··· ♥ ···
– Дин, – подозвала его миссис Брэдбери, когда звонок прозвенел на перемену. Дин перевёл взгляд со своей спортивной сумки на учительницу, он был занят запихиванием кроссовок внутрь. Миссис Брэдбери медленно выдохнула, вставая из-за своего стола. – Мне нужно поговорить с тобой. Тот сглотнул, скосив глаза на сумку. Генри встал за его спиной и по-дружески пихнул его голову, Дин смотрел, как тот выходил из класса. Генри выскочил на солнце и присоединился к остальным одноклассникам на перемену. Миссис Брэдбери подошла и присела на край стола сзади Дина, скрестив руки на своей цветастой юбке. – Я проверяла открытки, пока вы были на физкультуре, – сказала она, в её словах слышалось явное беспокойство. – Я заметила кое-что. Знаешь, что я заметила? Дин посмотрел на неё, его зелёные глаза округлились и моргнули, ресницы задрожали. Он приоткрыл рот, но ничего не ответил. Миссис Брэбери вздохнула: – Ты не сдал черновик своей открытки, так ведь? Ты написал хоть что-то в ней? Дин повёл плечами. – Кастиэль будет единственным учеником в классе, который не получит открытку, – грустно проговорила она. – Это было бы очень обидно, не так ли? Быть единственным, кто не получил комплимента. Она задумалась, справедливо ли это, спрашивать у него такое. Только потому, что Дин был хорош в математике, физкультуре, легко заводил друзей и преуспевал в правописании, не означало, что он справится и с этим. Миссис Брэдбери видела, каким заботливым Дин был со своими товарищами, но с другой стороны – она разнимала его в драках. Всё же глубоко внутри она была уверена что, он сможет придумать хотя бы одно доброе слово. Дин пробормотал с опущенной головой. – Что что? – переспросила миссис Брэдбери, наклонившись к нему. Мальчик поднял на неё свой взгляд, на его загорелых веснушчатых щеках расцвёл румянец: – Она была глупая. Учительница вскинула брови: – Что была глупая? – Моя открытка, – Дин разглядывал свои испачканные от фломастеров пальцы, а затем переплёл их между собой, – была глупая. – Дин, я, конечно, рада, что ты поставил себе такую высокую планку, но, думаю, я здесь судья, – она улыбнулась. – Давай-ка я взгляну на неё. Ты же помнишь, что завтра мы будем аккуратно переписывать слова с исправленной грамматикой в чистовик? Если у тебя есть какие-то ошибки, то есть возможность исправить всё до завтра перед тем, как ты отдашь её Кастиэлю, – она вытянула ладонь, ожидая, что Дин положит на неё свою открытку. Дин ярко зарделся, как помидор, его уши покраснели, а щёки покрылись розовыми пятнами. Он не сдвинулся с места. – Дин… – миссис Брэдбери встала с парты и присела рядом с мальчиком, заглядывая ему в глаза, – что-то не так? – В-все будут смеяться надо мной, если они увидят, – прошептал Дин. – Я видел открытку Генри и открытку Саманты, они очень сильно отличаются от моей. Учительница повернула голову. – Как отличаются? Дин снова повёл плечами. – Дай мне посмотреть, – мягко сказала она. – Я не покажу никому. Мы можем вместе прочитать её и сделать так, чтобы она тебе понравилась. О, или как насчёт этого. Мы сейчас сделаем вторую версию, а завтра ты притворишься, что это то, что ты сделал вначале. Дин посмотрел миссис Брэдбери в глаза. Он кивнул, согласившись. Улыбнувшись, учительница снова вытянула руку для открытки. Дин отодвинул свой стул и поднял крышку парты. Он засунул руку внутрь, шаря в поисках открытки. Когда он нашёл её, то даже не посмотрел на неё, вытащил и передал в руку миссис Брэдбери. Учительница была удивлена тем, что она увидела. Дин оказался прав – она значительно отличалась от других. – Оу, Дин, – выдохнула она. – Она очень красивая. Одна сторона открытки уже была украшена, хотя он должен был закончить её завтра. В середине листа Дин нарисовал медвежонка с большими пушистыми ушами, голубыми глазами и круглым чёрным