Мёртвая пьеса

            Дома проще должно быть, казалось

Быт съедает всё самое лучшее

Не смотри, опусти глаза вниз

Не слушай

Молчи, когда бухой сосед на свою тёлку кричит

Когда в подъезде снова кто-то мрачно "торчит"

Когда в квартиру напротив приезжают врачи -

Эта песня звучит, моя песня звучит

      В небольшой квартире Шастуна снова слышится крик. Это пьяный отчим пришёл с работы и теперь наезжает на такую же пьяную мать, которая все это время сидела и выпивала на кухне не очень-то элитный алкоголь, пока её сын закрылся в своей комнате и плакал в подушку. Снова ему придется пережить очередную ссору, к которым никак не может привыкнуть подросток. Он всего лишь ученик десятого класса Воронежской школы с неустойчивой психикой и огромной кучей проблем, что совершенно не волнует его родителей.       Одним спасением для юноши стала игра на скрипке. В каждой ноте слышится и чувствуется боль, которая пронзает душу до самых костей, вызывая при этом табун мурашек. Всё-таки, два года стараний в музыкальной школе обвенчались огромным успехом для Антона, но точно не для его семьи. В возрасте четырнадцати лет Шастун бросил занятия в специальной школе и начал личные тренировки на крыше своего родного дома, который, на самом деле, был ему противен.       Ему было неприятно находиться в этом помещении и проживать в одной квартире с такими ужасными людьми, как его родители. Они никогда не поддерживали своего сына и постоянно твердили о том, что он самый отстойный человек, который встречался им в жизни, и вообще не должен был родиться на этот свет.       Подростку было обидно. Обидно и больно, поэтому на его руках и ногах красовались множество шрамов от лезвий и каких-то острых предметов, которые он смог разобрать в агонии и агрессии. Он прекрасно помнит, как сделал самый первый порез, с которого началось все то, что сейчас подросток назвал бы успокоением и чем-то забавным... Этот шрам очень сильно выделялся среди остальных и привлекал внимание парня. Он был намного глубже чем другие. В тот момент он не думал ни о чем. Просто резал. Резал и причинял боль.       Шастун никогда не забудет, как в первый раз закрылся в ванной комнате, пока на кухне все так же спорили мать с отчимом, перед чем обвинили своего ребёнка абсолютно во всем и сказали, что он не такой, как надо...       Ему было тринадцать, когда острое лезвие первый раз прошлось по нежной и чистой коже.       Антон не смог выдержать всего, что навалилось на него.       Антон не смог сдержать свое обещание.       Антон не смог остановиться...       С каждой минутой порезов на теле становилось все больше и больше. Алая кровь капала на белый кафель, пачкала его, пока школьник неумело держал лезвие за кончик и оставлял, как казалось ему, небольшие царапинки, которые пульсировали кровью.       Он не чувствовал боли.       Он чувствовал лишь ненависть к самому себе и агрессию к своим родителям.       Школьник терпеть не мог своего отчима — Костю, — который по любой причине устраивал кипишь всем, кто только попадался ему на глаза, и даже в тайне от матери пару раз замахивался на юношу и спускал удар на слабое тело. Он бил неродного сына кулаками, иногда ремнем или каким-то подручным материалом, а после угрожал и обещал, что на теле подростка не останется живого места, если мать узнает об этом. Он часто клялся убить его, если тот сболтнет чего-то лишнего своей мамаше, которой на деле было абсолютно похуй на своего сына.       Так было всегда.       После ухода отца из семьи у мамы и Антона начались огромные проблемы с деньгами, так как женщина впала в депрессию, закрылась от общения и внешнего мира и спилась.

Переживания...

      Ещё один крик матери. Снова битая тарелка на полу и ругань отчима.       Антон больше не сможет.       Антон больше не выдержит.       Юноша хватает со стола чехол, где лежали скрипка и смычок, а после тихонько прокрадывается по коридору ко входной двери. Уже в прихожей парень может немного разглядеть состояние комнаты, где происходит это все. Осколки посуды, пьяный и разъяренный отчим, держащий мать за волосы, все те же звуки о мольбе и помощи. Антон больше ничего не хочет ни слышать, ни видеть.       Он все так же медленно крадется к выходу из квартиры, открывает дверь, тихо закрывает её и отходит, когда слышит характерный звук. В коридоре сыро и темно. Юноше сложно что-то разглядеть, но фонарик на телефоне сильно облегчает поставленную задачу. На ступеньках, которые ведут на крышу здания, валяются бычки от сигарет, а в некоторых местах виднеются капельки, почти чёрной, давно засохшей крови. Все-таки плохо жить в не благополучном районе, но только на такое место у семьи Антона были финансы.       Пробегая по ступенькам, парень задумался: "А что если сейчас сигануть с крыши? Что измениться, и кто меня будет ждать или искать? Правильно, никто". Антон нахуй никому не нужён, и это он понял давно. Его мысли наперебой смешиваются и образуют пелену, из-за которой ему тяжело дышать. Глаза слезятся, а руки дрожат, продолжая удерживать чехол с музыкальным инструментом.       Он уверен.       Он готов.       Он хочет этого.       Так будет лучше для всех. Но Антон боится... боится, и очень сильно. Юноша сомневается в том, что его выбор окажется правильным. Вдруг к нему придет осознание тогда, когда его тело будет безвольно лететь вниз, а мысли приведут к одному решению — это все было неправильно.       Добравшись до двадцать седьмого этажа, школьник аккуратно открыл дверь на крышу, на которую всегда сбегал от всех проблем. В его лицо повеял холодный октябрьский ветер. На крыше было слишком холодно, а на Антоне только тоненькая кофта, которая на протяжении нескольких лет нехило так сносилась, поэтому в некоторых местах виднеются потёртости и маленькие дырочки.       Он проходит дальше и присаживается на импровизированную лавку, а возле себя кладёт скрипку. Шатен завороженно наблюдает за закатом, который унёс не мало душ, и думает обо всем на свете. Сейчас бы он с удовольствием высказался кому-то о своей боли, которая накопилась в душе за долгое время, но у него нет никого кроме самого себя. Слезы, тремор рук и не самые лучшие мысли.       Он не может так просто это все закончить.       Он хочет жить.       По истине хочет, но он не видит смысла в этом. Всё стало каким-то неживым, ненастоящим, противным и до боли знакомым. Он знает каждый закоулок крыши и вспоминает как о ту или иную вещь цеплялся его взгляд, когда он первый раз пришёл сюда. Он с четырнадцать лет приходит, каждый раз пытаясь таким образом убежать от всех проблем, которые так и преследуют его на протяжении всей жизни.       Ему ничего не остаётся, как раскрыть чехол инструмента и взять его в руки. Приятный запах дерева настолько родной, что Шастун ощущает экстаз(?). Длинный смычок теперь находится в родных для него руках. Юноша подходит к самому краю крыши и смотрит вниз.       Нет. Антон не боялся высоты и всегда мечтал стать с ней одним целым, особенно, когда летел в бездну своих тайных желаний.

Путаница...

      Ноги находят опору о какой-то бортик, и смычок плавно начинает скользить по нейлоновым струнами. Школьник чувствует прикосновение тёмного дерева к своей шее и начинает наигрывать знакомую только ему мелодию. Она нежна, но в тоже время пропитана адской болью. Сердце сводит от родных звуков, и юноша роняет небольшую слезинку, которая скатывается и летит прямиком с многоэтажки на асфальт. Прохожих рядом нет. Конечно же нет. Кто бы сунулся в не самые лучшие районы и навёл на себя опасность? Никто. Поэтому школьник не беспокоится о том, что кто-то увидит, когда его тело будет лететь вниз.       Он не беспокоится о том, что его могут заметить, но здесь нет никого.       Это мёртвое место.       Мёртвая душа подростка и...       Мёртвая пьеса, в которой звучат ноты боли, страданий и ничтожества людей. Странные сочетания звуков прячут в себе по-настоящему чудесные отрывки мелодии и разносятся на весь ночной Воронеж, который стал родным для Антона так же, как и эта пьеса, что звучит несколько минут.       Антон думает.       Антон решает.       Он знает, что это неправильно, но другого выхода у него нет.       Последние ноты, и смычок замирает, а юноша смотрит вниз и что-то решает для себя.

Безысходность...

— Жизнь... Страшная штука. Такая безнадежная и мерзкая. Не так ли? — слышится абсолютно незнакомый голос. Испугавшись, подросток делает шаг назад и отходит куда-то в тень, тем самым прячась от света луны, который мог бы осветить профиль подростка и дать возможность незнакомцу увидеть внешность шатена, — Ну и чего ты испугался? — удивляется бархатистый мужской голос. — Я... Я не испугался, — тихо произносит Шастун, но все так же остаётся в тёмном месте, где его никто не сможет разглядеть. — Ну, пусть будет по-твоему, а вот мелодия по-настоящему завораживает, — подходя немного ближе, подмечает незнакомец. — Авторская, — немного смущённо хмыкает Антон и делает шаг вперёд.       Перед ним оказывается мужчина лет двадцати пяти, может, тридцати. На него накинут тёмный длинный плащ, на ногах массивная, кажется, армейская обувь, а в руках у него была небольшая сумка. — Я — Арсений, — представляется мужчина и тянет руку к шатену. Тот подходит ближе и жмёт шершавую, но сильную ладонь с мелкими царапинками на пальцах. — Антон, — разрывая рукопожатие, отвечает школьник. — Антон значит. И чего тебе дома не сидится? Что тут делаешь? Прыгать собрался? — с усмешкой спрашивает тот. — Ага, прыгать, — язвит шатен и поднимает взгляд на нового знакомого. Тёмные волосы, немного грубоватые черты лица и нежные голубые глаза-океаны, в которых отблескивают огни ночного города. — Ну и зачем это делать? — как-то строго, но с частичкой отцовской заботы спросил Арсений. — А смысл жить? Зачем? В чем суть этого всего? Где обещанный хэппи энд? Где любовь на всю жизнь? Где семья? Где адекватные родители и это чёртово счастье? — юноша безэмоционально улыбнулся и посмотрел прямиком в глаза незнакомца. — Смысл? — переспросил Арсений и также стал вглядываться в глаза юноши, пытаясь увидеть хоть какой-то лучик надежды, которая, видимо, давно умерла. — Именно. Что же вы можете сказать о смысле жизни? Наверное то, что жизнь — это прекрасно, ей нужно наслаждаться, верить и стремиться к лучшему. Добиваться целей и быть уверенным в себе, так же? — Шастун сделал шаг вперёд и оказался очень близко к мужчине. — Забавно... — на выдохе произнёс тот, — Так почему же ты не прыгнул? М? Признай, тебе страшно, ты запутался и не знаешь, что тебе делать. Все давит, ты пытаешься вынырнуть с этого всего, пытаешься распутать все ниточки, которые давно не принадлежат кукловоду. Ты не марионетка, Антон, ты пленник своего желания умереть. Не так ли? — голубоглазый улыбнулся, увидев резкие изменения в лице юноши и понял, что он абсолютно прав, и с этим явно не поспоришь. — Вы правы, мне страшно. Я боюсь, что это неправильное решение, — на глазах школьника выступили слезы, а горло начал давить тугой ком. — Всё-таки, надежда жива, парень, — улыбнулся Арсений и мигом большим пальцем вытер слезинку, которая скатилась с глаз шатена. Тот лишь улыбнулся и развернулся к импровизированной лавке. — Наверное... — на выдохе произнёс ученик и присел на скамейку. — Ну вот и зачем ты тогда полез на эту чёртову крышу? — Арсений немного постоял на своём месте, а потом подошёл и присел возле Антона. — Я... я обычно хожу сюда очень часто, это спасает меня, но... но я не хочу так жить, — зеленоглазый закрыл лицо руками и устало простонал. — Как? — удивился мужчина и положил свою тяжёлую ладонь на плечо подростка и склонился, повторяя туже позу Шастуна. — Я школьник, ученик десятого класса Воронежской школы. Живу с мамой и отчимом, которые постоянно выпивают, ссорятся, бьют посуду, матерят друг друга и во всем обвиняют меня. Отчим иногда бьёт, если ему что-то не понравится и угрожает убить, если об этом узнает мать, но я все равно очень сильно их люблю. Дорожу ими, но они этого не ценят. Не придают особого внимания... Умею играть на скрипке и иногда пишу стихи, но они выходят не очень рифмоваными. Друзей у меня нету. Одноклассники издеваются. Я же просто психически нездоровый человек со сломанной психикой и... желанием умереть. Всё... — шатен сглотнул ком и вытер слезы, которые уже давным-давно катились с глаз. О шрамах он умолчал. Он не хотел этого говорить никому. Он никогда не говорил незнакомцам о своей жизни, никогда не жаловался и тем более не просил поддержки, но этот мужчина выглядел добрым, и, рискуя всем, Антон выложил все как на блюдечке, от чего молодой человек расширил свои глаза и с ужасом посмотрел на подростка.

Рискованность..?

