Однажды в канун Рождества

В пабе «Безумная метла», что располагался на нескольких этажах, на окраине Лютого, столы были на приличном расстоянии друг от друга, что позволяло собеседникам спокойно разговаривать, не боясь быть подслушанными, конечно, если это будет сделано не специально. Посетители не вглядываются друг в друга, если сами не хотят быть узнанными. Тихими шагами он шёл к самому дальнему столу, под самой лестницей. Об этом столике многие не знали, не замечали, за ним никогда не было посетителей. Одинокая фигура сидела спиной к нему. Её тёмные кудри россыпью лежали поверх плаща. В огнях факела блестела седина проблескивая то здесь, то там, окрашиваясь блёсками. Он заворожено замер, боясь вздохнуть. Словно вновь семнадцателетний парень пришедший на первое свидание. Та же девушка, тот же день. Почти тридцать лет назад. Двадцать девять если быть точнее. Нет, он не считал. Она повернула голову, искоса оглядывая его, лёгкая улыбка коснулась её губ. Что он понял, если ещё минуту он простоит на месте как истукан, то лёгкая улыбка превратится в насмехающийся оскал. Она никогда не улыбнётся ему той счастливой улыбкой. Не будет того счастливого смеха. Только безумный хохот. После пятнадцати лет Азкабана ничего другого. Она больше не та девушка, что беззаботно кружила вокруг огня понятные только ей танцы. Шаг. Он больше не тот мальчишка-первокурсник, сбитый ею с ног в проходе поезда. Заворожённый её глазами. Не тот, с кем они устраивали дебаты на уроках или спорили в коридорах. Не тот, кто столкнул девочку в озеро, а она утащила его за собой. Они не выполняли наказание в Запретном Лесу. Она не подкладывала ему в сумку мешочек с пауками. Он не окрашивал её волосы в жёлтый. Список бесконечен, но ничего этого не было. Есть она — сбежавшая преступница… Шаг. — Зачем ты хотела меня видеть, Беллатриса? …и Пожирательница Смерти — Беллатриса Лестрейндж. Есть он — целитель работающий в Мунго… — А ты совсем не торопился, Эдвард. Уверен, что тебе это правда интересно или больше нравится любоваться мной? Как и раньше. … и муж её сестры — Тед Тонкс. Садясь напротив, он скинул с себя пальто не заботясь, что его кто-то узнает. На столе его ждала уже открытая бутылка огневиски. Он установил полог. — Не льсти себе. Азкабан и служение этому чудовищу не пошли тебе на пользу, — холоду его голоса позавидовали бы льды Антарктиды. Мысленно он себе аплодировал. — Ха. Пауза затягивалась. Они разглядывали друг друга. Стоит признать, годы не пощадили и Теда. Он потерял былую, спортивную форму. На лицах появились морщины. Они оба постарели Время выжало из них соки. Их молодость. Их блеск. — Если ты позвала меня помолчать, то я могу делать это и дома. В окружении жены. Дочери. — Счастливая семья, да? — она наклонила голову в бок. Кудри повторили это движение. — Да. Прекрасная жена. Которая ценит семью. Дочь — любящая и яркая. Тихий уголок в пригороде Лондона. Беллатриса резко вздохнула и ударила рукой об стол. — Тогда какого Мерлина, Нимфадора забыла в мракоборцах?! Если так ценишь тихую жизнь, как позволил ей быть в самом пекле?Ещё и этот блохастый!.. — Хватит! Кем ты себя считаешь, что смеешь оценивать жизнь МОЕЙ дочери?! — Она моя…! Старшая Блэк растерялась. Не для этого она позвала его. Разговор должен был не об этом. Она лишь хотела… Если бы можно было повернуть время вспять! Она бы не бросила их! А как же её род? Её сёстры? Они бы не справились. Андромеда скорее позволила бы себя убить, чем прислуживать Лорду. Цисси бы просто сломалась и попала в Мунго. Она старшая сестра. Она должна была их уберечь. Волан-де-Морт бы не пощадил родителей. Она всё делала правильно. Единственно верно. Меда стала лучшей матерью. Возьми себя в руки! Ты же Блэк! — Она из рода Блэк! В ней течёт древнейшая кровь! Не пристало аристократии быть на передовой. Кидаться под заклятия, как… — Как ты? В своём глазу бельма не вижу да, о, уважаемая ведьма? — Старая кличка сорвалась с губ, не успев он осознать этого. А осознав, было уже поздно. Дрогнувшие губы собеседницы свидетельствовали о том, что Блэк помнила её. — Предпочитаю не оценивать свои ошибки, дряхлый волшебник. Тихие смешки вырвались с губ собеседников. Однокурсников. Соперников. Бывших возлюбленных. Родителей. Врагов. Теперь он и вправду дряхлый, не поспоришь. — Расскажи мне. Как поживает моя сестра? Как поживает моя… — она проглотила последнее слова, не смея произнести. — Как поживает Нимфадора? И Тед рассказал. Ведь это спрашивала не Пожирательница Смерти, ярая последовательница Волан-де-Морта — Беллатриса Лестрейндж, а его старая знакомая — Белла Блэк. Кроме свадьбы дочери он упомянул о счастливой семье Молли Уизли. Некогда лучшей подруги. Что в отличии от Блэк, нашла в себе силы не вступать в навязанный брак, и сбежала с Артуром. — У Молли кстати, всё тоже очень хорошо. Счастлива с мужем. Орава детей, — Тонксу хотелось надавить на больную мозоль. Или хотелось верить, о существовании мозоли. Посмотри, она решилась на то, чего ты не смогла. Твоя лучшая подруга. Та, с кем вы делили секреты. Равная тебе. Посмотри, отчего ты ушла. — И отсутствие денег. Видела я её детей. Донашивают друг за другом одежду, — яду в её голосе позавидовала бы Нагайна. — В деньгах счастье? Они счастливая семья. Друг за друга горой. Не ударят в спину. Чего не скажешь о Нарциссе или твоём муже. — Праавда? Часом, не её ли сын работает в Министерстве? Да наверное мне показалось, — Беллатрису бесило, что человек которого она когда-то любила. Смеет указывать на её семью. — Он ещё мальчишка. Одумается. — Как бы не было поздно. Так, прошла пара часов. Бутылка была допита. Время близилось к полуночи. — Я позвала тебя предупредить. Он набирает силы. Теряет терпение. Агрессивно собирает Последователей. Посылает нас показывать силу и запугивать Магическое общество. Уезжайте. Уезжай. Забирай мою сестру и дочь, внука. Всю семью и уезжай. Куда-нибудь подальше. В Грецию. Ты ведь всегда хотел там побывать, верно? Это была твоя мечта. — Дора не уедет. Характером она пошла в тебя. А я не смогу бросить её, — Тед поднялся и накинув пальто, сделал несколько шагов к выходу. Но поравнявшись спиной к спине он понял, что он должен закончить. — Не только Греция была моей мечтой. Тед Тонкс обернулся. И наклонившись, положил перед ней Сахарное перо. — Прощай, Белла, — он оставил на её ладони лёгкий, почти невесомый поцелуй. Выходя из паба он больше не обернулся. — Прощай, Эдди. Увидимся на той стороне. Они знали, что эта была их последняя встреча. Часы пробили полночь и день закончился. Они начали свой путь в канун Рождества. И окончательно разошлись спустя двадцать девять лет, в тот же день. За тем же столиком в «Безумной Метле». Их история закончилась там, где началась.