Цунами
Звенит будильник, и я открываю глаза счастливым. Сегодня. Сегодня я стану самым лучшим человеком в мире. Ведь меня повысят. Десять лет рабского труда — всё ради этого момента. Я уже вижу надпись на дощечке двери моего кабинета: «Заместитель генерального директора Сириус Д.». Это произойдет сегодня. Встаю на два часа раньше, чем обычно — в такой день внешнему виду полагается особое внимание. Чищу зубы дважды. Избавляюсь от всех лишних волос на теле с хирургической точностью. Умывание. Дезодорант. Укладка. Укладка особенно важна — 99 процентов привлекательности мужчины определяет его причёска. Погрешность составляет 1-2 процента, и вызвана тем, что не у всех людей хорошее зрение. Визит в барбершоп – по крайней мере раз в неделю, стиль — исключительно андеркат. Модный и достаточно агрессивный, чтобы никто не сомневался в твоей самоуверенности. Контактные линзы. Никто не хочет смотреть на твой скучный натуральный цвет глаз — а яркая, необычная радужная оболочка приковывает внимание собеседника к твоему лицу. Одеколон. Ровно столько, чтобы аромат чувствовался на расстоянии рукопожатия. Если собеседник будет постоянно слышать запах одеколона, со временем это может начать его раздражать. Я выхожу из ванной спустя час, и я на сто процентов уверен, что я самый чистый и ухоженный человек на планете. Я смотрю в зеркало и играю мышцами. Хорошо, что мне не нужно ходить в зал, чтобы иметь такое тело. Зал бы отнимал драгоценное время, которое можно потратить на работу. Прохожу в гардеробную. Мои костюм и рубашка выстираны, выглажены и висят на вешалках, ожидая меня. На полке аккуратно разложены запонки, ремень, часы и носки. Носки длинные — во время сидения, когда брюки немного приподнимаются и обнажается голень, нельзя, чтобы показывался даже миллиметр голой кожи. Часы – классические, без выраженного стиля, так, чтобы они понравились любому, кто взглянет на мою руку. Запонки… что ж. Просто скажу, что нет в этом мире человека, который умел бы подобрать запонки к костюму лучше, чем ваш покорный слуга. Ремень. Ремни исключительно кожаные. Не потому, что другие материалы менее роскошны. Просто мысль о бедных животных, которые расстались с частью своего тела ради создания этого предмета одежды глубоко трогает меня, и не оставляет иного выбора, кроме как оправдать страдания несчастных зверьков и приобрести изделие. Костюм. Черный. Легкий. Обтягивающий. У человека, который вас впервые видит в таком костюме, должна возникнуть только одна из двух возможных мыслей: 1. «Мне очень страшно». 2. «Я хочу от него детей». Я застегиваю пуговицу пиджака и снова смотрю в зеркало. Из зеркала на меня смотрит сам Аполлон. Нет, серьезно. Я просто прекрасен. Человек, стоящий в зеркале, может убить вашу жену, обмазать её труп калом и поджечь, но вы все равно простите его, ведь настолько он красив. Женщины в день своей овуляции должны выстраиваться в очередь в надежде стать носительницей этих отборных, роскошных генов. Не то чтобы у кого-то из них был шанс, если подумать. Я замечаю комочек пены для укладки на левом ухе. Господи, какой урод. Просто убожество. Вы только посмотрите, человек, внешний вид которого вызывает порывы рвоты, пытается немного улучшить свою ущербность аксессуарами. Слеза стекает по щеке и капает на воротник пиджака. Почему я такой некрасивый? Неужели мама не могла постараться немного получше? Неужели пластический хирург, посмотрев на меня, невольно выругается и пожмёт плечами, а потом скажет: «Ну, посмотрим, что можно сделать»? Неужели я так никогда и не увижу ни одну женщину голой? Мокрым платком аккуратно убираю комочек пены и снова смотрю на себя в зеркало. Ну вот почему я такой красивый? Мне очень жалко всех остальных. Смотреть на меня, и понимать, что вот он — идеал, максимум, божество. Недостижимый и неприкосновенный. Само наблюдение меня привносит в их жизнь счастье и смысл. Возможно… возможно я и правда близок к Богу. Точно, думаю, что я – Иисус. Это Второе Пришествие. Как только меня повысят, я стану Богом. Нажимаю кнопку, и автоматические ворота медленно расползаются, открывая мне путь. Машина заводится ещё до того, как я сажусь в неё — просто потому что я такой крутой. Я еду, и все светофоры светят мне зеленый светом, даже если он на самом деле красный. Опустив окно, приветливо машу парочке молодых дам, прогуливавшихся с собаками. Они ускоряют шаг и теряются из виду — всё с ними понятно. Они поняли, что с таким красавцем у них нет никаких шансов, и побежали рыдать в подушку три года подряд. Понимаю. Водитель грузовика, которого я подрезал перед перекрестком, приветственно мне сигналит. Он даже вышел из своей машины и пошёл в мою сторону — видимо, чтобы лично похвалить мои навыки вождения. Но, к сожалению, я спешу, и я ускоряюсь навстречу своему счастью. Даже здание моей компании сегодня выглядит как-то особенно хорошо. Припарковав машину на любезно предоставленном мне инвалидами парковочном месте, я иду ко входу, одаривая случайных прохожих благословением моего присутствия. В приемной снова сидит Рики. Это уже пятая его смена подряд, так что завтра я, скорее всего, не увижусь с ним. А мне бы хотелось услышать, как он будет обращаться ко мне — «заместитель Сириус». Но ничего, повышения дождался — дождусь и этого. – Рики, Рики, Рики-тики-тави! Доброго тебе утра, здоровяк, – приветственно хлопаю я его плечу. Он дергается и разливает кофе на стол. – Вот говно из жопы!.. – охранник бросает на меня хмурый взгляд. – Директор Сириус… Если не ошибаюсь, я просил вас никогда так не делать. Около сотни раз, если быть точным. – Глупости, я же знаю, что ты просто обожаешь