rubedo

карательные меры по устранению паразитов в мозгу проходят до болезненной сладости удачно. Виктор разводит пошире ноги и негромко скулит. его больная нога давно утеряна в сознании – мучения не существует, только вплавленный в плоть металл. он позвякивает, когда ударяется выпуклой щиколоткой о ножку стола. весь вес сосредоточен на столешнице, забирается ранеными пальцами за противоположный край, тазобедренные кости немного колко откликаются – Силко вжимает его так явно и самую малость мстительно. придавливает худое тело собственным, зажимает ноющий член без возможности прикоснуться. Виктор растянут достаточно, чтобы не тратить время дальше. Силко до одури льстит эта мысль: непризнанный гений Пилтовера прямо под ним, скулит и постанывает, бормочет проклятые « сделай что-нибудь, сделай, сделай, сделай ». Вик для него – мальчишка, Вик именно с ним только такой. это не механический вестник, это снятая железная маска, растрепанные волосы и его Викки. Силко кажется это слащаво-романтично; его птср снижается и не давит на седые виски с заядлой периодичностью. и это вина-благодарность Виктора. крепкие братские руки не душат его по ночам и ему не приходится задыхаться в агонии. фантомно щелкает глаз. Силко двигается резко и быстро, холодные руки на покрытой тканью спине. викторовы брюки виснут на одной ноге, сползая с колена все интенсивнее. и Вика это бесило бы, если бы он сейчас был в состоянии соображать. пылает его янтарная жидкость глаз, в формалине замоченные воспоминания тоски и нежности; любовная привязанность поработила людей разума. Силко идеальный. Силко не требуются модификации тела, чтобы стать безупречным. Виктор видит в нем наставнический пример рассудочной идеи. Джинкс синим маревом неба отливает на периферии, она – исключение, как и сам Силко для Виктора. слабость, переросшая в главное оружие. то, ради чего хочется быть сильнее. защищать. Виктор не успевает закончить мысль, Силко наваливается на него и плотно вжимается. другой угол проникновения заставляет колени задрожать и подкоситься. Силко неразборчиво что-то шипит. змеиный раздвоенный язык – галлюцинация экстаза восприятия. « милый, милый, блять, только посмей умолкнуть. я заставлю тебя выучить собственный голос лучше, чем каждый твой механизм » у Виктора мурашки кусают кожу и щипают огненно ярко. глаза распахнуты так, словно происходит что-то невероятное. ресницы слипаются между собой – Виктор рыдает навзрыд, потому что слишком, слишком, слишком. Силко для него – слишком. ( его слишком мало, но никак не много, он заполняет его всего и сам вплетается в нити днк. ) зудит и ноет желание поглотить. он закатывает склеры назад, белесое перекрывает вереница красных капилляров. еще чуть-чуть – и весь кровавый фонтан остатков лопнет. Силко кусает его за ухо и живот сводит судорогой. Вик захлебывается в мольбе уничтожительно восхитительной. « ты не кончишь раньше меня, душа моя, только когда я досчитаю до десяти. » Виктор царапает край стола и гнется в спине. подставляется под хаотичные поцелуи и поглаживания. он весь – хаос во плоти. вжавшись мокрой щекой, он отмечает такую же хаотичность Силко. его голубой глаз горит и плавится, губы алеют и пухнут. он заставляет Виктора приподняться и, наконец, долго целует. один. Силко не помнит, в какой момент он задал подобный ритм. его сердце клокочет в горле и в висках пульсирует кровь. он не смеет зажмуриться – обилие красного сведет его с ума. он смотрит, как стенает от нетерпения и болезненного возбуждения Виктор. жадно впитывает каждый вздох и раздувание ноздрей. он не контролирует ничего, слюна капает на деревяшку стола. он бы и вцепился зубами, если бы мог. два. кости выворачивает прочь из тела, шестеренки бушуют и негодуют – не по назначению; неправильно; неверно введен алгоритм действий; препятствие для выполнения. Виктор противоположно себе же чувствует; в нем от человека больше, чем может себе представить. модификации не дошли до своего апогея, только нога и предплечье. то, что беспокоило его больше всего. он облит чужим вниманием, но никак не горящим металлом. хотя, кажется, обжигает в равной степени. три. Силко замедляется чертовски не вовремя, думает Виктор, амплитуда