My beautiful Makkari

Друиг всегда относился ко всей этой их миссии со скептицизмом, но удачно это скрывал. А люди? Это же просто дикие звери, не способные ни на что, кроме вражды, эгоизма и алчности. Так считал Друиг, а другие Вечные видели в этих жалких существах огромный потенциал. К своим собратьям с так званной Олимпии он тоже относился с немалым скепсисом. Все казались какими-то мутными серыми лошадками, от которых и не знаешь, что ожидать. Со временем это ощущение ушло. Вечным понадобилось меньше года, чтобы привязаться друг к другу. Находилось всё больше тем для обсуждения, общих увлечений и мыслей. Но из всех них поистине комфортно Друигу было лишь с одной. Поначалу Маккари показалась ему ярой наивной фанатичкой, способной нехило навалять. В сравнении с ним она была более эмоциональной и бесцеремонной. Если Друигу какие-то его внутренние принципы говорили быть вежливым и обходительным, то Маккари в этом плане совсем не парилась. Именно это ему в ней и нравилось. Её открытость и простота притягивала и раззадоривала. Друиг никогда не забудет свою первую дегустацию яблок, когда Маккари с опаской вырвала у него из рук злосчастный плод и долго говорила ни в коем случае его не есть, чего Друиг, естественно, не послушал. Он одним резким движением отобрал у неё яблоко и быстро укусил, не дав Маккари что-либо предпринять. Друиг специально долго разжевывал кисловатый фрукт, а после саркастично спросил: «Я уже покрылся огромными зелёными пятнами?» Время шло. Друиг и Маккари стали хорошими друзьями. Они любили спорить и проводить вместе время, всегда были готовы прийти на помощь или заступиться. Она вечно читала ему нотации о том, что нельзя вмешиваться в дела людей, сама тем временем воруя отовсюду разные безделушки, а иногда и настоящие исторические реликвии. Каждый раз старалась поднять Друигу настроение, когда оно полностью отсутствовало, и у неё это прекрасно получалось. Она заботилась о нём и обожала обнимашки. Друиг это очень ценил. Он ценил её, совершенно не представляя жизни без этой озорной принчипесски. Друиг обожал её улыбку и без труда мог её вызвать одним лишь своим видом, чем несказанно гордился. Ему нравилось дарить ей подарки, а она всегда их радостно принимала, несмотря на то, что без проблем могла достать их и сама. Он очень волновался за неё, когда Маккари с кем-то из Вечных уходила на опасное задание, и всякий раз был безмерно счастлив её снова видеть. Совсем скоро Вечные стали семьёй, и из друзей Друиг и Маккари стали братом и сестрой. Оба стали смелей и раскрепощеннее. Такого выражения как «личное пространство» для них не существовало, поскольку они регулярно его нарушали. Друиг считал её родной душой, ведь если во вселенной и был тот, кто знал его лучше, чем он сам, то это Маккари. Они понимали друг друга без слов, любили флиртовать и дурачиться. Как-то, наблюдая за влюблёнными Икарисом и Серси, Друиг задался вопросом: а не влюблён ли он в Маккари? — но после сразу же прогнал эти мысли. Маккари была для него хорошей подругой или сестрой, но никак не возлюбленной. Правда, Друиг потом ещё не раз возвращался к раздумьям на эту тему, постоянной ловил себя на том, что слишком долго смотрит ей вслед или разглядывает и так прекрасно знакомые черты лица. А когда аналогичный вопрос задал Кинго, Друиг не то что бы затруднился ответить — он вообще не понимал, что можно сказать, и просто его проигнорировал. Маккари же плыла по течению. Она ничего не анализировала и не проверяла, а наслаждалась его компанией, отдавая всё в руки непредсказуемой судьбы. Она не разбиралась в своих чувствах и ощущениях, Маккари нравилось проводить с ним время, и этого вывода ей было достаточно. Агрос, Греция, 1650 год до н. э. Надолго Вечные там оставаться не собирались. От тех двух несчастных девиантов, что были там обнаружены, они избавились на раз-два, поэтому завтра летят в Мантую. На ночь Вечные остановились в небольшом храме, в котором им устроили настоящий банкет. Что-что, а то, насколько люди их обожествляли, Друигу очень нравилось. Он любил земную еду, и лишний раз перекусить на очередном банкете никогда бы не отказался. Вдоволь наевшись и напившись, он захотел уйти куда-то подальше от шумной суеты, и Маккари, приметив его намерения покинуть стол, попросилась пойти с ним, на что Друиг, конечно, не отказал. Они забрались на небольшой холм неподалёку. Вид оттуда открывался потрясающий. Ночной Аргос