Накануне праздника

Тысячи маленьких снежинок кружились в хаотичном танце метели, укрывая все вокруг пушистым белым одеялом. Черное от туч небо плавно переходило в густой сосновый лес, едва поблескивающий зеленью в темноте. На фоне высоких, старых и массивных хвойных, маленькая, юная вишенка, спустившая свои тонкие ветви к замерзшему озерцу, казалась особенно хрупкой. Лёд играл серебряными бликами в свете, что падал из окна просторного дома, стоящего немного поодаль ближайшей деревни. В доме слышно тихое потрескивание дров в камине, с кухни доносился запах свежесваренного супа. Мадара сидел на татами, настраивая свой бива, последние несколько месяцев валявшийся без присмотра где-то в кладовой, и время от времени посматривал на свою дочь, что долго и упорно раскладывала пасьянс. Лис, так звали девочку, была невысокой и худощавой, красные волосы отдавали малиновым оттенком, карие глаза поблескивали янтарем. Малышка широко улыбнулась, положив последнюю карту на место. С кухни донеслись шаги. Хаширама зашел в комнату, держа на подносе три тарелочки с мисо-супом. — Вот и ужин готов. Приятного аппетита! — улыбнулся он. — Надеюсь, ты опять не начудил с приправами? — нахмурился Мадара, пробуя кусочек тофу. Хаширама в ответ лишь странно посмотрел, в его взгляде читалось что-то среднее между упреком и умилением. — Мм! Вкуснотища! — сквозь набитые щеки Меда, можно было разгледеть улыбку. Хаши тоже принялся за еду. Только Лис, после долгого смотрения на тарелку, понемногу начала выбирать небольшие кусочки сыра и картошки. — Все в порядке? — обеспокоено спросил Хаширама, ставя на стол пустую посудину. — У тебя что-то болит? — Нет, — задумчивым голосом ответила девочка. — Просто есть совсем не хочется. — Что прям совсем-совсем? — по доброму улыбнулся Хаши. — Ну… — Лис немного смутилась. — Моти хочется! — на одном дыхании выпалила она. На этих словах Мадара немного обреченно вздохнул. — Тогда давай договоримся так: ты доедаешь суп, а я даю тебе моти на десерт, — говоря это Хаширама едва ли не кожей ощутил укорезнений взгляд мужа. — Правда-правда? — не поверила услышанному малышка. — Разумеется правда, — немного нахмурил брови Мадара. — Ты же знаешь Хаши, в таких ситуациях он не умеет отказывать, тем более если сам предложил, — он снова перевел взгляд на дочь которая теперь уплетала суп за обе щеки, едва не давясь. — Да тише ты! А то ещё подавишься, не дай Рикудо! — А вот и нет! — улыбнулась Лис. — Будешь так себя вести — Юми не принесет подарок сегодня ночью, — слегка пригрозил Хаширама, направляясь с пустыми тарелками на кухню. — А почему именно этой ночью? — серьезно спросила малышка. — Потому что завтра день рождения Юми, — спокойно откинул Мадара. — А почему она дарит подарки на свой день рождения? — неуспркаивалась девочка. — Это очень длинная история, — начал лениво оправдываться отец. — Ну, пап, расскажи! Расскажи! — голос Лис зазвенел колокольчиком. — Ну, ладно, слушай, — немного обресечо вздохнул Мадара. — Когда то давным давно в далекой стране среди бесконечных лесов, что зимой покрывались толстым слоем снега, в прекрасном созданном изо льда замке жила девушка по имени Юми. Она была очень красивая: ее волосы отдавали небесной синевой, глаза сияли ярче звезд, а кожа блистала, как чистый снег. Она была очень сильной куноичи: не одну сотню заданий выполнила, не одну тысячу врагов сковали ее ледяные техники, не одну сотню жизней спасла она в бою, — в голосе было слышно немного натянутое восхищение. — Но эта девушка была ужасно