наш утренний ритуал приветствия, – отмахиваюсь я, для верности ещё пару раз хлопнув его по плечу. – Такие кенты, как мы, могут позволить себе немного повеселиться с утра, верно? – Но мы не друзья… – Лучшие, лучшие друзья, говорю я тебе, – со смехом хлопаю я его по плечу ещё несколько раз. – У меня сегодня важный день, Рики. Сегодня, друг мой, сегодня… я перестану быть директором по продажам. Вот так! Никакого больше директора Сириуса! Рики с надеждой смотрит на меня. – Вы увольняетесь? Взрываясь в громком хохоте, я хлопаю его по плечу раз десять. Кажется, он начинает плакать. Насколько же прекрасна дружба, которая способна так тронуть черствое сухое сердце обычного охранника. – Обожаю твое чувство юмора, дружище, – я широко ему улыбаюсь, хоть он и не смотрит на меня, пытаясь убрать беспорядок. — Нет же, Рики. Сегодня я поднимусь по карьерной лестнице на новую, крайне важную ступень. Он вытирает со стола кофе бумажными полотенцами, пока я роюсь в своем брифкейсе в поисках карточки сотрудника. Тем временем мои слова доходят до него. – Точно, я слышал, что заместитель генерального директора уходит на пенсию, – вспоминает он. – А что, уже решено, что следующим будете вы? – Ну, пока ничего окончательного не сказано, сам понимаешь, – я протягиваю ему свою карточку, чтобы он отметил время моего прибытия на работу. – Но уверяю тебя – ни у кого нет ни единого сомнения в том, кого именно следует назначить на освободившуюся должность. Как говорится, у кого костюм получше – тот и получает должность получше, не так ли? – Никто, никогда и нигде так не говорит, – отвечает Рики, возвращая мне карточку. – Желаю вам удачи сегодня, директор Сириус. – Спасибо, друг, – снова улыбаюсь я. — Отметим потом вместе. Только я и ты, пиво c орехами, и Терминатор 2 на экране, да? – Я не пью. – Тогда как обычно, у тебя в восемь, договорились? – смеюсь я, направляясь к лифту. – Если вы снова вторгнетесь в мой дом без приглашения, клянусь богом, я возьму свой штатный пистолет и… – двери лифта закрываются, и голос Рики пропадает за ними. В лифте не тесно, две девушки — из моего отдела, хоть я и не знаю их по именам — едут вместе со мной и обсуждают погоду. Какая скучная тема для разговора. «Ой… тучи в последнее время ведут себя как-то странно… простите меня, пожалуйста, за то, что я ботаник-метеоролог». За такое тебя только Бог простит. Общий зал. Я тут первый. Но не беда, просто ещё рано. Через десять минут тут будет общее собрание по случаю ухода заместителя гендира. Я присаживаюсь за один из столов и впервые за день открываю телефон. Использование гаджетов нужно строго ограничивать — они уменьшают продуктивность. Все мои подчиненные восхищаются моей идеей сдавать гаджеты на период рабочего дня и с радостью это делают. Иногда они забывают сдать второй гаджет и я вежливо указываю им на это — ничего страшного, все мы люди. Хотя вот зачем им носить по два телефона? Забавные ребята. В телефоне – только лента новостей. Ничего интересного. Соединенные Штаты Африки заявили о том, что у них жарко. Заслуженная певица Америки Курти-Турти призналась, что её сценический псевдоним был придуман за полторы секунды. Германские ученые путем генной инженерии вывели человека с тремя ягодицами. Россия призналась, что является страной. По всему миру наблюдаются НЛО фаллической формы. Вздохнув, я кладу телефон во внутренний карман. Скукотища. Аромат знакомых женских духов и цоканье каблуков позволяют мне угадать идущую в холл женщину даже до того, как она появляется на виду. Генеральный директор Пурезе. Унаследовавшая эту компанию после своего отца, она посвящала всю свою жизнь работе. Красивая, умная, незамужняя — достойная партия для вашего покорного слуги, не находите? Я девственник добровольно, ведь я хочу отдать свой нежный цветочек только госпоже Пурезе, и никому ещё. Для директора по продажам это — несбыточная мечта. Но для заместителя генерального директора — что ж… По крайне мере, более вероятно. – Сириус, вы пришли раньше всех, – кивает она мне. – Мне нравятся люди, которые стремятся опередить других. Я встаю и подхожу к ней, приветственно целуя руку. Пурезе шире открывает глаза, но в остальном не подает виду. Может, если мы с ней начнем встречаться, я смогу увидеть её голую. Так, не думай об этом пока. – Как всегда, рад вас видеть, госпожа директор. Если подумать, это ведь и мое событие, так что имело смысл прийти первым, – я сияю своей самой обворожительной улыбкой. – Ха! Какая самоуверенность, – отвечает улыбкой она. – Так держать, Сириус, так держать. В любом случае, мое мнение вы знаете — работника лучше, чем вы, в этой компании нет. Даже включая в этот список меня. Я смеюсь над её шуткой, но слабо, быстро. – Вы слишком строги к себе, госпожа директор, – возражаю я, чуть сжимая её руку. – До такого профессионала, как вы, мне ещё очень далеко. – Что ж, вы знаете наш устав — назначить своего преемника может только сам господин заместитель. Хотя я уверена, что он сделает правильный выбор. Так или иначе, время начинать, – говорит Пурезе, заметив подходящих работников. – Желаю вам удачи, – она отворачивается и уходит к толпе, вихляя своей крайне выразительной задней частью. Какая женщина. Я хочу положить свое лицо между ее булочками и провести в таком положении часа четыре. – Внимание, все! – заместитель генерального директора приподнимается на ступеньку, чтобы его хорошо было видно. –– Попрошу тишины и нескольких минут вашего времени, мне нужно сделать объявление. Старик Нероуд прочищает горло, и ждет, пока работники соберутся возле него. Я стою впереди всех, и сердце мое стучит так, словно я только