***
— …мэй-дэй, мэй-дэй! Тандер один-один потерял хвостовой винт, повторяю, мы потеряли хвостовой винт! Терпим крушение в квадрате… «Ястреб» крутило вокруг оси несущего винта и машина, не взирая на все попытки пилотов хоть как-то взять ситуацию под контроль, стремительно неслась навстречу земле. Огонь начал проникать в десантный отсек, в наушниках слышались чьи-то крики. Не прошло и минуты, как несущий винт задел собой здания — машина начала рассыпаться на части. Поврежденный хвост оторвало окончательно, а кабина рухнула в узком переулке на окраине Тегерана. Майор «Специальной авиадесантной службы» Уильям Гибсон вместе с остатками своей группы, находился на борту. Перегрузка дала о себе знать и более неподъемные веки застилали глаза вместе с осознанием неминуемой гибели, ведь даже если кому-то удастся пережить крушение — на сотни километров вокруг не было союзных сил. Сознание ускользало и только надрывный вой системы оповещения, скандировавшей текущую высоту, словно старая пластинка, зациклился в ушах. Офицер открыл глаза. Прямо под ним, прикованный к креслу сидел солдат. Он не мог разглядеть его лица. Только через пару мгновений, он понял, что у тела просто нет головы. Вокруг, застыв в неестественных позах застыли эвакуированные дипломаты, на некоторых сидениях так же висели погибшие. Попытка пошевелиться, выбраться из обломков кабины, обратилась невыносимой болью. Металлическая труба, что некогда была частью крепления одного из кресел, прошила мужчину насквозь угодив как раз под плиту бронежилета. В этот момент Уильям понял, что жить ему осталось не больше нескольких минут. — Ты там еще живой что-ли? — капитана МакТагарта Гибсон знал достаточно давно. Два отличных солдата, два рационалиста с разными подходами, два неразлучных друга, два непримиримых врага. По иронии судьбы, именно он, будучи неоднократно раненным при падении и последующей обороне обломков, заполз внутрь вертолета, чтобы отдышаться и сменить последний магазин, — Григс и Бронте ушли. Может выживут. А мы с тобой… Отбегались, похоже… В свете аварийной лампы, непонятно как еще работавшей в разбитой кабине, майор смог разглядеть увечья солдата, что растянулся под ним: одна нога была перебита, о чем свидетельствовали черные следы на форме и затянутый на бедре жгут, бронежилет держался на последней уцелевшей лямке, а левая рука, словно была лишней и безвольно болталась вдоль тела, пока солдат пытался оставшейся конечностью запихать гранату в подствольник. Веки вновь стали наплывать на глаза и Гибсон уже не мог этому противиться, чувствуя, как сердце плавно замедляет ход…***
Зима в Креденхилле не задалась. Впрочем, как обычно. Затяжные ливни, непроглядная мгла, спускавшаяся на город практически каждое утро и вечер — все это неотъемлемая часть неповторимой атмосферы Британских островов. Никто из бойцов «С.А.С.» не знал, что видит дом в последний раз. Черный пикап свернул с пустой, ночной дороги, освещенной непрерывным, ровным рядом уличных фонарей. Свет фар отразился от мокрого асфальта, скользнул по территории КПП и потревожил дежурного. Машина заняла забронированное место на парковке, двигатель заглох, фары погасли и из водительской двери показался тёмный силуэт. Взяв сумку из кузова, мужчина закрыл кунг, еще раз обошел транспорт, проверив его перед тем, как оставить минимум на несколько недель, и направился ко входу. — Не спишь? — постучав в окно сторожки, спросил солдат. — Куда там, сэр, — отозвался дежурный с сержантскими нашивками на рукавах формы, — как с вечера шухер подняли, так и не утихает. Куда на этот раз? — чисто ради формальности проверив документы представшего перед ним майора, спросил боец. — Понятия не имею. Выдернули из кровати и все на том, — офицер оставил роспись в журнале. — Пять фунтов, что ближний восток. — Десятку на Южную Америку. — Заметано, - кивнул дежурный. - хорошего полёта, господин майор. — Спасибо. Вызванный