Вэн чувствует приятное щекочущее ощущение в животе. Су рад первому другу.
Минхао лежит на коленях у старшего, прикрыв глаза, и, кажется, дремлет. Джун ласково перебирает его тёмные волосы, улыбаясь такой картине, и рассказывает ему о том, что сегодня было в классе. Су заболел, но его это особо не заботило. Вэн сильно переживал за друга, поэтому принёс ему задания и решил с ним посидеть, чтобы как-то скрасить его дни одиночества. — Джунгэ, — хриплым ото сна и едва слышным из-за гнойной ангины голосом начинает брюнет, — шел бы ты домой, не хватало, чтобы ты заразился от меня ещё, — он приоткрыл глаза, собираясь уже подняться. Его мелко трясло, видимо, температура поднялась. Джун осторожно переложил чужую голову на подушку, заодно проверив температуру. Он молча всунул ему градусник, а после ушёл на кухню. Вернулся он уже спустя пять минут с горячим шоколадом, как раз в цвет глаз Су. — Хао-Хао, выпей, пожалуйста, — он отдал кружку младшему и накрыл его одеялом, — и постарайся заснуть. Я уйду, когда увижу, что тебе легче. А, я не заражусь, поверь мне, у меня крепкий иммунитет. Младший громко фыркает, шумно отпивая напиток, и тяжело сглатывает. Вэну плакать хочется от одного представления того, как тот едва это делает. Минхао ставит кружку на прикроватную тумбочку и устраивается удобнее на подушке, шатен собрался уходить, но его остановила чужая мягкая ладонь. — Джунни, — также едва слышно произнёс «преступник», — не уходи сейчас, пожалуйста. Джунхуэй смотрит в глаза цвета горького шоколада и вновь оказывается в их плену. Когда Су смотрит на него, он не может ничего с собой сделать и лишь тонет в глубине. — Да, конечно. Хао улыбается, все ещё держа чужую ладонь в холодной своей, и засыпает спустя несколько минут. Вэн смотрит на него, не позволяя себе оторваться хоть на секунду. В голове что-то щёлкает, и он понимает, что происходит лишь тогда, когда оказывается слишком близко к чужому лицу. Он отдергивает себя. В животе приятное щекочущее ощущение, из-за которого складывается впечатление, что его сейчас вывернет наизнанку.Джун смотрит на спящего Минхао и отрицает, что влюблён в него, ведь они оба парни. Минхао улыбается, держа чужую тёплую ладонь.
У Су глаза цвета горького шоколада. Глубокий настолько, что Джун каждый раз будто тонет, стоит ему посмотреть в них, и не позволяет себе выбраться из этого плена. Он уже достаточно вырос, чтобы понимать, что он влюблён в друга. Сердце словно пропускает удар каждый раз, стоит Минхао улыбнуться и посмотреть на старшего. В животе приятное щекочущее ощущение отзывается болью, будто кто-то вонзил в него нож. Голова раскалывается, а руки дрожат каждый раз. У Вэна тело мурашками покрывается, когда они оказываются наедине (а это происходит достаточно часто). Сердце вопит о том, что нужно признаться, коснуться мягкой кожи лица ладонью и притянуть к себе для поцелуя. Мозг ударяет сердце, говоря о том, что так можно все испортить и потерять. Они спорят ещё некоторое время. — Гэгэ, ты вообще меня слушаешь?! — вдруг раздаётся недовольный голос Су, и шатен вздрагивает, оборачиваясь и рассматривая лицо друга. Тот губы надул в обиженной гримасе и скрестил руки на груди, постукивая пальцами по предплечью. — Прости, цветочек, я задумался, так о чем мы говорили? — Джун с нежностью смотрит на темноволосого мальчишку, щеки которого покраснели от такого обращения. — Джунни, ты идиот! Придурок! Я же просил не называть меня так, когда мы в школе! — Хао закрыл лицо учебником, слегка отвернувшись от друга, мысленно считая до десяти и обратно, чтобы успокоиться. — Прости-прости, — Вэн улыбнулся, будто ничего такого не сказал. Вид красного и смущённого младшего приносил ему какое-то странное чувство удовольствия, поэтому на этом он не остановился. — А тебе когда-нибудь говорили, что ты очень красивый? — растягивая гласные спросил он, опрокинувшись на стену, и мысленно дал себе подзатыльник. — Дурак! Дурак! Дурак! — Хао ещё сильнее раскраснелся и, впихнув старшему учебник в руки, наклонился вперёд, закрыв лицо. — Я больше не буду тебе ничего объяснять! Глупый гэгэ!Джун смотрит на Минхао и думает, какой он красивый. Минхао скрывает свои красные щеки.
— Джунни, мы можем поговорить? — Минхао приподнимается с колен старшего. В его темных красивых глазах читается беспокойство, это действует как ток на разум Вэна, и он активно кивает головой. — Конечно, малыш, в чем дело? — спрашивает он и аккуратно укладывает парня обратно. Он чувствует, как бешено бьется сердце, отдаваясь болью в горле. Су краснеет каждый раз от этого прозвища и отворачивается, утыкаясь в живот друга. Он лежит так некоторое время, а после, успокоившись, снова смотрит на старшего, прикусив нижнюю губу. У Джуна сердце, кажется, пропустило удар из-за этого, но он старается сделать невозмутимый вид, внимательно изучая чужое лицо. — Это же останется между нами, верно? — Конечно, — с каждым разом ему становилось все страшнее. Если Хао задаёт столько вопросов, значит, это действительно что-то важное. Темноволосый ещё немного мнётся, а после осторожно и едва слышно, будто боясь, что кто-то услышит, произносит: — Мне нравится парень… ну вроде… я ещё не совсем понял, я такого никогда не испытывал раньше. Вэна будто наизнанку вывернуло. Минхао, которого он мысленно называл своим, был влюблён. Сердце больно ударяется об ребро, вырывая хрип из груди. Оно кричит о взаимности, мозг просит быть рациональнее и выслушать сначала. Он прочистил горло. — Ого… расскажешь о нем? — Джуну больно. Чертовски больно, но он сдерживается, нужно было поддержать друга. — Ну… — на лице младшего смешалось беспокойство за чужое состояние и паника. — Мы учимся с ним в одном классе, что логично, он старше меня, — он на секунду отводит взгляд, будто пытаясь подобрать слова. — Он шатен с безумно красивыми глазами, мы с ним соседи по парте, ещё и живем рядом. А ещё он всегда заставляет меня улыбаться… Я никогда такого не испытывал, Джуннигэ! Сердце снова замирает на секунду. Неужели… Минхао влюблен в него? Его чувства взаимны? Но… если бы это было так, он бы признался, верно? Вэну завыть хочется от боли. Конечно, на что он только рассчитывал? — Я рад за тебя, — немного отстранённо произнёс он, понимая, что в нем кипит ревность. — Надеюсь, у вас с ним все взаимно. Су видит, как его друг не понимает, что речь шла о нем (или делает вид). Боль проходится по всему телу, больнее всего отдаваясь в сердце. Он считает, что зря завёл разговор о своих чувствах. Мама права, они никому не нужны. Джуна нервно потряхивает, когда он смотрит на электронный будильник на прикроватной тумбочке. Половина четвёртого утра. Он нервно губу прикусывает, смотря на окно, а после срывается с места, выбегая из квартиры и спускаясь вниз. По памяти находит окно в комнату Минхао и останавливается под ним. Дрожащие пальцы едва попадают по его номеру. — Джунни? Ты время видел? — на том конце раздаётся сонный голос. — Подойди к окну, — хрипло отвечает старший, наблюдая за тенью друга в его окне. Возможно, он совершает сейчас самую большую и глупую ошибку в жизни, но он уже придумал, как выкрутиться из неё в случае чего. Он так старался, чтобы перевести эту песню с английского на их родной язык, рассказать все Хао. Тот