носом. Когда миссис Брэдбери перевернула её, восторженная улыбка расползлась по её лицу. Почерк Дина был безупречен. Все буквы написаны почти одинакового размера, буковки р смотрели в правильную сторону и- – Ты написал в три раза больше, чем кто-либо, – сказала миссис Брэдбери, улыбаясь мальчику. – Здесь нет ничего постыдного, Дин. Ты, правда, здорово постарался. – Но она глупая! – вскликнул Дин, он уронил голову на парту, зарывшись руками в свои пушистые русые волосы. – Он возненавидит её. Миссис Брэдбери хотела убедить его, что это невозможно, но подумала, что более убедительно было бы сказать это после прочтения. Она взяла свои очки, которые висели на цепочке, раскрыла и нацепила их на нос, наклонив голову, чтобы прочитать открытку Дина. Кастиэлю! Мне нРавится твая кофта с медведем. ГенРи сказал, что это какашечная кофта Но у неё есть УШКИ. Тваи глаза кРасивого голубого цвета и ты очень ачаРавательный. ачаРовательный ачоРвательный? Извини я не знаю как написать ачоРвательный. Мне нРавится когда ты очинь много смотРишь на Растения и жучков. А ещё ты покоРмил б е л ачку в обед. Я думаю ты очень умный и инт еР ес ный. Ты дожен говоРить чаще чтобы все знали какой ты умный. 8 или больше людей в нашем классе сказали что ты с т Ра ный но я считаю что ты по хорошему стРанный. Когда ты начинаешь пла кать и кРи чать я хочу кРепко обнять тебя. Но миссис БРэдбеРРи сказала что мы должны оставатся на своих местах и она отведёт тебя в Мед Пункт. Когда тебя нет в классе бывает скушно. много много Раз обнимаю и люблю от Дина чмоки чмоки. p.S. хочешь быть моим парним? Миссис Брэдбери с высоко поднятыми бровями посмотрела на Дина, медленно снимая очки, отпустив их болтаться на цепочке на своей груди. – Божечки… Дин… Она была в курсе, что у мальчика эмпатия бьёт через край, но никогда не осознавала, насколько он обращал внимание на тех, о ком все забывали. – Бабуля Диана пишет письма с этим, – сказал Дин, показывая на чмоки чмоки рядом со своим именем. – Целую и обнимаю и чмоки чмоки. – Его указательный пальчик вздрогнул и медленно согнулся. – Я не хочу пока его целовать, поэтому я изменил это. Он насупился и посмотрел на свою руку, а затем накрыл её второй. После чего тихо сел. Миссис Брэдбери пыталась подобрать подходящие слова: – Э-э-э. Всё- Ты боишься отдать её, потому что он мальчик? Дин взглянул на неё с открытым ртом: – Чего? – Ну, ты же тоже мальчик… Дин выглядел сбитым с толку. Миссис Брэдбери резко выдохнула, покачав головой: – Нет. Нет, забудь. Это не то. Если Дин не знал ничего о предрассудках взрослых людей, она не хотела быть той, кто расскажет ему об этом. В самом деле, если бы мир был добрее, ему бы никогда бы не пришлось об этом узнать. – Ладно, – начала учительница. – Почему ты думаешь, что Кастиэлю покажется глупым твоё послание? Дин пожал плечами, касаясь ими своих ушей: – М-м… – Он шаркнул ботинком по ковру, подняв глаза, чтобы посмотреть на потолок. – Может быть, потому что я ему не понравлюсь. – Ты разговаривал с ним? Дин резко замотал головой. Когда он остановился, то посмотрел миссис Брэдбери в глаза, он выглядел напуганным этой мыслью, рот разинут, а глаза широко раскрыты. Учительница засмеялась, чувствуя, как глубоко внутри неё расцветает чувство радости. Ах, милая, молодая любовь, подумала она. – Так, Дин… Знаешь что? – сказала она, разложив открытку на столе и расправив её пальцами. – Это идеальный способ наладить общение. И вот, что ещё я тебе скажу, с этой открыткой всё отлично. Если бы я была Кастиэлем, мне было бы очень приятно получить что-то настолько хорошо сделанное. Честно говоря… тебе даже не придётся делать вторую версию. Эта… по-своему откровенная. Сырая. Прямиком из сердца, – она почувствовала, как её лицо сморщилось от улыбки, а глаза заблестели как тогда, когда она была младше. Она