движений снижается, оставляя от себя лишь само название. по основание погружен, рычит зверски. он придумывает правила, которым с трудом подчиняется сам. это – коррекция и идеалистка, выведение неровности из собственных упадочных сил. язвенный нарыв в виде нетерпения прижигается настойкой из лаборатории Синджеда. четыре. Виктор выламывает себе плечи, выгибая руки, чтоб ухватиться за чужие. пальцы не переплетаются, кисти придавлены к столу. весь он – обездвижен и подчинен, разогревается в груди кузнечный молот, что вдребезги расшибает любую гордость. Силко лижет его за ухом. почти неслышно дышит. так кажется Виктору – на самом деле дыхание Силко разжигает огонь в печи. пять. Виктору хочется сдаться, когда Силко с силой толкается в него снова и в то же мгновение исчезает. ему катастрофически его не хватает, а он издевается. и издевки эти – чертово искусство, сводящее творцов с ума, а почитателей головокружаще подсчитывать каждый нюанс. выставка извращений. самое необходимое до коли в сердце. колье из поцелуев на задней стороне шеи. шесть. Силко сжимает до звона в ушах зубы. желваки двигаются под давлением, каждая мышца постанывает в такт Виктору. суставы скрипят и дрожь по телу мешается, ее хочется скинуть поскорее, вернуть то обманчивое тепло хладного тела над собой. Виктор старается прижаться снова. чувствовать каждой клеточкой тела, каждой охладевшей конечностью. его красивые губы изгибаются почти неестественно. семь. Силко гладит его по запчастям руки. ему нравится наблюдать за тем, как меняется Виктор в траектории его желания. последовательность и преследование идеи. его дергает резкий укол в позвоночнике и он снова начинает набирать скорость. лихорадочно поблескивает на впалых щеках румянец под тонким слоем слез. когда это слезы удовольствия, Силко готов выжимать их до конца. выдаивает каждую эмоцию ради себя. эгоистичное проявление любви. восемь. бесчувственная правая часть лица обдается жаром, как и все тело. его брови скошены к переносице почти жалобно, самого окончательно разрывает на части, но конец уже близок, а Виктор так соблазнителен и искусен. у Силко много вопросов и времени, чтоб разбираться в том, как Виктор смог выбраться из Зауна в Пилтовер – для этого требуется ум и хоть капля очарования. Вик был настоящей жемчужиной. и сейчас он хнычет от отсутствия необходимых касаний. девять. как мило. он почти бьется под ним, зовет по имени, зовет его мастером, умоляет и требует пощады. еще немного и проскользнет стальная нотка приказа от нетерпеливости. Силко глухо посмеивается и зарывается той же ладонью в волосы на затылке. самую малость оттягивает, чтоб предать формы распластанному под ним человеку. « господи--н » в этот момент за дверью слышатся шаги к дальним комнатам с левой стороны от кабинета. « десять » Виктор захлебывается: он стонет и всхлипывает, пытаясь сглатывать слюну, чтобы не подавиться. он кончает в два толчка, пачкая все, что бы то ни было на столе прямиком под ним. Силко замирает в экстатическом удовольствии с протяжным стоном. он чувствует свинец у себя в венах. Виктор ощущает его прямиком на себе. если бы у Виктора была возможность, то он бы закрыл себе рот ладонью. крупная дрожь пронзает его тело, как только Силко отстраняется. он шуршит одеждами и остатками латекса, тяжело опирается на край стола, чтоб опуститься на колено и подхватить чужую одежду. Вик громко охает от поцелуя в поясницу. ему требуется больше четырех минут, чтобы прийти в себя и хотя бы сползти со стола на силково кресло. разбитый и размякший, он выглядит потрясающе. Силко с восторгом не сводит с него глаз. собирает пальцами слюну с подбородка и недолго целует. поцелуй больше не кажется по-животному голодным. Виктор набирает осознанности в глаза, которая испарялась вместе с каждой слезой. соленая сладость собранной на пальцы субстанции моментально раздражает рецепторы языка Силко. Виктор прячет уставший взгляд и запрокидывает голову. Силко, усевшийся на край многострадального стола, кажется довольным. улыбка не сползает с его истерзанных губ. « в следующий раз я превышу на единицу » « в следующий раз мы будем в постели » Силко неоднозначно качает головой на двоякий стон Виктора.