в расположение полка без объяснения каких-либо причин офицер, прекрасно знал, чем грозит подобное событие и потому заранее имел собранную «экстренную» сумку со всем необходимым. Короткое письмо отцу решило вопрос о содержании дома и ухода за двором. Будучи человеком военным, Майкл просто пожелал сыну удачи, пообещав сохранить его газон в надлежащем виде. В семье Гибсонов подобные командировки уже как три поколения считались нормой бытия. Грянул гром, раскаты молнии в дали подсветили территорию части, а также шагающий несколько впереди силуэт. Остановившись майор пригляделся и довольно быстро опознал в мужчине своего знакомого. Окликнув его, Уильям поспешил нагнать сослуживца. — А где твои майорские коронки? Я думал ты без них теперь даже не моешься, — мужчина, с явным шотландским акцентом, не скрывал удовольствия от собственной колкости в адрес недавно повышенного в звании Гибсона. — Да что же они тебе покоя-то не дают? — Не мои, вот и бешусь, — с улыбкой отшутился Реймонд. — Пашешь, как сволочь с десяток лет, а все регалии уходят слащавому саксу. Обидно, знаешь ли. — Просто из нас двоих у меня крыша поменьше течет. — Ну это от точки зрения зависит… — Восемнадцать гражданских? С какой, мать его, точки зрения это можно оправдать? — случай трехлетней давности и по сей день оставался предметом споров двух друзей. — С точки зрения того, что дело было ночью в чертовых джунглях и я как-то не хотел проверять есть ли у них пушки на собственной черепушке. В любом случае тот инцидент давно замяли и хватит его вспоминать. У меня до сих пор кошмары… В этом и заключалась разница в подходах двух офицеров. МакТагарт не считался с потерями в тех, кто мог представлять для его людей хоть какую-то угрозу. Пусть даже мнимую. Ребенок, женщина или же старушка — кто угодно может прятать под одеждой что угодно от ножа до простейшей в своем производстве взрывчатки на основе аммиачной селитры, обвернутой десятком-другим гвоздей. А победителей, как известно, не судят. По крайней мере не так сурово. Подобные идеи разделяли и подчиненные капитану бойцы, отчего третье отделение под командованием МакТагарта обрело довольно печальную славу, сохраняя при этом отличные показатели эффективности. Уильям не поддерживал концепцию «сначала стреляй, а потом спрашивай, кто это вообще был», отчего долго не мог найти общий язык с Реймондом. Однако у судьбы были иные планы и она раз за разом сталкивала мужчин еще с сержантских лычек. Позволить себе подобное неформальное общение они могли лишь вне службы. Когда форма с шевронами в виде государственного флага и эмблемами «С.А.С.» занимала свое законное место дружба оставалась за порогом. Работа была превыше всего. Так произошло и в этот раз, когда вызванные ни свет ни заря отделения вместе со своими командирами заняли места в пустующем зале для брифинга. Солдаты оживленно переговаривались, гадая, какая же причина заставила командование поднять их по тревоге. Новостные каналы во всем интернете молчали, в чем Гибсон уже успел убедиться и это не предвещало ничего хорошего. Подобная срочность означала только одно — начало очередного конфликта на этом недружелюбном голубом шарике. Вскоре, прервав всевозможные дискуссии и заставив бойцов подняться на ноги, в зале появился генерал-лейтенант Дуглас. Сухой мужчина в годах молча прошагал мимо стройных рядов кресел и вытянувшихся солдат к небольшой трибуне. Лицо мужчины выглядело сильно измотанным, словно он не спал несколько ночей, а кое-где смявшаяся форма только подтверждала эти догадки. Одним движением руки он дал отмашку солдатам и те синхронно опустились на свои места. Генерал сорвал с шеи галстук, бросил его на пол и расстегнул ворот рубашки, явно душившей его. — Вольно. Садитесь. Перейдем сразу к делу, так как времени у нас в обрез. Через три дня войдут в силу свежие санкции США против Китая. Комми не в восторге. Мягко говоря. Половина