смотрела на маленького Дина, который сидел здесь, весь на иголках, и тоже смотрел на неё в ответ. – Но, – добавила миссис Брэдбери, – если ты хочешь, чтобы я пробежалась по написанному ещё раз и исправила пару ошибок, мы можем сделать это вместе. – Сейчас? – Дин выглядел воодушевлённым. Миссис Брэдбери посмотрела на часы: – У тебя осталось пятнадцать минут от свободного времени. Ты разве не хочешь побегать во дворе? Дин замялся, но покачал головой. – Я хочу, чтобы моя открытка стала идеальной, – и он правда имел это в виду. – Хорошо, милый, – сказала миссис Брэдбери, кивая. – Давай подправим её сейчас. Дин схватил свой стул и подтащил его ближе к парте. Учительница никогда не видела кого-то настолько поглощённым изучением того, как правильно склонять слово "парень". Она широко улыбнулась и придвинула стульчик, чтобы сесть рядом с ним.··· ♥ ···
На следующий день класс потратил целых сорок пять минут, украшая вторые версии своих открыток. Блёстки, клей, пайетки и восковые мелки валялись на ковре, и, несмотря на предстоящую уборку всего этого добра, миссис Брэдбери всегда улыбалась, когда находила сияшки, прилипшие к её подошве. На протяжении всего урока технологии, она поглядывала на Дина, которым она невероятно гордилась. Первую версию открытки Дина она держала в своём столе. Миссис Брэдбери не выкинет её, никогда в жизни. После тридцати лет преподавания детям, она инстинктивно чувствовала, какие поделки самые особенные, и маленькое любовное письмо от шести с половиной летнего мальчика другому мальчику стало одним из тех самых драгоценных вещей. Когда детишки закончили украшать свои открытки, миссис Брэдбери сказала всем разложить открытки на деревянном подоконнике, чтобы солнце высушило клей до обеда. Между мутно-зелёным аквариумом и вазой с переросшими листьями двадцать прямоугольных карточек выстроились в радужную, мерцающую на свету полоску, которая привлекала её внимание каждый раз, когда она смотрела в эту сторону. Она не сомневалась, что энтузиазма от предстоящей раздачи открыток в ней столько же, сколько и в самих детях. Ей не терпелось увидеть их лица, когда они прочтут комплимент написанный специально для них. Даже после тридцати лет работы занятие как это – приносило ей радость. Это время очень быстро наступило, и учительница чувствовала, как взбудораженное волнение прошлось по всему классу, когда она объявила, что сейчас они будут делать. – Слушайте, сейчас я по очереди буду называть ряды. Тот ряд, который я назову, должен встать, подойти к окну и взять открытку, которую вы сделали. Когда вы найдёте своих приятелей, встаньте рядом с ними, пока они не найдут свою открытку. Затем вы вместе сядете и обменяетесь комплиментами. Все поняли? Угуканье разнеслось по классу, и Миссис Брэдбери кивнула: – Ладненько тогда. Правый ряд, рядом со стеной, вы первые. Встаньте и возьмите ваши открытки. Все, кто сидел вдоль стены, встали – включая Кастиэля. Они принялись хватать свои карточки, и, вместе с радостным шумом, поспешили встать со своими приятелями. Однако Кастиэль задержался, он ходил вперёд-назад рядом с открытками, щурясь. Его ладошки были глубоко засунуты в карманы медвежьей кофточки, плечи сгорбились. Вперёд-назад. К аквариуму, к цветку. И снова к аквариуму. – Кастиэль, что-то не так? – спросила миссис Брэдбери. Мальчик безнадёжно посмотрел на неё, а затем опустил глаза в пол. Он не мог выдавить и слова. Миссис Брэдбери подошла к окну, игнорируя тихие вопросы и заинтересованные шепотки от учеников сзади. Она встала рядом с Кастиэлем, разглядывая ряд открыток. – Как выглядит твоя? – спросила она. Она наклонилась ближе к Кастиэлю, зная, что он не любит громко разговаривать. – Она зелёная, – сказал Кастиэль. – С зелёными блёстками. Миссис Брэдбери тут же посмотрела на пол, вспоминая, что где-то