Криминальное Лето

Тридцатое июня, 1993 год. Наверное, эти два месяца каникул Оливия проведёт, отсыпаясь в постели за весь третий курс ПТУ. Именно обо сне сейчас мечтала девушка — перед последним днём в училище она уделила всего четыре часа сну. И это не из-за учёбы, в отличие от своих одногруппников, которые ночи тратили на чтение и выполнение заданий, дабы противные учителя не содрали с них шкуру, Оливия делала лишь половину. Удачливость ей позволяла доводить предметы хотя бы до минимальной аттестационной оценки, иначе её вышвырнут. В таком случае, куда девается её время? Стар день и вечер в одиночестве бегала по крышам, иногда захаживая на тренировки в бойцовский клуб. Хоть и панельки невысокие и вид с них желает выбросить из головы каждый житель Ленинграда, но для черноволосой это место позволяет забыть городскую суматоху и проблемы. Называть его Санкт-Петербург девушка просто не привыкла. Была бы у неё возможность, построила бы на крыше родного дома шалаш и переехала бы оттуда с однушки, которую делит с родителями. Наверное, узнай они, где Оливия всё время шатается, посадили бы под домашний арест и выпороли до посинения. Ведь дочь постоянно убеждает их, что ей нужно в библиотеку, чтобы выполнить домашнее задание. Отец Оливии местный мент, самый строгий мужчина, которого только можно представить. Благодаря ему девушка отлично научилась врать в харю любому. Постоянный контроль всего, с чем контактирует черноволосая и проверка на употребление синьки и сигарет — идеальное, по мнению отца общение, с дочерью. Мать её почти круглосуточно пропадает на заводе. Она работает швеей и не брезгует задержаться ради мизерной премии, чтобы обычная зарплата не казалось такой ущербной. На самом деле опасения по поводу сигарет действительно имеют право на жизнь, ведь девушка носит в лифчике пачку как раз для времяпрепровождения на крышах. Её никто не учил и не заставлял, как обычно бывает в кругах подростков, как-то в четвёртом классе она прогуливалась у старшей школы и увидела, как за забором высокие старшеклассники что-то подносили ко рту. Будучи вовсе не стеснительным ребёнком, Стар за секунду одолела забор и приблизилась к старшакам, начиная просить попробовать. С тех пор черноволосая так и не завязала. Что до друзей, так они вовсе отсутствуют. Оливия отрицает любое общение со стороны сверстников, да и к ней редко кто лезет знакомиться, так что максимум, с кем она могла заговорить это родители, да и без этого девушка им жутко не доверяла. Её можно ассоциировать с волком-одиночкой, девизом которого стало «Не лезь — убьёт». Улицы залиты солнцем, всюду снуют люди, а в воздухе витает запах лета. Зелёные деревья красиво сияли и покачивались, рядом с ними опускались голуби и подбирали с асфальта крохи. Немного помедлив у выхода, наблюдая за всем этим, Стар всё же зашагала по дорожке вдоль улиц, иногда поглядывая на дома. В центре Ленинграда царила та самая роскошь без серовидных хат и разбитых дворов. После распада СССР тут всё больше и больше появлялось иномарок, так же, как и в подворотнях брошенных лад и жигулей. Поэтому, стоит Оливии совершить пару поворотов вон с центральных улиц, как она снова попадёт в родной мусорник. Так и не достигнув двора, черноволосая остановилась у подножия отеля «Дружба». Войдя внутрь зала, на девушку никто не обратил внимания и та спокойно побежала вверх по лестнице. Конечно, девица здесь не впервые и не вошла сюда погулять по коридорам. Персонал отеля закрывал крышу лишь по ночам и наведывался туда только в обед. Одолев последнюю