       — Антон... — отходя от шока произнёс тот, — Мне очень жаль, что ты все это видишь, — Арсений взглянул в глаза подростка и сочувствующе улыбнулся. — Я привык. Не надо мне сочувствовать, — огрызнулся шатен и перевёл тему, — А вы? — юноша посмотрел на мужчину, — Чем вы занимаетесь? Почему оказались на этой крыше и что вы хотели сделать? — парень с призрением оглянул того и неловко улыбнулся. — Я... — замялся Арсений, — Я тут к другу заезжал, он здесь живёт, — объяснился брюнет и продолжил, — Он попросил сходить меня на крышу и забрать... — мужчина оглянулся и его взгляд уставился в какую-то потрепанную коробку, — Вон то, — он показал пальцем на тот самый предмет и сдвинул плечами. — Не думал, что это ещё кому-то понадобится, — хмыкнул Антон и взглянул на незнакомца, — А вы, Арсений, чем занимаетесь, может где-то работаете? — поинтересовался школьник и взглянул на ночное небо, которое было усыпано мелкими звёздочками, а в самой середине светил одинокий полумесяц. — Я... — снова замялся брюнет, но сразу же продолжил, — Я сам с Питера, приехал сюда в командировку. Работаю в офисе, менеджером, — улыбнулся тот, — А тут вот друг живёт, решил, если уж и приехал, то хоть навестить кого-то, а то совсем один, соскучился уже, — зевнул тот и немного поежился, — Тебе не холодно? — кутаясь в плащ спросил Арсений оглядывая подростка и замечая на нем лишь тонкую худи. — Нет, не переживайте, мне тепло, — неловко отмахнулся юноша и нащупал рукой свою скрипку, — Может вам что-то сыграть? — неловко улыбнулся тот и посмотрел на мужчину. Он улыбнулся в ответ и кивнул головой. В голубых глазах вспыхнула маленькая искорка, которую мужчина вмиг потушил.

Скрытность.

      Школьник взял скрипку в руки и положил её себе на плечо упирая в шею. В руках вмиг оказался большой смычок, который сразу же заскользил по струнами и начал создавать мелодию. Она была красива и прелестна настолько, что заставила мужчину сидевшего рядом искренне и тепло улыбнуться. Антон сразу же расцвел от такой улыбки и доброты мужчины, и впервые в его мелодии появились ощущения какой-то надежды или чего-то ещё, но юноша не мог понять, и даже не собирался, он лишь медленно водил смычком по струнам скрипки и наслаждался мелодией как и сам Арсений.

Мы лишь поднимаемся,

Поднимаемся наверх, опускаемся вниз,

Ходим по кругу, это про нас,

Для нас это обычное дело.

У нас тяга к перемене мест, мы бежим, ничего не замечая.

Время всегда против нас.

Это нормально.

Когда тьма станет светом,

Павшие духом восстанут,

Это обычное дело...

Мы поднимаемся, поднимаемся наверх, опускаемся вниз,

Ходим по кругу,

Это про нас,

Для нас это обычное дело.

      Кажется, время застыло. Лишь Арсений, Антон и мелодия. Осенняя ночь отдавала холодом, пока юноша играл. Он не останавливался лишь потому, что мужчина тепло улыбался и, кажется, что-то вспоминал. Юноша же лишь улыбался и продолжал. Его авторская песня прозвучала последней, только теперь от неё веяло какой-то лёгкостью, но в тоже время ужасной болью. Было понятно, что школьник создавал эту мелодию по своему пособию, а сейчас, кажется, оно немного изменилось, но на долго ли? Лёгкость и надежда впервые была слышна в его "Мёртвой пьесе" и это вводило парня в замешательство. Он не мог так просто освободиться от всех проблем, которые держали его в страхе. Он не мог разорвать ниточки, которыми управлялся и сжечь их навсегда, но что-то сделало сегодняшний вечер намного приятней чем остальные. Точнее, кто-то.       Антон аккуратно сыграл последнюю ноту и перекрыл звук смычком. Арсений вмиг взбодрился и оживленно похлопал юноше за такую прекрасную мелодию. Антон тепло улыбнулся и заглянул в глаза брюнета, в которых он смог увидеть что-то похожее на боль. Он испугался. Впервые за сегодняшнюю ночь его глаза были темны, как ночь, и потеряны, как сам Антон. Он аккуратно потёр глаза, скорее всего, это было от усталости, и взглянул на подростка.

Страх..?

— Антон, это было замечательно, — устало улыбнулся Арсений вглядываясь в небо. На нём понемногу начали появляться маленькие жилки розоватого оттенка, — Скоро рассвет, — указал мужчина и повернулся, вглядываясь в глаза Антона. — Да... — завороженно оглянулся школьник и почувствовал как на его лице проскользнула лёгкая улыбка. Он так давно не играл кому-то. Он так давно не общался с людьми и не высказывался о том, что у него на душе. Ему стало так легко, но прошлое не отпустило, оно лишь отступило в тень. Пока что. — Наверное, все же нам пора расходиться. Твои родители наверняка обратили внимание на твоё исчезновение. Всё-таки, они твои родители, которые, сквозь это все, по-настоящему тебя любят, — мужчина привстал с лавки и немного размял руки и ноги, которые за это время успели онеметь, — Спасибо тебе, Антон, мне пора, — хмыкнул голубоглазый и забрал свою сумку поспешив к выходу с крыши. Он был растерян от всего этого. Он не смог... Не сумел... — Стойте, — Антон подпрыгнул и мигом догнал мужчину, — Спасибо вам огромное, — улыбнулся подросток и обнял брюнета. Тот немного растерялся, но тоже приобнял юношу в ответ. Тёплое тело Арсения, худые руки Антона и ночь... ночь, которая, кажется, изменила все в жизни этих двух. — Антон, мне правда нужно идти, — высвобождаясь из объятий говорил брюнет. — Мы больше с вами никогда не увидимся? — грустно спросил школьник и отдалился от голубоглазого. — Увидимся. Я обещаю, — улыбнулся мужчина и дёрнул ручку двери оставляя подростка одного.

Наивность...

      Кажется, все осталось так, как было, но что-то в глубине души кольнуло, и Арсений ударил себя по сердцу прислоняясь к стене подъезда.       Он стерпит это.       Он не слабый.       Вдруг зазвонил телефон, и Попов ответил. Антон в это время оставался стоять на том же месте и грустно всхлипывать, пока его горячие слезы падали на крышу дома, где все началось.       Юноша услышал знакомый голос и тихо подошёл ближе к выходу с крыши, чтобы услышать голос мужчины и, желательно, собеседника. Нет, он не какой-то там шпион и не собирается следить за брюнетом, но почему-то именно сейчас его тянет на такой поступок. Он прислонился к двери и стал вслушиваться в слова. К сожалению, из-за масивности двери тот не смог разобрать даже части слов собеседника, а также слов Арсения, но он отчётливо слышал лишь грустное: — Я не смог. Дай мне время... — и потерянное, — Месяц.       Попов скинул трубку и разъяренно ударил кулаком об одну из стен Воронежского подъезда и, кажется, начал спускаться по лестнице, а затем послышался громкий хлопок двери. Антон лишь отошёл подальше от выхода с крыши и вернулся обратно на скамью, на которой минутами ранее они с Арсением сидели вместе.       Он сидел, разглядывая небо, и только сейчас смог достать запрятанную пачку сигарет "Мальборо". Ему совсем не хотелось курить при взрослом человеке, который в любой момент мог бы прийти и начать рассказывать о вреде сигарет в таком возрасте.       Школьник сидел, выкуривал сигареты, одну за другой и продолжал думать. Парень мучил себя всем, что только придёт ему на ум. Он опять вспоминал удары Кости, крики мамы, издевательства одноклассников, но почему-то в это время в голове настойчиво всплывал образ Арсений, который сейчас одиноко попивал алкоголь в чужой квартире Воронежского дома, на крыше которого совсем недавно он был с подростком, которого спас... Но, правильно ли он поступил? И какие последствия ждут его..?

Потеряность...

***

      Антон просыпается уже в своей кровати, в маленькой комнате и сонно потирает глаза. Он не помнит, как вчера добрался до дома. Не помнит разбудил ли он Костю с мамой, но тело болит, и юноша прекрасно понимает, что вчера его снова избил отчим, но как мать могла такое допустить? Наверное, она была слишком пьяна, чтобы хоть как-то защитить подростка.       Он смирился.       Так всегда...       Ещё немного пролежав в постели, парень встаёт с кровати и плетётся к своему шкафу. Он одевается и выходит в коридор. Сегодня суббота, можно не волноваться, а если волноваться, то только из-за того, что Антон может остаться один на один со своим отчимом, который явно не был бы против устроить воспитательный час для "сыночка", но, благо мать отказывается куда-либо идти, ссылаясь на похмелье, которое тут же заглушает рюмкой водки. Подросток заходит на кухню только тогда, когда в ней не остаётся никого. В холодильнике можно нарыть несколько кусочков хлеба и пачку дешёвого масла. Он ставит чайник и намазывает себе бутерброды, после чего завтракает и покидает квартиру.       Сейчас у него есть только желание снова поиграть на скрипке тому Арсению, что вчера помог Антону прожить очередной день, но почему-то он не был уверен, что должен жить, так же как и умереть. Снова Шастуна посещают такие мысли, от которых голова идёт кругом, а сердце то сбавляет свой темп, то наоборот — набирает. Он спускается по лестнице и выходит из подъезда, ощущая свежий воздух. Антон дожидается маршрутку на автобусной остановке и запрыгивает в неё уезжая прочь...

***

      Проходят дни и недели, а Антон все так же сидит ночами на крыше Воронежа вместе с новым знакомым. Мужчина оказывается чудесным человеком, который начинает постепенно рассказывать о себе все больше и больше. Он добрый, понимающий и весёлый, но, в тоже время, спокойный. У него необычное сочетание внешности: голубые глаза, тёмные волосы, прекрасное тело и плавные черты лица. Всё, вроде бы, хорошо, но что-то его напрягает.       Арсений в последние дни слишком напряжен, резок и местами груб. Это не тот мужчина, который был с юношей на крыше ранее. Может, он просто устал от работы, которую, по его словам, выполняет в этом городе. Антон это понимал, но все равно его сердце предательски болело, когда он смотрел на брюнета, погруженного в свои мысли. Он боялся, что тот принимает что-то важное для себя, касающееся самого подростка. Парень думал, что Арсению надоело возиться с его проблемами и каждую ночь, непонятно из-за чего, сидеть на одной из крыш холодного и всегда пасмурного Воронежа.

Влюблённость ужасна, но только не для Антона...

***

      Время летит слишком быстро, и никто из парней не замечает этого. Антон наслаждается каждым вечером проведённым вместе с мужчиной, а тот считает дни до того самого "дня X". Школьник же ничего не подозревает и спокойно продолжает кутаться в его объятья и играть незнакомые и такие родные мелодии на скрипке. Арсений же помнит и чувствует телом каждый звук, пронзающий его грешную душу болью.       Вот уже начинается ноябрь, и холодные ветры оповещают о том, что совсем скоро придет зима, и все обретёт новые краски. На улице будут стоять снеговики, слепленные детскими руками, и люди, как всегда, будут спешить на работу, но уже по мягкому снегу, который будет хрустеть под ногами. Все вокруг меняется, и листья продолжают ссыпаться на землю, а деревья уже не могут дождаться снегов, которые укроют их теплом.       Арсений тоже меняется: меняет свое поведение, и даже как-то сухо относится к подростку, но тот слишком увлечён им, и не замечает этого.       Антон рад, что встретил такого человека, Попов же в замешательстве. Ему нужно выполнить свою работу, но юноша такой добрый, что к нему не хочется так относиться, как это положено мужчине. Наверное, парень ошибся в выборе собеседника, а Арсений просто запутался в своих же играх. Играх боли, смерти и отчаянья.       Антон для мужчины — настоящий лучик солнца. Настоящий свет среди тьмы и такой весёлый, когда находиться рядом с ним. Но он запрещает себе привязываться к юному парню, ведь знает, что нарушит свои обещания, хотя, одно уже нарушено. Он никогда не выполнял работу целый месяц. Максимум — недели две, но не четыре, а может быть ещё больше..?

Нарушение...

      Сегодня не исключение. Они снова сидят на уже такой родной крыше. Антон снова играет новые пьесы на скрипке, завершая свой концерт одной и той же "Мёртвой пьесой", и поклоняется мужчине подсаживаясь рядом. Он прижимается к его горячему телу и чувствует, как внутри разливается что-то тёплое, что-то непонятное, но такое знакомое и приятное.       Юноша чувствует бабочек внизу живота — так присутствия Попова влияют на него. За этот месяц он узнал, что его фамилия Попов, а полное ФИО Арсений Сергеевич Попов. По истине красиво... Ему двадцать семь лет, как позже узнал парень, раньше он жил в Америке.       Арсений понимал, что все больше и больше путается во лжи и не запоминает её, но правды сказать не может. Не положено... Его действительно зовут Арсений, та же фамилия и отчество, тот же возраст, но кроме него все выдумано.       Он не скажет правды.       Никогда.       А Антон продолжит слепо верить всем словам мужчины, и даже не догадываться о том, что все было очередной лапшой на ушах.       Антон обнимает мужчину и утыкается в его грудь, вдыхая прекрасный аромат, пока сам брюнет всматривается в ночное небо Воронежа и жалеет о том, что та самая первая ночь на крыше не стала самой последней.       Ровно месяц Арсений врет Антону.       Ровно месяц водит вокруг пальца, а сам же все сильнее запутывается в ниточках.       Больше он не кукловод, он марионетка, которую контролируют лишь люди сверху, которым он должен подчиняться, иначе ниточки порвут и марионетка упадёт в бьющихся конвульсиях смерти.       Сегодня ровно месяц, как Попов должен был выполнить поставленную задачу, и попрощаться со своим долгом навсегда, а потом, как всегда, сменить город, облик и продолжать так же спокойно жить, но сейчас, он сидит в объятьях едва знакомого школьника, который так легко открыл всю свою душу в первую встречу и показал настоящего себя...       Но, кажется, это было зря.       Всё было зря.

Зря...