ближнего востока в огне, дипломатические связи всех возможных ядерных держав разорваны, красных линий больше осталось. Теперь каждое государство выбирает сторону. Господа, мы на пороге третьей мировой войны и это даже хуже Карибского кризиса. Никто не нарушил установившейся тишины, не задергался в попытках обсудить происходящее. Солдаты молча переваривали информацию о начале конца мира, который они знают. К этому все шло уже долгие десятилетия и наконец-то настал момент столкнуться с последствиями политических игр горстки идиотов в дорогих костюмах. — Пока ООН пытается решить вопрос словами, Штаты начали эвакуировать дипломатов стран входящих в блок НАТО из всех сочувствующих Китаю стран. Увы, в Иране и Вьетнаме они столкнулись с сопротивлением со стороны местных радикалов, атаковавших посольство и эвакуационные силы. Янки просят нас о помощи. Лондон постановил создать две оперативные группы «Альфа» и «Браво» соответственно. «Альфа» переходит под командование майора Гибсона и будет направлена в Иран через Афганистан. «Браво» — капитан Дэвис, Вьетнам. На аэродроме вам выдадут первые вводные, окончательный инструктаж на месте. Вылет через три часа. Готовьтесь, это будет чертовски долгая командировка. Свободны.***
— Альфа-главный, говорит Тандер-один, до выхода на точку три минуты. По правому борту мелкокалиберный огонь, прием. — Принято, Тандер-один. Готовимся к высадке. Отбой. Уильям выглянул в иллюминатор правой боковой двери. Ночной Тегеран завораживал ужасающей картиной улиц, полыхающих в городских беспорядках, грозящих вот-вот перерасти в настоящую войну. Вспышки выстрелов виднелись повсюду и иногда по металлическому корпусу вертолету что-то постукивало. Разумеется этот был не дождь и не град. — Какого хера Иран делает?! Им не хватило примера Ирака две тысячи третьего? — Они тогда остались одни. А на стороне Ирана теперь Китайцы, Русские, Японцы, вся чертова азия и большая часть ближнего востока, вот и борзеют. Справедливости ради, наши политики похоже доигрались и на этот раз по-настоящему. Погасив все возможные огни, чтобы раствориться на фоне ночного неба, винтокрылая машина коснулась твердой поверхности вертолетной площадки на крыше здания дипломатической миссии США. Боковые двери откатились в сторону, выпуская из недр вертолета восемь фигур в песочном обмундировании и британскими шевронами, которые в несколько секунд рассыпались по всей площади крыши. Не успели солдаты разобрать свои сектора, как из небольшой надстройки, в которой скрывалась лестница ведущая в здание, один за одним повалили дипломаты и их семьи в сопровождении солдат с американскими флагами на рукавах. Они уже больше суток держали оборону в полной западне, довольствуясь скромным арсеналом — Пошли, пошли! В вертолет, бегом! — во всю жестикулировал офицер с капитанскими лычками. — Майор Гибсон, «С.А.С». Сколько людей еще внутри? — перекрикивая вой турбин и рокот лопастей, Гибсон одернул к американца. — Сорок восемь человек, сэр. Много раненных. Через сколько ждать второй вертолет? — Минут пятнадцать, не раньше. Отправьте одного из своих с гражданскими, — офицер развернулся к своим людям, жестами раздавая указания. — Что тут у вас происходит, лейтенант? — Два из четырех этажей заняты местными, у меня осталось шесть бойцов. Двое из них заперты на втором с пятью «ВИПами». Среди них трое детей. Мы в дерьме по самые уши, сэр, — пытаясь скрыть невыносимую усталость за напускной бодростью, рапортовал солдат. — В вашем положении, это отличная работа, капитан. У вас есть план здания? Словно по зазубренному учебнику, англичане замельтешили мимо людей укрывавшихся под столами, за несущими колоннами и прочей геометрией помещений. Единственным способом достать людей, застрявших в западне этажом ниже, было пробить перекрытие между этажами. — Дамы, господа, прошу вас успокоиться! — переместив всех гражданских на последний, четвертый