уже включил свет в комнате и подошел к окну, открывая его и выглядывая: — Джунни, без пятнадцати четыре часа утра, ты что творишь? — он злится. Не потому, что его разбудили, переживает. Вэн знает все эмоции друга. Он грустно улыбнулся, смотря на едва различимое лицо друга, и тихо пропел немного переделанную песню: — Хао, милый, ты мой лучший друг, но есть кое-что, о чем ты не знаешь — почему я так часто касаюсь твоих волос, я использую твою одежду как наволочку... — он особо не переживал, что сейчас раннее утро, что могут вызвать полицию, что Хао будет ругаться, ему хотелось все высказать сейчас. Пока он смелый. — Я хочу, чтобы мы перестали быть друзьями, вместо этого став влюблёнными, я не знаю, как сказать об этом, потому что ты действительно мой близкий друг. — Джуннигэ! У нас на первом этаже злая бабушка живет, забыл?! Она полицию вызовет, романтик недоделанный! — ругается Су, но его совершенно не слушают. — Хао, милый, ты мой лучший друг, я делал нехорошие вещи, о которых ты не знаешь, иногда я таскаю твои вещи, ты ничего не теряешь, но для меня они – целый мир, — руки мелко дрожат от волнения. Он знает, что чувства невзаимны, но высказаться все равно хочет, а если вдруг что, сведёт все в шутку. — Я хочу, чтоб мы перестали быть друзьями, вместо этого став влюблёнными, я не знаю, как сказать об этом, потому что ты действительно мой самый близкий друг. Я хочу, чтоб мы перестали быть друзьями, я не знаю, как сказать об этом, потому что ты действительно мой самый близкий друг. — Джун, я… — начинает Минхао, но его опять перебивают. — Хао, возьми меня за руку, потому что мы больше чем друзья, я последую за тобой до конца... Хао, возьми меня за руку, я не могу притворяться, почему мне никогда не нравились твои новые парни... О, твоя любовь к ним не продлится долго, забудь об этих парнях! О, твоя любовь к ним не продлится долго, забудь об этих парнях! Забудь об этих парнях! Джуна перебивает звук подъезжающей машины, и он видит, как младший, который буквально только что стоял у окна, выбегает из подъезда с разгневанным выражением лица. Они едут в отделение полиции.Джун сводит песню-признание в шутку. Хао считает, что его гэгэ идиота кусок.
Сегодня должны были раздать результаты семестровых экзаменов, которые Джун и Минхао писали не так давно, а после ещё пары учебных дней они уйдут на каникулы. Вэн особо не переживал по поводу своей работы, поэтому старался поддержать младшего. Су тихо постукивал ручкой по собственной ладони, наблюдая за тем, как раздают результаты. — Цветочек, ну чего ты так переживаешь? — Джунхуэй наклонился к другу, мягко проводя по его плечу ладонью. — Ты так готовился, старался, я более, чем уверен, что все будет хорошо. — Ты не понимаешь, я закосячил очень сильно, я боюсь, — Хао оборачивается на него, в глаза прямо смотрит. Старший смотрит в них долго, молчит, снова утонув в глубине этого цвета, а после, мотнув головой, улыбается: — Малыш Хао, ты не веришь своему гэгэ? — Брюнет тут же протестующе поднимает брови, мотая головой. — Тогда успокойся, сейчас раздадут, и мы все обсудим, хорошо? Звонок прозвенел как раз тогда, когда Минхао и Джун получили свои работы. Первый сразу же разворачивается к другу, прижав работу к своей груди, ещё не увидев результат. Старший ласково смеется, отзеркалив его, и встаёт с места, протягивая ладонь: — Давай, без лишних глаз чтобы, хочу быть единственным, кто увидит твои эмоции. — Тогда ты говоришь результат первым! — Минхао смущённо ворчит, взявшись за руку, и поднимется, следуя за другом. — Хорошо-хорошо! Джун улыбается, когда они оказываются в пустом коридоре, который они вдвоём так полюбили. Минхао предпочитал тишину, а он любил, когда первому хорошо. Шатен разворачивает работу к себе и смотрит на оценку: — B, восемьдесят из ста, и все благодаря тому, что ты мучился со мной, — он тепло улыбается, а после трепет друга по волосам, тот слегка наклоняется, прикрывая глаза. — Давай, теперь твоя очередь. Что у тебя там? Су боязливо и осторожно отодвигает бумаги от груди и смотрит лишь одним глазом, а после бросается на шею своему гэгэ, чуть ли не роняя того с ног: — A! Восемьдесят семь из ста! Вэн прижимает брюнета к себе, утыкаясь в его плечо носом, поглаживая по спине. Сердце больно ударяется об ребра, на душе тепло и хорошо. Хочется, чтобы этот момент длился вечно. — Я в тебе и не сомневался, малыш Хао.Джун любуется счастливым Минхао. Минхао не хочет отлипать от Джуна.
Джун рассматривает букет, стоящий в вазе. Он сам не понял, в какой момент рассказал родителям о своей влюблённости, и, как ни странно, они поддержали его. В каждом цветке был определённый смысл, который он хотел донести до Су. Жонклии (желтые нарциссы) — «Люби меня». Желтые тюльпаны — желание радовать возлюбленного. Светло-розовый пион — намёк на застенчивость и нежность. Фиолетовый пион — желание защищать. Слегка красноватый пион — любовь и страсть, без эротического подтекста. Коралловый пион — напоминание о том, как он ценит и восхищается. Мимоза — надежда на взаимность и тайная любовь. Букет, завёрнутый в лавандовую упаковку и перевязанный розовой лентой, буквально кричал о его чувствах, но Вэн был очень сильно не уверен в том, что Минхао вообще знает что-то из языка цветов. Может, оно и к лучшему? — Джун, милый, ты готов? — в дверном проёме оказывается мама, одетая в красное платье с длинными рукавами, украшенное золотистым узором. — Уже пора идти. Шатен встаёт со стула, осматривая себя, а после переводит взгляд на женщину: — Я нормально выгляжу же? — Конечно, уверена, Минхао оценит то, как ты выглядишь сегодня. Наконец, тебе кто-то привил чувство вкуса. — Ну мам! Она ласково смеется, подойдя к сыну, и поправляет его волосы, а после ещё раз осматривает и кивает: — Бери букет, и мы пойдём к твоему ненаглядному. — Мама! Прекрати! Пожалуйста! — парень накрывает лицо ладонями, скрывая покрасневшие щеки в них. — Все, все. Ждём тебя на площадке, — она подмигивает ему и выходит из комнаты. Слышится щелчок. Он сейчас остался один на один с букетом, который буквально кричит о том, как сильно Джун любит Минхао. Он осторожно вытаскивает цветы из вазы, отряхивая излишки воды, а после выходит в коридор. Рассматривает себя в зеркале, поправляя новый костюм в традиционном китайском стиле. Вэн прикусывает нижнюю губу, помотав головой, отгоняя излишнее волнение, а после выходит к родителям, ещё раз рассматривая букет перед ними. Он пересчитал количество акцентных цветов (их было ровно восемь), а затем кивает, скорее сам себе, и направляется к двери напротив. Он зависает на несколько мгновений, а после неуверенно нажимает на кнопку звонка. Глава семейства Су не заставляет себя долго ждать. — Рады всех вас видеть! Проходите, располагайтесь, мы вас заждались! — он тепло улыбается каждому гостю, пропуская их в квартиру, а после закрывает дверь, начиная переговариваться с родителями Джуна. Тот даже не пытается вникнуть в тему их разговора. Из-за угла осторожно выглядывает Минхао, который тут же машет другу, слабо улыбнувшись. У Вэна сердце будто в пятки уходит. Минхао всегда выглядел достаточно феминно, но сейчас старший едва ли не подумал, что приехала какая-нибудь старшая сестра. Его лучший друг в бордовом длинном пиджаке