— Красиво, правда? — поинтересовался Антон и поднял влюбленный взгляд на Арсения, который все ещё разглядывал небо и о чем-то думал, нахмуривши брови. — Да, красиво, — улыбнулся мужчина и вздохнул прикрывая тяжёлые веки. — Вас что-то беспокоит? — поинтересовался юноша видя состояние Попова. Он переживал за мужчину, а в последние ночи все чаще стал видеть его в таком виде. — Нет, все хорошо, не обращай внимания. Наверное я сегодня слишком устал. Все таки работа... — ответил тот и устало зевнул. — Вам нужно больше отдыхать, — беспокоясь говорил школьник, сильнее кутаясь в плед, который был накинут на их плечи, и согревал ледяное сердце и ожившую надежду в душе. — Наверное... — потерянно произнёс Арсений и начал осматривать Антона. Красивые зелёные глаза, золотистые кудри, едва видные венки на щеках и тёплая улыбка, которая, кажется, служит личным фонарём для мужчины. Жаль, что он не сможет выбраться с помощью этого фонаря из всей этой западни.

Фонарь горит, но долго ли он будет освещать тёмные закоулки души..?

— Арсений, — замечая взгляд на себе, говорит парень, — Я бы хотел вам кое-что сказать, — хмыкнул школьник и посмотрел прямиком в усталые голубые глаза-океаны. — Говори, — заинтересовался взрослый и также посмотрел в зелёные, ярче солнца, изумруды. — Пусть вы сейчас меня осудите. Пусть скажете, что я не такой как все и отвергните, но, лучше признаться вам, ведь вы мне нравитесь, Арсений, я влюбился в вас. Я влюбился в вас той ночью, когда я впервые услышал ваш голос, когда я впервые увидел вас. Мне стало больно и обидно, я не смог спрыгнуть в ту ночь. Я пытался убежать от себя. Я пытался распутать нити, но с каждым днем путался все больше и больше. И тогда я решил, что во всём этом нету смысла. Я отчаялся и решил, что это всего лишь жизнь. Она не обрывается. Она будет существовать вечно, но наша душа будет мёртвой. Мёртвой, как та пьеса, которую я вам играл. Тогда, именно в ту ночь вы спасли меня. Вы дали мне надежду на нормальную жизнь, и пускай в школе я так же остался изгоем, а мои родители ненавидят меня за все. Я все равно чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Я счастлив из-за вас. Вы моё спасение и моё счастье. Моя любовь и моя горечь... — юноша недожидаясь ответа нежно, почти невесомо, примкнул к чужим губам. Мужчина явно не ожидал таких действий от подростка, но на поцелуй ответил. Его губы немного разомкнулись пропуская язык Антона к себе в рот. Парень осторожно добрался до коротких волос Попова и длинными пальцами начал нежно поглаживать их, пока сильные руки Арсения сжимали тонкую талию. Брюнет закусывал и оттягивал нижнюю губу Антона, а тот лишь невольно стонал ему в рот.

Иногда мне становится страшно,

Что со мной никогда не случится,

Убежать, и в кого-то однажды

До беспамятства просто влюбиться.

      Кажется, время застыло. Все приобрело другие цвета и оттенки. Другие смыслы. Другие эмоции и чувства. Они помнят, как впервые встретились на этой же крыше. Они помнят, как встретились, и то, как Попов спас юношу, сам того не подозревая. Но он не выполнил свою работу. Арсений знает, как должен прогреметь выстрел, но пистолет все также продолжал лежать в кармане пиджака. Даже сейчас, в левом внутреннем кармашке плаща лежит небольшое оружие, которое в любой момент может оказаться возле виска подростка, но оно всё также остаётся у владельца. Он должен выполнить свое обещание, в котором конкретно запутался. Он должен достичь своей цели, но не может, ведь его губы накрывают другие, и от этого он получает массу удовольствия, приятных эмоций и какого-то осознания, но внутри, его сердце обливается невидимой чёрной кровью.

Вы моя любовь. Вы моя горечь...

      Антон отстраняется первым от нехватки воздуха и неловко улыбается Попову, у которого, кажется, не глаза, а бушующий океан. Он никак не ожидал такого действия от подростка, но, почему-то, ответил взаимностью, хоть ничего и не чувствует к этому человеку.       Наверное...       Он уверяет себя, каждый раз перед сном твердит о том, что это совершенно бесполезный человек, это просто его невыполнимое задание, цель, просто подросток, запавший в душу. Но сердце Арсения предательски ноет и совсем не соглашается с трезвым и холодным умом Попова. Оно почти кричит о том, что, да, мать его, Попов, ты влюбился, черть ты такой. Голова — холодное оружие, сердце — притупленное, чувства — натянутые, не настоящие, неживые. Но все-таки его сердце рвётся на части, когда мужчина не может увидеть такого родного и, в тоже время, совершенно чужого подростка, такие знакомые и, в тоже время, незнакомые глаза. Арсений теряется в себе.       Впервые он не может не признать, что скучает по Антону.       Впервые желает увидеть его и почувствовать аромат родного чужого подростка.       Впервые жертва ещё жива.       Впервые...       Арсений окончательно запутался, ему надо выполнить свою цель иначе целью станет он...

Впервые...

— Спасибо, — улыбается школьник и отстраняется от мужчины, вытирая губы большим пальцем. — Антон, — грустно улыбается Арсений, но тут же махает головой и продолжает, но уже не таким уставши-потерянным голосом, — Я должен тоже тебе признаться, — глаза — бушующий океан. Погибнет ли жертва в них? Попов прожигает юношу своими тёмными глазами. Он не смотрит на него, он сконцентрирован лишь на мыслях. Он не может врать ему смотря в глаза, как это было впервые, — Я уезжаю сегодня днём, в обед. У меня больше нет здесь работы, — Попов фокусирует взгляд на грустном, почти белом, как полотно, лице и видит рухнувший мир в зелёных, потускневших глазах. Разбитую надежду. Всё ту же потерянность, которая преследует мужчину на протяжении месяца. Все это, но в глазах Антона. — Навсегда? И мы больше никогда не увидимся? — спрашивает подросток глотая ком в горле и пытаясь не зареветь как маленькая девчонка узнавшая о том, что плохой мальчик растоптал её куличик, но он не девочка, и растоптали не его куличик, а его сердце.

Боль...

— Никогда... — повторяет тот и встаёт с лавки, — Прощай, Антон — грустно улыбается мужчина, проходя к выходу, и с небольшим шумом закрывает дверь. Навсегда.

Навсегда.

— Прощайте, — произносит школьник и остаётся сидеть на лавке кутаясь в плед.       Боль...       Слёзы...       Мир рухнул...       Его больше никто не возобновит. Не построит заново. "Никогда" отпечаталось в его памяти навсегда.

Дурманом ночью снова душу отравим,

Мы в невесомости, мы крылья расправим.

Узлами крепкими мы связанны будем навеки,

Сука-любовь этим забытым Миром правит.

Извилины дорог пытались запутать меня,

Но если одинок - бежишь, ломая преграды, кляня.

Словно Бонни и Клайд - готовы убивать за эту жизнь,

Которая мне подарила тебя!

Распеты серенады, прошлое не ворошим,

И жаркая зима дворы снегами вдруг запорошит.

По ветру раздувая пепел ради всех Святых,

И в сердце стук, без тебя будто бы притих,

Подари мне любовь, разбивая руки в кровь -

Я готов быть твоим ветром попутным!

Приручи мою душу!

Я прошу тебя - послушай сердца зов.

Ты - всё, что мне нужно!

***

      На часах три ночи, а юноша только возвращается домой. Он не чувствует себя живым. Его убили без пули, а должно было быть совсем по другому. Его сердце безжалостно растоптали и оставили там, внутри, ныть и продолжать стучать, но не так, как раньше. Всё должно было закончиться тогда, прыжком вниз, но все продолжает существовать по сей день.       Зайдя в квартиру, тот аккуратно и тихо разувается и проходит в свою комнату, натягивает пижаму и ложиться в постель, думая о последних словах мужчины. Он поспешил. Антон сглупил, и теперь будет виновным в своих действиях, но отвечать за это будет не своим совести и чувствам.

Этой ночью чьё-то сердце от любви горит

Все внутри

Но мне это ни о чем не говорит (на счет три)

Забываем нас двоих

Где же слезы мои?

Где-то сердце горит

***

      Утро. Антон просыпается по будильнику и, как всегда, обессиленно встаёт с кровати и плетется к окну. Сегодня дождь. На крыше посидеть не получится, если тот не прекратиться.       Подросток в спешке натягивает какие-то полушкольные вещи и выходит из своей спальни. Костя ,как и всегда, смотрит какую-то программу по телевизору, а мать готовит на кухне. Запах яичницы хоть как-то бодрит школьника, и тот без всяких эмоций заходит на кухню.       Женщина стоит возле плиты и продолжает готовить еду, не обращая внимания ни на что. Парень осторожно продвинулся в кухню и хмыкнул, привлекая внимания. Мать с синяками под глазами обернулась на того и, пару секунд посмотрев, отвернулась. Антон лишь пожал плечами и вышел из комнаты.       Так было всегда.       Каждое утро.       Но из-за этого Шастун не переставал любить мать. Он не переставал думать о каком-то осознании, которое, возможно, настигнет мать, и она очнется от такой жизни, но, пока что, этого не произошло, и навряд ли вообще произойдёт.       По дороге Антон заскочил в ванную, быстренько умылся и, почистив зубы, вышел, направляясь к себе в комнату. Одевшись, парень накинул на плечо лямку рюкзака и отправился к входной двери. Мать лишь выглянула с кухни и, оглядев подростка, зашла обратно. Тот подвигал бровями, изображая мать, и захлопнул за собой дверь.       Спускаясь по лестнице юноша мельком увидел Арсения, который заходил в квартиру несколькими этажами ниже. Он выглядел сильно уставшим, и его плечи не были ровны, как вчера, а опущены до предела. В его руках была та же сумка, что и в первую встречу, но, когда Антон пригляделся, то смог увидеть, что руки брюнета были измазаны кровью, и слегка подрагивали. Что случилось с мужчиной, юноша не знал.       Сегодня утром он последний раз увидел Попова.       Последний раз в своей никчемной жизни.       Последний...       Сердце рвалось на мелкие кусочки. Он уже был мёртвым, но тело продолжало свою работу и дальше функционировало.

Мы все мертвы, но тела наши ходят, а души где-то в небесах, где ясные звезды помнят...

      Школьник лишь проскочил по лестнице не привлекая внимания и спустился на второй этаж, где увидел пару свежих кровавых следов. Такого не было никогда, хоть и жили здесь не самые культурные люди. Это не могло не беспокоить, но Антон с этим поделать не мог, абсолютно, ничего. Ему оставалось лишь перешагнуть их и с ужасом выбежать из подъезда в свирепый дождь ,направляясь к автобусной остановке. Он боялся, что сейчас, где-то возле или в доме орудует убийца, который убьёт всех, кто попадется ему на глаза, но подросток посчитал эту мысль глупостью и поспешил к школе.

Всё таки не убил...

      Серое и мрачное здание, в котором учился Антон, встретило его очередной порцией насмешек учеников и попутно проходящих одноклассников. — Все как всегда, — тихонько пробормотал школьник себе под нос и направился на уроки, на которых всё те же дети будут издеваться над ним. Он привык, для него это обычная повседневная рутина.       Уроки, как и всегда, проходили как бег маленькой улитки. Юноша рисовал на полях тетрадки или просто пытался вслушаться в слова преподавателей, и услышать что-то новое для себя, но у него это никогда особо не получалось, и сейчас не исключение. Злые учителя подходили к подростку и забирали у него предмет занятия, на который тот отвлекался, не вслушиваясь в их речь. Получив очередную партию колкостей, юноша покинул учебное заведение и направился в сторону автобусной остановки. Как и всегда, доехав на старенькой маршрутке, он оказался в полу-трущобах и зашагал к своему дому.       На улице дождь.       На улице сыро и прохладно.       На улице как в душе Антона.       Зайдя в подъезд, в нос школьника ударил неприятный запах метала и чего-то ещё, что немного настораживает. Ужасный, противный запах, которым был наполнен весь подъезд. Кровавые следы на втором этаже так и остались, чем и напрягали юношу ещё больше, но тот, быстро перешагнув, их стал подниматься на свой этаж.       Подходя ближе к своей квартире, у школьника начиналась паника, а запах метала стал больше похожим на запах крови... Противной и свежей крови.       Антон сильнее сжал в руках ключи, которые ранее достал для самообороны и всё дальше шёл по зданию. Вот, перед его глазами мелькнула квартира, в которую ранее заходил Арсений. Теперь ещё парочка, и ещё. Вскоре юноша завернул на свой этаж, и запах лишь усиливался. Повернув пару раз, Антон смог разглядеть месиво, которое происходило возле его, и двух соседних квартир. Двери в его дом были полностью открыты, и с отдельного помещения Шастуна веяло тем же запахом, который пропитал весь подъезд, до каждого камешка.       Юноша в панике подбежал к квартире и застыл на пороге от увиденного. На линолеуме в прихожей была кровь, а телевизор все так же шумел показывая какие-то комедийные программы, которые так любил Костя, и придавал этим всем не самые приятные впечатления. Антон обошёл размазанную кровь и завернул в кухню. На плите все так же стояли жареные яйца, которые, почему-то, были нетронутыми, а на столе две кружки недопитого чая.       Юноша в тихом ужасе дошёл до гостиной. Телевизор был все так же включен, как сегодня с утра, и по нему шла какая-то программа. Немного заходя внутрь комнаты, юноша заметил огромную лужу бордовой крови, которая постепенно впитывалась в ковёр и растекалась по полу, пачкая его, и придавая этим ужасный вид. Она была темной, но совсем недавнишней, такое чувство, будто только что выжатой с человека.       Антон потёр глаза в надеже, что всё это исчезнет, и перед его лицом окажутся родители, которые вместе смотрели какой-то российский сериал по телевизору, и пусть, все так же не обращая внимания на подростка, но все осталось бы на своих местах. В его голове возникали самые ужасные мысли, от которых с глаз, опадая на пол и смешиваясь с кровью. Он боится и не может справится со своей паникой. Его тело охватила невидимая пелена, которая начинает обездвиживает парня, но он должен двигаться. Он должен увидеть все своими глазами и наконец-то понять, что за чертовщина произошла здесь. Он покидает эту комнату и мчится в свою.       Антон обессилено падает на пол, когда видит два мёртвых тела и огромную лужу смешанной крови. Она также впитывается в белый коврик и окрашивает его в совсем другие, неприятные, цвета. На лице подростка застывает ужас. Глаза, полные слез, не могут воспринять эту картину и понять, что здесь произошло. Тёмная кровь смешалась с алой и все так же растеклась по полу.       Подросток, как и всегда, собирался в школу, в которой получил множество оскорблений. Как и всегда, сел в ту самую маршрутку и добрался до дома. Как и всегда, зашёл в подъезд, добрался до своего этажа и зашёл в свою квартирку, в которой должны были быть его живые родители, а не два мёртвых тела с простреленными головами.       Юноша продолжает стоять на месте и смотреть на бездыханные тела. Он снова запутался в своих же нитях, и никак не может выпутаться из них. Антон не может держаться на ногах, поэтому он обессилено оседает на пол, тем самым пачкаясь в крови, которая, кажется, растекается по всей его комнате и душе. Он не может смириться с этим. Шастун боится, что следующим станет он. Теперь у парня нету того, кто смог бы позаботиться о нем и хоть что-то приготовить, как-то защитить или успокоить.       Теперь у него нет родителей.       Мамы...       Отчима...       Нет ни-ко-го.       Он остался сам.       Один.       Его тело кидает в дрожь, когда он наконец-то смог разглядеть всю комнату. На стене, которая находилась за подростком была выведена какая-то надпись. Подойдя ближе, он смог разглядеть огромные красные буквы. Эта надпись была написана кровью его родителей и гласила: "АНТОШ, СЛЕДУЮЩИМ БУДЕШЬ ТЫ"       Парень прикрывает рот рукой, чтобы не закричать. Тела, надпись и кровь. Он боится. Ему страшно. Он не может даже подняться. Тело парализовало ужасом от увиденного. У него больше нет семьи. Теперь нет никого в этом чёртовом доме. И в любой момент может не стать и его.