ступеньку, Стар рывком распахнула дверь наружу и заскочила на крышу. Вид отсюда был не настолько сносный, как из панелек. Проведя пару минут, свешивая ноги вниз, Оливия оглянулась вокруг. Отсюда можно было удобно перебраться вдоль линии домов и неплохо так полазить. Встав на ноги, девушка забралась на широкую трубу, источающую пар и благодаря этому получив возможность зайти на железную раму, которая тянулась к соседнему зданию, а у того, в свою очередь, торчала пожарная лестница. Ухватившись за раму покрепче, черноволосая раскачалась и полетела вниз. Прежде чем вцепиться в лестницу, её колени поразили тупые удары железа, но в таких делах для Оливии травмы не впервые. Уже на соседней крыше девушка подошла к противоположному краю и оценила ситуацию. Здесь пробоина между домами была гораздо шире, но она смыкалась крупной трубой, которую можно было бы и преодолеть ходьбой. Запрыгнув на неё, Оливия отметила, что её покрытие довольно скользкое, но если та не поторопиться, то перейдёт на другую сторону вполне успешно. Уже на середине у неё задрожали ноги, как бывает от напряжения. Она почувствовала, как теряется устойчивость и её клонит влево. С противным лязгом схватилась за неё ладонями и соскользнула всем телом. В итоге Оливия кое как висела. Посмотрев вниз у неё в голове появилась шикарная картина, как она срывается с трубы и летит вниз с девятого этажа, разбиваясь в фарш. Фантазии фантазиями, однако сваливать отсюда не мешает. Стар одолела последние метры трубы и оказалась на уже третьей по счёту крыше. Решив отпраздновать своё приключение, она присела на край, протёрла руки об футболку и запустив руку под неё, извлекла оттуда пачку. Спички в рюкзаке помогли зажечь сигарету и на данный момент черноволосая сидела, свесив ноги с дома и глядя на просторы Ленинграда. Тёплый ветер и общее умиротворение медленно закрывало её веки. Оливия наклонилась вперёд и тут же содроглась, моментально выпав из дрёмы. Ещё чуть-чуть и стала бы примером самой глупой смерти в истории девяностых. Нервно докурив сигарету уже стоя, девушка выбросила окурок вниз и пинком открыв выход на лестницу, спустилась к дороге. Дома ей удалось проснуться в пол первого ночи. Судя по храпу из родительской спальни, родители уже видели десятый сон. Оливия тихо подорвалась с дивана и осмотрелась. Во рту совершенно высохло, его подрывало и чувство голода. Стар не переносила кулинарные творения своих родителей. В холодильнике можно встретить кастрюлю тушеного кролика или лукового супа, что она так ненавидела и всячески избегала любого приёма пищи внутри квартиры. Если повезёт, обычно девушка хватала стопку рублей со своего зимнего плаща и убегала в ближайшую столовую. Однако, полноценно питаться у неё всё-таки не выходит и чаще черноволосая пребывает голодная, чем сытая. В этот раз ей удалось тихо поужинать на кухне кружкой чая и булкой. Затем, всё так же держась в тишине, натянула уличные ботинки и выскользнула в подъезд. Адекватные люди ни за что не согласятся выйти среди поздней ночи во двор. Кто бы что не говорил, но пребывая там не менее пяти минут будет сто шаров, что в темноте тебе встретятся если не чепушилы, то мутные типы. Оливию это отнюдь не пугало, наоборот развеяло бы скуку. Если придётся махаться, девушка сумеет если не в ответ избить, то просто удрать. Да и на крышах таковых не водится, чего трястись-то? На самом деле девушка надумала себе другие планы по поводу этой ночи. Последнюю неделю она мало тратила своих расходов и сейчас у неё хватит рублей, чтобы сходить в местную