что пробежал десять километров. – Всем меня слышно? – дождавшись утвердительных ответов со всех сторон, заместитель достает листок из нагрудного кармана и принимается читать, время от времени поглядывая на толпу. – Как многим из вас уже известно, наконец пришло время мне покинуть этот замечательный, сплоченный коллектив. Не передать словами, каким удовольствием было для меня работать с вами. Здесь собраны, – он делает глубокий вдох и окидывает всех глубокозначительным взглядом, – без преувеличения, самые трудолюбивые и талантливые люди, что мне встречались. Кто-то всхлипнул. Тронутые работники с любовью смотрели на доброго заместителя, который многим здесь помог стать настоящими специалистами. А мне он поможет трахнуть госпожу Пурезе. Ох, Боже, какие непристойные выражения. Надо держать себя в руках. – Но, к счастью или к сожалению, ничто не длится вечно, – продолжает он. – Я старею, с возрастом у меня даже развилась недостаточность сфинктера заднего прохода. Прямо сейчас в моем анусе находится пробка, и только она спасает меня от непроизвольной дефекации. Фу, какая мерзость. Работники обмениваются сконфуженными взглядами. – Так что, по состоянию здоровья, а так же в связи с тем, что мне давно пора уйти на отдых, сегодня я увольняюсь из нашей чудесной компании. Спасибо вам всем за счастливые годы, что я провёл здесь, – он снова улыбается и смотрит на толпу, но теперь никто не хочет встречаться с ним взглядом. – Но, прежде чем уйти, я должен выполнить одно последнее обязательство. Вот оно. Сейчас скажет. Давай, старый пердун, не тяни. Я замираю в ожидании. – Так уже повелось, что старые поколения должны со временем отойти в сторону и уступить место новым, – вот ублюдок, издалека начал. – И, в соответствии с этим, а также с уставом нашей славной компании, я тоже должен определить, кто займет моё место после моего ухода. Господи, это происходит. Это наконец-то происходит. – И, словно недержание кала, вопрос о моём преемнике тоже был для меня той ещё занозой в заднице, – генеральный директор закрыла лицо рукой и отвернулась. Работники неловко уставились в пол. – Однако, присмотревшись к кандидатам, я внезапно понял, что это крайне легкий выбор. Думаю, вы все и так догадываетесь, какую фамилию я назову. Да, да, да, да, да, ДАААА!!! Давай!!! Господи, я так долго этого ждал. В предвкушении я прикусываю губу чуть ли не до крови. – Что же, не буду затягивать, – Нероуд скамкивает бумажку и бросает себе за спину. – Поздравляю следующего заместителя генерального директора с назначением на должность. И его фамилия… Что за… Вдруг, откуда ни возьмись, луч, тонкий и зеленый, присоединяется к Нероуду. И тут же его тело начинает быстро плавиться, всего за секунду превращаясь в лужу зеленой жижи. Я тупо смотрю на эту лужу. В голове моей совершенно пусто. Раздаются крики. Обернувшись, я вижу, откуда появился луч — странное гуманоидное существо в скафандре, с четырьмя глазами и фиолетовой кожей, стоит возле лифта, держа в руках невиданной формы оружие. – Земляне! – говорит оно. – Я представляю цивилизацию Кхакху, мы пришли с планеты Грыхфха. Я знаю, эти названия звучат так, словно были придуманы от балды, но это настоящие наименования. Кто-то пытается бежать, и пришелец стреляет в него из своего лучемета, расплавляя так же, как заместителя генерального директора. Все в ужасе застывают, не двигаясь. – Мы не пришли с миром, повторяю, мы здесь не в мирных целях! – продолжает кхакхунианец. – Мы собираемся обратить население Земли в рабство, потому что… эм… потому что… Замешкавшись, инопланетянин достает из-за спины какое-то устройство и начинает говорить с ним. – Приём, корабль-мать? Да, корабль, слушайте, тут такое дело… А зачем мы этих в рабство берём? Нет, не забыл, просто… Ну да, забыл. Да был я на брифе, просто… Ладно, я понял… Просто скажи мне, зачем мы их обращаем в рабство, а? А, точно! Все, спасибо, давай. Понял, хорошо. Вернув устройство за спину, пришелец снова обращается к терпеливо ждавшим людям: – Мы обратим вас в рабство, чтобы забрать у каждого из вас одну почку. Каждый землянин будет обязан пожертвовать во имя великого Кхакху одну из своих почек. После чего мы засунем вам зонды в прямую кишку и… даже не знаю… может быть мы будем заставлять вас приносить каждый месяц кого-то в жертву. Не знаю, там уже разберемся. Самое главное — почки. Я подхожу к тому, что осталось от Нероуда. Тронув жижу и убедившись в его необратимой гибели, я чувствую, как слезы ручьем текут по моим щекам. Но что же записка?.. Ведь в записке он мог указать следующего заместителя!!! Я судорожно ищу ее глазами, и нахожу в другой луже, в которую превратился неудавшийся беглец. – Извините, можно вопрос? – слышится голос Майрона, директора по рекламе. – Ты смотри, какая смелая мартышка, – удивляется кхакхунианец. – Ну давай, спрашивай. – А зачем вам нужны наши почки? Пришелец закидывает лучемет на плечо. –– Ну, по одной простой причине. Ваши почки нам нужно потому, что… Ну… Причина заключается в… Блин, как неловко-то… – он снова достает устройство. Прокашлявшись, он нажимает на кнопку. – Эм… Корабль-мать? Да, это снова я. Слушай… а зачем мы у них почки будем забирать?.. Ну проспал, прости… Да чего ты начинаешь опять? Дойдя до второй лужи, я поднимаю записку и читаю: «Однако, присмотревшись к кандидатам/работникам, я внезапно понял (осознал?), что это крайне легкий выбор. Думаю, вы все и так догадываетесь, какую фамилию я назову. Что же, не буду затягивать. Поздравляю следующего заместителя генерального директора с назначением на должность. И его фамилия…» Все, что написано дальше, размыто жижей