Мёртвые бездыханные тела.

      Вмиг, что-то решив для себя он выбегает из своей квартиры и мчится на пару этажей ниже. Антон с бешено колотящимся сердцем стучится в двери, в которые сегодня вошёл Попов, и молиться всем богам, чтобы мужчина все ещё был дома и открыл ему, впуская в квартиру друга, как тот говорил в первую встречу на крыше. Он все стучит и стучит, но ему никто не открывает. Он знает, что Арсения сегодня после обеда здесь не будет, и больше не будет никогда, но тот, сейчас прислоняясь к двери с другой стороны, прекрасно слышит парня и прекрасно знает, что у него произошло. Он видел все своими глазами, но он не откроет эту чёртову дверь. Удары Антона отпечатываются в сердце Попова, но никак не на дверях квартиры.       Чувства.       Противная вещь.       Они подводят нас, и ,в итоге, пропитываются отчаяньем, болью и непониманием. Они становятся мёртвыми, как и его душа...       Антон все так же продолжает бить кулаком по дверям, в надежде, что ему кто-то откроет, но этого не случается. Сейчас он ощущает только страх, потерю и боль. Адскую боль, которая парализовала его тело и больше не даст покоя никогда. На ватных ногах подросток все же отходит от дверей и обессиленно оседает на пол.       Потерянность.       Страх.       Боль.       Утрата.       Всё это смешалось в одной юной душе и придало сил Антону закричать на весь подъезд. Плевать, что сейчас в любой момент кто-то может выйти. Плевать, что о нем подумают.

Плевать...

      Он кричит, кричит и плачет. Захлебываясь слезами и собственным криком, а Арсений слышит это все. Слышит и натирает дуло пистолета. Он готовится.       Антон перестаёт кричать, когда не остаётся больше никаких эмоций. Только потерянность, страха и боли больше нет. Больше нет ничего и никого. Он не понимает почему это случилось именно с ним, и в чем он, сука, виноват. Как ему вернуть все обратно. Он опять хочет приходить в живую квартиру, где будут живые родители и его душа снова станет живой. Он снова хочет видеть Арсения и кутаться в его тёплых объятиях. Снова хочет сыграть ему что-то по истине прекрасное, но этого не случится.       Больше не случится.

Никогда...

      Юноша обессилено закрывает лицо руками и, скручиваясь калачиком, ложится на холодный и грязный кафель.

***

      На улице постепенно темнеет. Всё это время Антон провел возле двери Попова скрученным и рыдающим на полу. Слез больше нет, сил тоже.       Антон не слабый.       Антон должен встать.       Антон должен дойти туда.       Антон должен...       Антон дойдёт.

Дойдёт...

      Юноша опираясь руками о перила медленно поднимается с холодного раздробленного кафеля и, держась за поручни, постепенно переставляет ноги с одной ступени на вторую. Двадцать второй этаж позади, осталось ещё несколько и он снова увидит два мёртвых тела, которые за это время начинали разлагаться и порождать неприятный запах в квартире.       Шастун обессилен, потерян и кажется, больше не живой, но тело двигается, значит все же не умер, а лучше бы. Он все ещё продолжает идти и вспоминать каждую маленькую счастливую и не очень детальку из жизни, в которой присутствовали родители. В которой присутствовал Арсений. Пусть мать и отчим были не самыми лучшими родителями, но Антон любил их всем сердцем. Даже, когда на его теле появлялись новые удары от Кости, он не проклинал его на смерть и не желал попасть в ад. Он просто молча смотрел стеклянным взглядом на того, и в душе ему было больно и обидно, но никогда такого не было, чтобы парень хоть раз сказал ему плохое слово или показал свою слабость. Он был марионеткой, которой остаётся и сейчас, но Костя больше не кукловод — он мёртв, мать тоже.       Майя Шастун была хорошей, но, когда в её жизни появился тот же отчим, она начала выпивать пару раз в неделю, потом через день, а после — каждый. Раньше они с родным отцом Антона ходили в зоопарк, катались на качелях в городском парке и смотрели интересные мультики, которые выбирал маленький мальчик, и весело смеялись с героев, которые где-то падали или говорили что-то смешное, а когда они приходили домой, то очень часто проводили время вместе, но все испортил отчим, который так бесстыдно ворвался в их жизнь. Мать изменила своему прекрасному мужу именно с ним, и после этого слово "папа" никогда не было сказано подростком на протяжении десяти лет.

Снова никогда...

      Он добрался до своей квартиры, которая больше не почувствует аромат свежеприготовленных жареных яиц, и больше никогда не услышит пьяной ругани и матов от Кости.       Теперь тихо.       Страшно, одиноко и совсем тихо, но Антон продолжает подходить к дверям за которыми лежат мама с отчимом, жаль, только, что мёртвые.

Если стало тише,

Значит, всё в порядке.

Завтра будет легче...

Навряд-ли...

      Открыв дверь, юноша начинает чувствовать ужасный запах, который с каждой минутой усиливается. Он пробегает по всей квартире, подбегая к своей комнате, в которой нет ничего хорошего...теперь нет. Там пусто как и в душе Антона.

Пустота грядёт за собой смерть. Не так ли?

      Он боится увидеть их, и поэтому не включает свет, обходится фонариком на телефоне, стараясь не светить на трупов, и больше никогда не смотреть на них. Антон не желает видеть родителей такими. Пусть лучше он запомнит их безразличные лица, сегодня с утра, когда он выходил из дома и направлялся в школу, но не такие, какими они есть сейчас. Они больше не смотрят на Антона, они смотрят ему в душу, оставляя там огромнейший шрам, который невозможно будет как-то залечить или зашить. Однажды он начнёт гнить. И когда это произойдёт, начнёт гнить и юношеское тело в деревянной коробке под землёй.

Он умрёт... Как и они.

      Схватив свою любимую скрипку и отыскав наушники, юноша ринулся на выход. В подъезде чувствуется тот же запах, что и в квартире, но Шастун не обращает на него больше никакого внимания. Совсем скоро соседи начнут жаловаться на него, но Антон не услышит их ругани и не увидит похоронов родителей.

Не увидит...

      Немного постояв возле двери, оперевшись о белые стены, он что-то принял для себя. Наверняка, это какое-то важное решение, но сейчас он не будет спорить сам с собой о правильности выбора.       Он потерян и забыт в своей душе.       У него нет никакого выхода кроме родной крыши, на которой все закончится, также как и началось.       Он поднимается на двадцать седьмой этаж и рывком открывает массивную дверь. Холодный ветер. Он чувствует только холод, который веет ему в лицо и даже как-то освежает, и теперь страх снова всплывает новой волной.

Всё закончится... Сейчас.

      Он бежит к своей импровизированной лавке и вытягивает запрятанную пачку сигарет "Мальборо". В его ушах оказываются те наушники, что в спешке искал подросток в квартире с мёртвыми родителями. Он поджигает конец никотиновой палочки и вслушивается в текст какой-то рандомной песни из плейлиста.

Телефон без звука Твой голос для меня — мука Моё сердце пронзают твои смс-ки с утра Я выкопал себе яму и кинул в неё всю память В которой больше нет места для тебя

      Шатен продолжает делать глубокие затяжки не смотря на то, что горячий кончик доходит до самых пальцев. Он жжет их, обжигает душу, но ему плевать. Лишь песня и сигарета, которые в скором времени заканчиваются. Плейлист вырубается оповещая о разряженном телефоне, а в пачке с табачным изделием не остаётся ничего кроме пару крошек, выпавших с них ранее. Антон обозленно бросает её на пол и придавливает ногой, делая с той лепешку из картона. Он продолжает думать и без сигарет. В голове невольно всплывают образы матери и отчима, которые лежат парой этажами ниже в собственной комнате парня и влекут за собой ужасный запах. Скоро его услышат соседи и обратят внимание на это все, но не сейчас. Он вспоминает Арсения и его вчерашние слова "прощай" и "никогда". Они останутся рубцом на сердце, также как и мама с Костей...

Они не дышат, но дышит он. Они не слышат, но слышит он. Они не видят, а он, все... И так закончится ночь.

      Антон все ещё сидит на лавке и прожигает взглядом малиновый закат. Он красивый. По истине красивый.

Такой далёкий, но родной. Такой убитый, но живой, И он останется на веки в моей памяти такой...

      Он готов.       Он решил.       Выбегая с квартиры с родителями тот ещё сомневался. Конечно. Он всегда думал и надеялся, что в один момент в жизни появится человек, который спасёт его, вытащит из дерьма и будет оберегать вечность. И правда, он появился, но так же быстро исчез. Антон помнит, как его глаза горели пламенем, когда он мог вблизи взглянуть на мужчину. Он залечил все его раны и сделал счастливым. Самым счастливым. Но так же быстро разорвал все ниточки, которые скрепляли душу юного парня, и на прощание оставил сотню таких же. Шастун знает, что это он виноват.       Это он привязался к нему.       Это он влюбился.       Это он поцеловал его мягкие и       нежные губы.       Это он...       Подросток встал с лавки и, со слезами на глазах, открыл чехол, в котором хранился музыкальный инструмент. Он отчаялся. Не знает, что делать, и как все обойти. Он думает, что в один момент Арсений узнает о такой масштабной трагедии в жизни парня и обязательно вернётся, заберёт его в солнечный Питер и накормит вкусным вишневым пирогом, который был так любим юношей.       Но этот момент не настанет.       Так не может быть.       Это не сказка.       Это не хэппи энд...       Их никогда не бывает.

Никогда.

      Шастун все ещё сидел. Возле него лежала скрипка и смычок. В его голове была только одна мысль:       "Я должен"       Он действительно запутался. Он и в правду не сможет выбраться с этого дерьма. Антон больше не может справляться с этим всем, ещё и сам. Сильная сторона парня всегда была против попыток суицида. Всегда была против слабости. Всегда была... Но сейчас, она лишь смирилась с решением школьника и полностью подчинилась ему.

Он должен сыграть Мёртвую пьесу.

      Да. Всё эти вечера Антон играл Арсению мелодии, и одна из них и в правду называлась "Мёртвой пьесой", но она не была настоящей. Она была лишь прикрытием для него.       Антон настоящий псих, если исполнит свое желание.       Свою мечту.       Свою цель.

А Он исполнит.

      Парень встал с импровизированной лавки и взял в руки скрипку и смычок, но не принялся сразу ставить её в нужную позу для игры.       Он не сделал самого главного.       Ключевого действия.       В кармане чёрных джинс лежал небольшой раскладной и достаточно острый нож.       Он всегда был с парнем.       Каждый день.       Каждую ночь на крыше.       Каждую минуту в его жизни.

Всегда...

      Он достал его и начал крутить в руках. Он не мог понять, осмелится ли сделать это? Да.       Он осмелится.       Он сделает это.       Антон слаб, но Он настолько силён, что это будет сделано сегодня, а именно в четверг, четырнадцатого ноября, на крыше Воронежа с фоном ночного города и фонарей.       Антон, не смотря на холодный ветер, снял с себя худи, оказываясь без одежды. Голое тело, худые рёбра, впалый живот, в некоторых местах виднелись родинки, а руки были усыпаны недавними порезами и шрамами, которые преследовали его все время. Это было тем, что он хотел бы вычеркнуть из свой жизни, но продолжал так же брать в руки острое лезвие и водить по телу, вырисовывая какие-то узоры.       Антон взглянул вниз, на деревья и на фонари ночного Воронежа. Красота... — Под такое и умереть не жалко, — завороженно посмотрев на город, произнёс Шастун       Антон улыбнулся и раскрыл небольшой нож. Миг, и на его руке теперь образуется маленький, неглубокий порез, но с него уже выступает алая кровь. Ещё один, ещё и ещё. Руки юноши пачкаются в капельках крови, которые постепенно превращаются в небольшие струйки стекающие по рукам парня.       Но это не конец, это только начало.