с поясом в районе талии. Су тоже времени даром не теряет, рассматривая шатена с ног до головы, а после улыбается: — Я и не сомневался, что в этот раз ты найдёшь что-то действительно подходящее для себя. Джун лишь моргает, не в силах оторвать взгляда от друга, а после, будто проснувшись, протягивает ему букет: — Тебя букромный скрокет для этот. Минхао стоит несколько секунд в ступоре, а после съезжает по стене, схватившись за грудную клетку в приступе истерического смеха. Шатен приподнимает одну бровь, сначала не понимая, что не так, а потом, вспомнив и осознав, смеется вместе с другом, подходя к нему, чтобы поднять. — Ой, Джуннигэ, ну ты как всегда, в своём репертуаре, — он улыбается, забирая букет и рассматривая его. Может, Вэн надумывает, но сейчас, когда Су поднимает на него свои глаза цвета горького шоколада, он будто видит в них что-то невероятно тёплое, не такое, как раньше. Совершенно другое. Пара секунд таких переглядок, а после младший идёт ставить букет в вазу: — Хочу поставить их у себя в комнате у кровати. Что думаешь об этом? — он делает вид, будто ничего не происходило буквально только что, будто он не понимает, что означает каждый цветок. — Да… было бы просто прекрасно. Прямо как и ты сегодня, — произносит Джун, а после спешно добавляет. — В смысле, ты всегда выглядишь так, но сегодня просто… Ай, не бери в голову… Минхао улыбается, удаляясь в свою комнату на пару минут, а после возвращается с любимыми конфетами друга: — Не так шикарно, как твой подарок, но я помню, что ты их безумно любишь, поэтому решил взять именно их, в напоминание о том, что я знаю и помню каждую мелочь. Старший смотрит на него с нескрываемой нежностью, принимая коробку, а после осторожно обнимает, притягивая к себе. Брюнет лишь мелко вздрагивает от неожиданности, а после обнимает в ответ, скрещивая запястья за чужой шеей и утыкаясь в плечо, незаметно вдыхая запах. Они стоят так до тех пор, пока их, наконец, не зовут за стол. Джун наблюдает за Су, как тот смотрит на отца, пока он рассказывает что-то, как отворачивается от матери, как щёлкает палочками из-за волнения. Он будто что-то знает, но тщательно скрывает. Он был в этом уверен. От мыслей его отвлекает радостный вскрик господина Су, который осторожно вытащил монетку из надкушенного цзяоцзы. Хороший знак. Этот год будет особенно хорош для него.Вэн поворачивается на младшего, который счастливо улыбаетя. Видимо, ему немного легче от произошедшего.
Часы пробивают 5:03, с открытого окна слышатся взрывы фейерверков. Небо разливается яркими красками, взрослые радостно вопят. И под весь этот шум Джун хватает Минхао за руку и тащит вниз по лестнице. На улице прохладно, а лёгкие горят от нехватки воздуха. Темно, и лишь яркие вспыхивающие огни на небе освещают небольшие участки лиц этих двоих. Они остались один на один. У Вэна сердце пропускает удар, пока он смотрит на наблюдающего за фейерверком друга. — Красиво так… — медленно проговаривает Су, не отводя взгляда от пылающего небосвода. — Очень, — отвечает ему старший, рассматривая чужое лицо, периодически окрашивающееся в яркие цвета. — Ты ведь даже не смотришь! — возражает он, поворачиваясь к другу. — Но я знаю, что говорю, малыш Хао, — улыбается Джун, подходя к собеседнику, и осторожно обнимает его, смотря в чужие глаза. Диалог прервался. А что они могли бы сейчас сказать? Они стоят на улице, смотрят друг другу в глаза, над ними взрывается фейерверк. Наступило второе новолуние после зимнего солнцестояния. Джун осторожно наклоняется к чужому лицу, замирая в сантиметре от, не решаясь, но, когда Минхао сам немного тянется к нему, мягко накрывает его губы своими.Вэн будет думать, что это все происходит во сне. Минхао долго будет помнить ощущение чужого дыхания рядом со своими губами.
Минхао сидит на кухне, с равнодушным видом наблюдая за собирающейся у зеркала матерью. Он пьёт чай, стараясь не издавать лишних звуков, зная, как раздражает этим ее. На чужом телефоне вдруг всплывает сообщение, и он краем глаза цепляется за него: «Заказал столик в твоём любимом ресторане». Женщина тут же разворачивается, подбегая к смартфону, пока ее сын делает вид, что ничего такого он не увидел. Он прекрасно умеет скрывать чувства и эмоции перед ней, знает, как сильно она этого не любит, поэтому его сомнения и догадки на лице никак не отображаются. Су замечает, как она улыбается, и это рвёт ему душу на куски. Когда-то она так улыбалась и папе. Сердце нещадно колит, кричать хочется, но он лишь бесшумно сглатывает ком в горле. — Дорогая? Ты куда-то собираешься? — мужчина проходит на кухню и останавливается в дверях, облокачиваясь на косяк. Он все также смотрит на неё влюблённым взглядом, будто они не были в браке двадцать лет. От этого их общему ребёнку ещё хуже. — Я хочу уехать к маме на пару дней, ты же не против? — мать улыбается, обнимая мужа за шею, говорит приторно-слащаво. У него, кажется, слёзы в уголках глаз собрались. Он голову опускает, скрываясь за чёлкой. Сейчас, пара секунд, и он успокоится. — Да, конечно езжай, — мужчина целует ее в висок, а она отходит. — Прекрасно. Я уже собрала вещи, так что уже пойду. — Тебя подвезти? — Нет, не нужно. Она уходит.Минхао почему-то кажется, будто она уходит навсегда. Он стоит уже в коридоре и долго смотрит на только что захлопнутую дверь. Горло саднит, хочется прокричать что-то.
Он надеется, что все это не по-настоящему. — Лягушонок, мы можем с тобой поговорить? — папа оказывается вдруг рядом, и он невольно вздрагивает, поднимая на него взгляд испуганного котёнка. — Да, конечно, — хрипло соглашается он, а после прочищает горло, и следует за старшим на кухню. Господин Су заваривает ему чай в любимую кружку, а после садится напротив, наблюдая за тем, как тот медленно отпивает. — Мне кажется, твоя мама больше во мне не нуждается, — он грустно улыбается, отводя взгляд в сторону. У Минхао сердце разрывается. Он не выдерживает. Он опускает голову, накрыв лицо ладонями, и тихо всхлипывает. Слёзы стекают по щекам, но он снова смотрит на мужчину и слабо кивает: — Мне кажется, она тебе изменяет, — он судорожно выдыхает, вытирая глаза, и продолжает. — Ей пришло сообщение о том, что он забронировал стол в ее любимом ресторане, и она, знаешь, была так счастлива. Я ее давно такой не видел. Они сидят в тишине некоторое время. Парень пьёт чай, стараясь успокоиться, а господин Су грустно смотрит на него. — Я поеду и проверю, — вдруг говорит он, поднимаясь с места, и направляется к двери. — Папа, я с тобой! — Минхао уже начинает обуваться, как вдруг его останавливает резкое: — Нет, — он поднимает взгляд на отца, губы поджимает и мотает головой, будто не веря в происходящее. — Ты останешься дома. — Но… — младший собирается начать новый протест, когда у только что открывшейся двери замечает Джуна, который, видимо, собирался воспользоваться звонком. — О, Джунхуэй! Ты как раз вовремя, посиди с Минхао, мне нужно уехать. — Но пап! — Хорошо, господин Су, — Вэн заходит в квартиру, а после отдаёт другу небольшую плетёную корзинку с печеньем в виде лягушек и произносит только для него. — Я буду ждать объяснения, когда у тебя отойдёт шок. Он уходит.Минхао стоит в коридоре и смотрит на дверь. Теперь ему кажется, что и он ушёл навсегда.