этаж, Гибсон поспешил успокоить уставших, перепуганных людей. — через несколько минут должен прибыть следующий вертолет, который поднимет на бор десять человек. В первую очередь летят женщины и дети. Капрал Дженкинс будет сопровождать вас во время посадки, полета и высадки. Прислушивайтесь к нему, выполняйте все, что он скажет в точности и уже через час будете на пути в Штаты. Мы никого здесь не оставим. Капрал, командуйте. Работа взрывотехника заняла не больше получаса. Оказавшиеся в западне солдаты предельно ясно обозначили свое местоположение. Они были заперты в одном из туалетов, что создавало дополнительный риск, ведь потолок, покрытый плиткой, мог стать источником вторичных осколков. Но выбора не было. У англичан просто не хватило бы сил прорваться на нижний этаж. Взрывчатка заняла свое место. Оба бойца сняли с себя бронежилеты и накрыли ими детей, после чего выбросили в испещренный пулями дверной проем пару светошумовых гранат, чтобы хоть как-то отогнать наседающих боевиков. Грянул взрыв, потолок рухнул, развалившись на тысячу мелких осколков, устремившихся вниз. Глупо, опрометчиво, но порой именно глупость остается единственным выходом. Услышав это, местные поняли, что пойманная в ловушку «добыча» вот-вот ускользнет. Детские крики, рокот захлебывающегося пулемета едва очнувшегося от контузии американца, звонкие удары пуль, разлетающихся осколками и рикошетами от керамики по всему помещению — все слилось воедино. Никто и не заметил в поднявшемся облаке пыли, как в помещение влетели сразу две советские оборонительные гранаты. Пулемет замолк, стихли крики. Судьба семьи и солдат оказалась незавидной, но весьма ожидаемой в сложившейся обстановке. — Сука… Мак. Ты знаешь, что делать. Остальные — за мной. Ни дипломаты, ни их семьи не должны были попасть к иранцам. Таков приказ и Реймонд прекрасно знал о последствиях пленения высокопоставленных лиц в таких странах, как Иран. Особенно в преддверии самого крупного вооруженного конфликта двадцать первого века. Достав из подсумков две гранаты, капитан безропотно выдернул кольца и разжал руки над проломом. — Альфа-главный, говорит Оверлорд. Тандер-два уничтожен, повторяю, Тандер-два уничтожен. Аэродром атакован дронами-смертниками, мы вынуждены прервать операцию. Тандер-один будет на точке для эвакуации через десять минут, прием, — спустя час и чуть более, чем два десятка эвакуированных человека, командование приняло решение отозвать солдат, пока ситуация это еще хоть как-то позволяла. — Оверлорд, это Альфа-главный. Каковы указания по ВИПам? Прием? — Вытащите всех, кого сможете. Остальных — ликвидировать. Штаты не хотят, чтобы они попали в руки к террористам. — Принято, Оверлорд. Отбой. Британцы переглянулись. Под свистящими над головой пулями иранцев, Уильям подобрался к американцам, изложил приказ объединенного командования. Чуду не бывать — в вертолете лишь одиннадцать мест. Лейтенант окинул взглядом забившихся в угол на последнем этаже гражданских, что ждали спасения. Но только двое из них увидят восход. «Третий ранен!» — раздалось в наушниках. Майор оставил американца решать, кому жить, а кому нет, отползая к раненому сослуживцу. К тому моменту он уже захлебнулся в собственной крови — пуля вошла в живот, а вышла через ключицу, не оставив бедолаге и шанса. — Он мертв, оставь его. Всем приготовиться, мы уходим! Лейтенант — решайте. Отобрав трех человек методом «тыка», американец, МакТагарт и еще один британец привели в исполнение приказ командования, поспешив вслед за остальными, ведь вертолет уже ждал. Местные во всю ломились на этаж, не жалея ни боеприпасов, ни своих жизей, срывая двери и разгребая баррикады, но «Ястреб» уже поднялся в небо, унося уцелевших подальше от павшего посольства. На крыше остались лишь трупы. Вдруг, когда опасность казалось бы отступила, загудела система оповещения — по вертолету выпустили ракету, а затем и вторую. Ловушки