Вперёд...

      Он осматривает свой живот, рёбра и остальные части тела. Его руки в последний раз проводят по такой нежной и чистой коже и... снова порез. По его груди растекается бордовая жидкость и стекает вниз по впалому животу.       Он продолжает.       Это больше не Антон.       Теперь это тот, кого юноша скрывал всю жизнь.       Самоубийца.       Маньяк.       Извращенец.       Псих...       Его тело больше не его. Теперь это принадлежит Ему. Каждый порез совершал Он. Каждая мысль была Его. Мёртвая пьеса Его.       Антон теперь тоже Его.       Теперь всё тело, все мысли, органы, душа и сердце принадлежит хладнокровному самоубийце. Он не остановится. Он дойдёт до конца, даже если ему кто-то поможет в этом, Он будет только рад.       Снова порез, который образуется на груди подростка. Следующий на ребре, ещё пара на живете и на его низу. По рукам стекает кровь и капает с многоэтажки. Шастун начинает дышать намного чаще и больше. Он снова возвращается. Антон пробивается. Он глушит Его и снова страх заполучает тёмную сторону юноши, но Он был бы не Он, если бы не оказался сильнее того. Антон крепко зажмуривает яркие зелёные глаза и открывает их смотря на тот же город, но уже стеклянным, серым взглядом.

Антон больше не Антон. Теперь это Он...

      Последний пункт — скрипка.       Антон подходит к лавке, истекая кровью, и кровавыми руками берет свой музыкальный инструмент и встаёт на прежнее место. Смычок медленно начинает скользит по струнам и воспроизводить те выученные наизусть ноты. Мелодия родной Мёртвой пьесы разливается, как кровь по всей крыше. Душа болит, сердце тоже, но они уже не чувствуют тех покалываний и, всего лишь, в последний раз могут увидеть настоящего Антона, который именно сейчас погружен в свою пьесу.

Последнюю пьесу.

      Один звук сменяется на второй и продолжают воплощать Мёртвую пьесу в реальность. Антон ничего не слышит и не видит. Он сосредоточен на музыке. Он сосредоточен на его последнем желании, цели и мечте.

Ведь в этой ночи будут сломаны все мои чувства и кости,

Я по полу в луже крови, взглядом в небо — хочу всё запомнить.

Ведь в этой ночи будут сломаны мои все пальцы — и чёрт с ним,

Но вам не заставить меня всё забыть — я целую иконы.

      Тело юноши превращается в кровавое пятно на этой крыше. Он играет, а бордовая жидкость стекает по всему телу. Она покидает его, как он этот мир.

Скажите, где мой снов безболезненный город?

Его придумал сам и построил с любовью,

Вложил детство своё туда с остатками чуда,

Вложил в него свой каждый сон,

Ну а теперь я один.

      Он не выдержал. Его жизнь слишком насыщенна болью, чтобы шестнадцатилетний подросток смог справиться с этим сам. Он никогда не справится сам, и сейчас тоже...

Мы все должны дальше идти, Но что делать, когда так не хочется?

Да, мне не хочется,

Да, блять, мне больше не хочется.

      Осталось девять нот, которые будут сыграны последними, перед тем как его музыки больше никто не услышит. Именно на этой крыше, с которой все начиналось, все и закончится.       Юноша начинает считать про себя и продолжать играть, улыбаясь и прикрывая серые глаза.       — Девять — первая нота произведения, на котором все закончится.       — Восемь — вторая. Ещё можно передумать, но парень не хочет. Точнее Он не хочет, забивая этим желанием мальчика.       — Семь — Антон борется с Ним.       — Шесть — они все ещё сражаются прямо в душе парня и разрывают её на части.       — Пять — Антон проигрывает. Он оказывается сильнее подростка.       — Четыре — юноша не может. У Антона заканчиваются силы и он встаёт на колени перед Ним.       — Три — Он ликует и хватает подростка. Он поднимает Антона и кладёт руки на шею, чтобы свернуть её.       — Два — сейчас или никогда. Он получил полную власть над парнем и поставил того на колени, его руки находятся на тонкой шее, на которой едва слышен пульс.       Сейчас.       — Один — выстрел...       Всё вокруг темнеет, и Антон открывает свои зелёные глаза в последний раз, перед тем, как падает в бездну своей же мечты... своей же цели. Он победил Его, свою тёмную сторону фантазии, свою боль и отчаянье. Он сыграл последнюю ноту, но не так, как было положено Им. Антон смог разорвать свою связь с ужасной стороной самого себя, но в другом облике и с другими мыслями. Его кошмары по ночам закончились навсегда. Его тело больше не будет повреждено острыми предметами, оно больше не будет страдать, как и сам Шастун.       Но какой ценой он добился всего этого?

Да, я всего лишь хотел полюбить,

Быть героем отважным.

Бегу от слов ваших,

От ангелов падших,

От снов этих павших,

Душ пропащих.

      Парень успевает лишь мельком заметить силуэт Попова. В том же пальто. С той же сумкой, что и в первый раз. В его руках зажат пистолет, который после выстрела сразу же падает вниз. Его глаза тёмные, как ночь. Они не показывают ни-че-го. Абсолютно. Он молчит. Кажется, его сердце разорвалось в тот же момент, когда прогремел выстрел. Оно было ледяным, но та ночь на крыше в первый раз растопила его, и оно снова начало чувствовать и привязываться к юноше. Скучать по его родному запаху и, кажется, таким простым, но в тоже время чудесным пьесам. Вспоминать такие яркие зелёные глаза, которые сегодня Арсений увидел в последний раз. По кудрявым золотистым волосам, которые так любил лохматить брюнет. По каждой частице Антона. Он был особенным, но сейчас просто мёртвое тело, как и его родители. Сейчас Попов стоит и смотрит, как тело его любимого подростка падает с двадцатисемиэтажного дома вместе со скрипкой, разрезанными венам на руках и порезанными грудью и животом.

Антон сам виноват...

Но горячее сердце брюнета не согласится с холодным вердиктом мозга.

      Попов знал, что убив его родителей он морально убьёт Антона, сказав о своём уезде он растопчет его сердце на мелкие частички, и лишь имя "Антон" будет характеризовать его прежнего. Тогда, когда он заходил в подъезд оставляя кровавые следы, он готовился к сегодняшнему дню. Он видел Антона в тот момент и понимал, что таким его больше не увидит никогда. Попов следил за временем, пока Антон был в школе и получал столько издевок в свою сторону, надеясь, что вечером он снова сможет рассказать об этом прекрасному мужчине, который будет сидеть с ним рядом на лавке и обнимать, но этого не произошло.       И никогда бы не произошло.       Арсений помнит, как открыл входную дверь в квартиру Шастуна. Помнит, как перепуганная мать побежала за своим мужем, и, как тот пытался хоть что-то сделать, пока в висок не прилетела точно такая же пуля, как и в голову женщины, прекращая их существование. Он выполнил свою работу и достиг своей цели, которая, почему-то, не радует. После, он слышал все стуки потерянного школьника, который кричал на весь подъезд и молил Арсения открыть дверь и впустить его, но этого так и не произошло. Это стало последней ступенькой к суициду Антона, но в этот момент его пристрелил такой чужой, но такой родной ему Арсений...       Мужчина выполнил свой заказ, но нарушил множество обещаний самому себе. Брюнет отчётливо помнит, как перед сном проговаривал про себя те пять пунктов, и готов был сам же застрелиться, если нарушит хотя бы одно.       Но он нарушил.       И не одно...

1. Не выполнять заказ дольше двух недель.

2. Не рассказывать правды о своей жизни, жертве.

3. Не возвращаться на место убийства и никогда не вспоминать о той смерти.

4. Быть хладнокровным и точным в своих действиях.

5. Не влюбляться в цель...

      Антон летит вниз. Для него больше ничего не существует. Он больше ничего не слышит, не видит и не знает. Его тело пронзила пуля. Она попала прямиком в его сердце. Именно в него и целился Попов.

Отныне не вижу любви,

Не увижу людей и их гордыни.

Моё слабое место,

Глупое, слабое место,

Как нежное, светлое детство —

Губы и сердце.

      Антон знал, что доверять нельзя никому. Но он доверился ему... И пожалел об этом, когда ещё на крыше играл свою последнюю мелодию. Когда перед собой он в последний раз мельком увидел его — голубоглазого брюнета, который направлял дуло пистолета и на выдохе с тяжестью отпустил курок.       Антона больше нет, так же, как и его ярко-зеленых изумрудов, золотистых и мягких кудрей и самой тёплой улыбки для Попова. Его любимого подростка нет, ибо сейчас он же ударяется своим кровавым и порезанным телом об асфальт и разлетается на мелкие частички по всей местности оставляя лишь пятно крови и внутренностей.       Он сыграл свою последнюю "Мёртвую пьесу" и победил Его благодаря Арсению.

Сыграй мне на скрипке и стих напиши.

Я помню мгновенье твоей же мечты.

Сыграй мне с надеждой, оставшейсь в души,

Руку на струны ты положи.

Забудь всё, что было, ведь меня уже нет,

Остался лишь в памяти мой силуэт.

***

      Мужчина до сих пор продолжает стоять на крыше и смотреть вниз. Антон погиб, как и его сердце. Он не должен был жалеть его в их первую встречу, но тот нарушил свой принцип только ради него. Он не осмелился убить несчастного зеленоглазого парня и покончить со своим долгом. Он сделал это, но почему, сука, на душе так противно. Почему теперь мёртвое сердце все ещё болит. Почему с его глаз впервые текут слезы? Что с ним сделал Антон, что он сделал с Антоном..?       Последний раз взглянув на кровавую лужу мужчина поднял свой пистолет и готов было пристрелится на месте, но у него есть ещё одно незавершенное дело.

Его последнее дело...

      Арсений забирает свою сумку, складывая в неё оружие, и покидает крышу Воронежа, на которой все закончилось. Он быстро спускается по ступенями и на момент задерживается на этаже Шастуна. С квартиры доноситься ужасный запах, но его все ещё никто не слышит. Он быстро перепрыгивает ступеньки, пытаясь убежать от этого всего, но тут ненароком врезается в какую-то пожилую женщину. — Сынок... — шепчет старуха и кладёт одну из рук Попову на плечо, заставляя присесть, чтобы та смогла сказать ему что-то на ухо. — Что вам нужно? — разъярённо спрашивает мужчина и все же поддаётся женщине. — Тише, — улыбнулась та и продолжила то, зачем его остановила, — Достигнув цели и выполнив её, мы часто бываем потеряны, не знаем, что дальше нам делать и как выбраться из путаницы. Мы ссылаемся на то, что нами кто-то управляет, что нас дёргают за ниточки и мы выполняем тот или иной приказ от кукловода, но ты же понимаешь, сынок, что мы не марионетки, а жизнь — не кукольный театр... Понимаешь, выполнив долг и не почувствовав той свободы, не почувствовав свежего воздуха в груди и спокойного сна по ночам, мы не можем твердить, что все выполнено. Часто цели меняются и дополняются во время или после её исполнения, но никогда, запомни, никогда не позволяй другим решать за тебя. Никогда не позволяй кому-то дёргать твои ниточки и управлять тобой. Пусть даже так, но не верь в свою холодную голову, верь в свое горячее и любящее сердце. Верь в него и прислушивайся, оно подскажет правильную дорогу, которая распутает все твои ниточки, которые запутал Высший. Запомни, дорогой, ты не марионетка, ты кукловод, как и все мы. Мы должны жить, слушать только свое сердце и не забываться в рассудке, а и обращаться к трезвому уму, который в союзе с сердцем сможет помочь нам. Мы больше не поддаемся контролю тем Верхним, которые держат всех нас на деревянных дощечках, они больше никто для нас и никогда не были кем-то. Люди самые придумали эту чушь и сами же начали обрывать свои выступления, и кукольный театр начал гореть ярким пламенем, но не забывай, что с любой ситуации можно выбраться только благодаря сердцу, которое подскажет нам путь, направляя в правильную сторону. Люди слепы, как новорождённые котята, а ведь у них есть мама, как и у нас, но вскоре маме нужно будет отпустить своих деток, если они слишком к ней привыкли, и Высший нас отпустил. Он помиловался и разрешил выбирать пути самим, но мы же пошли по бессердечным и холодным дорожкам прямиком в Ад. Не забывай, что ты, сынок, никогда не убежишь от своих проблем, они будут преследовать тебя вечно, но сможет ли твоё сердце почувствовать правильное решение и завершить все беды? Выполнить свою настоящее цель..? — старушка отдалилась от Арсения и пошла дальше по коридору, будто ничего и не случилось. Мужчина лишь удивлённо хлопал глазами и оставался стоять на том же месте.

Мы не марионетки в лапах кукловодов.

Мы сами себя загнали в их облик.

Сами...

      Попов все ещё стоял посреди подъезда, пока к нему не пришло осознание того, что сейчас произошло. Он, не желая задерживаться ни секунды в этом месте, побежал вниз, пока старуха обернулась и глядела на него. Он не узнал её, но она была рада этому. Всё же, мы перевоплощаемся и принимаем облик других людей, но это только секрет каждого из нас, который мы навряд ли кому-то откроем. Каждый из нас имеет свои нежеланные тайны.       Арсений хлопнул дверью подъезда и, стараясь не смотреть ни назад, ни по бокам, ринулся к своему автомобилю, который был припаркован в нескольких кварталах отсюда, возле более населенного пункта, чем этот чёртов дом. Мужчина, добравшись до авто, разблокировал его и закинул сумку на заднее сиденье, сам же занимая водительское. Мотор ревёт, а он продолжает вжимать педаль гав пол и желает поскорее скрыться и выехать с этого города. В машине играла какая-то спокойная музыка, пока мужчина выезжал на кольцевую дорогу и о чем-то думал. В голове крутились все последние события. Он вспоминал наивный взгляд зелёных глаз Антона и его губы на своих. Брюнет никак не мог выкинуть с головы тот факт, что с его пистолета вылетела пуля, раздался оглушительный выстрел, который разорвал связь между ними и, который заставил разорваться сразу два сердца, только вот одно от пули, а второе остаться в груди, но не быть тем, прежним.