Джун прижимает рыдающего Су к себе, гладит успокаивающе по спине, пока они лежат на кровати, а тот с каждой минутой все сильнее захлёбывается в рыданиях, цепляется за чужую одежду худощавыми пальцами, царапает и утыкается в плечи. У старшего кошки скребут на душе, он ещё не в курсе всех событий, но прекрасно понимает: если брюнет плачет, то все совсем плохо. Минхао чуть отодвигается, все ещё пряча покрасневшее лицо, но Вэн ловко перехватывает его подбородок, заставляя посмотреть на себя, а после мягким касанием вытирает слёзы. Они смотрят друг другу в глаза, все ещё молчат. Су не выдерживает первым и тут же, подтянувшись ближе к другу, накрывает чужие губы своими, руками обхватывает за шею, прижимает к себе. Для него это единственный способ отвлечься сейчас, и он надеется, что его поймут, что к обсуждению всех этих поцелуев они не вернутся. А Джун вовсе не против, если это действительно помогает. «Вот ведь идиоты», подумается вам, и это действительно так. Оба знают свои чувства друг к другу, но считают их не взаимными даже при таких обстоятельствах. Спустя несколько десятков минут поцелуев и объятий Минхао успокаивается. Он лежит на лучшем друге, прикрыв глаза, и пытается правильно сформулировать всю ситуацию, чтобы объяснить. — Она изменяет моему папе, — у Вэна глаза резко округляются, это звучит для него как гром среди ясного неба. — Я знаю это точно, я это давно заметил, просто не хотел расстраивать отца, пока он сам не догадается. Старший сглатывает тяжело, ещё ближе прижимая к себе, мягко касаясь чужого лица губами, надеясь сделать так легче: — Пойдём чай попьём? Я испёк для тебя печенье в виде лягушек… Су кивает, медленно и осторожно поднимаясь с друга, а после направляется на кухню, начиная заваривать чай. Джун так часто заходит к ним, что у него тут появляется чуть ли не личная кружка, из которой он всегда пьёт, об этом заботится младший. Он разливает напиток, оставляя чайник в центре стола, а после садится рядом с другом, нервно поглядывая на свой телефон, ждёт, когда ему позвонит папа. Шатен грустно улыбается, а после осторожно подносит печенье к чужому рту, тот осторожно наклоняется к угощению, заправив прядь волос за ухо. Сердце снова удар пропускает, но он старается побыстрее себя успокоить, обращая своё внимание на кружку с чаем: — Ну? Как тебе? Су пережёвывает печенье с умным видом и слабо, но улыбается (от этого легче становится): — Очень вкусно, спасибо большое. Я рад, что ты помнишь такие мелочи обо мне. — Ну конечно помню я же… — Вэн запинается. Хочется сказать «люблю тебя», но… — …твой лучший друг, — он спихивает пропажу чужой улыбки на то, что он просто переживает. Они снова сидят в тишине, пока вдруг на экране смартфона не появляется звонок от неизвестного абонента. Минхао дрожащими руками хватает его, принимая вызов: — Алло? — тихо проговаривает он, тут же прикусывая губу после. — Здравствуйте… Я говорю с сыном господина Су? Тут такое дело, Вам нужно приехать к нам в больницу. — Что случилось? — Джун понимает, что его друг сейчас снова расплачется, поэтому осторожно обнимает, поглаживая по голове, и набирает своему отцу, надеясь, что тот отвезёт их. — Не можем проинформировать Вас по телефону, просто приезжайте, пожалуйста. — Хорошо, я понял, диктуйте адрес, я скоро буду. У Су плечи дрожат, пока они едут в поиске нужной больницы. Ему страшно, ужасно страшно, а ещё он волнуется, поэтому нервно кусает пальцы. Старший вздыхает, а после осторожно берет его за руку, слегка сжимая, и, когда к нему поворачиваются, шепчет одними губами: — Я рядом. Брюнет кивает, пододвигаясь ближе, и кладёт голову на чужое плечо, прикрывая глаза. Он считает вдохи и выдохи, чтобы успокоиться, чтобы занять себя чем-то, чтобы не думать о том, что с отцом что-то случилось. Стоит машине остановиться у нужного здания, как Минхао сразу же выбегает из неё в направлении входа. Джун, вздохнув, отправляется за ним, оставляя позади переживающих родителей. — Здравствуйте, мне недавно звонили, я Су Минхао, к вам был доставлен мой отец, — у парня в глазах паника читается, и девушка в регистратуре это прекрасно понимает, она просит подождать немного, а после вызывает врача. Вэн сидит в кресле в зале, наблюдая за другом, который явно не находит себе места, и это достаточно логично, он ведь очень сильно переживает. Наконец, врач выходит к ним и ведёт по больнице. Су оглядывается по сторонам в надежде, что сейчас они зайдут в какую-нибудь палату, встанут у операционной, но все внутри обрывается, когда их ведут вниз. Джун замечает это, тут же хватая его за руку, сжимая ее, и надеется, что сможет успокоить. Брюнет стоит напротив стола, на котором лежит его мёртвый отец. Все его лицо покрыто швами, видимо, лобовое стекло разбилось. Он осторожно проводит кончиками пальцев по чужой холодной руке, поднимаясь к лицу, а после чувствует, как подкашиваются ноги, и старший едва успевает поймать его и поставить. Минхао кивает в знак благодарности и подтверждения, что это действительно он, его папа. Глаза предательски горят, в лёгких застревает воздух, и он, схватившись за чужую одежду и уткнувшись в плечо, бесшумно начинает плакать. Су отстраняется, услышав стук каблуков, и сразу же звереет, пытаясь вырваться из чужих объятий: — Это ты виновата! Это ты во всем виновата! — он впервые кричит на неё, наклоняясь вперёд, ведь Вэн крепко прижимает его к себе. — Если бы не ты, он был бы жив… Он резко срывается на шёпот, снова разворачиваясь в чужих руках и ища поддержки и тепла в лучшем друге.Джун обнимает Минхао, сам едва ли не рыдая от того, как плохо его другу. Минхао понимает, что папа тогда действительно уходил навсегда, и это ему не приснилось.
Минхао выглядит растерянным, пока надевает одежду белых цветов. На щеках засохшие дорожки от слез. В вазе на столе стоят белые ирисы, которые будут провожать его отца в последний путь. Джун сидит на чужой кровати, наблюдая за другом некоторое время, а после осторожно и тихо подходит к нему, приобнимая за плечи. — Сунен и Джихун сказали, что придут, чтобы поддержать тебя, — шепчет он, мягко поглаживая. — Не при таких обстоятельствах я хотел с ними встретиться, — немного отстранённо произносит Су, разворачиваясь, и снова утыкается в друга носом, жмурясь, стараясь остановить слёзы. — Если хочется плакать, то лучше это сделать, помнишь? — старший вздыхает, вдыхая запах чужих волос. — Я знаю, но я справлюсь. Наверное. Просто не хочу в это верить, хочу проснуться, побежать к нему, чтобы он успокоил, к себе прижал, спать снова уложил. Хочу видеть его живым, Джунни, не в белой одежде, а в красной, — он всхлипывает, но не плачет, немного, но держится. — Ещё эта монета проклятая. Вот это у него удачный год! Замечательный просто! Вэн лишь вздыхает, ещё ближе прижимая к себе: — Нам пора идти, мои родители отвезут нас, чтобы тебе было легче. Он кивает, осторожно отодвигаясь, и забирает цветы из вазы. Он поднимает взгляд на друга и, взяв его за руку, уверенным шагом направляется на выход из квартиры. Он даже не посмотрел в сторону матери, которая за все это время ни слезинки не проронила У Су руки дрожат, стоя рядом с Джуном и его родителями. В крематории, как ни странно, очень холодно. По лицу стекают слёзы, сейчас он не позволяет себе скрывать эмоции. Он уже получил кучу белых конвертов, которые нужно было передать матери, но пока не собирается это делать. — Менхо, — названный дёргается, когда за его спиной появляется Сунен с Джихуном, — прими наши соболезнования. Он лишь кивает, губами прошептав «спасибо», и снова прижимается к Вэну.Джун обнимает Минхао, не понимая, чем он все это заслужил. Минхао смотрит как горит тело его отца и думает, что ему нужен кулон, в который можно будет отсыпать немного праха.