одинокой, единственном ее другом и верным спутником бил маленький полярной лисёнок с пушистой белой шерсткой по прозвищу Ю. — Что то я не вижу здесь причину, дарить детям подарки, — нахмурила брови Лис. — Так ты и не дослушала историю, — улыбнулся Хаширама, давая моти дочке, та сразу принялась за сладость. — Ты не против, если я продолжу? — обернулся он к мужу, тот лишь кивнул. — Однажды Ю и Юми отправились в деревню, чтобы купить немного вкусностей к приближающимся праздникам. На рынке они встретили отца и сына, которые пересчитывали последние монетки, покупая рис. «Этого нам и на два дня не хватит, » — грустно прошептал сын. «Ничего, скоро пойду на задание — заработаю ещё немного» — отец попытался подбодрить сына, но получилось это у него весьма плохо, ибо голос был сыпуч и низок. «Знаешь, я пройду с тобой, — твердо заверил сын. — Вместе мы больше заработаем, а если я умру, — тут мальчик осекся, — тебе на один рот меньше кормить». «Даже не думай об этом! — всполошился отец. — Ты же ничего практически не умеешь, тебе бы в академии хотя б годик поучиться». «Хотелось бы, — ответил сын. — Но мы не можем себе это позволить.» Оба обреченно вздохнули и ушли. А Юми долго и задумчиво смотрела им вслед. «Что-то случилось, Юми?» — запрыгал на месте Ю. На что куноичи ответила: «Мальчика стало жаль. Он ведь долго на войне не протянет.» Лисенок хитро ухмыльнулся и пролепетал: «По глазам вижу ты не оставишь их без помощи.» И был прав, Следующей ночью Юми пробралась к дому бедняков и оставила мешочек с деньгами на крыльце. На утро радости семьи не было предела: денег из мешочка хватало на то чтобы отправить сына на обучение к мастеру. — Хаширама рассказывал едва не тараторя, немного сбавив темп лишь на фразе мальчика о готовности умереть. Тогда в голосе шиноби проскочили грусные нотки, и на миг показалось, что он задумался. — Не понимаю, при чем тут ее день рождения? — бессовестно прервала отца Лис. — Да потому, что это не вся история! — немного грымнул на дочь Мадара, вздохнув, продолжил. — Слушай дальше. Спустя некоторое время на рынке среди шумной толпы Юми снова увидела знакомое лицо бедного шиноби. В этот раз его сопровождал другой мальчишка: большие черные глаза, темные шелковистые волосы, пылкий нрав, предрасположенность к стихии молнии, — в этот момент Мадара услышал недовольное химкание Хаширамы. — Простите, увлекся. Из их разговоров девушка узнала, что в их семье снова проблемы с деньгами и теперь второй сын должен отправится с отцом на опасную миссию. Вновь сжалилась куноичи над ними, и на следующий день бедняки вновь обнаружили мешочек с деньгами на пороге. Вновь семья радовалась возможности отправить сына на обучение к мастеру. Вдруг раздался сильный кашель: Лис откусила слишком большой кусочек и подавилась. — Ты в порядке? — Хаши тут же бросился помогать дочери. — Да, — ответила девочка откашлявшись. — Пожалуйста, расскажи: почему именно в день рождения? — улыбнулась она. — Рикудо! Ты неугомонна! — немного обреченно вздохнул Хаширама. — Прошло ещё немного времени. Юми наблюдала за этой семьей и понимала: скоро отцу им придется взять с собой на миссию младшего сына, поэтому готовила очередной мешочек, близился ее день рождения и она немного нервничала. В канун праздника куноичи направилась к дому бедняков и увидела, как мальчик сидит на крыльце и как будто чего то ждёт. Из дома вышла мама и спросила: «Дорогой, на улице холодно, чего ты тут сидишь?» «Мам, когда братикам была пора идти с отцом, кто-то давал нам денег на