уже видела зелёное на этой стене. Она не обратила на это внимания, подумав, что этой чья-то ненужная работа, раз она была порванной. Она достала открытку с тяжёлым сердцем, сразу же поняв, что произошло – это был не первый случай. Она показала Кастиэлю порванную открытку: – Это твоя? Кастиэль смотрел на неё с каменным лицом. Смотрел и смотрел. Миссис Брэдбери сглотнула. Очевидно, что открытку специально порвали, на картоне были вмятины от детских жестоких пальчиков. Учительница взглянула на класс. – Кто сделал это? – спросила она, чувствуя, как злость забурлила в ней. – Кто взял открытку Кастиэля с полки и порвал её? В классе воцарилась тишина. Никто и дышать не смел, все боялись показаться виновными. – Поверить не могу, что бы кто-нибудь из вас смог сотворить такое, – хотя на самом деле она знала, что дети могли сделать это. – Это должно было быть весёлым упражнением, которое научило бы вас любви и благожелательному отношению к другим. Все в этом классе были распределены с кем-то, кому, как я считала, есть, что сказать ценное про вас. Разве вам не стало интересно, почему я не распределила вас с друзьями? Я уверена, что многим интересно. Понимаете, я хотела, чтобы вы услышали что-то доброе о себе, чего вы ещё никогда не слышали. Это должно было быть чем-то особенным. Она посмотрела на порванную открытку, развернув её. На задней стороне был самый аккуратный почерк, которым Кастиэль когда-либо писал. Большие буковки и слова занимали почти всю площадь картонки. – Кастиэль вложил много усилий в это, – сказала она, стараясь не дать своим эмоциями охватить ещё больший контроль над голосом. – Как и вы все, Кастиэль хотел, чтобы его друг принёс что-то приятное домой, – Миссис Брэдбери вздёрнула подбородок и оглядела всех в классе. – Тот, кто подумал, что испортить поделку Кастиэля будет забавно или остроумно, вы... О, вы были очень неправы. Теперь Дин, который, кстати, тоже вложил своё сердце в это задание, он не получит свой подарок. Если вы думали, что раните только одного человека, разорвав её…! Нет. Вы ранили Кастиэля. Вы ранили Дина. И вы ранили меня. Мне так стыдно за ваше поведение. Она опустила голову и грустно покачала ею, продолжая смотреть на открытку. – Кое-кто должен извиниться перед нами троими, – сказала она. – И если у виновника есть хоть какая-то человеческая порядочность в своём сердце, мы заслуживаем это извинение. Учительница подождала, переводя взгляд с одного ребёнка на другого. Она заметила чересчур встревоженного Дина, но её глаза продолжили двигаться, ожидая, что кто-нибудь ещё заговорит. – Если кто-то знает, кто это сделал, скажите сейчас. Шансы были малы, никто не сдаст своего друга. Не перед всем классом. – Что ж, – сказала миссис Брэдбери спустя минуту неловкой тишины. – Я жду извинение и объяснительную в письменном виде на моём столе к завтрашнему утру. Что испорчено – уже нельзя исправить, – сказала она, подняв карточку, – но можно загладить вину. Я не забуду об этом, так что даже не надейтесь. Всё ещё кипя от ярости, она опустила открытку и повернулась к Кастиэлю, который стоял, уставившись в пол. Миссис Брэдбери присела на корточки рядом с ним, протягивая ему открытку. – Мы можем склеить её скотчем, – сказала она. Кастиэль покачал головой. – Нет? Он снова покачал головой: – Скотч липкий. Я хотел, чтобы она была идеальной. Миссис Брэдбери почувствовала тяжесть в груди, её сердце болело за Кастиэля и Дина. – Хочешь немного времени, чтобы сделать новую? Кастиэль опять покачал головой: – У меня… – он нахмурился, смотря в пол. – Могу я отдать Дину свою старую? – Самую первую? Без блестяшек? – Блестяшки раздражают мои пальцы, – сказал мальчик. – Та всё равно была лучше. Миссис Брэдбери почувствовала, что он просто пытается выудить хорошее из такой плохой ситуации, она улыбнулась, уважая