиха, до этого смотревший в окно задумчивым взглядом, встрепенулся и перевел взгляд на девочку. — Он тут, Рин-чан… Он всегда рядом. *** Наруто бежал по улице, прижимая к груди фотографию. Та самая глупость, которую они совершили во время войны. Хината знала, что ему дарить. Сейчас больше всего он боялся опоздать и не попрощаться. — Я дома! — крикнул Узумаки, скидывая на ходу сандалии и пробегая в кухню. — Минато-сан! Ответом Наруто было эхо пустого дома и кружка холодного чая, которую Намикадзе, видимо, не успел за собой убрать, когда их внезапно забрали. — Нет, — прошептал блондин и слегка нервно поставил фотографию на тумбу. Черное небо войны, на фоне которого стоят отец и сын, протягивая в сторону друг друга руки и стукаясь кулаками. Только безумец будет заниматься фотографированием на войне. Именно этому ненормальному сейчас и был благодарен Узумаки. — Нет! Кружка полетела в стену и разлетелась вдребезги от столкновения. Где-то громыхнул гром, заставляя нервного подростка подпрыгнуть и скатиться по стене, сжимая волосы и беззвучно плача, понимая, что он снова все потерял… — Узумаки, открывай! — сильный стук в дверь прервал страдания уже засыпающего на холодном полу Наруто и заставил того подняться, чтобы открыть все-таки кусок дерева, пока его не выбили. — Усуратонкачи! — Что? — резко спросил блондин у одного шаринганистого придурка, что уже собирался вломиться в дом друга. Учиха выглядел, как и всегда, холодно и просто, не привлекая внимания. — Собирайся, через десять минут жду тебя у ворот, опоздаешь — и я отправлю за тобой клона, — черноволосый зло прищурился и пропал в легкой дымке, оставляя Узумаки один на один с собой. Наруто еще какое-то время смотрел в пустое пространство, а после развернулся и направился в свою комнату собирать все необходимое. Гораздо лучше будет, если он уйдет на пару недель из деревни и отдохнет. Он надеялся вернуться новым человеком. Точнее, старым, таким, каким когда-то вернулся с Извращенным отшельником из путешествия. *** Серое небо заволокло тучами и в ближайшее время грозился пойти дождь. Коноха медленно оживала, а люди радовались, что всё самое плохое закончилось. Где-то в резиденции Хокаге подчиненные искали лидера деревни, задействовав все свои силы. Мемориал в честь погибших в Третьей Мировой войне шиноби омывало дождем, смывая грязь и боль утраты. Рядом стоял пепельноволосый шиноби, который, склонив голову, не отводил взгляд от знакомого имени напарника, который погиб, спасая его. Нет, Обито Учиха для него погиб совсем недавно, но надпись так и не убрали, оставляя шаринганистого в рядах погибших героев. — Ну вот и все, — слова потерялись среди шума дождя. В специально оборудованном зале сейчас решалась судьба всего мира. Какаши знал, что за все надо платить, и именно поэтому даже не удивился, когда начал рассыпаться в пепел. Хатаке небрежно улыбнулся и, подняв лицо к небу, вдохнул холодный воздух. — Теперь я ухожу действительно с чистым сердцем.