их обучение у мастера, теперь моя очередь, и я хочу увидеть того, кто помогает нам, » — улыбнулся мальчик отвечая. Мама немного удивилась, но возражать не стала, лишь сняла с себя платок и укрыла им сына, при этом сказав: «Только не замерзни, милый» — и пошла в дом. «Вот ситуация, — подумала Юми — я не хочу чтоб меня видели. Ладно, подожду пока мальчишка заснет.» Она сидела на дереве и ждала, но парень ни в какую не хотел засыпать. Вдруг куноичи услышала смешок, это Ю прыгнул к ней на ветку. «Ну, что ни в какую твой подопечный?» — ухмыльнулся лисёнок. «Ой, иди ты!» — хмыкнула девушка. «Да ладно тебе, я помогу» — после этих слов Ю схватил мешок и через пару прыжков оказался за спиной мальчика, взмахнул хвостом — ребенок заснул. Лис положил мешочек рядом с ним и вернулся в хозяйке. Та облегченно вздохнула и, — тут Хаширама сделал довольно продолжительную паузу, — уснула прямо на ветке. Когда утром она проснулась, то услышала радостный шум. Юми была счастлива, как никогда раньше в свой день рождения. Тогда она решила, что каждый год будет дарить людям счастье в этот день. Вот как-то так! — улыбнулся Хаши закончив свой рассказ. — Какая милая история! — пролепетала Лис. — А теперь пора ложится спать, — погладил дочь по голове Мадара. — Ты ведь не хочешь, чтобы Ю усыпил тебе где-то на пороге, или в коридоре. Дважды повторять не пришлось, девочка мигом направилась в свою комнату. Родители же остались сидеть в комнате, порой обмениваясь немного раздраженными взглядами. Скоро в доме стихло, и отцы разошлись, Хаши направился в кладовую, а Мадара — в спальню. Встретились они при входе в в комнату дочери, зашли внутрь на цыпочках и оставили подарки у ее футона. — Крепко спит, — прошептал Хаши, поправляя одеяло. — Видно технику использовала. — А ты от ее другого ожидал? — тихо хмыкнул Мэд. — Пойдем, а не то разбудим случайно. А потом оправдываться… Мужчины спустились на кухню, где пахло россыпью трав и специй, немного потрескивали угли в очаге. — Эй Мэд, ты чего? — Хаши резко обнял мужа, что тот аж дрогнул. — Ты на меня все еще дуешься из-за подарка? — Представить себе, да! Знаешь, месяц вечерами шить кимоно и купить в лавке кунаи — это не одно и тоже! — лицо искривила злостная гримаса, вмиг сменившая нежной улыбкой. — Ладно, иди сюда! — он погладил Хашираму по голове. — Глупо обижаться на какие-то мелочи, после всего того что мы пережили. — Ты про рождение Лис? — Ну, почему сразу? И без того мы многое пережили. — Это да, но это прям вишенка на торте жизненных преград, — немного хихикнул Хаширама. — И не вспоминай! Ты тогда настрадался знатно, а я думал что потерял все до единой нервные клетки. — Это было невыносимо! Не понимаю, как женщины двоих, троих рожают. Это же просто ужас был, эти девять месяцев. — Но, все иди сюда! — Мадара крепко прижал к себе Хашираму. — Тебя больше никто и ничто не заставит через это пройти! — Я люблю тебя! — улыбнулся Хаши. Мадара покраснел, правда не от милоты, а от нелепости фразы. Супруги ещё несколько минут смотрели друг на друга. Пока Хаширама не предложил винить чая, Мадара принес свой бива и начал наигрывать легкую мелодию мелодию. Они сидели на кухне и смотрели в окно на немного поблескивающее замерзшее озеро, к которому опустила тонкие ветви маленькая, юная вишенька. Вдали виднелся поблескивающий зеленью огромный, старый и массивный сосновый лес, плавно переходящий в черное от туч небо. А тысячи маленьких снежинок кружились в хаотичном танце метели, укрывая все вокруг пушистым белым одеялом.