это в маленьком ребёнке. У него было благородное сердце, и Дин увидел это, даже не обменявшись с ним парой слов. – Тогда иди, – сказала Миссис Брэдбери, встав, она дала Кастиэлю знак рукой, чтобы тот вернулся за свой стол. Мальчик подошёл к столу и вытащил старую открытку. Он посмотрел на неё. Он всё ещё смотрел на неё, даже когда учительница позвала второй ряд, чтобы те забрали свои открытки. Когда третий ряд взял свои карточки, включая Дина, миссис Брэдбери видела, как тот подошёл к Кастиэлю, чья парта была одной из двух первых парт, которые стояли прижатыми к длинному учительскому столу. Она не услышала, что сказал Дин, и не знала, говорил ли тот что-что вообще, но Кастиэль отодвинул свой стульчик вбок. Дин притащил стул с пустой парты рядом и сел рядом с ним. Он болтал ногами, смотрел на мальчика и улыбался.··· ♥ ···
– Она глупая, – тихо сказал Дин. Его голос едва слышен из-за болтовни в классе, потому что все остальные были заняты, обмениваясь своими открытками. Он повертел в руках свою открытку с плюшевым медвежонком, наклоняя, чтобы посмотреть на блеск золотых сияшек. – Тебе она, наверное, не понравится. – Оу, – ответил Кастиэль. – Ну ладно тогда, – он тоже вертел свою карточку. На её обложке были зелёные каракули. Эти каракули были условным вариантом для более потрясных штук, но потрясные штуки, как оказалось, не вышли настолько потрясными на второй версии. Черновик, который он держал в руке, был намного проще. Без блёсток текстура карточки была нежной, прямо как Дин. – Можно я посмотрю твою? – спросил Дин, нетерпеливо вглядываясь в зелёную карточку мальчика. – Она- она выглядит крутой. – Правда? – Кастиэль поднял взгляд. Дин кивнул. Затем он пнул свою ногу и уставился на свою карточку. Кастиэль придвинулся, он хотел посмотреть, что Дин написал про него. Дин увидел тянущуюся руку и поднял глаза, тоже потянувшись, чтобы взять его открытку. Их глаза встретились, и они обменялись открытками, вместе улыбаясь. Дин радостно сел обратно на свой стул, разглядывая зелёный шарик. – Это похоже на лягушку! – воскликнул он. – У дяди Бобби есть лягушки во дворе, совсем как эта. – Мне не нравятся блестяшки, – отозвался Кастиэль. Дин прикусил губу. – Я вылил кучу блёсток туда. – Я просто не буду трогать их, – ответил Кастиэль, положив карточку на парту кончиками своих пальцев, так, чтобы блёстки не соприкоснулись с его кожей. – Ты нарисовал мне медведя. – Это из-за твоей кофты, – улыбнулся Дин, придвинувшись ближе. – Я подумал, что тебе нравятся медведи. – Медведи мои самые любимые, – Кастиэль взглянул на Дина, уставившись на его губы, наблюдая за тем, как обнажились его зубы в улыбке. – Я хожу в зоопарк по выходным и смотрю на медведей. Дин нахмурился. – Ты ходишь в зоопарк каждые выходные? – Да, – Кастиэль посмотрел ему в глаза. – Это странно? Дин моргнул пару раз, а потом закрыл рот. – Нет, это круто. Зоопарк – крутое место. Кастиэль тоже моргнул. Круто это хорошо. Хорошо это… хорошо. Это значило, что он нравится Дину. – Круто, – сказал Кастиэль. Дин видимо не понял, что Кастиэль сказал: "Ты мне тоже нравишься". Он неловко улыбнулся, и его щёки порозовели, но он не промямлил, что ему нужно уйти или не состроил лицо, как будто он не хотел здесь находиться, и это было обнадёживающее. Дин начал читать зелёную открытку, сгорбившись вперёд, его веснушчатый нос почти вжимался в слова, пока он разглядывал каждую букву. Кастиэль подождал с прочтением своей, он хотел, чтобы Дин прочитал первым. Дорогой Дин, Ты не сильно раздражающий, и говоришь громко только па делу. Спасибо тебе что ты ударил Робина в нос когда он сказал что я псих. Ещё никто ни разбевал нос ради меня. От Кастиэля. А ещё она зелёная потомучто твои глаза зелёные когда я увидел что ты смотришь на меня Дин скрестил свои ноги вместе и напрягся всем