тошниловку. Такие заведения, как правило, работали если не круглосуточно, то до глубокой ночи. Вдохнув ночной городской воздух, Оливия ступила во двор. Половина рабочих фонарей бросали свет на дырявый асфальт. Далеко на лавочках она наблюдала троих алкашей, что-то громко поющих на всю улицу. Достигнув пивнушку, Оливия подошла к кассе и бросив туда рубль, забрала бутылку «Жигулёвского». Здешний народ был поприличнее уличного, так что черноволосая решила занять один из столиков. Однако за соседним всё же сидела подозрительная компашка. Лив узнала в них четверокурсников из техникума, а встреча со знакомыми лицами всегда заставляла срабатывать рефлекс — мгновенно натянуть капюшон кофты хотя бы до носа. Один из них бросился ей в глаза сразу же. Самый маленький и низкий, но выше Оливии шатен, который однажды позаимствовал у девушки сигарету был Максим Тарасенко, остальных имен ребят она не знала. Черноволосая, не видя перед собой ничего кроме стола, тихо устроилась на стуле и со свистом избавив бутылку от крышки, сделала первый глоток пойла. Оливия нервно ощутила взгляды на себе и своём капюшоне, хоть она продолжала видеть только бутылку и стол под ней, готова была всю солому поставить на то, что эти типы прямо сейчас палят её глазами. До ушей доносилась неразбериха слов, из них черноволосая услыхала «соска», «снюхайся» и «на тебя, такого обсоса и не глянет!». Внезапно кто-то с силой треснул чаркой об стол и голоса испуганно затихли. — Мать вашу, валите отсюда! Встретимся дома! — громыхнул знакомый парень. Судя по звуку, незнакомцы начали задвигать стулья, после черноволосая увидела через узенькую полоску, как три или четыре силуэта покидали тошниловку. Она снова приложилась к пиву. После, с грохотом, наверное, на весь бар, к ней подсел шатен со соседнего стола. Оливия от испуга повернулась. В ноздри тут же ударил перегар, видимо, он уже уделанный. — Здоров, Мурка! — воскликнул Макс и пальцами поднял её капюшон. — Что ж ты так поздно после выпускного оттягиваешься? Стар скривилась и выдернула капюшон из его рук. — Я не оттягиваюсь! Среди ночи горло промочить захотелось, вот и припёрлась! — ощетенилась та. — Да кому они сдались, эти вы-выпускные, сидят там и травят байки не смешные... Оливия совершила последний глоток и поспешила накрыть крышкой «Жигулёвское». — Занудство, не побухаешь, не поржёшь, — уныло произнесла девушка. — А ты чё здесь забыл-то? — Ага, вот с бандой тусню устроили, сливу залить и в принципе обмыть мой выпуск из ПТУ, — вещал бывший четверокурсник. В принципе, девушка уже не видела опасности в мирной беседе с парнем, да и отмахнуться от пьяного легче, если захочется. — Банда? — с любопытством спросила Стар, снова открыв пиво. — Конечно банда, а кто они по-твоему? Друзья? Не-е-е, такого как у нас нету ни у кого за сотню километров вокруг. Ты нас не знаешь, ну-ну... — Чума ты, Макс! Расскажи значит! — негодующе замахала бутылкой девушка. — Чёрт с два, Му-мурка, ты ведь всё выльешь в ментовку! У тебя батя мент! Мы от него убегали, когда пушками баловались и в окно случайно попали! Кошмар. — Что за пушки? — нахмурилась Оливия. Шатен почесал подбородок и жалко уставился на недопитое пиво. — А в пивнушке об этом уже точно трещать нельзя, — голос Макса немного отрезвел. — Не хочешь, до дома твоего вместе похиляем? Стар почесала затылок с напряжённой улыбкой. — Если соглашусь, расскажешь? — хихикнула она. — Уговорила! Чёрт, тебе сильно нужно «Жигулёвское»? — Честно, оно мне уже по горло... — Так я забираю! — и выхватил у неё чарку. Черноволосая повела плечами, всё равно свою долю она выпила. Шатен с жадностью допил остаток пива и бросил бутылку на стол. Следом ребята встали и покинули бар. — Кстати, с каких пор я «Мурка»?! — ко всему прочему озадачилась девушка. Макс с секунду молчал, затем выдал: — Блин, у нас дома кошатина до-домашняя есть...