Предел

Первое правило бойцовского БДСМ-клуба – никому не говорить о бойцовском БДСМ-клубе. Конечно, причины умалчивания о существовании организации в двух случаях были абсолютно разными, но итог, как ни странно, был один. Члены клуба предпочитали скрывать факт своей принадлежности, исходя из собственных соображений. К таким людям относился и Арсений. Несмотря на то, что по натуре своей он был довольно скрытным человеком, мужчина считал себя просто излишне привередливым. К тому же проверенным, близким людям Попов доверял практически полностью. К категории таких людей относился и Сергей Матвиенко – друг Арсения еще со времен университета. Как и в любых дружеских взрослых отношениях, Арсений с Сергеем могли не видеться по нескольку месяцев, лишь списываясь и изредка созваниваясь. Однако, как только они встречались друг с другом, будь то уютная кафешка или чья-то квартира, долгая разлука не чувствовалась от слова «совсем», позволяя рассказывать все, что долгое время тяжёлым грузом лежало на душе. К сожалению, а может и к счастью, Арсений досконально помнил последний вечер, проведенный в Клубе. Помнил тот поцелуй с Шастом, помнил его лихорадочно-блестящие глаза и свое собственное трепещущее сердце. Наверное, он все же рад, что не забыл ни единой минуты того вечера, но, с другой стороны, образовавшиеся вопросы, словно тлеющие угли, день за днем прожигали черепную коробку мужчины. Главным вопросом, как ни странно, был «Почему Шаст чувствовал себя виноватым?». А Арсений не сомневался, что это было определённо так. Вокруг главного вопроса назойливо вились и его маленькие помощники: «Виноват ли Арсений в чем-нибудь?», «Что Шаст сделал не так?», «Перед кем конкретно он виноват?» и так далее и тому подобное. Иногда голубоглазый мужчина пытался примерно предугадать ответы хотя бы на некоторые из них, однако возможных вариаций было настолько много, что он практически сразу бросил эту пропащую затею. С надеждой на то, что виновник сея торжества ответит хотя бы на главный вопрос, Арсений в следующую пятницу снова стоял на вокзале и брал неизменный билет до Москвы. Однако как говорится, «жизнь жестока» и Шаст на встрече не появился, оставив мужчину на вторую неделю кровожадного съедения собственными мыслями. Это может показаться удивительным, но смотреть на сессии без Шаста было не интересно. Да, возбуждающе, но не интересно. Казалось, что Арсений смотрит на происходящее на сцене чисто механически, на самом деле витая в облаках собственных размышлений. В тот вечер гордое звание главного вопроса, который будет мучить мужчину на предстоящей неделе, занял новичок - «Появиться ли Шаст в Клубе снова?». С одной стороны, довольно самонадеянно было бы предполагать, что Господин прекратит посещать Клуб из-за одного непонятного происшествия с Арсением. С другой стороны, голубоглазый мужчина нутром чуял, что он сыграл не последнюю роль в нынешнем отсутствии своего знакомого. Как бы то ни было, но Попов, посмотрев скорее для приличия нежели для интереса несколько сессий, спокойно отправился в отель, чтобы как можно быстрее вернуться домой. В Санкт-Петербург.

***

В среду следующей недели Арсений решает, что сам он подобные размышления больше выносить не в состоянии. Надеяться на Шаста не приходилось, да и до предстоящей сессии было еще несколько мучительно долгих дней, поэтому Попов принимает мудрое решение - поделиться новостями с Сережей. Матвиенко знал и о сексуальных предпочтения друга и о том, что он собирается посетить данное заведение. Однако, обо всем, что случилось в клубе он выведать еще не успел, поэтому, когда Попов пригласил мужчину к себе на рандеву вечером, пообещал быть обязательно. - Арс, здарова! А я коньяк принес, - довольно пробасил Сергей, протягивая бутылку и одновременно разуваясь. - Ну куда ж ты, завтра же на работу, - недовольно отозвался голубоглазый мужчина, бутылку тем не менее охотно перенимая из рук в руки и, словно сокровище, утаскивая в гостиную, где уже расположились закуски. - Да ладно тебе, мы ж по чуть-чуть На эту реплику Арсений лишь недоверчива покачал головой, выдвигаясь на кухню. Опасения Арсения были, как это ни странно, не напрасны. Выпить немного категорически не получалось. - Арс, ну ты вот мне скажи, вы ж вместе были всего лишь на одной сессии, чего ты к нему так привязался? – задает вроде бы логичный вопрос Сергей, выслушав тираду произошедших событий. - Да к то ж знает, Серый. Просто с ним было очень даже неплохо, да и сам по себе он довольно приятный. Где-то в глубине души, Арсений был романтиком. Ему хотелось готовить вместе завтраки по утрам, смотреть фильмы, а потом взахлеб обсуждать их скрытые смыслы, просто гулять, неважно где. Матвиенко все это знал прекрасно, как знал и то, что Попов – натура влюбчивая в заботу. И то, что Шаст эту заботу проявил, могло сыграть очень злую шутку. Поэтому к внезапной привязанности своего друга он отнесся довольно скептично. - Может все же попробуешь провести сессию еще с кем-нибудь? Глядишь и отпустит тебя от этого Шаста, - настойчиво посоветовал Сергей, выпивая очередную рюмку. - Наверное, ты прав, - задумчиво произнес Попов, переливая янтарную жидкость по стакану. Арсений в первую очередь ценил в Матвиенко мудрость. Вот почему к его советам Попов обычно прислушивался. Если честно, мужчина и сам понимал, что навязчивое желание проводить сессии только с Шастом – довольно иррационально и от привязанности, которая пока, словно маленький росток, проклевывается где-то в сердце нужно избавляться пока не поздно. Его знакомый был личностью хоть и привлекательной, но очень ненадежной. Да и с последним происшествием разобраться так и не удалось. Поэтому он твердо решил на следующих выходных, как говорится, себя показать да на других посмотреть. Ведь на Шасте свет клином не сошелся. К сожалению, воспалённое сознание с этим решением было категорически не согласно.