Живым...

      Брюнет все гнал и гнал, продолжая погружаться в свой мысли, и только иногда поглядывал на пустое ночное шоссе. Почему-то слова той старушки в подъезде не давали покоя мужчине, и он все больше и больше задумывался об этом. Арсений помнил каждое сказанное ею слово, и это напрягало его... Может, действительно? Может, мы и вправду кукловоды своих марионеток, которые находятся у нас внутри. Может, нет никаких запутанных ниточек, и мы сами себе это выдумали? Может, виновником наших неудач есть та тропинка, на которую мы свернули в погоне за счастьем, но по дороге к концу набрали лишь полную душу боли, которая пожирает нас и будет пожирать, пока мы не выберемся на правильную?

Может..?

      Попов следил за дорогой и думал. Думал и следил за дорогой, вслушиваясь в музыку по радио. Какой-то джаз, не всегда приятный для ушей брюнета, но сейчас он не давал уснуть прямо за рулём. На улице начало светать, а это означало, что совсем скоро рассвет, который должен помочь оставить ту ночь позади, но почему-то в это, совсем не верится. Наверное, это просто детские сказки, которые рассказывают родители своим чадам на ночь, но Попов не застал такого времени.       Раньше, в детстве мужчины мать постоянно работала, и тот видел её лишь раз в день — вечером. Стандартно, мать уходила в одиннадцать часов вечера и возвращалась в пять вечера, и все это время она спала или готовила еду, а с Арсением практически не проводила времени. Что же на счёт отца? Он был не самым лучшим человеком. Отец избивал маленького мальчика в попытках вырастить из него настоящего, доброго и честного парня, с хорошей профессией и удачным будущим, но получилось то, что сейчас имеет брюнет. У него действительно есть высокооплачиваемая работа, только вот жаль, что она заключается в том, чтобы убивать ни в чем не повинных людей, хотя, он уже давно привык, но Антон действительно засел в глубине души Арсения и все ещё продолжал сидеть там, а в реальности быть просто лужицей крови и мяса разлетевшейся по всей местности. Голубоглазый пытается забыть сегодняшнюю ночь, но не может. Снова безобидные зелёные глаза появляются в его мыслях, снова — раздирают его душу на мелкие частички.

Всё таки, Арс, ты выбрал неправильную тропинку...

      В голове Попова прозвучал знакомый голос. Он был точь в точь, как у Антона, но был то ли каким-то злым, то ли насмешливым. Мужчина стукнул рукой по рулю и на миг закрыл глаза. Открыв их, он все также продолжал ехать по дороге, но на улице было намного светлее чем было пару часов назад. Он пересёк границу города и выехал из Воронежа, направляясь в родной Питер. Арсений знал, что делает, и теперь был уверен, что поступит правильно и как положено. Он не сомневался и не боялся, лишь ехал и продумывал все, с чем придётся столкнуться на пути к правильной тропинке. У Арсения нет страха. Он не боится сделать что-то неправильно. Впервые, он думает своим сердцем, а не холодной головой. Впервые, его горячее и раненое сердце принимает решение за Попова.

Впервые...

      Мужчина немного прикрывает глаза, но вмиг распахивает их и решает, что ему нужно взбодриться. По пути к Питеру встречалось множество заправок и кафешек, и, как раз, сейчас на обочине стоит такая же стандартная заправка с вывеской чашки чая, в которой он и приобретет себе бодрящий напиток.       Попов глушит машину и выходит из неё, разминая ноги. Впервые за пару часов езды он ходит по земле и обходит небольшие лужи, которые были недавними, скорее всего, сегодня ночью здесь прошёл хороший дождь, но его это как-то совсем не интересует. Брюнет, закрыв машину направился ко входу в здание. Чувствуется приятный аромат кофе и тепла, который был слышен с самого начала здания. Попов прошёл к кассе и поздоровался с милой и общительной девушкой, которая и продала мужчине горячий эспрессо, улыбнувшись на прощание. Голубоглазый так же вернулся к своей машине, попивая горячий и ароматный кофе. Выкинув картонный стаканчик в ближайший мусорный бак, тот с новыми силами направился в свой родной город, все также слушая какую-то попсу, которая лилась из колонок машины. Арсений проезжал мимо каких-то построек, небольших зарослей из деревьев и каких-то кустов. На циферблате красным цветом мигали цифры. Сейчас было около семи часов утра, а до Питера, как минимум, такое же время езды. За это время он успел бы уснуть, если бы не выпитое ранее кофе.       Дорога никак не кончалась, но вместо привычных деревьев начали появляться какие-то магазинчики, а следом и дома. Над Питером, как и всегда, собирались дождевые тучи, из которых совсем скоро начал моросить дождик. Арсений перестроил навигатор и теперь ехал к своему загородному дому на окраине города. Услышав оповещение по радио о девяти часах утра, тот немедля достал телефон и набрал наизусть выученные цифры. — Серый, привет. Не спишь? — поинтересовался Попов и продолжал следить за дорогой. — Арс, какого хера так рано? — сонным голосом произнёс Матвиенко и, кажется, зевнул. — Я сегодня к тебе заеду. Где-то через полтора часа. Ты будешь дома и сможешь ли вообще? — спросил Арсений рассматривая многоэтажные здания и проезжая дальше. —Ты собрался везти мне оружие? — удивился тот, но потом добавил: — Да, я сегодня не занят. Квартира пуста, можешь приезжать, но к чему такая спешка, Арс. Что случилось? — Серёж, я расскажу тебе все при встрече. Скоро буду, — Попов скинул трубку и стал обдумывать то, что скажет своему давнему другу в оправдания, и не заметит ли тот, что хочет сделать мужчина?

***

      Арсений заглушил мотор машины, когда та оказалась возле одного из элитных районов, в котором находился его дом. Взяв сумку с заднего сидения мужчина вышел и, хлопнув дверью и заблокировав транспорт, направился к дому. Брюнет прошёл ко входу и открыл массивные ворота. Он дома. Наконец-то. Проходя по огромному дворику он немного засомневался, правильно ли поступает, но волнение тут же пропало, заменяя его какой-то уверенностью и правильностью выбора, но Арсений, похоже, либо сильнее путался в ниточках, либо же распутывал их, так медленно и уверенно, что сомнения сразу же уходили, но надолго ли..?       Огромный и просторный дом встретил Попова приятным и родным запахом кофе и мяты, которые он безумно любил. Голубоглазый разулся и прошёл по линолеуму в свою спальню. Он открыл шкаф, который ранее находился на кодовом замке, и улыбнулся, разглядывая свое оружие. На подставках стояли револьверы, винтовки и травматы. На верхней полке множество пистолетов разных размеров и охотничьих ножей. Попов взял небольшой нож с вырубленной рукояткой и покрутил его в руках. Он помнит, как впервые убил человека этим предметом и гордился собой, что не может сказать о себе такого сейчас.       Сегодня он сам не свой, ведь он принял решение, которое повлечёт за собой много неприятностей или же наоборот, но Попов не знает. Он лишь продолжает рассматривать свои ценности и проводить по каждой из них своей сухой ладонью.

Признай, Попов, у тебя есть страх, не так ли?

      Арсений вытаскивает с нижней полки огромную чёрную сумку и аккуратно начинает складывать туда все оружие. Он проводит рукой по каждому пистолетику и травмату, вспоминая всех своих жертв, которые были убиты именно ими.

Ты никогда не насытишься, Попов.

      Снова голос Антона. Снова он, но такой отдалённый и совсем бесчувственный, как будто сделан из стекла, как будто хочет казаться живым, но он мёртв. Кажется, Попов постепенно начинает сходить с ума. Кажется, он снова возвращается в свое состояние пять лет назад. Его тело снова пронзает боль, усталость и недосып, от которого хочется лезть на стены, а лучше на крышу, но он больше никогда не вернётся туда... туда где он убил его, безжалостно застрелив... Безжалостно, но продолжая смотреть на Антона, пока его тело не рассыпалось на маленькие частички, как марионетка без ниточек. Он перерезал их. Навсегда.

Навсегда...

      Снова Антон. Снова его голос и образ. Арсений закидывает последний пистолет в сумку, оставляя тот, которым убил подростка, в кармане. Он ставит сумку на пол и подходит к небольшому сейфу. Введя четырехзначный код,тот щелкает и открывается. В коробочке из металла лежат деньги. Много денег. Очень много денег. Здесь находятся все сбережения Попова, которые он накопил за всю жизнь. Мужчина вытаскивает их, и начинает пересчитывать. Удостоверившись, что здесь все купюры, брюнет улыбается, забирает их и выходит со своей родной комнаты, не забыв о сумке возле шкафа. В последний раз. Он уверен, что больше никогда сюда не вернется.

Ну и что же ты сделаешь, м? Попов...

      Снова голос Антона в голове Арсения. Он не даёт ему покоя, настораживает, загоняет в капкан своей же фантазии. Попов обязательно подумает о этом, но не сейчас. Он стоит возле дверей своего дома и что-то решает. Он больше никогда не вернется сюда, но стоит ли прибегать к крайностям? Мужчина не знает. Он думает, но больше не слушает свою трезвую голову. Больше он никогда не будет этого делать. Только сердце. Только разорванное в клочья сердце...       Арсений возвращается назад в свою спальню, подходит к тумбе и с верхнего ящика достаёт какие-то документы, разные бумажки и паспорта. Вот оно. Его слабость. Он настоящий. Его правдивое обличие. Его правдивая информация. Он — свой же враг. Мужчина листает одну из пяти небольших информационных книжек и пробегается взглядом по небольшим датам. В руках мужчины свидетельство о его рождении, месте проживания, заграничный паспорт и обычный. Он откладывает всех их на верх тумбы и продолжает выуживать то, за чем приехал в этот дом. Он нащупывает маленький свёрток с каким-то номером телефона. Имя не написано так же, как и фамилия, но Арсений отчётливо помнит, чей это номер. Набрав на телефоне эту комбинацию цифр, он стал дожидаться ответа. — Мистер Попов? — в трубке послышался удивлённый голос мужчины. — Да, здравствуй, Дима, — улыбнулся Арсений и продолжил, — Ты сегодня на работе? —Да, сегодня до часа буду тут, ну в офисе, если быть точнее. Ты что-то хотел? — спросил Дмитрий. — Да, мне нужно будет кое-что по твоей работе, — объяснился голубоглазый. — Что случилось, Арс? — в трубке послышался испуганный голос и мужчина на миг задумался. А что случилось? Собственно, ничего такого, но все же, если он решил обратиться к своему знакомому, то все не слишком красочно. — Давай я приеду и все объясню, хорошо? И приготовь, пожалуйста, бумаги о моей биографии, — напомнил брюнет и скинул трубку, не дожидаясь ответа.

Он уверен...

      Арсений положил телефон на тумбу и направился в кладовку. По пути, где-то в районе кухни что-то упало, и он заглянул туда. Посреди комнаты стоял высокий парень с золотистыми кудрями, которые остались отпечатком в памяти Попова. — Арс, а я тут.. кофе решил приготовить, — юноша обернулся и столкнулся с напуганными голубыми глазами, — Арс, ну чего ты, — тот улыбался и подходил ближе, заставляя Арсения отходить дальше и упираться в стену. — Отойди, ты мёртв, — крикнул тот и продолжал вжиматься в стену. — Ну как же я мёртв? Я стою возле тебя и ты можешь почувствовать и увидеть меня, Арс, ты сошёл с ума, — Антон подходил все ближе и ближе пугая этим брюнета. — Ты мёртв... — Правда? — воскликнул шатен, — Хм, забавно, Арсений. Ты думаешь, что я мёртв, но сам того не подозревая, уверен, что это тебя давным-давно нет на этом свете, — зелёноглазый продолжал свое шоу. — Антон, тебя нет, ты умер... — крикнул Попов. — Ну нет же. Потрогай, — подросток вмиг оказался возле мужчины и, взяв его руку, приложил себе на футболку в районе сердца. До этого белая футболка начала пропитываться бордовой, почти что чёрной кровью и пачкать не только одежду, но и руку Попова. Он с ужасом смотрел на это и хотел отдёрнуть руку, но подросток все продолжал и продолжал выжимать её в свою грудь, пока пальцы Арсения не начали касаться косточек и проходить сквозь кожу. Он крикнул, попытался вырваться, попытался ударить парня, но его рука продолжала погружаться в неприятные внутренности. Мальчишка, почувствовав что-то в груди, повёл запястья мужчины на место, где должно было быть сердце, но его там не оказалось. — Забавно, да Арс? — сумасшедше улыбнулся шатен и рывком вытащил руку Попова, по которой уже стекала чёрная кровь. Арсений вырвал её из чужих ладоней и стряхнул кровь на пол, пачкая его. — Что за херня? — тяжело дыша, спросил мужчина. — Что тебе не нравится? — подросток посмотрел в напуганные глаза и продолжил, — Тебе не нравится, что у тебя нет моего сердца? — тот сделал какой-то жалобный взгляд и засмеялся, — У тебя есть свое, Арсюш, свое, — миг и руку Попова снова хватает подросток и прислоняет к его груди, — Слышишь? — для него это забава, но тот не понимает, что это. Ему впервые страшно и.. и больно.. Рука Антона вместе с его рукой проталкиваются внутрь груди и в следующее мгновение слышен истошный крик мужчины. Он чувствует, как его сердца касается чужая рука вместе с собственной, и ощущает свой же учащённый пульс, — Кровь за кровь, Арс, сердце за сердце, — рывок и юношеские руки выходят вместе с руками Попова из груди и преподносят на ладони бьющееся чёрное сердце. Шатен смотрит на мужчину, улыбаясь не своей улыбкой. Смотря не своими глазами. С уголков губ начинает течь бордовая кровь, как и из глаз. Мужчина последний раз смотрит в глаза подростка, в такие тёмные, неестественные и кровавые, и падает на пол, пока с его груди выливаются литры чёрной, как смола крови, образуют лужу, в которой он и остаётся.