увели первый снаряд прочь, а машина накренилась и резко пошла вверх, пытаясь увернуться от второго. Тщетно. Хвостовой винт снесло напрочь вместе с частью хвоста и машину тут же начало крутить, вжимая тела пассажиров в кресла. — Слева спереди пуск! Вспышки пошли, — надрывался штурман винтокрылой машины. — крути право, крути вправо! Ракета вдарила по корпусу, разнеся в клочья задний винт. «Черный ястреб», лишившись горизонтальной стабилизации закрутился волчком вокруг оси несущего винта и устремился к земле — Внимание! Критическая высота. Внимание! Критическая высота… Высота… Высота… В момент удара сознание МакТагарта словно выбило из тела на несколько секунд. Он не помнил, как оторвался хвост, как мятое железо перемалывало в фарш его сослуживцев. Придя в себя, Реймон решил, что ослеп — глаза застила пелена. На ощупь перерезал удерживающие его ремни безопасности, капитан утер с лица кровь и пополз на проявившийся силуэт сорванной боковой двери. — Мак жив! Бронте, помоги! — раздался голос сержанта, уже успевшего выбраться из обломков за несколько мгновений до Реймонда. — Жив… — выдавил из себя лейтенант, пытаясь проморгаться. — аргх, сука! Нога! Что с ногой?! — наконец-то ощутив эпицентр боли, воскликнул он. — Зацепило. Нормально так. — Артерия цела? — Цела. Кровь не хлещет. Сейчас… У меня аптечку сорвало… Всего из вертолета выбрались четверо и Реймонд остался последним выжившим офицером. На ногах были только двое. Понимая, что иранцы совсем скоро стянутся к месту крушения и возьмут его в кольцо, капитан принял решение. — Григс, Бронте — пошли нахер отсюда. — Капитан? — удивился один из солдат. — Валите. Слышите? Валите нахер, — окончательно осознав положение, в котором оказался он и его бойцы, Реймонд подтянул к себе чью-то М6, валявшуюся неподалеку. — это как в Сомали… Мы двое уже трупы при любом раскладе. Уходите, выбирайтесь. Это приказ. Шансов выбраться из столицы враждебной страны у САСовцев было немного, но в отличии от уже раненых они могли хотя-бы попытаться раствориться в толпе. Вскоре, собрав с убитых патроны, рядовые перелезли через обломки и скрылись где-то на улочках города, оставив капитана и капрала молча дожидаться неизбежной гибели. Откинувшись на искореженный металл, МакТагарт поднял винтовку. — Ну вот и все. Одни мы с тобой остались… — не услышав ответа, Реймонд повернулся к товрищу. — Дженкинс? — мужчина, весь залитый кровью, сидел у стены здания уронив голову на грудь и до последнего сжимая в руках свой карабин с треснувшим прикладом. Так МакТагарт остался один. Гул разъяренной толпы становился все отчетливей, а смерть неотвратимей. Кто-то наверняка попробовал бы сдаться, может быть приставить ствол к виску или еще что-то, но Реймонд лишь сел поудобней и проверил магазин оружия. «—Чтоб не обидно было, » — решил он про себя, выкладывая оставшиеся гранаты на землю. Беснующаяся толпа не заставила себя ждать. Из-за издаваемого гула люди даже не сразу заметили, что со стороны вертолета кто-то продолжает отстреливаться из глушенного карабина и только когда первые убитые оказались под ботинками своих же товарищей они открыли ответный огонь. Завязалась перестрелка, заведомо проигрышная для последнего британца. Его судьба была предрешена, но пули, с завидным упорством разносившие в клочья бетонную кладку зданий и дырявя кабину вертолета, отказывались попадать в раненного капитана. Реймонд дернулся, его темный силуэт наконец-то разглядели и мнимая удача в миг улетучилась. Пуля разорвала лямку бронежилета, разворотив плечо солдата, отчего его левая рука повисла безвольным, ноющим балластом. Шипя от боли капитан пополз обратно в кабину, чтобы уже там, укрывшись за искореженным металлом, попытаться утащить с собой как можно больше чужих жизней. — Ты там еще жив что-ли? — заметив устремленный на него взгляд, спросил он у друга, которого просто пригвоздило к креслу металлической трубой. — Григс