черненькая такая, точь в точь ты! Как в глаза твои загляну, а взгляд кошачий. Стар покраснела и отвернулась к панелькам. — Так где твоя банда якшается? — задала она главный вопрос, желая не продолжать предыдущую тему. — Да, мы занимаемся заказной мокрухой, понимаешь? Ещё игорным бизнесом балуемся иногда, но это так, от скуки... — О-о, вы людей убиваете? — громко произнесла черноволосая. Пара бродяг на них косо взглянула. — Именно. Знаешь, сколько бабла отвалят за один заказ? Вот попросят какого-нибудь бомжа не нужного прикончить, а отплатят ух! Целую неделю отрыв. Честно, этим занимаются больше мои братцы, чем я. Они по серьёзным шишкам, а мне поручают помогать или валить обычных работяг, вот такие дела! Оливия повернулась и взглянула в хвастливое лицо шатена и усмехнулась. — Ну ты и понты колотишь, а не фуфло толкаешь ли? — проницающе уставилась та, проведя ладонью по чёрным волосам. — Раз не веришь... — все ещё воняя перегаром, Макс вынул что-то из кармана и выпрямив руку вверх, воспроизвел звук выстрела. В следующее мгновение среди ночного неба Стар разглядела в его руке пистолет. — А теперь валим! — шатен схватил её за руку и бросился в ближайшую подворотню. Как только двор скрылся от их глаз, ребята взглянули друг на друга. — Ты чего наделал? — возмутилась черноволосая, тяжело отдуваясь. На лице юноши выступило разочарование и он мрачно произнёс: — А я думал, ты любишь риск... Стар недоумевающе наблюдала, как тот прятал ствол в карман. — В смысле не люблю? Ты меня мог на весь район опозорить! Какой здесь риск? — запротестовала она. — Чушка, риск и заключается в том, чтобы не попасться, — внезапно зло проговорил он, сверля девушку глазами. — Ты вообще знаешь, кто я? Да я в сто раз рисковее тебя! Думаешь, бабы занудные, совальник? — фраза парня девушку взбесила в одно мгновение. Оливия выглянула из подворотни и окликнула ближайшего типа, сидящего на лавке: — Эй, чепушила! А ты знал, что этот чморик людей убивает? — заорала она во весь двор, тыкая пальцем в Макса. Тот её грубо дёрнул обратно в подворотню. Через секунду на неё воззрилась рассерженная мина парня. — Мурка, ты сдурела?! — Смотри, какой риск! Тебе нравится? Тарасенко сердито смотрел на неё, после из его ноздрей перестал быстро выходить воздух и он более спокойно выдохнул: — Ладно, молчи, люблю я таких грубиянок... Оливия вздернула нос. — Ништяк такая девка, мутишь джазу. Как думаешь, встретимся ещё раз? В ноздри Стар снова ударил перегар. — Ха, я не против, хоть через час! — Завтра побазарим, а то я уже на автопилоте...короче, кафе «Громобой» знаешь? Вот там завтра в одиннадцать с тобой и потрещим, усекла? *** На утро во рту было ужасно сухо. Черноволосая выпила всего ничего, однако ощущение было, словно она намахнула не бутылку, а ведро «Жигулёвского». Пряча глаза от родителей, Оливия сидела на шатающемся кухонном столе и дергала чай. Родителям ни к чему видеть её бледное и замученое выражение лица, небось сразу подумают, что где-то в подворотне накололась. За десяток минут до одиннадцати Стар выдвинулась из дому. У подножия кафе девушка всерьёз засомневалась, а помнит ли Максим о встрече вообще? Вчера тот был в тряпку уделанный, мало ли проснётся под вечер? Достаточно