до полной неузнаваемости. Только не это. Как же так получилось? Мое повышение… секс с генеральным директором… То, ради чего я столько лет убил в это паршивой гребаной компании, просто растворилось в этой слизи?! – …и мы, получается, присоединяем почку к ропнибусу, ну, это такая штука, которая извлекает, эм… – тем временем сосредоточенно объясняет пришелец. Как же теперь… Точно! Надо спросить у Пурезе. Я встаю и иду обратно к толпе, находя в ней взглядом знакомый зад. Пришелец тем временем развернулся к стене и лучеметом рисует на ней схему работы ропнибуса, по ходу комментируя. Работники внимательно слушают, иногда поднимая руки, чтобы что-то уточнить. – Госпожа Пурезе, – трогаю её за плечо. Она вздрагивает и поворочивается. В глазах её стоят слёзы. – Что же теперь с нами будет? – со страхом в голосе говорит она фразу, которую кому-то оригинальности не хватило написать по другому. – Госпожа Пурезе, – повторяю я, – я прочитал записку Нероуда – там ничего не разобрать. Я имею в виду, непонятно, кому он хотел передать свою позицию, там все буквы расплылись, – она непонимающе смотрит на меня. — И фамилию он ведь не назвал, так? Правильно? – Что?.. – директор растерянно хлопает глазами. – Нет, не назвал, но… – В таком случае, кто теперь определит следующего вашего заместителя? – я смотрю на неё в неистовом напряжении. Её ответ решит мою судьбу. »…и, когда трипитрон выкачивает всю шлягму из ропнибуса», – слышится откуда-то рядом, – «вот тогда-то мы и берём, ну, мы называем это ракатакакараранометр, но вы можете называть это градусником…» Генеральный директор хмурится, сконфужено качая головой. – Эм… без обид, Сириус, но ты уверен, что прямо сейчас, – она головой указывает в сторону пришельца, который разгоряченно ведет полемику с Майроном насчет качества извлекаемой из ропнибуса шлягмы, – это действительно важно? Я кладу свои ладони на её плечи и заглядываю ей в самую душу. – Госпожа Пурезе, для меня… – директор нервно сглатывает. – Для меня это крайне, крайне важно. Пожалуйста, ответьте на вопрос. – А… Ну, если предыдущий заместитель по традиции не называет преемника, то, согласно уставу компании, выбирается самый верный сотрудник, – я не помню устав наизусть, и мимикой призываю её закончить мысль. Пурезе отводит взгляд. – То есть, тот из директоров, кто дольше всех работает в компании. Так что преемником, выходит, будет Майрон. Майрон. Я отпускаю Пурезе и делаю несколько шагов назад. Гребаный, сука, Майрон. Десять лет адского, невыносимого, постоянного труда. Десять лет в ненавистном офисе, с этими скучными бумажками, недоразвитыми подчинёнными, бессонными ночами, лизанием задниц руководителям. Все ради этого дня. И все впустую. Десять лет без часа отдыха, за исключением кричания в подушку и рыдания в душе. Десять лет, которые можно было бы заниматься сексом, играть в компьютерные игры, ходить в кинотеатры, выпивать с друзьями, заниматься сексом… Да, я повторился — вы бы тоже на моём месте повторились. Вместо всего этого десять лет пахал как пятьдесят лошадей. Я хочу спросить у Пурезе, может ли она что-то сделать. Ведь есть вероятность, что остались ещё способы мне получить это сраное гребаное ублюдочное повышение. Я хочу спросить. Но вместо этого из моего рта выходит только: – АААААААААААААААААААААА, СУКААААААААААААААААА!!! И пришелец, и работники одновременно поворачиваются в мою сторону. Я падаю на колени и закрываю голову руками, издавая приглушенный писк. Люди неуверенно смотрят друг на друга. Почему это произошло со мной? Все ведь шло как по маслу. Я идеально подготовился… – Какой громкий… Может, я его лучеметом?.. – раздается голос инопланетянина. Точно. Эта тварь. Все из-за него. Если бы не эта глиста в скафандре, я бы сегодня вечером ужинал с Пурезе в ресторане. Я бы подвёз её до дома, и, выходя, она бы смущенно опустила глаза и тихо спросила бы: «Может, зайдешь?»… Но этот фиолетовый прыщ с лучеметом решил именно сегодня прийти и уничтожить мою жизнь. Поднимаю голову и с ненавистью смотрю на него. Тварь. Урод. Мразь. Да кем ты себя возомнил вообще? – Так, он мне не нравится, так что в него сейчас стрельну, – заявляет эта параша четырехглазая. – Разойдитесь, а то задену. В страхе люди разбегаются в стороны, и пришелец направляет на меня лучемет. Я снимаю блокировку с боевых систем. Реактивная струя из моих подошв подбрасывает меня в воздух, и смертоносный луч проносится под моими ногами, не задев никого. Не давая врагу опомниться, я маневрирую в воздухе, направляя одну ногу в сторону потолка. Струя бьёт, толкая меня с невероятной скоростью к пришельцу, и второй ногой я прибиваю его голову к полу, ломаю шлем, давлю на черепушку, пока та не лопается под металлом моей ступни и не разбрызгивается на паркет. Стону с облегчением, словно размял спину после долгого сидения в одном положении. Как же давно я не пользовался этим. Я стряхиваю глаз кхакхунианца с плеча, и тут раздается громкое: – Твою мать, у него реактивные двигатели в пятках! – это кричит наблюдательный Майрон. Я смотрю на труп пришельца и быстро дышу через расширенные ноздри. Моя злость не ушла. Убить одного чужого — мало. Виноваты они все. Из-за их вторжения я сегодня остался девственником. Повернувшись, иду к Пурезе. Хотя теперь нет смысла в формальном общении — так что иду к Алисе. По пути снимаю пиджак и рубашку, вручаю ей. Они дорогие, не хочу испортить. Она, не думая, берёт их, и разглядывает моё мускулистое тело. Но какой теперь толк от красоты этих мышц? – Как… Откуда у тебя такая сила, Сириус?.. – лепечет она, пока я иду к выходу на лестницу. Открыв дверь и встав в проходе, я поворачиваюсь