и Бронте ушли. Может выживут. А мы с тобой… Отбегались, похоже… Наблюдая, как остекленели глаза Гибсона, капитан слабо улыбнулся, ведь только что выиграл в давнем и глупом споре — он пережил Уильяма, пусть и ненадолго. Перевернувшись на спину, мужчина оттолкнулся здоровой ногой от металлической конструкции, чтобы снова взглянуть на переулок, который уже заполонили Иранские солдаты, сквозь коллиматорный прицел. Разумеется долго это все не продлилось. Не успел МакТагарт расстрелять и один магазин, как пуля, пущенная кем-то наобум, пробила линзы прицела, угодив ровно в глаз стрелка. Реймонд безжизненной тушей растянулся в обломках. Он был готов поклясться чем угодно, что видел ту самую злополучную вспышку, выделившуюся в темноте переулка…***
Свет… Яркий до боли в глазах. Голова трещала по швам, в ушах стоял жуткий звон. Реймонд попытался поднять руки, чтобы хоть как-то прикрыть глаза, но цепи, впившиеся в кожу ледяным металлом, не позволили это сделать. — Какого… — пересилив раздражение, мужчина открыл единственный уцелевший глаз, совершенно не понимая, что происходит. Белые стены, потолок, лампы и только серый, металлический стол выделялся на общем фоне. Все это напоминало какой-то дурдом. — Эй?! Что это за херня?! Едва Реймонд закончил свою фразу, как за его спиной хлопнула дверь и в небольшую комнатку, напоминавшую камеру дознаний из какого-нибудь фильма, вошел человек в строгом, белоснежном костюме и аккуратно уложенными светлыми волосами. Взгромоздив на стол довольно толстую папку, он окатил холодным, бесстрастным взглядом своего собеседника. — Вы в сознании, это хорошо, — поставленным голосом произнес незнакомец, убедившись, что мужчина перед ним продрал глаза. — итак, начнем. При вашем послужном списке, я не вижу какого-либо смысла в нашей беседе, но все же давайте соблюдем порядок. Вам известно, где вы находитесь? — Я сдох в Тегеране, — ответил солдат, изучая сидящего перед ним до неестественности идеального человека. — кто ты? Где я? Нет… Не уж-то эти религиозные фанатики были правы? — Не во всем, но в целом — да. Все имеет свои последствия. Вы находитесь в Чистилище и моя обязанность, как ангела-судьи, вынести вердикт согласно вашим деяниям, Реймонд. Увы, прогноз у меня не самый обнадеживающий. Вы преступили все семь смертных грехов в той или иной мере. На вашей совести по меньшей мере сто восемьдесят три человеческих души. Вы можете себя как-то оправдать? — Большинство этих «душ» пытались забрать мою, — расслабленно откинувшись на стуле и даже сохранив небольшую ухмылку на лице, произнес капитан. Творящийся вокруг абсурд был даже забавным, отчасти. — Эх… Это не оправдание, мистер МакТагарт. Вас отправят в Ад незамедлительно, как только мы закончим разговор. Но перед этим вы можете покаяться, что облегчит вашу участь. — И что же меня там ждет? Котлы с маслом и черти с вилами? — Увы, представления людей о загробной жизни весьма скудны и примитивны. Вас ждет жизнь полная страданий в хаосе человеческих грехов и самых последних представителей вашего вида. Покаяние облегчит ваши страдания, что позволит вашей душе куда быстрее просто… исчезнуть. Страдания продлятся не долго, — улыбка спала с лица солдата. Он больше не разглядывал собеседника, а неотрывно сверлил взглядом толстую папку на углу стола. — Знаешь о чем я жалею? — взяв десятисекундную пазу, произнес офицер, расправляя плечи. — Прошу, говорите, — учтиво кивнул ангел. — Лишь о том, что не успел сделать эту папку еще немного толще, — подняв взгляд на своего судью, он подался вперед, забренчав цепями. — Ад? Что ж, закономерный финал. Делай, что должен и покончим с этим. — Это ваш последний шанс. Подумайте… — Я делал то, во что верил и посыпать голову пеплом за это не собираюсь. — Это ваш выбор и я вынужден его уважать. Прощайте, мистер МакТагарт, — остановившись у двери, судья щелкнул выключателем, вновь погрузив комнату во мрак.