Stewing in Guilt/Мучительное чувство вины

Еда, накрытая на огромном обеденном столе, не была похожа ни на что, что Эмма когда-либо видела раньше. Дюжина гарниров, несколько полноценных первых блюд (включая знаменитую лазанью Реджины), свежеиспеченный хлеб (несколько видов, в том числе и аппетитный чесночный хлеб), а в центре стола огромная фаршированная индейка, идеально подрумяненная и выглядящая как какое-то кулинарное чудо из телевизионной рекламы. - Ого, мам, здесь так много всего! - Воскликнул Генри с ухмылкой на лице. Реджина стояла в дверях, легко улыбаясь, наблюдая за реакцией Эммы и Генри на праздничный ужин, на подготовку которого она потратила весь день. Несмотря на кропотливую, утомительную работу на кухне с самого рассвета, Реджина была разодета в пух и прах, готовая развлекать дорогих гостей. Улыбка Эммы исчезла, когда она посмотрела на Реджину, мучительное чувство вины, которое съедало ее, приближалось к точке кипения. Она была ужасным человеком, но вся эта еда пахла так вкусно, что она не могла сейчас думать ни о чем другом. Она всё расскажет Реджине, но позже. - Ну, так садитесь уже! - Сделала приглашающий жест Реджина. Эмма не преминула так и сделать и сразу же потянулась к тарелке с лазаньей. Сыр на ней все еще был горячим и тянущимся, когда она подхватила кусочек покрупнее, после чего начала накладывать на тарелку рядом свои любимые гарниры. Было трудно решить, какие из них взять в первую очередь – всё выглядело так идеально, ведь Реджина приготовила все её и Генри любимые блюда. Во время еды было мало разговоров. Эмма и Генри набивали полные рты вкуснятиной, поедая тарелку за тарелкой, пока, наконец, Эмма не отбросила накрахмаленную салфетку, откинувшись на спинку стула и расстегнув верхнюю пуговицу джинсов, молча сетуя на их тесноту. Обычно ей нравилось, как они на ней выглядели, но видимо следовало надеть что-нибудь более удобное на День Благодарения, особенно когда Реджина готовила от души. Размышления об этом снова заставили Эмму почувствовать себя виноватой, и она посмотрела через стол на Реджину, которая едва притронулась к своей еде. - Эм, Реджина? - Да, дорогая? - Отозвалась Реджина, старательно избегая зрительного контакта. - Я, эм, я должна кое в чем признаться, - начала Эмма. - Я тоже, - торжественно сказала Реджина. Эмма сглотнула, от тошнотворного предчувствия ее переполненный желудок скрутило. Она была в ужасе от того, что Реджина могла сказать дальше. Воспоминания обо всех прошлых семьях, отвергавших ее, на мгновение заполнили ее разум, и ей пришлось ухватиться за стол, чтобы не вскочить на ноги и не убежать. Внезапно она выпалила свой секрет, желая отсрочить то, что Реджина собиралась сказать. - Я испортила машину своих родителей. Реджина сделала паузу, потрясение было написано на ее лице. - Ты... что? - Я украла свечи зажигания, - призналась Эмма. - Но... почему? - спросила Реджина. - Я не хотела, чтобы мама провела еще один семейный праздник, отпуская свои комментарии про то, что мы вместе, - сказала Эмма. - Я знаю, для тебя много значит то, что вы с ней зарыли топор войны, но с тех пор, как мы в прошлом году начали встречаться, у нее на лице появляется это неодобрительное выражение всякий раз, когда она видит нас вместе. Я просто... я просто не хотела видеть ее сегодня. Пожалуйста, не злись. Реджина усмехнулась. - А я собиралась признаться, что устроила фальшивую чрезвычайную ситуацию, которая должна занять твоего отца на весь вечер. Вот почему они со Снежкой сейчас не с нами. И будут заняты еще, по крайней мере, в течение часа. - Оу, - сказала Эмма. - Я видела, что тебя беспокоит то, как она смотрит на нас, поэтому я подумала, что устрою этот праздник только для нас троих, - сказала Реджина. - Я рада, что ты не расстроена. Эмма усмехнулась, расслабляясь впервые с самого утра. - Все это просто лишний раз показывает, насколько мы принадлежим друг другу. - Снимите уже комнату, вы двое, - буркнул Генри. - Ты сердишься на нас? - спросила его Реджина. Эмма прикусила губу, беспокоясь о том, как ее сын воспримет их обман, направленный на то, чтобы держать его бабушку и дедушку подальше. Генри фыркнул. - Я заплатил Руби пять баксов, чтобы она задержала бабушку под любым предлогом. Итак, что у нас на десерт?