новое здание с чистыми прозрачными витринами, внутри которых проглядывались деревянные столики. Отполированная вывеска «Громобой» переливалась утренним солнцем. Оливия вошла внутрь и тут же забегала глазами в поисках шатена. Парня она так и не нашла, страх начинает подтверждаться, но Стар не хотела сразу давать заднюю и устроилась на одном из самых заметных мест. Внутри кафе выглядело так же шикарно, как и снаружи. Изумительно, что подозрительный малолетний алкоголик-шатен с револьвером в кармане выбрал в натуре престижное местечко. Зелёных та с собой не брала. Во-первых нету, во-вторых Оливия не желает пересекаться с парнем ради тарелки еды. Наконец, когда та была уже на грани свалить вон со столовой, на входе заявился её вчерашний спутник. Такой же бледный и взъерошенный с явным похмельем, Максим Тарасенко отыскал Стар и сел напротив, протянув ей руку. — Здаров, — прохрипел он. — Доброе утро, — безэмоционально проскрипела Оливия и пожав ладонь, вопросительно уставилась в его глаза. — Ну че, давно тут торчишь? — Давно. — Ты извиняй за это, там у нас в доме проблемка появилась, я бежал, честное слово... Шатен поглядел в сторону стойки, откуда подавали еду и напитки. — Погнали заимеем по кофейку, а то я жуть, какой сонный, — и начал подниматься. — Е-е, я не имею бабла, — черноволосая повела плечами и осталась на стуле. — Да не загоняйся ты, меня жаба не душит, всё за счёт кафе, — Макс протянул руку девушке. — Я предупредил всех, что ты будешь и может дыбанешь у них чего. Стар неловко уставилась на его руку. — Как это «за счёт»? — Вот так, кафе-то моё, понимаешь? Ты что, по другим столовкам шататься предлагаешь? Да там разводят постоянно и ассортимент бомжарский... Оливия взяла протянутую ладонь и встала на ноги. — Черт, уговорил ты меня! — девушка слегка залилась краской, угощениями её прежде не баловали. У стойки ребята начали разглядывать витрину, за которой стояли пирожные, булочки и йогурты на любой вкус и цвет. Всё еще сьедаемая принципом, девушка решила, что обойдётся чашкой кофе. — Ломтик сметанника, вишнёвый кекс и латте, — продиктовал кассиру Тарасенко и повернулся к девушке. — Капучино, — произнесла она и умолкла, однако шатен сердито уставился на неё, требуя ответа подлиннее. — И подушку с яблоком. Макс оплатил заказ и отошёл от кассы. Персонал по ту сторону засуетился. Оливия отвернулась от парня и разглядывала кофемашину, у которой стоял один из работников. — Мурка, — позвал её Тарасенко. — Посмотри на меня. Девушка хмуро повернулась и взглянула ему в лицо. — Ты умывалась сегодня? — парень провёл ладонью по её щеке. — Убери руки, ёлки-палки! — ощетенилась Оливия и треснула по его запястью. — Нет, не мыла я сегодня морду! Тебе то что? Макс строго посмотрел на неё сверху. — Да ты не вдупляешь. Гигиена, особенно для тебя должна быть ежедневной привычкой, — голосом преподавателя рассказал он. — Это я ещё могу побыть грязным чмырем и ходить людей распугивать, а тебе-то зачем выпендриваться? Ты можешь быть славной девчулей не только характером, уж поверь. Хуже всего Оливия переносила, когда её учили жизни. Особенно, если это делал малознакомый парень, напившийся вчера до автопилота и жахнувший пистолетом в воздух посреди улицы. — Сама решу, что мне делать! — грубо ответила Стар и сложила руки на груди. — Я не сомневаюсь, — продолжил парень. — Ты баба хоть и не пальцем деланная, но уважать нужно не только своё эго, но и тело. — На кой тебе сдалось меня грузить? — надоедливо произнесла девушка. — Хватай булки и погнали! Взяв со стойки свои