Все мы мертвы, Арс...

      Мужчина вырывается из пелены безумия, тяжело дыша, и садится на барный стульчик. — Этого ничего не было. Это все миф. Всё выдумано, — шепчет тот себе под нос и наливает воды из стеклянного графина, стоящего на столе. Прохладная вода приводит Попова в чувства и он встаёт со стула, направляясь в каморку. Он осторожно передвигается, держась за стены, и пытается не свалиться на пол. Его тело ослаблено после тех галлюцинаций, и он не знает, чем они вызван. Наверное, Арс слишком сильно привязался к юному парню и все это время отрицал, что любовь была настоящей. Он не верил своим чувствам, продолжал слушать холодную голову, забивая на правильный выбор сердца.       Зайдя в немного прохладное помещение и включив лампочку, которая висела посреди комнаты и хоть немного освещала, Арсений продолжил копаться в каких-то старых вещах, пока не нашёл небольшую канистру с бензином. Он вытащил её и поставил возле входа, а затем сам же вышел следом. Он пронес её в свою спальню и поставил посреди комнаты, подходя к документам. Мужчина разглядывал всё. Абсолютно всё, что находилось с ним на протяжении долгих несчастных годов. Бросив в карман только паспорт, мужчина открыл канистру с жидкостью и начал поливать ею сначала те самые бумажки, лежащие на прикроватной тумбочке, после – мягкую кровать, на которой засыпал и просыпался, на белоснежный пушистый ковёр, по которому он всегда проходил к сейфу, сам сейф, пустой шкаф уже без оружия и ещё пару вещицей, находящихся в его комнате. Он дошёл до порога и продолжал поливать свой дом дальше. Кухня, ванная комната, гостиная и ещё пара спальней. Всё было в неприятнопахнущей жидкости, абсолютно каждый предмет в этой чёртовой квартире. Всё. Абсолютно. — Попов, что ты творишь, блять? — рыкает юноша и проходит, смотря на мужчину, который продолжает поливать всё вокруг. — Тебя нет. Ты мёртв, отъебись, — кричит Арсений и с новой силой продолжает лить бензин. — Ты ошибаешься, Арс, я не мёртв, — грустно улыбается тот и садится на диван. — Я никогда не ошибаюсь, Антон, никогда, — произносит мужчина и вытягивает свой паспорт с кармана, — Прощай, Антон. Прощай навсегда, — спичка соприкасается с бумагой и в руках мужчины вспыхивает его документ. Он роняет его на линолеум, подходит к выходу, хватая сумку и покидает помещение, в последний раз взглянув на юношу, который сидит в пламени огня.

Боль...

Страх...

Память...

Никогда...

      Попов забрасывает сумку с оружием и деньгами в машину, сам садится в неё и нажимает на газ. Он в последний раз смотрит на свой горящий дом и всё осознает. Всё слишком долго тянулось. Всё пора закончить.       В машине играет то же приевшееся радио, к которому, кажется, мужчина начинает привыкать, и продолжает ехать по элитном райончику, рассматривая точно такие же богатые дома, как и его. Он вспоминает, как в первый раз зашёл в этот дом вместе с прежним владельцем и был в восторге от его масштаба и красоты. Некоторые вещи уже были изначально, но большинство Арс купил самостоятельно. Он помнит, как в первый раз приехал туда со своей мамой, которая сейчас лежит на больничной койке и молится о безболезненной смерти. Какие бы деньги не зарабатывал Попов, он все равно умудрился влезть в долги, из которых сегодня ночью и выбрался.       

Свобода..?       

Нет.       

Точно не она.       

Опустошение..?       

Готовность..?       

Страх...       

Боль...       В машине на всю громкость раздаётся звук мобильного телефона, который и помогает Арсению выйти из своих мыслей и вернуться в реальность. — Да? — произносит мужчина неизвестному номеру. — Ты не убил меня, ты убил себя, — гудок и тишина. — Что, блять, за хуйня? — Попов со всей силы ударяет по рулю иномарки и протирает глаза. Снова Антон. Снова его голос и снова его облик. Арсений больше не может так. Он больше не знает, что ему делать.       Он тянется обратно за телефоном и набирает номер, по которому звонил буквально полтора часа назад. — Дим, это снова я, — объясняется брюнет, — Я уже подъезжаю. — Я на двадцать втором, скажешь Оксане, чтобы она провела тебя, — ответил знакомый и отключил телефон услышав от водителя сухое "Хорошо".       Перед лобовым стеклом виделся огромный небоскрёб. Это самый популярный офис в Питере, в котором и работает его давний друг. Припарковавшись, мужчина вышел из машины, оставляя сумку внутри, но вытянув с неё пару пачек денег. Он направился к большой двери и, открыв её, увидел мечущийся персонал и остальных посетителей. Во всех этих незнакомых лицах он смог заметить такое весёлое и милое лицо, к которому сразу же подошёл. — Окс, как я скучал, — улыбнулся мужчина и приобнял девушку за талию. — Привет, я тоже очень скучала, ты к нам по каким вопросам? — поинтересовалась блондинка. — Мне к Диме надо, проведёшь? — Конечно, пошли, — хмыкнула Суркова и повела мужчину к большому стеклянному лифту. Она нажала кнопку двадцать второго этажи и пару раз спросила Арсения, зачем он здесь, но тот лишь отмахивался от точного ответа, продолжая говорить загадками. — Дима внутри, я, если что, на первом, — сказала девушка, Попов вышел из лифта и пошёл к другу, пока девушка уезжала обратно, помахав ему рукой.       Мужчина прошёл пару кабинетов и оказался возле одной из множества карамельных дверей с табличкой "Дмитрий Позов." Арсений постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, зашёл внутрь. — Поз, привет, — хмыкнул он, присаживаясь на свободный стульчик, пока друг заваривал себе кофе. — Арс, все же. Какими судьбами? Неужели умер кто-то? — удивился мужчина в очках и подошёл к брюнету, обмениваясь с ним рукопожатием. — Нет, никто не умер. Мне тут нужно один документ сделать, и это по твоей части. — Какой? — удивился тот. — Свидетельство о смерти, — хмыкнул голубоглазый. — Ты же говорил, что никто не умер, — непонимающе уставился Позов. — Ну пока не умер. Дима, да не важно умрёт ли он или нет. Сделай мне свидетельство о моей смерти, — попросил Попов и выложил из кармана две пачки долларов. — Ты с дуба рухнул? — вскрикнул тот, — Нахера оно тебе нужно. Ещё успеешь ко мне прийти. — Я покидаю эту страну навсегда, здесь меня должны запомнить умершим, — объяснился тот, но снова же не правдиво. Это все ложь... — Ты спалился? — обеспокоено глядел тот на своего друга. — Нет, — кратко ответил тот, — Дим, просто сделай мне это гребанное свидетельство о смерти, пожалуйста. — Хорошо, — ответил тот, подходя к компьютеру, и усаживаясь в свое кресло. — И дай мне, пожалуйста, два листочка. Мне надо кое-что написать, — попросил Попов и улыбнулся, когда друг протянул два листа А4.       Арсений сел на последний стульчик, чтобы Позов не видел ничего, что пишет Арсений. Он что-то чирикал на двух одинаковых листках и в скором времени один положил в карман, а второй сложил в несколько раз и подошёл к стопке денег, которые до сих пор лежали на столе. — Дим... — шепнул тот. — Мм? — отвлекаясь от работы спросил тот. — Сейчас в эту стопку я засуну этот маленький листик, — он показал его товарищу и улыбнулся, — Когда наступит два часа ночи открой его, пожалуйста, и ты всё поймёшь. — Арс? — Пожалуйста... — Хорошо. Я всё, — произнёс Позов и поднялся с кресла, подходя к Арсению с листком о свидетельстве его смерти, — Чтобы там ни было в том листике, я всегда буду помнить и помогать тебе. Для меня ты лучший друг, Арс. Спасибо тебе за все те случаи, когда ты спасал мою жопу, — Дима улыбнулся, крепко обнял Попова и отстранился, забирая деньги с бумажкой, — Я обещаю тебе, что открою её именно в предназначено время. Спасибо, Арс. За всё, — Попов лишь улыбнулся и покинул кабинет своего друга. Наверное, мужчина слишком хорошо знал голубоглазого, ведь его слова больше походили на прощание. А ведь он прав...

Арс не вернётся сюда больше никогда...

      Мужчина спустился на лифте обратно на первый этаж и улыбнулся, увидев подходящую к нему Оксану. — Ты справился со своими делами? — поинтересовалась та. — Да, Окс. Я уезжаю сегодня ночью в Лондон. Навсегда. Прости меня, — Арс крепко обнял девушку и вышел из здания.       Мужчина подошёл к машине и уселся в неё, снова набирая кого-то. — Серёг, я через двадцать минут буду у тебя, — улыбнулся тот и положил телефон на соседнее сиденье, но тут же вздрогнул, замечая того самого подростка. — Арсений, ты уверен? — послышался дрожащий голос Антона. — Ты долго будешь преследовать меня? — рыкнул Арсений и завёл мотор автомобиля, выезжая на дорогу к дому друга.       Антона больше не видно и не слышно. Он пропал, а Попов в это время лишь тяжело вздохнул. Кажется, он свихнулся. Съехал с катушек и записал себя в список психов. Прекрасно. Мужчина продолжал ехать по дождливому Питеру, стараясь не обращать внимания на галлюцинации. Лобовое стекло покрывалось мелкими капельками, которые быстро убирали дворники. За улицей настоящий ливень. Самая обычная, слегка скользкая дорога с мимо проезжающими машина и проходящими людьми. Всё как обычно. Стандартно. Но только не у Попова. Сейчас он снова обдумывает появление мёртвого школьника и тот случай в своём доме, от которого, наверное, остался лишь каркас или вообще только пепел, но его больше это не волнует. Мужчина продолжает вслушиваться в адски неприятную музыку, лишь бы не думать об Антоне.       Перед Арсением появляется многоэтажный дом, возле которого он останавливается. Он достаёт сумку с заднего сиденья и ставит её себе на колени. Застежка открывается с характерным звуком и, отодвинув в стороны все содержимое, мужчина берёт свидетельство о его смерти и небольшую записку, которую написал ещё в кабинете Позова, а следом достаёт две небольших пачки денег, оставляя их себе.

Он знает, что делает.

      Арсений закрывает сумку и вместе с ней выходит из машины. Он направляется к лифту и поднимается на пятнадцатый этаж. Отыскав глазами номер 486, он стучит в дверь и из-за неё выглядывает мужчина с хвостиком. — Арс, проходи, — улыбнулся Матвиенко и пропустил друга внутрь. Мужчина перешагнул порог и приветливо приподнял уголки губ. — Привет, Серый. Как ты? — поинтересовался он, снимая ботинки. — Я отлично, а вот ты, кажется, не очень, — хмыкнул владелец квартиры. — Да знаю я, что выгляжу херово, но бля, как можно выглядеть нормальным в такой ситуации, — Попов огрызнулся, но сразу же заметил, что сболтнул лишнего. — В какой «такой»? — кареглазый подозрительно осмотрел брюнетка и провел его на кухню, — Кофе, чай? — Кофе, только сделай в кофемашине, без сахара и с молоком, — улыбнулся Попов.

Перед смертью не надышишся...