к ней лицом. – Всё очень просто, Алиса, – отвечаю я, не обращая внимания на пристальные взгляды остальных. – Секрет моей силы… Каждый раз, когда я думал про твою задницу… я делал ОДНО отжимание. Закрываю за собой дверь и спускаюсь убивать инопланетян. Подумать только. Прилететь с другого конца Вселенной. Развернуть тут свой флот. Вторгнуться на эту планету. Бежать по лестнице вверх, ожидая завоеваний и славы, и почти добраться до выхода. И в итоге быть убитым одним пинком неудачно оказавшегося там меня, вместе с двумя собратьями, что шли за тобой. Так думаю я, глядя на висящий на моей ноге шашлык из чужих. Да уж. Хреновая ситуация. Но это всё равно не так хреново, как десять лет адски пахать и не получить повышение!!! Лестница длинная, в двенадцать этажей, и пришельцев на ней много. Я на низком старте. Жду их реакции. И вот зеленые лучи начинают жечь стены. Я шторм. Я смерть. Даже не пытаюсь уклоняться. Просто убиваю одного, блокирую его телом выстрелы, спускаюсь, убиваю следующего, блокирую его телом выстрелы. Самый лучший путь решить проблему – часто также самый простой. К тому же, если лучи не попадают в уязвимые места, костюмы пришельцев защищают их от лучей. Идеальные щиты. Где-то на шестом этаже кхакхунианцы меняют тактику. – Рассредоточиться! – кричит кто-то внизу. – Держать дистанцию! Тяжелые юниты уже в пути, только задержите его!.. Я ускоряюсь. Бегу по головам, не забывая при этом вдавливать их в плечи. Расстояние между пришельцами становится больше, но и я не отстаю. Увеличиваю мощность. Третий этаж. Держа два трупа пришельцев перед собой, я спускаюсь, раскрывая руки с этими импровизированными щитами словно дверь, бью ногой, и снова закрываюсь телами. Первый этаж. С моих ног стекает кровь, свисают мозги, глаза, зубы и другие, неизвестные мне органы. На всей лестнице остался только один. Он кричит в переговорное устройство: – …неместная технология, возможно, он сам не из коренного населения… вот дерьмо, он прямо передо мной, – пришелец, бывший, по видимому, командиром отряда, обреченно вздохнул. – Надо было всё-таки взять отпуск. А я, как обычно, все оттягивал, думал, вот, сейчас поработаю хорошо, разберу завалы и тогда с чистой совестью отдохну. Ценить надо как работу, так и отдых, вот что я считаю. – Ты закончил? – терпеливо дослушав, спрашиваю его. – Ну, вроде да. Кивнув, отрываю ему голову. Сняв костюм с одного из павших инопланетян, я с трудом натягиваю его на себя. Прятаться за трупами, конечно, весело, но так шансов стать зеленой жижей ещё меньше. Господи, а ведь кто-то обязательно попытается заправить жижей электронную сигарету. Ну, она явно не будет вреднее того, что они обычно в них заправляют, а может даже полезнее. Выхожу в фойе. Тут пусто, лишь мокрый стул, на котором, похоже, встретил свою судьбу Рики. Слезинка скатывается по моей щеке, когда я подхожу к рабочему месту моего лучшего друга. Как же это, почему же, что же… Рики, друг ты мой, дружище. Теперь мы не поиграем вместе в Мортал Комбат, не сходим в пивную. У нас не будет того неловкого момента, когда вы гуляете вместе, и случайно касаетесь друг друга ладонями — так, еле-еле — и ты, конечно, понимаешь, что ничего такого, но все равно как-то не по себе становится, но никто ничего не говорит, хотя диалог немного ослабевает, и вы пытаетесь отвлечься и заговорить про что-то другое, но мысли возвращаются к этому прикосновению руками, а потом ты ловишь себя на том, что слишком много про это думаешь… О, пистолет. Я не брал лучемет пришельца. Во-первых, я не умею им пользоваться. Во-вторых, как выяснилось позже, на них это оружие не работает. Но что касается пистолета… Пистолет я тоже не возьму. Что мне с ним делать? Вдруг я слышу голос Рики. – Сириус, да чтоб я провалился, я думал, вас уже давно там всех перебили наверху! – он выходит из туалета. Но… но стул… Я растерянно брожу взглядом от воскресшего охранника до его рабочего места и обратно. – А, это, – он замечает мой взгляд. – Я обоссался. Так что, мы теперь рабы этих пришельцев или как? Они все ушли наверх, мне ничего даже не сказали…. О, Господи, вы во что вырядились? Отрицательно качаю головой. – Эти пришельцы пришли не в ту компанию. – Я думаю, они скорее пришли за всей планетой. – Сегодня они узнают, что такое день квартального отчета, – гневно выдыхая, я смотрю на ненавистные корабли в окно. – … как скажете. Шагаю к коридору, ведущему к выходу на улицу. Через стеклянную дверь видно хаос, творящийся снаружи — бегущих людей, зеленые лучи, различные виды пришельцев. Рики кладет мне руку на плечо. Я поворачиваюсь в его сторону. – Вы же не хотите сказать, что собираетесь выйти из здания? – спрашивает он. Я вновь смотрю на дверь. – Знаю, там опасно, и я могу умереть… Но, Рики, друг мой — я должен. Понимаю, ты станешь меня отговаривать, но… – А, ну если надо — идите, – он отвернулся и пошел обратно к пункту охраны. – … но я все равно обязан… эм… Рики? – Чего? — отзывается он, накрывая стул своей курткой. – Ты не будешь меня, ну… Останавливать? – Не-а. – Но мы же друзья? – Мы не друзья. – Ты разве не боишься, что я могу умереть? – Было бы очень неплохо. Я улыбаюсь. – С тебя пиво когда я вернусь, – бросаю я и топаю к двери. – В таком случае не возвращайтесь, директор Сириус. Точно. Директор Сириус. Не заместитель генерального директора Сириус (или Пурезе… если бы Алиса настояла, я бы наверное взял её фамилию… звонили из обувной лавки, потерялся каблук), а директор Сириус. Это ещё сильнее взбесило меня. Я не церемонюсь. Пинаю дверь с такой силой, что она в полете делит пополам одного из пришельцев. Прыгаю на десяток метров в воздух