телом, лучезарно улыбаясь открытке. – Я обожаю её, – сказал он со светящимися глазами. Он широко улыбнулся Кастиэлю. – И всегда пожалуйста! Я разобью ещё миллион носов ради тебя. Кастиэль сжался, прячась под капюшоном своей медвежьей кофты. Он взялся за ушки и натянул их вниз, а затем долго и пронзительно завизжал, пиная ногами стол миссис Брэдбери напротив него. Дин дотронулся до его руки, и Кастиэль подпрыгнул, смотря на него с широко распахнутыми глазами. – Ты в порядке? – спросил Дин. Мальчик горячо закивал головой. Он вжался плечами в плечи Дина и начал тереться лицом об его футболку, как это делает его кошка, когда она довольна им. Дин захихикал, чуть не свалившись со своего места. Кастиэль сделал глубокий вдох и сел прямо, пальцы ног быстро шевелились в его обуви. Дин был замечательным. Очень, очень, очень замечательным. И от него чисто пахло, чему Кастиэль был приятно рад. – Теперь ты прочитай мою, – настоял Дин, переворачивая свою открытку для Кастиэля, чтобы тому не пришлось дотрагиваться до блестяшек. – Я потратил сто лет на неё, и миссис Брэдбери помогала мне. Я специально оставил некоторые свои ошибки в словах, потому что миссис Брэдбери сказала, что так открытка будет ыррр*. Она исправила их, но я написал их обратно. Кастиэль прищурился. – Ырр? – Ну, когда еда не приготовлена. – А-а-а, ты имеешь в виду сырая, – догадался Кастиэль. Затем он наклонил свою голову, с интересом вглядываясь в Дина. – Хотя мне нравится говорить это как ыррр. Как медведь. Дин широко улыбнулся. – Она правда, правда ыррр. Кастиэль прыснул, прячась ещё немного под своим капюшоном, радостно раскачаясь вперёд-назад. Потом он выглянул, рассматривая открытку Дина, которая была полностью заполнена текстом. Он читал её медленно, переваривая каждое маленькое, кривое слово, и каждое слово имело свой драгоценный вкус в его голове. Кастиэлю! Мне нравится твоя кофта с медведем. Генри сказал, что это какашечная кофта, но у неё есть УШКИ. Твои глаза красивого голубого цвета и ты очень очорвательный. Миссис Брэдберри сказала, что это о ч а р о в а т е л ь н ы й. Теперь я знаю, как правильно писать ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ. Мне нравится когда ты очень много смотришь на растения и жучков. А ещё ты покормил б е л о ч к у в обед. Белочку такое смешное слово. Я думаю, ты очень умный и интересный. Ты должен говорить чаще, чтобы все знали какой ты умный. Пара людей в нашем классе сказали, что ты странный, но я считаю, что ты по-хорошему странный. Когда ты начинаешь плакать и кричать, я хочу крепко обнять тебя. Миссис Брэдберри сказала, что так происходит, потому что школа твой сильный раз дра жи тель и это слиииишком для тебя. Но когда это случается, миссис Брэдберри говорит, что мы должны оста вать ся на своих местах и она отведёт тебя в изолятор, где тихо. Когда тебя нет в классе бывает скучно. но не всегда потому што мне нравится естествознание. Я постараюсь не забыть, что скучаю по тебе, когда занимаюсь естествознанием. Много-много раз обнимаю и люблю от Дина. чмоки чмоки. p.S. хочешь быть моим парнем? Когда Кастиэль дочитал до последних строчек, его глаза расширились. Он перечитал их, чтобы убедиться, что это правда. Много-много раз об ни ма ю и люб лю от Ди на. Ч мо ки чм о ки. P.S. Хочешь быть моим парнем? Кастиэль свернулся в клубок на своём месте и уткнулся носом между своих сомкнутых коленей. Он проскулил, крепко зажмурив свои глаза. – Кастиэль…? Эй… Эй, Кас…. Кастиэль схватился за свои медвежьи ушки для успокоения. Он не слышал вопросов от Дина и не чувствовал его любопытных толчков, счастье стукнуло ему в голову, и он не мог ни о чём думать следующие несколько секунд. У него заняло некоторое время, чтобы собраться. Иногда чувства были слишком сильными. Когда он был готов, Кастиэль выпрямился и потянулся к