был прекрасен, такой умиротворённый и тихий, что хотелось уснуть вместе с ним прямо на этом холме. «А ты знал, что греки назвали одно из созвездий «Созвездие Геркулеса?» — поинтересовалась Маккари. — Серьезно? — поражённо воскликнул Друиг. — Это тебе кто, Гильгамеш рассказал? «Нет, Спрайт». — Разница небольшая. Ну вот как так получается? Один несчастный раз спас маленькое поселение, и всё — великий воин, бог, которому поклоняется целая держава! И как Гильгамеш на такое отреагировал? «Невероятно доволен и, по-моему, теперь ставит себя немножко выше всех нас». — Почему в честь меня не называют созвездия и не строят храмы? «Перестань. Я же не жалуюсь, что всех спасаю, а меня никто не видит. Мы с тобой родом из закулисья. Вряд ли нам хоть кто-то когда-то будет поклоняться. Прими это». — Ладно. И где там созвездие Гильгамеша? «Справа от созвездия дракона». «А где созвездие дракона?» «Видишь ту яркую звезду?» — Маккари указала на яркое маленькое пятнышко в небе. — Да. «А под ней ещё две и сбоку три». — Ага. «Те, которые две, — это его бедро, а те, которые три — рука. Чуть дальше ещё одна яркая звезда — это голова, потом туловище и вторая нога как будто согнута, видишь?» — Кажется, да, — задумчиво ответил Друиг глядя в небо, а потом повернулся к Маккари и добавил: — И вправду чем-то похоже на Гильгамеша. Маккари кивнула, продолжая лучезарно улыбаться, и вернулась к рассматриванию небосвода. — Честно говоря, — продолжил Друиг, — я никогда не видел особой схожести созвездий с их названиями. «Так и должно быть. Их называют просто чтобы назвать». — А давай создадим своё созвездие? Маккари в недоумении свела брови. — Смотри, эти четыре маленькие звёздочки напоминают мне твою улыбку. А те, что сверху, — твои кудри. «А там слева твои глаза!» — О, да! Они даже светятся. «Ниже нос, вон волосы и шея». — Выходит, тут я, там ты, и мы. Держимся за руки. «Где?» — Вон те три звёзды соединяются с теми четырьмя в этой большой, и выходит замок. «Как классно получилось!» — И назовём его созвездием Друига и Маккари! «Потрясающе!» — Ага, — тихо произнёс он и лёг на траву, положив руки за голову. Маккари продолжала разглядывать небо показывая Друигу разные новые созвездия. Поначалу он старался слушать, но постепенно стал проваливаться в сон под тихий свист ветра и ночные концерты сверчков. Маккари не сразу поняла, что её спутник уснул, а когда поняла, придвинулась ближе, аккуратно убрав выбившуюся прядь волос с его лица. Не долго думая, она легла рядом, отметив, что лёжа небо видно гораздо лучше. Ещё какое-то время она продолжала наблюдать за звёздами, думая о чём-то своём, а потом и её глаза начали слипаться. Им стоило вернуться назад в храм, но сначала нужно разбудить Друига. Маккари повернулась к нему, почему-то боясь будить. Она невольно засмотрелась на его необычные, изящные и в то же время мужественные, черты лица. Длинные ресницы и его смешной нос снова заставили её улыбнуться. Она чувствовала его размеренное дыхание и спокойный ритм сердца. Вокруг царила ночь. Она накрывала своим мягким бархатным покрывалом, и тихим прекрасным голосом природы пела колыбельную, заставляя веки становиться всё тяжелее и тяжелее, голову — упасть на траву, а мыслям улететь за горизонт, оставив место лишь для сахарных снов. В далёком подсознании она понимала, что нужно уходить, но рядом с Друигом было так хорошо и тепло, что так и хотелось просто уснуть рядом, а ещё лучше в его объятиях, забыв про всё вокруг: про людей, про Вечных, которые будут всё утро их искать, и про всё остальное. Но поняв, что голова соглашается с заманчивым желанием остаться, организм решил взять всё в свои руки, заставив Маккари громко чихнуть, отчего Друиг вздрогнул и резко приподнялся на локти. Девушка от испуга прикрыла рот рукой, безумно злясь на себя, что испортила такой момент. Ему понадобилось всего пара секунд, чтобы понять, что произошло. Он словил виноватый взгляд Маккари и, не удержавшись на плаву, упал прямо в карюю бездну её радужек. Друиг начал идти на дно, не чувствуя реальности. Всё, что он видел — отражение яркой белой луны и своих потерянных глаз. Он был точно уверен, что её ореховые щёки покрыл румянец, но из-за темноты его совсем не было видно. Внутри дёрнулся какой-то рычажок, опустивший к нему на дно спасательный круг, заставивший Друига посмотреть на неё совершенно другими глазами и невольно ласково произнести: — Моя прекрасная Маккари.