и с высоты оцениваю ситуацию. Территория, на которой находилось здание моей компании, представляла собой участок где-то в пятьдесят соток, специально выделенный под офисные высотки и низкострои. Улиц тут не было, только здания и парковки. Один из кораблей пришельцев стоял точнехонько посередине этой территории, а вышедшие из него строями шесть на три кхакхунианцы маршировали вокруг, изучая местность и нейтрализуя население лучеметами. Всего — около сотни утырков. Все в этих костюмах, которые лучемет не берет, но которые легко можно порвать физическим усилием. Замечаю, что из-под приземлившегося корабля блестит знакомая эмблема… О, нет. Это же мой Майбах. Вам мало меня повышения лишить, вы и мою машину угробили? Приземляюсь и активирую реактивные ускорители в локтях. Врываясь в ближайший из строев врага, я увечу их, пинаю, бью, швыряю друг об друга, щекочу пятки, откусываю головы и вырываю органы. Выстрелы из лучеметов отскакивают от костюма, как от зеркала. Крики боли инопланетян – для меня самая приятная музыка. В итоге под ногами остается только каша из внеземной плоти. Вдруг слышу грохот и звон. Боевая система подсказывает — попадание в ногу баллистическим снарядом, скорее всего, обычной пулей. И действительно — взвод вооруженных обычным огнестрельным оружием уродов двигается в мою сторону. Урона я не получил — металл ноги пуленепробиваем — но попади кто мне в голову или в сердце, мне кранты. Так как подобной участи я не желаю, то скрываюсь за ближайшим зданием. Что имеем, то имеем — если я не могу приблизиться к ним, то не могу и убить. Можно было бы попробовать тоже раздобыть какое-то оружие, но… Где? Вверху раздается какой-то стрекот. Я поднимаю глаза и вижу военный вертолет, приближающийся к зданию. Под крыльями у него размещены ракеты, а под носом — миниган. Придумал. Инопланетяне дружно забегают за угол и не застают меня там. Ведь я уже бегу вверх по стене здания, и на высоте больше десятка этажей с силой отталкиваюсь и лечу к вертолету. Вижу в окне открывающего рот все шире и шире пилота. Активирую магниты на руках (да, у меня и это есть) и прикрепляюсь к вертолету. Жестикулирую пилоту, чтобы он пустил меня к себе. Открывается боковая дверь, и я вхожу внутрь. – Какого дьявола?! –– приветствует меня пилот. Через окно вижу, как пришельцы перегруппировываются и начинают двигаться к кораблю. Скорее всего, сейчас начнется воздушный бой. – Закурить будет? – спрашиваю у солдата. Пилот выпячивает глаза, пораженный моей наглостью. – …нам нельзя курить в вертолете. – Я не это спрашивал. – …есть. Он протягивает мне полную пачку Мальборо, и я забираю её всю. Достав одну, кладу её в рот, поджигаю об локоть и затягиваюсь. – Смотри, – говорю пилоту. – Они сейчас поднимут корабль и он в тебя выстрелит какой-нибудь внеземной хероборой. Предлагаю не ждать этого и не проверять прочность вертолета, а убить их всех сейчас. – …я для этого сюда и… – Давай так, – стряхиваю пепел в открытую дверь, и ветер вырывает у меня из ладони всю сигарету целиком, – … а, чёрт!.. Так вот. Я сейчас залезу к тебе под нос, буду наводить твой миниган на них. А ты просто кружи над ними и держи кнопку, на которую у тебя огонь. – …а почему я не могу сам на них навести миниган и… – Договорились. Я пошёл, – закурив ещё одну сигарету и плотно сжав её зубами, чтобы злополучный ветер не вырвал и её, я вылезаю из вертолета. Словно ваш дружелюбный сосед, ползу на магнитах по дну вертолета к минигану. Спустя пару секунд вертолет наклоняется и летит к центру бизнес-территории. Тут же начинает трещать пулемёт. Закрепляюсь магнитами ног и руками начинаю направлять миниган вниз. Поверхность внизу из асфальтобетона, что просто отлично — пули не поднимают пыли, отчего каждого из пришельцев видно прекрасно. Они плотным потоком бегут к кораблю, и я начинаю с тех, кто ближе всего к нему. Свинцовый град настигает пришельцев врасплох — многие застывают на месте, увидев, как их собратьев лишает конечностей и жизней дождь из пуль. Проходит несколько секунд, почти треть из них мертва, и чужие начинают разбегаться в разные стороны. Мне это не мешает. Я смертельно точен. Остается дюжина уродов, и внезапно пулемет начинает грустно чихать. Патроны кончились. Черт подери! Как всегда, не вовремя!!! Я в ярости. Отрываю бесполезный миниган от вертолета и прыгаю на землю. Держа оторванное оружие за один из стволов, я, словно дубину, обрушиваю его на ближайшего из чужих. С громким «плюх!» он складывается, как гармошка, и расползается по земле. Если честно, эти пришельцы какие-то хрупкие. Размахивая миниганом влево и вправо, я отправляю оставшихся пришельцев в полёт к ближайшим стенам. Странный громкий звук не дает мне насладится победой. Обернувшись на его источник, я вижу, как корабль пришельцев начинает взлетать. Куда собрались? В три длинных прыжка я оказываюсь на крыше космолёта инопланетян. Окон у него нет, но я уверен, что все внутри корабля носятся туда-сюда в панике. Миниган все ещё у меня в руке. Мы поднимаемся на высоту около десяти-двадцати метров, и я жестами показываю шокированному пилоту вертолета, что у меня все под контролем. Так, и каким же образом мы летаем? Похоже, эти кубические отростки по углам, из которых шёл тот странный звук, являются чем-то вроде двигателей. Я сразу же прыгаю к одному из них и бью по нему своей импровизированной дубиной. Корабль тут же косит на одну сторону, что подтверждает мою догадку. Добиваю остальные двигатели, окончательно уничтожив в процессе и миниган. Космолёт начинает падать, и я перепрыгиваю на окно к пилоту, который просто тихо матерится. С земли раздается взрыв, голубым