***

Арсений открывает глаза, и щурится от яркого света. Он снова абсолютно голый сидит на полу, покорно сложив руки на коленях. Но сегодня что-то не так. В попытках выяснить, что же изменилось, сабмиссив подносит руку к горлу и подушечками пальцев прикасается к кожаному ошейнику с большим железным кольцом спереди. - Дорогой Граф, я разве разрешал Вам двигаться? – обманчиво мягким голосом произносит Шаст, подходя к мужчине. Он протягивает руку и цепляется пальцами за кольцо на ошейнике, подтягивая Арсения к себе. - Придется Вас наказать, - шепчет мужчина, после чего мягко прикусывает нижнюю губу. Нижний довольно жмурится. - Да, Господин Он точно знает, какое наказание ему предстоит. Он точно хочет этого. Арсений покорно упирается носом в ширинку Господина, чувствуя поощрительные поглаживания по волосам. Кажется, сегодня от него ждут больше инициативы, поэтому он несмело тянется руками к брюкам. Нижний рефлекторно облизывает губы, глядя на напряженный член с ярко красной головкой перед собой. Пальцы Господина слегка натягивают пряди, намекая на то, что пришло время от пассивного созерцания преступить к основным действиям. Арсений не может ему отказать. Чуть высунув язык, он слизывает солоноватую каплю с головки, а затем резко, словно в омут с головой, пропускает член прямо до горла, чувствуя, как головка упирается не то в верхнее небо, не то в глотку. Господин довольно выдыхает. Плотно вцепившись в смолистые пряди сабмиссива, он не дает даже пошевелиться, буквально ощущая, как воздуха нижнему начинает не хватать. Но Граф даже не предпринимает попыток вырваться, упиваясь ощущением полной власти над собой, и лишь рефлекторно подрагивающая гортань показывает, насколько тяжело находиться в таком положении. Наконец, Шаст немного отстраняется, давая нижнему возможность вдохнуть. - Язык, - повелительно произносит он. Арсений старается максимально высунуть язык, совершенно не обращая внимания на слюну, стекающую с уголка рта. В любой другой ситуации максимально брезгливый Попов давно уже бы уничтожил этот оплот безобразия, однако рядом с Господином все это не имеет никакого значения. Шаст, все еще фиксируя голову нижнего, не спеша проезжается головкой члена по высунутому языку и толкается в глотку, начиная наращивать темп. Язык сабмиссива немного шершавый, а глотка, напротив, гладкая. Верхний теряется в контрасте ощущений, закрывая глаза и откидывая голову назад. Член становится тяжелее, пульсируя при каждом толчке. Шаст чувствует приближения оргазма, но заканчивать так просто он не намерен. Выскользнув из растраханного рта, он опускает взгляд вниз, чтобы посмотреть на плоды своих трудов. Граф с любовью смотрит ему в глаза. И этот взгляд выбивает всякую почву из-под ног. Шасту нужно владеть им. Полностью. Сейчас. Всегда. Верхний рывком поднимает Арсения на ноги и волочет к большой кровати, расположившейся в глубине комнаты. - На колени, - рычит он Арсений закрывает глаза и блаженно стонет, прогибаясь в пояснице. Собственный член болезненно подрагивает от желания получить разрядку. От желания почувствовать этого мужчину внутри себя.

***

Беспощадная телефонная трель разбивает возникшую атмосферу. Разлепив глаза, Арсений лениво озирается по сторонам, пытаясь понять, где он находится. Собственная кровать кажется непривычной и неуютной, а раскалывающаяся голова после допитой все-таки бутылки коньяка нашептывает делание уничтожить все вокруг, начиная от доставшего в край телефона и заканчивая Сергеем, чей жалобный стон раздается из соседней комнаты. Ладно, возможно, Матвиенко все же не такой мудрый, как хотелось бы Попову, и иногда нужно думать своей головой, а не вестись на поводу. Но с этими снами и с Шастом надо определенно что-то делать.