Через месяц после похорон мать Минхао снова вышла замуж.
Минхао стоит перед зеркалом в собственной комнате. Если признаться честно, ему самому страшно смотреть на себя. После всего произошедшего он ужасно сильно похудел, ещё и мать с отчимом стали нагнетать его, что уж какой-то он полный, и цвет глаз у него ужасный, а про волосы лучше вообще промолчать. Су мелко дрожит, вспоминая их равнодушные голоса. Из-за них он начал потреблять меньше калорий через определённое количество времени, даже бегом занялся, пока никого на улице нет, чтобы его не увидел никто, серые линзы стал носить теперь и задумался над покраской волос. Может, тогда она начнёт его любить? Он мотает головой. Только сейчас, когда он видит выпирающие рёбра, ключицы и тонкие запястья, до него доходит, что Джун, скорее всего, заметит то, как он исхудал. Он всегда обнимает младшего за талию, а сейчас та мало того, что стала меньше, так ещё теперь прекрасно прощупывается позвоночник. Он спросит у него, это точно. Младшего никогда не подводило его шестое чувство. Он находит самую безразмерную одежду в своём гардеробе, которая немного бы прибавила ему объём, и все же надеется, что Джун не заметит в нем такие изменение. — Ты похудел, — выдаёт Вэн, не выпуская младшего из объятий, он слишком хорошо знает друга, чтобы не заметить изменений в нем. — И линзы надел, зачем? Минхао молчит, наверное, около минуты, а после пытается отмазаться от старшего: — Гэгэ, ты забыл, что я пережил? Конечно я похудею, я все ещё в себя прийти не могу после произошедшего, — он тыкается в чужое плечо щекой, прикрывая глаза. — А линзы надел потому, что хочу что-то в себе поменять. Думаю, ещё волосы перекрасить, что скажешь? — Ты мне сейчас врать вздумал, цветочек? — у него голос удивительно серьёзный. Ноги сами подкосились аж, и Су едва удержался на них, удивленно вскидывая голову. — Это же они тебя доводят до такого состояния? Брюнет снова молчит, лишь взгляд в сторону отводит и сильнее жмётся к нему. Старшему взвыть хочется от злости на этих людей, которые вдруг решили добавить к такой потере ещё и кучу комплексов.Джун готов любить Минхао за всех, кто этого не делает. Минхао впервые осознаёт, что он не справляется даже с чужой поддержкой.
Джун не скрывает своего удивления, когда видит Минхао с разбитой губой на пороге его квартиры. Он спешно отходит, пропуская его, а после помогает дойти до комнаты, замечая, что тот едва двигается. — Цветочек, что случилось? — ласково спрашивает он, помогая другу сесть, а сам остаётся на полу у чужих ног. — Все… в порядке, гэгэ, — хрипит Су, и ему поклясться хочется, что все вовсе не так. Он бледнее обычного, по подбородку стекает красная тонкая струйка, немного заползает на шею. — Просто упал с лестницы. Вэн вздыхает, а после поднимается и идёт на кухню. Вооружившись аптечкой, он возвращается к другу и, едва касаясь пальцами чужого лица, принялся за обработку губы. — Это ведь они сделали, не так ли? — несмотря на всю свою серьёзность, он смотрит нежно, мягко дует на губу, чтобы облегчить неприятный процесс, и иногда касается чужих запястий, будто сквозь одежду пытался прощупать наличие чего-либо. Минхао молчит некоторое время, смотря в чужие глаза. Сейчас он понимает: он не выдерживает. Совсем не выдерживает, сил не хватает, руки опускаются. Все идет ко дну, и у него лишь два варианта: принять и смириться с гибелью или сбежать. Он не знает, что лучше. Он тихо всхлипывает, тут же пряча лицо в собственных дрожащих ладонях. Старший не продолжает свой допрос, заставляет лишь забраться к себе на кровать с ногами, а после обнимает, прижимая к себе. — Я не могу, — шепчет брюнет, цепляясь за чужие плечи, будто за спасательный круг. — Я больше не могу. Они считают, что отец вырастил меня слишком мягким и добрым, они считают, что избалованный, а я даже ни слова им не сказал за все это время. Она не любит, когда я шумный. Она в принципе меня не любит, а он меня тем более, — голос срывается на рыдания. Ему безумно стыдно, последний раз он так плакал на похоронах папы. Он утыкается в чужое плечо, в попытке заглушить себя, и слегка прикусывает его на время (Джун не боится, что останется след, это для него сейчас последнее, о чем нужно беспокоиться). — Я никому не нужен, гэгэ… — А я? — тихо и мягко напоминает он, нежно перебирая чужие волосы, а после осторожно стягивает с младшего кофту, осматривая худые руки, на которых местами красовались синяки с приличными кровоподтеками. — Они тебе ничего не сломали? — Кроме тебя. Я чувствую себя здесь лишним, — Су говорит едва слышно, пытается успокоиться и мотает головой. — Вряд ли, просто он сильно замахивается. Джун все же решает убедиться, поэтому осторожно прощупывает все тело парня, наблюдая за его реакцией. Переломов действительно не было, возможно, парочка сильных ушибов: — Останешься на ночь, и это не обговаривается. — Она все равно меня на сегодняшнюю ночь выгнала. Спасибо тебе, Джунни. Тот лишь улыбается, заправляя прядь чужих волос за ухо, а после пересаживает парня к себе на колени, заставляя лечь на себя, и прикрывает глаза, поглаживая по позвонкам, пересчитывая их. Они сидят в тишине некоторое время. Джунхуэй замечает, как его друг волнуется, взглядом бегая по комнате, пытаясь сформулировать свои мысли таким образом, он всегда так делал. — Я хочу уехать отсюда. Вообще из Китая, — как гром среди ясного неба звучит чужой голос.Вэн любит Хао. Хао хочет сбежать.
Минхао рассматривает людей с высоты десятиэтажного дома. В последнее время крыша стала его излюбленным местом. Редко, кто бывал здесь, поэтому он частенько забирался сюда, когда хотел побыть один или не хотел излишнего внимания к себе с лучшим другом. Тот как раз только что поднялся к нему. Су улыбается, помахав рукой, и подзывает к себе, а после встаёт и поднимает букет цветов в серой упаковке. У Джуна глаза на лоб от удивления лезут, он приподнимает бровь, смотря на друга, на букет, на друга, на букет. Пурпурный гиацинт, азалия, лаванда, розовая камелия, душистый горошек, собранные в красивую бумагу и перевязанные чёрной ленточкой. Вэн улыбается, вновь смотря в глаза друга, который все также скрывает родной цвет глаз, а сейчас ещё и в тёплый блонд вышел. Минхао ненавидит свой цвет глаз, он носит серые линзы, стараясь скрыть это, и по пальцам можно было пересчитать, кто видел его без них. Он улыбается, и от этого у старшего теплее на душе, ему кажется, что все наладится, стоит им поступить в колледжи, да и он уже думал о том, чтобы признаться в своих чувствах в скором времени. — У меня не так много времени, гэгэ, — сладостно растягивая гласные, проговаривает блондин, показательно тряся букетом, который у него тут же забирают. — Да, прости, я забыл, что ты мне об этом сказал. Су выглядит немного грустным даже через улыбку, он осознает, что Джун, который сам полгода назад подарил ему достаточно кричащий букет, сейчас вообще ни цветочка из всех не понимает. Печально, печально, но что поделать? Может, ему кто-нибудь скажет? А даже если нет, им обоим так будет лучше. Он проходит на край крыши, подставляясь под последние лучи солнца, и каждой клеточкой своего тела чувствует, как ему хорошо от одной мысли, что больше он не будет делить квартиру с ней и ее мужем, а к окончанию колледжа они уже уедут, ведь их тут держала только квартира, да и та оказалось, что перейдёт ему скоро на правах наследника. — Малыш Хао, я… — резко начинает Вэн, вдруг почувствовавший себя смелым для такого ответственного шага сейчас. Но его перебивает звук будильника на чужом телефоне, который был заведён специально, он теряется. — Ох, прости… давай в другой раз ты мне это скажешь? Мне правда нужно торопиться, чтобы успеть, — предлагает младший, понимая, что следующий раз наступит не скоро, смотря тем самым взглядом, которому никогда не мог противостоять шатен. — Да, конечно… — он смотрит с невероятной нежностью, он давно не видел его таким спокойным, что сердце приятно делает кувырок. Минхао улыбается, а после коротко чмокает друга в ямочку на щеке около губ, и поспешно удаляется. Закат красиво разгорался, легкий ветерок трепал волосы парня, все ещё стоящего на крыше многоэтажного дома.Джун почти признался Минхао. Минхао плачет, пакуя чемоданы.