пламенем уничтожающий всех находившихся внутри корабля пришельцев. Как-то так. Что дальше? Смотрю на самый большой из кораблей — это, должно быть, и есть корабль-мать. Их база. Командный центр. Надо туда попасть. Я стучу в окно, чтобы привлечь внимание пилота. — Ты мне пулемёт оторвал, падла! — кричит он. – Запусти меня на ракете туда! – показываю пальцем на корабль-мать. – Что? – Я говорю, выстрели ракетой в тот корабль, я за нее прицеплюсь и полечу туда вместе с ней!!! – …что? – То, что я сказал!!! Выстрели ракетой в чертов корабль!!! – …мужик, я ни хрена не слышу. Зайди внутрь. Раздраженно вздохнув, захожу внутрь кабины. – Запусти ракету в самый большой корабль. Хочу на ней туда залететь, – устало повторяю я. – А, хорошо, сделаю, – кивает он, не задавая лишних вопросов. – На счет три? – Тогда начинай считать. Прицепившись магнитами к ракете, я лечу убивать ещё больше пришельцев. Внутри их базы — переплетение тоннелей. Мне некогда бродить по ним, так что я ломаю стены, убивая персонал и пробиваясь к центру, и оказываюсь в широком холле, красиво украшенном драгоценными камнями огромных размеров и полотнами с символом черепа кхакхунианца. В конце зала — огромный трон, на котором сидит дворянского вида пришелец. Ну, у него корона на голове. Перед ним стояли двое огромных кхакхунианцев, закованных в металлическую броню. Закуриваю. Так, надо бы сказать что-то красивое. – Умри, – произносит королевская фигура, и громилы бросаются в мою сторону. А где длинная драматичная речь, посвящение в свой злодейский план, хотя бы зловещий смех? А, автор просто хочет уже закончить рассказ. Понимаю. Выплюнув сигарету, врываюсь смерчем навстречу, разбрасываю двух здоровяков в разные стороны. Они блокируют мои атаки бронированными руками, и, оправившись, вновь бросаются на меня. Что ж, с ними хоть будет интересно. Громилы явно всю жизнь работают в паре — их движения абсолютно синхронны. Их кулаки летят в меня с двух сторон, и я активирую овердрайв ускорителей, чтобы мою голову не превратили в блин. Кулачищи сталкиваются, и меня отталкивает ударная волна. Так, пока овердрайв ещё активен, нужно успеть убить хотя бы одного — потом нужно будет ждать, пока механизм остынет от перегрева. С низкого старта я бегу к тому, что слева, и немного недооцениваю свои силы — я просто прохожу сквозь него, как раскаленный нож сквозь воск. Так вот почему мне говорили использовать овердрайв только в экстренных… Ну да ладно. Стряхиваю расплавленный металл с плеч и с вызовом смотрю на второго здоровяка. Тот, теперь опасаясь меня, достает из-за спины лучемет. Ха, к счастью, я надел один из их защищающих от лучей костюмов, который сорвало воздухом пока я летел сюда на ракете твою мать точно надо увернуться мама я хочу жить мама. Луч преследует меня по холлу, пока я ношусь как угорелый, в панике, пытаясь не быть расплавленным и заодно приблизиться к пришельцу. – Убей его! – кричит король пришельцев. Или королева. Или какой-нибудь герцог. Не знаю, он не представился. – А я что пытаюсь сделать?! – в истерике отвечает громила. – Он убил Люмюля, вы видели? Прям сквозь него прошёл, как будто… Хочется сказать «как будто раскаленный нож сквозь воск», но это будет повторением слов автора, так что скажу просто «прошёл сквозь него». Я сейчас прям в броню обделаюсь! Может ну его, эту планету? У них тут какой-то защитник, у нас ну реально никаких шансов! – … ты с какого такой общительный? – удивляется король. – И правда, – соглашаюсь я, повиснув на спине громилы и пытаясь оторвать его бронешлем, – ты бы не трепался столько во время боя. Все-таки опасно отвлекаться, согласись. – Ну это да, – говорит пришелец, прижимая свой шлем, чтобы я не мог его оторвать. – Даже не знаю что со мной. Может, я подсознательно ставлю себя в опасное положение, потому что верю, что я заслужил страдать. Я помню, мать часто говорила мне, что я бесполезный. Наверное, эта детская травма заставляет меня пассивно желать самому себе разрушения. Если честно, у меня ещё есть проблемы с алкоголем… и иногда я употребляю наркотики. – Мужик, да тебе надо к психотерапевту, – сочувственно протягиваю я, всё же умудрившись оторвать шлем и отскочив назад. – Он прав, – кивает король, – такие вещи лучше проговорить со специалистом, и чем раньше, тем лучше. – Пожалуй, прислушаюсь к вашему совету. Так больше не может продолжаться, – с надеждой произносит громила перед тем, как я ударом ноги отправляю его голову в полёт к стене зала. Король встает. Драматично встает. Он такой весь надменный, закинул свой плащ за спину, размял шею. Сейчас скажет что-нибудь эпичное. – Что ж, как говорится, если хочешь сделать что-то хорошо… – Нет, – перебиваю чужого я. – …то… что?.. Я скрещиваю руки и агрессивно мотаю головой. – Клише. «Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам» — да эту фразу говорит каждый второй главный гад перед финальной битвой. Я тебе говорю, половина читателей уже отвалилась. Давай что-то поинтереснее. Король кхакхунианцев хмурится. – Хм… Ну, тогда, может… Ты не смог смириться со своим поражением, и куда это тебя привело?.. – СТОЙ-СТОЙ-СТОЙ!!! – кричу я, снова перебив его. – Ну что в этот раз? – он раздраженно кладет ладони на бока. – Ты что, хочешь, чтобы нас за плагиат прикрыли? Сам не можешь что-то оригинальное придумать? Господи, ты ведь ещё и фиолетовый… – Ну, я не знаю… – Ладно, хрен с ним, давай драться. Он сбрасывает свой плащ. Под ним — подтянутое, мускулистое и покрытое шрамами фиолетовое тело. То есть, он плащ на голое тело носит. Извращенец. В следующую секунду он оказывается передо мной, и наносит настолько быстрый