ящику стола, вытащив тетрадку и специальную ручку с резиновой насадкой для пальчиков. Он что-то написал, Дин не мог увидеть что, потому что капюшон закрывал весь обзор, но как только Кастиэль закончил, то подсунул ему свою тетрадку. Дин взял её и начал читать. Хорошо Дин я постараюсь быть твоим парнем. Дин подпрыгнул на своём месте, в полном восторге: – Офигенно! – он успокоился и вновь взглянул на тетрадку, перечитывая её снова и снова. И ещё раз повторил шёпотом, – офигенно. Миссис Брэдбери подошла к своему столу и медленно села за него, внимательно посмотрев на Дина и Кастиэля. – Как у вас двоих дела? – спросила она. – У меня появился парень, – сказал Дин с широкой улыбкой. Когда миссис Брэдбери перевела взгляд на Кастиэля, тот спрятался под своим капюшоном. Медвежонок на его капюшоне улыбался ей, и она улыбнулась ему в ответ.··· ♥ ···
Хулигана, который испортил зелёную блестящую открытку Кастиэля, так никто не нашёл, но никто и не пытался, с учениками провели лишь короткие индивидуальные беседы. Миссис Брэдбери разговаривала с ними, но дети оказались такими убедительными лжецами… В конце концов, она отпустила эту ситуацию. Как бы это ни печалило её, она знала, что такие вещи не раз случатся в дальнейшей жизни Кастиэля. Средняя школа, старшая, колледж и дальше. Просто он такой. С ним всё в порядке – увы, те, кто не понимал его, думали, что издеваться над ним – это весело. Но что сделало ситуацию более сносной для неё и, что более важно, для Кастиэля – это был Дин. Дин заботливый ребёнок. На родительских собраниях его мама Мэри часто упоминала то, как он заботится о своём младшем братишке, и сейчас миссис Брэдбери было, что сказать похожее в следующем разговоре с ней. Дин взял Кастиэля под своё крыло, как утка. По его словам, не миссис Брэдбери. Но это были идеальные слова. Он спасал Кастиэля от любой невзгоды – будь это дождь или же злая рука. Учительнице пришлось ещё чаще разнимать Дина из драк, но ей не всегда хватало духа сказать ему, что он не прав, разрешая всё кулаками. Всегда защищая Кастиэля. Эти двое держались за руки во время перемен. Миссис Брэдбери выглядывала из своего окошка в кабинете и смотрела за тем, как ребята гуляли вдоль растений, любуясь на цветы и болтая руками. Когда Кастиэль говорил, слушал Дин. Когда говорил Дин, слушал Кастиэль. У Дина были другие друзья, но у Кастиэля был только один Дин. Хотя, спустя несколько недель, всё изменилось. Миссис Брэдбери не была полностью уверена, что сделал Дин, но она знала – эти изменения его рук дело. Как будто вся тайна, окутавшая Кастиэля, вдруг исчезла в одночасье. Генри пихал его голову, когда проходил мимо, прямо так же, как он поступал с Дином. Только с Кастиэлем он делал это намного нежнее, что само по себе не могло не радовать. Когда школа вышла на весенние каникулы, у Кастиэля было четыре друга. Когда дети вернулись обратно на учёбу, их уже стало шесть. В написанном сочинении о его выходных, Кастиэль поведал миссис Брэдбери, что почти большую часть времени он провёл в доме Дина с его семьёй и соседями. Они приняли его, как родного. Конец учебного года уже на носу, и никто даже не приложил свои маслянистые отпечатки пальцев на творчество Кастиэля, никто не бросал в него вещи целых пять недель. Пять недель и отсчёт продолжается, думала про себя учительница. И Дин всё ещё был рядом во время перемен. Всегда держа его за руку. Когда говорит Дин, Кастиэль слушает. Кастиэль говорит, и слушает Дин. Подобным образом, весь мир смотрел через ласковые глаза одного отзывчивого маленького мальчика, и, кажется, начал понимать особенного ребёнка немного лучше. Миссис Брэдбери чувствовала, может сегодня, а может через много лет в будущем, когда Кастиэль захочет сказать что-то важное, Дин будет не единственным, кому будет интересно послушать его.{ ♥ }