— Вэн, ты дурак совсем?! — возмущённо произносит Сунен, смотря недовольно на своего друга. Джуну под таким осуждающим взглядом аж неловко становится, и он поворачивается к Джихуну в надежде увидеть поддержку, а тот лишь зеркалит позу первого. «Женатики», думается ему. — Я согласен с ним! Ты хоть понимаешь, что ситуация страшная, а тебе весело тут! Цветочки ему подарили! — Ли фыркает, закатывая глаза, а после валится на пол, смотря на хенов. — Начни ты ему объяснять, с самого нормального, я ему жёсткое скажу. Квон кивает, а после садится ближе к друзьям, собираясь духом: — Лаванда означает, что никто ему не заменит тебя, розовая камелия — тоска по человеку, — он замечает, как на чужом лице появляется понимание важности сего букета, — азалия — символ женственности, хрупкости, кротости, сдержанности, преданности, но… — .. в тоже время страсти и печали, — подхватывает младший. — Их принято дарить перед нежеланной разлукой. Душистым горошком он прямо говорит, что уезжает, и благодарит за проведённое время, — он тяжело вздыхает, рассматривая в букете последний цветок. — Пурпурный гиацинт — просьба забыть его… На лице Вэна теперь вместо понимания отражаются все чувства, с которыми, видимо, Минхао и выбирал ему букет. Хочется с места сорваться, и знаете что? Он так и поступает. Сунен едва успевает за ним, а Джихун решает оставить их, все равно не успеет. Минхао переставляет чемодан удобнее, осматривая аэропорт, и сразу же подходит к стойке регистрации. Телефон в руке назойливо трезвонит, отдаваясь неприятной вибрацией в ладонь. Он морщится, отклоняя вызов, даже не глядя, кто звонил, и выключает телефон как раз к тому моменту, когда подходит его очередь. Джун матерится, когда в телефоне металлический голос отвечает, что абонент недоступен, и предлагает оставить сообщение после сигнала. Хочется отбросить гаджет в сторону и разбить, но Вэн за рулем, он старается догнать младшего. Он знает о его планах, знает, как сильно тот хочет сбежать, из-за этого так сильно хочется вдавить педаль газа в пол, но рядом сидящий Сунен вовремя отрезвляет его. Он немного успокаивается, но нервно постукивает по рулю пальцами каждый светофор. Су рассматривает драгоценный билет, где печатными буквами было выведено название аэропорта города, в который он решает переехать, чтобы начать все с совершенно чистого листа. Инчхон. Слезы наворачиваются в темных глазах, цвет которых он так привык скрывать. Наконец… Наконец, его давняя мечта сбывается: он уедет, улетит, больше не вернется сюда ближайшие четыре года точно. Он вытирает щеки и направляется к пункту досмотра. Вот и все, последний этап, а потом часы пробьют двенадцать, и он окажется в самолете. Вэн вбегает в аэропорт, прикусывая нижнюю губу. Он оглядывается в поисках знакомых осветленных волос и зацепляется взглядом именно за младшего. — Хао! — кричит он, расталкивая толпу в попытке пробраться к другу, сказать то, что он не сказал, что душит его. Он не мог оставить все так… Нет! Даже думать о таком исходе нельзя. Сунен пытается нагнать Джуна, параллельно извиняясь за него перед людьми. Он прекрасно понимает, почему тот так печется о том, чтобы младший не уехал. По крайней мере без тех важных слов, которые так хочет ему сказать Мун. Минхао уже стоит недалеко от металлоискателя и упорно делает вид, что не слышит чужой голос. На душе кошки скребут, но ему не хочется, чтобы Джун следовал за ним. Он хочет, чтобы его гэгэ выбирал свой путь самостоятельно. Он оборачивается лишь в самом конце, и Джун, стоя напротив паспортного контроля, смотрит в чужие глаза и утопает в них. «Так не может все закончится», снова повторяет сам себе старший. «Может», будто слыша его мысли отвечает ему Хао у себя в голове и разворачивается, прервав зрительный контакт и переходя через раму. Квон подходит к побледневшему другу и ободряюще кладет руку на плечо. Они молча смотрят вслед удаляющемуся Су. — Сунен… Я… Я не успел… — голос у Джуна дрожит, в глазах застыл шок вместе со слезами. — Джунни, — ласково начинает младший, но не находит слов, чтобы продолжить, а ему и не нужно. Вэн уже тихо шмыгает, вытирая глаза, стараясь скрыть тот факт, что он плачет. — Он так и не узнал, что я влюблен в него столько же, сколько знаю его…Вэн любит Хао. Хао сбежал.
Первый месяц переезда даётся Минхао достаточно тяжело. Дело вовсе не в том, что он ему непривычно, а в том, что ему не хватает Джуна, их физического контакта. Он не думал, что ему будет так сложно с этим, думал, что он справится. Но никто не мог заменить ему его гэгэ. Безусловно, он познакомился с двумя прекрасными парнями: Джису и Сокмином, женатой парочкой, с первым он как раз и делил комнату в общежитии, и даже с лишь небольшой неуверенностью считает их друзьями. Су всегда немного неловко, когда он становится свидетелем их воркований, он давно уже не видел ничего подобного, и так сильно отвык. Ему кажется, что все те чувства, которые он испытывает к лучшему другу, это не более, чем глупость. Он толком не знает, что такое быть любимым, а отсюда и считает, что любое проявление этого светлого чувства нужно заслужить. — Менхо, — Джису вздыхает, поставив перед соседом кружку с чаем, он почему-то всегда понимает, о чем думает младший, — любовь и дружбу нельзя заслужить, — он заботливо поправляет чужие волосы и кладёт свою ладонь поверх, мягко оглаживая, чтобы согреть. Блондин на секунду ощущает от хена какую-то материнскую заботу. Она же так проявляется, да? — Ты либо любишь и ценишь человека, либо тебе на него наплевать, все очень просто. — Джошуа дело говорит, — Сокмин проходит к ним на кухню и сначала приобнимает младшего на пару секунду, а после встаёт за спиной мужа, нежно разминая его плечи, — если ты правда любишь человека, тебе будет все равно на то, заслужил он этого или нет. Су смотрит на них долго и выразительно и чувствует, как глаза начинают гореть. Он поджимает губы, накрывая лицо ладонями, и судорожно всхлипывает. Оба парня тут же подскакивают к нему и обнимают, пытаясь успокоить, говоря о том, как сильно они его любят. Джун себе место не находит с того момента, как уехал его лучший друг. Все будто потеряло смысл, а ежедневные переписки и звонки ни капли не помогали. Плакать хочется от бессилия, от того, какой он глупый, он ведь понимает, что Минхао сложно, что тот не знает, за что и почему его можно любить, он считает, что не заслужил этого, ведь его мать никогда не говорила ему об этом ни слова, Вэн-то уж помнит. Он лежит на кровати, смотря в потолок. Не так давно они ещё лежали вместе, Су спал на лучшем друге, уткнувшись ему в шею, а он думал обо всем. Как и сейчас. Джун размышлял, а стоит ли вообще когда-нибудь говорить о своих чувствах, а что было бы, если бы он признался в Новый год? А если бы остановил его в аэропорту? Глаза жжет, он вытирает несколько слезинок, успокаивая себя. Все осталось позади. Этого больше не вернуть.Вэн точно не сможет забыть Минхао. Минхао понимает, что такое любовь, и принимает, что ее заслуживать не нужно.