апперкот, что я едва успеваю заблокировать. Сила удара отбрасывает меня к потолку, но я маневрирую в воздухе и устремляюсь к полу, ногой целясь в голову короля. Тут же чувствую скрежет металла. Пришелец поймал мою ступню, и, хорошенько размахнувшись, он грохает меня об пол. Потом ещё раз. И третий. Кое-как вырываюсь из его хватки и отскакиваю на несколько метров назад, но кхакхунианец тут же сокращает дистанцию и заносит руку для хука. Я блокирую, но его движения оказываются уловкой, и вместо хука меня с ног сбивает мощнейший лоу-кик. Падаю на спину, и пришелец тут же наседает на меня своим весом. На меня обрушивается град ударов, и я прячу голову, скрестив запястья. Активирую ускорители в ногах и со скрипом вылетаю из-под короля. Прыгаю и прикрепляюсь магнитами к потолку, чтобы взять передышку. Такого я точно не ожидал. Не зря этот баклажан у них король. – А ну спустись! – кричит он. – Я хочу вырвать твой хребет и отшлепать им тебя! Иди сюда! Господи, точно извращенец. Прям мерзко. Ладно, пора менять тактику. Ударил-отступил. Я падаю, пытаюсь ударить его в бок, он блокирует, и я тут же отскакиваю. И сразу же налетаю снова, бью ногой с разворота, попадаю в плечо. Пришелец пытается схватить ногу, но я уже не там, отпрыгнул, чтобы встать в стойку и броситься на него снова. Попадаю пальцем в глаз и частично ослепляю его. Он ревет от боли и размахивает руками, но я опять отскочил назад. Снова атакую. Хук. Отскок. Апперкот. Отскок. Удар двумя кулаками одновременно. Отскок. Удар коленом. Отскок. Серия джебов и апперкот. Отскок. И снова удар. Постепенно и эта тактика теряет эффективность — пришелец полностью уходит в защиту. Часть ударов он успешно блокирует, от остальных просто уворачивается. Я останавливаюсь. Мы смотрим друг на друга. Его три оставшихся глаза горят неистовой жаждой убийства. Блин, реально, у них же аж четыре глаза. Если бы было два, то сейчас он был бы полуслепой, а так он… четвертьслепой? Или на три четверти зрячий? А если он теряет два глаза с одной стороны, то он носит две повязки на каждый глаз или одну большую? Столько вопросов, и не хватает бюджета на ответы… Что ж, думаю, пора пойти ва-банк. Начинаю медленно двигаться в его сторону. Принимая мой вызов, король тоже опускает руки и бредет ко мне. Мы останавливаемся, когда между нами остается около метра. – Прежде, чем мы закончим это, – говорит король. – Скажи, могу ли я предложить тебе место в рядах своих верных воинов? Ну да, куда же без обязательной попытки завербовать и предложить вместе завоевать галактику. У автора вообще нет оригинальных идей? – Проси чего хочешь, – произносит пришелец, и ждет моего ответа. Я чешу в затылке. – Я хочу повышение. – …это ещё что за хрень? Включаю овердрайв и рубящим ударом ладони делю его пополам. Алиса ставит на стол свои фирменные блинчики. Я с наслаждением вдыхаю этот божественный аромат, и благодарно шлепаю её по ягодице. Она игриво улыбается в ответ. Как и всегда, завтрак, приготовленный ею, невероятно вкусный. С шумом в комнату вбегает Маркус, вооруженный игрушечным бластером, и начинает стрелять в меня. – Я истребитель пришельцев! Никому от меня не уйти! – кричит он. Я поддаюсь и падаю на пол, не двигаясь и наигранно высунув язык. – Ну вот, ты убил отца, – вздыхает Алиса. – Теперь придётся тебе вместо него ехать на совещание. Маркус нахмуривается и качает головой. – Я не хочу к папе на работу, он там превращается в какого-то сумасшедшего. Смеясь, я встаю и треплю сына по голове. – Не бойся, я не потащу тебя с собой сегодня. Он напряженно думает о чем-то, и его глаза широко открываются, когда он вспоминает. – Точно, пап! Ты же сегодня станешь типа самым главным на работе, да? Я оборачиваюсь и с довольной улыбкой смотрю на Алису. Она лишь качает головой и садится за стол завтракать. Поднимаю сына на руки и подношу к панорамному окну, с которого открывается прекрасный вид на небоскреб моей компании. – Ну, мама все равно главнее, хоть она и не работает больше, – отвечаю я. – Но да, ты прав. Я теперь буду знаешь кто? – Кто? – Генеральный директор! – …звучит скучно. – Послушай меня сюда, сопля… – я начинаю его щекотать, и он извивается и заливается смехом. Опускаю Маркуса на пол. Да, действительно. Столько времени прошло с тех пор, как я не смог получить свое повышение до заместителя генерального директора, и вот — сегодня я стану самим главой компании. Алиса Пурезе стала Алиса Сириус. Родила мне ребенка. Жизнь прекрасна. Наконец-то все идеально. Вдруг, откуда ни возьмись, красноватого цвета космолет материализуется прямо в воздухе. Он врезается в здание компании, уничтожая десяток верхних этажей. Обломки разлетаются на сотни метров. В стекло нашего окна врезается какой-то предмет, пробивая в нем дыру и застревая внутри. Это дощечка для двери. На ней надпись: «Генеральный директор Сириус Д.». – Маркус, отойди-ка от окна, – слышу голос Алисы. – И от папы. Как можно дальше отойди от папы. Дверь в наши апартаменты срывает с петель, и внутрь входит безрукий, двуногий пришелец, к красной голове которого какими-то проводами присоединён пулемёт. Пока я раздумываю, каким бы образом его лучше размазать по полу, раздается его мерзкий голос: –Земляне! Я представляю цивилизацию Харамхурум, мы пришли с планеты Скибидипапа. Я знаю, эти названия звучат так, словно были придуманы от балды, но это настоящие наименования. Мы не пришли с миром, повторяю, мы здесь не в мирных целях! Мы собираемся обратить население Земли в рабство, чтобы собрать ваши соски. Повторяю, нам нужен каждый ваш сосок, включая мужские. Соски нам нужны для того, чтобы…Цунами
19 декабря 2021 г. в 16:51