— Что у тебя случилось? Ты сегодня какой-то странный, — заваривая кофе, говорил Серёжа. — Серж, я не хочу тебе лгать и запутывать, вводить в замешательство или ещё что-то. Честно... — мужчина замялся, — Сейчас я не могу сказать этого. Ты видел ту сумку на пороге, с которой я зашёл? — в ответ он получил кивок, — На дне лежит одна бумажка. Открой ту сумку ровно в два часа ночи и прочти все, что будет на ней написано, — Арсений грустно улыбнулся и посмотрел на удивлённого друга. — Ты привёз мне оружие из-за того, что бросаешь свое дело? — тот с надеждой на отрицательный ответ в глазах посмотрел на друга, но тот ответил лишь утвердительно кивнул, — Арс, какого хера? Ты лучший киллер Питера, да и не только его. Какого черта ты все это бросаешь? Помнишь, как мы в подростковом возрасте убили ту женщину? — Серёга надавил на больное.       Примерно в возрасте пятнадцати лет они ненароком убили молодую женщину. Она была пьяна и пристала к напуганным мальчишкам, угрожая смертью, но в итоге умерла сама... — Давай не будем вспоминать о Катерине, — попросил Арсений и потянулся к чашке кофе, которую мужчина только что предоставил товарищу. — Хорошо, я понял, извини, — похлопал по плечу тот и сел напротив брюнета, — Ты принял важное решение для себя? И подумал ли ты про завершение карьеры? — поинтересовался кареглазый. — Я все обдумал сотню раз. Я помню все убийства, которые я совершал. Раньше мне нравилось. Правда. Но сейчас я не чувствую того облегчения, когда пули пронзают тело жертвы, когда она делает последний вздох и закрывает свои глаза навсегда. Понимаешь? Я больше ничего не чувствую. Абсолютно, — мужчина отпил кофе и грустно улыбнулся. — Я боюсь, что потеряю тебя. Я все прекрасно понимаю. Мне тоже было сложно в первые разы стрелять и убивать, но нам это всегда нравилось. С той же Катериной. Мы испугались только из-за того, что нам понравилось и мы решили продолжить это дело, но ты вырвался вперёд, Арс, я горжусь тобой, — Матвиенко поставил пустую чашку на стол, а следом и его лучший друг. — Я всегда думал, что нахожусь на правильном пути и так должно было быть всегда, но тогда.. — он вспоминал ночь. Именно ту ночь, в которую первый раз увидел Антона, а после всплывала та, в которую его тело слетело с крыши и ударилось об асфальт, — Именно тогда я понял, что не могу быть таким человеком и жить такой жизнью. Серёж, я благодарен тебе за то, что именно из-за тебя я достиг этой вершины. Именно из-за тебя я начал верить и идти дальше. Ты научил меня не слушать критику и только гордо идти вперёд маленькими, но уверенными шажками, и сейчас я делаю этот шаг. Маленький, но уверенный. Шаг, который изменит абсолютно всю мою жизнь. Он изменит каждого из нас, но мы продолжим идти дальше. Мы сможем дойти до последней ступеньки и уверенно ступить на неё, — Арсений грустно улыбнулся и встал из-за стола. — Спасибо. Спасибо тебе за все. Я не знаю, что ты придумал и написал в той записке, но я хочу сказать: что бы ты не принял, я буду поддерживать тебя и верить только в лучшее. Ты же помог сделать мне тот первый и самый уверенный шажок. Ты освободил от проблем и помог решить их все. Ты всегда давал мне списывать в школе и всегда приезжал ко мне, когда я ссорился со своими девушками. Ты самый лучший друг и ты самое лучшее, что есть в моей жизни. Я дорожу тобой, Арс. Ты тот, кто сделал мои ноги крепче и заставил так же ступать на ступени. Спасибо тебе, — мужчина с хвостиком подошёл к своему лучшему другу и крепко обнял Попова, вызывая этим кучу мурашек. Матвиенко знал. Знал, как его другу было сложно и стыдно за свои поступки, но тем не менее он продолжал... — Прощай, Серёж, — улыбнулся тот и направился к двери. — Прощай, — в ответ улыбается Матвиенко и следит за мужчиной, который закрывает двери и касается его ручки, которую открывал так часто, в последний раз.

Навсегда...

      Арсений спускается на первый этаж и выходит из подъезда, направляясь к своей машине. Мужчина как и всегда открывает двери, садится, заводит мотор и выезжает на дорогу. У него осталась последняя цель.       Арсений мчит к метро. Это кажется глупостью, но он продолжает это делать. Мужчина все ещё думает, правильно ли он поступает. Сомнения, которых не было сегодня утром, начали с каждой секундой нарастать и постоянно отвлекать его от своих планов. Голубоглазый подъезжает к вывеске метро и паркует машину возле назначенного места. Мужчина заходит в него по ступенями. Он проходит большие стеклянные двери и теперь в нос ударяет запах сырости. Он продолжает идти, пока не слышит родной звук скрипки. * — Он все ещё здесь * — проносится в мыслях Попова и он срывается на бег к звукам скрипки. Он бежит, задевая людей, но его это не волнует. Он хочет сделать то, что должен был сделать ещё давно, но жалел своих денег.       Перед Арсением оказывается парень-студент. Он чудесно играет на скрипке, стоя возле одной из стен метро. Возле его ног небольшой чехол от музыкально инструмента, в котором блестят серебряные монеты и виднеются мелкие деньги. — Ты все так же тут, — улыбается мужчина, когда скрипач прекращает играть. — Да, Арсений. Ничего не поменялось. А вы что здесь делаете? — удивляется юный парень и тянет руку для приветствия, которую тут же пожимают. — Я к тебе, Максим. Всё-таки тогда я поступил неправильно, — грустно улыбнулся тот и вспомнил, как ещё пару лет назад вежливо или не очень отказал этому прекрасному парню в парах монет для лечения матери, которая, к сожалению, умерла из-за тех нескольких копеек, которых не хватило на операцию. — Ко мне? Зачем? Я никогда не держал на вас зла. Я простил вас ещё тогда. Вы послали меня, но я прекрасно понимаю это, и то была всего лишь мимолетная злость. Её давно уже нет, — улыбнулся тот. — Макс, я все знаю. Я виноват, правда. Тогда у меня были деньги и я бы мог отдать их тебе и спасти твою мать, но вместо этого купил банку пива и веселился, забыв обо всем. Я был глуп, — Арсений полез в карман и протянул юноше пачку денег, — Возьми Максим. Это поможет тебе больше чем мне. Всё-таки, бессердечных людей не спасут деньги, — мужчина подмигнул и хотел было покинуть это метро, в котором происходило много событий его жизни, которые не могли не радовать, но он вернулся к ошарашенному юноше. — Ты прекрасный музыкант, но руку держи немного под наклоном, так смычок будет плавно скользить по струнам и создавать эффект плавности, — Попов в последний раз взглянул на своего знакомого и уже развернулся к выходу, как вдруг его окликнули. — Спасибо вам большое, Арсений, удачи. — И тебе, Максим, и тебе...

Попова больше ничего не держит. Он готов.

Финишная прямая. Конец...

      Мужчина выходит из метро и направляется к своей машине. На улице темнеет. Ночь совсем близко, как и два часа после полуночи, в которые произойдёт то, что должно было произойти ещё очень давно...       Арсений снова едет в своей родной машине, но теперь держит путь к тому самому Воронежу. Ещё одно правило нарушено — никогда не возвращаться на место убийства, думая о том случае. Он нарушил все свои правила. Абсолютно все. Все пять законов Попова полетели в пропасть, как и юная душа Антона. Арсений не чувствует ничего. Только сейчас он полностью уверен. Теперь он знает, чего хочет и хотел все эти года. Он никогда не был убийцей. Никогда.       Тёмная дорога, которую освещают фонари. Мужчина едет и вслушивается в какую-то песню на радио и понимает, что это только начало. Все только начинается...

Выше облаков

Мы с тобой начнем сначала

И сказать: "люблю"

Жизни всей нам будет мало

Выше облаков

Мы с тобой начнем сначала

И сказать: "люблю"

Жизни всей нам будет мало

      Он все ещё едет по ночному шоссе, въезжая на территорию Воронежа. На часах пол второго. Почти нужное время. Арсений улыбается и достаёт из карманчика небольшую флешку, вставляет её в проигрыватель и из задних колонок слышится мелодия скрипки, пронзающая болью каждый участок тела. Каждую частичку тела. Каждую молекулу и чёрное сердце. Та самая Мёртвая пьеса, которую его любимый школьник сыграл в последний раз, тогда, на крыше в Воронеже, и упал вниз...       Такие знакомые ноты. Такая родная мелодия и зелёные глаза, которые запомнились ему навеки. Те кудрявые золотистые волосы, которые так любил лахматить Арсений. Он вспоминает каждое слово подростка, каждое действие и тот поцелуй на крыше с признанием. Самым искренним признанием, которое только получал мужчина в своей жизни. Он вспоминает его руки, увенчанные кольцами. Он вспоминает его добрую улыбку, которая появляется на соседнем кресле. Мужчина снова думает о галлюцинациях, но школьник лишь устало улыбается. — Арс, ты сделал все правильно. Я люблю тебя, — холодная ладонь школьника накрывает тёплую руку Попова и они вместе сжимают рычаг. Арсений вдавливает педаль газа до конца, всматриваясь в зелёные глаза подростка и чувствуя его руку на своей. — И я тебя люблю, мой маленький Тоша.

Подари мне любовь, разбивая руки в кровь -

Я готов быть твоим ветром попутным!

Приручи мою душу!

Я прошу тебя - послушай сердца зов.

Ты - всё, что мне нужно!

      Арсений улыбается и из его глаз впервые катится слеза, которую школьник подбирает своими холодными пальцами и улыбается Арсению в последний раз, как и он ему.

Финиш...

      

Свет фар в лицо двум мужчинам и темнота...       

Последняя нота мёртвой пьесы.       

Последняя минута перед двумя часами ночи.       

Последний вздох Попова и стук его все-таки человеческого, но чёрного сердца.       

Больше ничего нет.       

Он все так же продолжает чувствовать руку Антона и все ещё видеть его зелёные глаза, его улыбку, его слезы...       

Арсений улыбается и навсегда закрывает свои глаза, так же, как и Антон.       

Они держат друг друга за руку.       

Ощущают то тепло, ту свободу, которая разливается по всему мертвому сердцу и душе.       

Последняя нота и мелодия обрывается.       

Последняя секунда и стрелка часов сползает ровно на два ночи.       

Последние слова "люблю".       

Последние касания и последние слезы.       

Дальше только улыбки.       

Они навсегда останутся вместе.       

Их никогда не разлучит какая-то пуля.       

Никогда...       

Они навсегда остались вместе там. На облаках.

***

      В это время в двух Питерских квартирах одновременно достаются одинаковые листики с почти одним и тем же содержанием. Дима откладывает деньги и открывает его, а Серёжа разглядывает документ и не может поверить. Со дна он достаёт листик и так же внимательно вчитывается в текст, как и Позов.       " Дим. Серёж. Если вы читаете это, значит уже наступило два часа ночи и я выполнил свою цель. Да, Серёж, я нашёл правильный путь. Я смог ступить на него ногой, пусть уже и мёртвой, но смог... Сейчас моё тело находится в машине, которая на полной скорости врезалось в фуру. Я всё продумал, Дим, я был как ты. Помнишь, Серёж, как мне поручили то задание? Да, я убил подростка. Я убил его, но в тот же момент убил сам себя. Я сломал его. Я полная тварь. Тогда, когда мы встретились на крыше в первый раз я понял, что не смогу этого сделать. Мой пистолет с одной единственной пулей так и продолжал лежать во внутреннем кармане. Я не сделал выстрела. Я не смог. Моё сердце впервые подействовало на мою трезвую голову и оно сделало все правильно. Я уверен в этом.       Дима. Серёжа. Вы мои самые лучшие друзья, которые сегодня мне очень помогли и помогали всегда. Вы те люди, которых я буду помнить вечно, и не важно где я буду, там или здесь. Я рад.. Нет, я даже не могу описать это словами. Я благодарен Богу за то, что он послал мне таких друзей как вы. Я благодарен, что в каждую секунду вы оставались со мной, несмотря на мои поступки. Я благодарен, что встретил вас, что смог с каждым из вас подружиться и дружить всегда. Я действительно вас ценю. Дима, все трудности на твоём пути никогда не станут помехой. Иди вперёд к своей мечте, к своей цели и будь уверен в своих действиях. Я помню все твои слова, которые научили меня жить, которые помогли мне и придали сил. Серёжа, я помню как сначала мы не поладили и я считал тебя каким-то отморозком. Хах. Смешно. Сейчас в моей жизни ты стал дорогим человеком. Я благодарен тебе за все те моменты, которые мы провели рядом. За все успокоения и за всю поддержку, в которую ты вкладывал свою душу, свою доброту и самого себя.       Я прошу вас. Не надо скучать или плакать. Не надо кричать и бить кулаками о стену. Не надо жалеть... Я сделал всё правильно. Я сделал всё так, как велело моё сердце. Я действительно всю жизнь шёл по неправильной тропинке. Действительно был слишком жесток и не обращал внимания на свое сердце, которое обливалось кровью при каждом выстреле, но последний разорвал моё сердце как и его. Я видел его. Он приходил ко мне сегодня, когда я был на кухне в своём доме и он вырвал моё сердце, как я его тогда. Он признался мне и поцеловал в губы на той крыше и я впервые почувствовал себя живым. Тем, кем должен был быть, но я убил его.       

И только тогда я осознал всё.       

Каждую мельчайшую деталь нашей жизни.       

Каждый шаг.       

Каждый вздох.       Я сжёг свой дом, свои документы, и попросил Диму перед смертью про одно — свидетельство о моей смерти. Я попросил тебя, Серёжа, забрать моё оружие и оберегать его, пользоваться самому и быть лучшим киллером страны. Я отдал деньги тому парню в метро, который так прекрасно играл на скрипке, но не как Антон. Антон был самым лучшим музыкантом и человеком в моей жизни, в которого я так бесстыдно влюбился, растоптал его сердце, убил его родителей, а потом и его самого. Я все ещё помню его наивные зелёные глаза, которые глядели мне в душу. Я помню всё.       В подъезде той ночи я встретил странную старуху. Она сказала мне, что мы не марионетки. Мы кукловоды своих марионеток, которые запутались в имитированных ниточках, которые не знают как выбраться. Она говорила, что каждый из нас имеет право на выбор своего пути и я его нашёл. Я нашёл путь, который действительно сделал меня счастливым. Я не жалею ни о чем. Я выполнил свою цель. Я выполнил свою мечту.       Наверное, моё тело и мой сгоревший дом найдут только под утро. Не говорите моей матери об этом. Скажите, что я уехал в Лондон. Скажите, что я счастлив. Пусть она считает меня бессердечной тварью, но я хочу, чтобы она жила. Я хочу, чтобы вы жили, мои друзья, и не обращали внимания на все трудности. И я буду жить, и Антон, только немного в другом мире.       Я распутал все нити. Я стал кукловодом и умер под Мёртвую пьесу, которая отпечаталась в моей памяти навсегда. Наверное, последними моими слова для вас будут эти строчки:       

" Мы потерялись все давно, но цель найти я все же смог.       

Я выполнил её и стал, на путь, на верный путь, который я искал.       

И пусть все говорят, что я балбес, но я остался с человеком, которого люблю и пусть наша любовь живёт в той Мёртвой пьесе выше неба.       

В той Мёртвой пьесе, что осталась в душах наших.       

Все таки, конец - порождает новое начало и так будет всегда... "