Минхао лежит подбородком на столе, сонно моргая, сегодня он не спал почти всю ночь. Слишком много мыслей было в его голове, и они никак не укладывались по своим местам. Он совсем запутался. Джису целует парня в затылок, подойдя сзади, и ставит кружку с крепким чаем перед ним, а тот слегка дёргается, а после поднимает взгляд и благодарно кивает, согревая пальцы о поверхность. — Всегда пожалуйста, милый, — старший улыбается солнечно, нежно потрепав по волосам. У Су внутри все переворачивается будто вверх дном. Он будто попал домой после долгой поездки, о нем заботятся просто так, любят просто так, помогают просто так. Все совершенно просто так. Не потому, что заслужил, не потому, что какой-то праздник, не потому, что в гостях кто-то. Видимо, до него начинает доходить, что действительно из себя представляет любовь. — Хен, — начинает вдруг младший, заставляя бывшего Хона дернутся, поэтому тут же извиняется, — прости. Так вот, как ты понял, что ты любишь Мин-хена? Джошуа тут же успокаивается, выдыхая, и отводит смущенный, но счастливый взгляд: — Знаешь, когда я смотрел на него, сердце будто делало кувырки, мне хотелось постоянно какого-то физического контакта с ним, — он выводит пальцем на столе узоры, которые понятны только ему, а после смотрит на друга вновь. — Мы были лучшими друзьями с детства. Мы всегда были рядом, я помню, как он заботился, когда я болел, как спал, обняв его всеми конечностями, как лежал на нем без всяких мыслей, а потом мы поцеловались в новогоднюю ночь под фейерверками. Именно этот момент стал решающим, я долго не мог избавиться от ощущения чужих губ на своих, а дальше все и так понятно. А зачем ты спрашиваешь? Су сидит с выраженным удивлением, которое он даже не пытается скрыть от соседа. Теперь ему становится все ясно. Все. Абсолютно все его чувства рядом с Вэном, все его желания, действия. Он понимает, что, даже в тот день, когда разбился его отец, он лез с поцелуями к своему гэгэ вовсе не потому, что пытался отвлечься, а потому, что хотел.Джун любит Минхао. Минхао любит Джуна, но ему все ещё страшно.
— Мам, пап, — Минхао показывается в дверях в гостиную, а после проходит к парням, сидящим на диване. Джису громко всхлипывает, утыкаясь в плечо мужа и обнимая его, тот от него не отстаёт, и тоже пускается в слёзы. — Он считает нас родителями, Докемушка! — не прекращая плакать, умиляется старший. — Ну хватит вам, а то я больше так говорить не буду, — Су прикрывает покрасневшие от неловкости щеки. Он и без того был смущён темой, с которой хотел к ним обратиться. — Я тут вообще поговорить хотел, — он садится на ковёр перед диваном, прижимая колени к груди. Сокмин тут же начинает успокаивать «маму» и успокаиваться сам, смотря на тонсэна: — Прости, прости. Рассказывай старикам, о чем ты хотел с нами поговорить? Хао фыркает и недолго мнётся, думая, как преподнести эту новость лучше, чтобы его поняли: — Помните я рассказывал про Джуна, друга моего детства? — он тянет гласные, видя интерес на лице одного из старших и заканчивает мысль. — Мне кажется, я в него влюблён. — Когда кажется, креститься надо, — немного отстранённо говорит Джошуа, а потом осознаёт, что только что узнал. — Подожди, ЧТО?! Менхо неловко смеётся, вопросительно глядя на «родителей». Сокмин улыбается, а второй, придя в себя, радостно улюлюкает и тянет младшего на них, заставляя забраться им на колени и лечь. Шуа ласково и нежно обнимает его за голову, целуя в лоб и затылок, мягко поглаживая его по волосам и позвоночнику: — Мое ты солнышко! Мой ты заечка! — Я уже думал, что ты не примешь эти чувства, — Докем улыбается также нежно, осторожно массируя чужую подколенную ямку, надеясь не спугнуть. — Только вот проблема в том, что я боюсь, что это невзаимно, он ведь со мной столько всего натерпелся, он столько раз видел мои слёзы, я так часто думал только о себе, и… — Так! — возмущённо перебивает его «заботливая мать». — Поверь мне, даже если это действительно было так, то вряд ли бы он стал дарить тебе такой букет на Новый год. Ты хоть знаешь, что он значил?! — получив в ответ недоуменное моргание, он продолжил. — Минхао, он буквально прямо сказал тебе этим букетом, что любит тебя, что ждёт твоей взаимности! Тот ещё пару раз удивленно моргает, переворачиваясь на спину, и переваривает новую информацию, а после роняет голову на диванную подушку, уставившись в потолок. — Он будет в порядке? — уточняет Сокмин, глянув на своего мужа. — Будет, когда успокоится и примет свои чувства. Пусть лежит пока так, не хочу его беспокоить, — отвечает он и получает кивок в ответ. Су лежит, вспоминая все, что происходило между ним и Джуном все эти годы, то, как старший бежал за ним в аэропорт, то, как они целовались под фейерверками, то, как тот всегда обнимал его, то, как тот радовался его достижениям и гордился, то, как он брал его за руку каждый удобный раз, как гулял с ним на крышах и оттаскивал от края. Он понимает, какой он дурак, что не замечал всего этого. — Но вдруг я ошибаюсь? Что, если я все же не влюблён в него? Что, если я не заслужил его любви? — Милый, — в этот раз отвечает Докем, — любовь нельзя заслужить, помнишь? Человека любят просто так, именно поэтому Джунхви и бегает за тобой, какая бы ситуация не была, понимаешь? Он с тобой готов хоть на край света, даже если ему придётся бросить все, он хочет сделать тебя счастливым. — А ты, дурашка, боишься собственных чувств, и это нормально. Ты же сам говорил, что когда-то случайно проболтался ему, что тебе нравится один парень? — Джису получает в ответ кивок. — Вот, и тогда ты рассказал о нем, но не назвал имени. Уже тогда ты начал осознавать свои чувства, и если бы не смерть твоего папы, извини, что напоминаю, то ты бы осознал все после Нового года. — А ещё она убила в тебе некоторые нужные моменты. Например, она считала, что ты должен заслуживать ее любовь, но все равно не давала ее. Ты не видел этих чувств между родителями, поэтому не можешь теперь осознать и принять их у себя, — подхватывает чужую мысль Сокмин. — Сейчас ты увидел наглядный пример на нас и начал все понимать, вот и все. Ты действительно влюблён в Муна, а он любит тебя. Просто так. Просто за то, что вы есть друг у друга. Минхао кивает, наконец, осознавая все, что услышал.Джун собирается сделать Минхао сюрприз. Минхао думает, что на праздники он приедет к Джуну.
Джун устало смотрит на табло, взглядом выискивая свою стойку регистрации. Его немного трясёт, он волнуется, что Минхао его даже слушать не станет, и он зря потратит несколько часов своей жизни. Сунен держит букет, который приготовлен специально для их младшего. Сегодня его день рождения, а это будет для него сюрпризом. Джихун смотрит на парней, тяжело вздыхая: — Ты хоть уверен, что ты сможешь попасть к нему в общежитие? Вдруг, тебя не пустят? Что тогда ты будешь делать? — Я нашёл его соседа и списался с ним, он сказал, что встретит меня и проведёт, — Вэн немного глупо улыбается, а после радостно встаёт в очередь. — Я так соскучился по нему, вы не представляете. Раньше же мы каждый день виделись, касались друг друга, — он мимолетно тронул свои губы, вспомнив ощущения, — а сейчас он изредка мне по видео звонит. Мне страшно представить, что он ещё сильнее похудел. И вот подходит его очередь, ему достаточно быстро оформляют билет, и парни отходят от стойки. — У тебя есть вообще идеи, как будешь признаваться? — Квон, отдав другу букет, тут же тянется, разминая плечи. — Я скажу прямо, без всяких предисловий, а то иначе опять нам что-то помешает, так уже не раз происходило. — Твоя правда. Старший рассматривает аэропорт, снова прокручивая в голове событий четырехмесячной давности. Слёзы собираются в уголках глаз, но он быстро из стряхивает, глубоко вдыхая: — Спасибо, что пришли поддержать. Дальше я сам, я напишу вам, когда долечу и признаюсь. — Все будет хорошо, Джунхви-хен, — Ли слабо улыбается другу и хлопает ему по плечу. — Вряд ли его чувства могли так быстро исчезнуть, если он их осознал после всех событий в его жизни. Мун как-то неуверенно кивает и направляется в сторону паспортного контроля, на финишную прямую. Джошуа время от времени смотрит на фотографию парня, который ему написал. Видимо, это был тот самый Джун, о котором он так много слышал, и, признаться, он был восхищён этим парнем. Приехать из Китая в Корею ради того, чтобы поздравить друга с днём рождения, не каждый бы решился. «Мне нравится он, я его одобряю», думается ему, и ведь он знает, что его муж будет точно такого же мнения, как и он сам. Они оба хотели для Менхо всего самого лучшего, как настоящие родители. — Джису? — неуверенно спрашивает только что появившийся парень. — Джунхви? — в ответ уточняет Ли, а после смеётся, кивая и подмечая, что за букет сегодня получит его «сын». Розовые пионы, которые он так любит. — Менхо спал, когда я уходил, думаю, он и не просыпался еще, он вчера поздно лёг, долго сидел над конспектом, — рассказывает он, заводя гостя в общежитие и сразу же проходя к лифту. — Думаю, он будет очень рад тебя видеть, он соскучился. — Это ты так думаешь, или он сказал? — Вэн немного смущается подобного. Хао рассказывал о нем? — Он много, что о тебе говорил, — Джошуа смеётся, а после подходит к нужной двери и открывает ее. — Встань здесь, я его разбужу, сделав вид, что я вообще не в курсе событий. Шатен кивает, наблюдая за удаляющейся в спальню фигурой. — Менхо, милый, — старший осторожно гладит именинника по голове в попытке разбудить, — просыпайся, — ласково говорит он, пытаясь усадить его на кровати. — С днём рождения тебя, с днём рождения тебя. С днём рождения, с днём рождения, с днём рождения тебя! К тебе там пришли, неужели оставишь гостя одного? Минхао сонно смотрит на соседа, потом на дверь: — Что за гость? — уточняет он, садясь в постели, и медленно приходит в себя. — Парень какой-то. Симпатичный. Младший языком цокает, закатывая глаза, а после проходит к зеркалу, собираясь надеть линзы. — Су! Не заставляй человека ждать, один раз без линз побудешь, ничего не случится страшного. Хао стоит у зеркала некоторое время, раздумывая, и кивает, разворачиваясь на пятках и направляясь в коридор. Он замирает прямо напротив двери. Джун. Его милый Джунни, по которому он так скучал. Он молча бросается в объятия, крепко сжимая чужую шею в руках, и утыкается в плечо, заглушая всхлип. — Гэгэ… — Малыш Хао… Цветочек, с днём рождения тебя, — в его голосе улыбка, тёплая, родная, от которой ещё больше плакать хочется. — Такой большой уже, — он обнимает его за талию в ответ, притягивая к себе ближе, и ерошит носом волосы на виске. — Ты приехал… — Конечно, как я мог оставить тебя одного в такой важный день? — он смеётся, чуть отодвигая парня от себя, и вытирает с его щёк слёзы свободной рукой. На сердце тепло становится, когда он замечает, что тот без линз. — А вообще мне нужно тебе кое-что сказать, пообещай меня выслушать и постараться понять. — Я должен хотел тебе кое-что рассказать, но давай мы тогда, для начала, пройдём хотя бы на диван, и ты будешь первым. Джун кивает, закрывая за собой дверь, и проходит за младшим, решая пустить все по течению: — Знаешь, когда мы с тобой только стали заводить дружеские отношения, я думал, что мои чувства это совершенно нормально. Мы же только познакомились, и все в таком духе. Я думал, что я просто очень рад, но… — он вздыхает, нервно теребя ладони. — Когда ты рассказал мне о чувствах к другому парню, я понял, что я именно, что влюблён в тебя, но безумно боялся сказать тебе об этом прямо. Я боялся твоей реакции и не хотел рушить твою жизнь. — Гэгэ… — Хао набирает воздух в лёгкие, собираясь продолжить. — Не перебривай. Так вот, я хотел, чтобы все твои эмоции видел только я, чтобы тебя счастливым делал только я, я не хотел тебя отдавать кому-то другому, — он опускает голову, ему неловко даже самому себе в этом признаваться. — Я подарил тебе букет цветов на Новый год, помнишь? Каждый цветок в нем говорил о любви к тебе, и я думал, что ты поймёшь, но, видимо, это было не так. Ну, или тебе было не этого, или я все не так понял. Су осторожно придвигается к старшему, обнимая его, и прикрывает глаза, понимая, какие они два идиота. — И поцеловал я тебя тогда, на самом деле, в порыве чувств, мне были страшно после видеть твою реакцию. Я даже наделялся на то, что это все мне приснилось. Как оказалось, я был не прав. Я думал, что это был бы идеальный момент признаться, я даже для этого испёк печенье в виде лягушек, помнишь? А потом эта вся трагедия с твоими родителями, твои сбои в психике из-за неё, и я не думал, что это был бы хороший момент для признания. Я хотел сказать это ещё потом на крыше, ты выглядел таким счастливым, и я решил, что вот, то, что нужно, но ты ушёл. — Джунни, — снова пытается остановить его Минхао. — Я попросил не перебивать. А потом мне объяснили, что значил тот букет, я рванул в аэропорт, я не хотел тебя отпускать без этих слов, но не успел, поэтому я хочу сказать их в твоё совершеннолетие. Малыш Хао, я… — Я тоже тебя люблю, Джун, — младший тепло улыбается, глядя прямо в чужие глаза. Наконец, ему дали это сказать, Боже. Вэн моргает несколько секунд удивленно, а после обнимает его, прижимая к себе, и на секунду касается чужих губ своими. Глаза горят, и он едва слышно шмыгает носом. — Я не выдержу больше расстояния с тобой, я не могу без твоих касаний, без наших встреч, без живого общения. Ничто мне не заменит тебя. Я переведусь в Корею, я смогу, я все сделаю, лишь бы быть рядом с тобой, позволь мне только… — Я буду только рад, если ты останешься здесь со мной. Су целует парня в ямочку, мягко смеясь, а старший перехватывает чужие губы, прижимая его к себе.Джун сбежал к Хао. Хао любит Джуна.