заказы, юнцы сели за столик. Хоть и нравоучения Оливия не заценила, но попытка заботы со стороны Макса ей пришлась очень даже ничего. Словно он беспокоился о черноволосой, даже родные родители преподнесут данный вопрос намного хуже. Тем не менее, Оливия не подавала виду. — Так зачем позвал? — уже нейтрально произнесла она, когда оба уселись на места. Шатен взял в руку кекс. — Как — зачем? Потрещать там, плюс я бы хотел тебе нашу хату показать, ты ж не против пошататься? — мечтательно протянул Макс. Оливию так и перло скривиться и сказать, что коммуникация сейчас стояла не в главных потребностях, но тут же вспомнила вчерашний вечер, когда парень заявил, что скучные не в его вкусе. — Погнали, — выпалила Стар и потянулась за капучино, тут же добавив: — Кстати, откуда кафе нарыл? Бандой отымели или рэкет? — ЦЫЦ! — воскликнул Макс и сердито уставился на Оливию. — Здесь не знают, что я бандюга, так что держи язык за зубами. — тихо прошипел он и повернул голову в сторону, ища, кто бы мог послушать. — Да ладно тебе, — закатила глаза Оливия и глотнула кофе. Макс взял кусок сметанника. — Короче, кафе мне батя отдал, у него бизнеса куча да и сам он фрей-фея. Только молчок, а то меня завербуют, Мурка, усекла? Черноволосая кивнула и больше не отвлекалась на беседу. По окончанию завтрака оба встали и задвинули стулья. На улице их ждал ВАЗ-2109, проще говоря девятка. Типичное корыто типичного жителя России, количество на стоянке которых превышает остальные автомобили. Тарасенко клацнул ключами и послышалось открывание затворок. — Не пушка, но по дороге ездит, — мрачно проговорил шатен, садясь на место водителя. Оливия с треском открыла дверь тачки и ввалилась внутрь. Машина завелась с третьей попытки, девица с интересом глядела, как шатен сосредоточено поворачивает ключ то туда, то обратно. Как только она загудела и задребезжала, парень резко повернул руль и выехал на дорогу. Водитель из Максима оказался такой же, как из Оливии милая и дружелюбная девчонка. На поворотах он словно забывал, куда ехать и сворачивал в последний момент, а на лежачих полицейских медленно проезжал только передними колёсами, оставляя задние кое-как удерживаться от порыва скорости, а от резкого торможения черноволосая чуть не стукнулась лбом об стекло. — Твою налево, ты как экзамен в автошколе сдавал?! — не удержалась девушка, когда тачка резко газанула со светофора. — Я не учился в автошколе, — держа левой руль, а правой рукой доставая сигарету из пачки, одну из них протягивая Оливии. — Мы бандой мне на права скидывались, а водить меня Барс учил. — Барс? — Ну да, кличка такая у чувака, — отпустив руль, парень отвлёкся на зажигалку. Тачка выезжала вон из центра, направляясь в Калининский район. — М-м-м, — промычала Стар, отдавая зажигалку спутнику и втягивая сигарету. — Угнанная? — В точку, — подтвердил Максим. Шатен привёз их в трущобы и остановился у шаткого двухэтажного дома, который, казалось, рухнет от порыва ветра. — Приехали, — огласил Макс и вышел наружу. Стар с грустью посмотрела на постройку. — Это ваш «дом»? — Точняк. — Сущее корыто. — Не спорю. Шмыгнув носом, шатен подскочил к двери и постучался. — Макс я, открой, — парень говорил в пробоину между дверью и косяком, словно она была плохо установлена. Оливия подобралась сзади и стала за спину Максима. Входная дверь со скрипом распахнулась, за ней появился среднего роста чувак с зализанными назад волосами в черной футболке, на рукаве которой проженное пятно. — Пардон, ты первая, — Тарасенко силой вытянул черноволосую на крыльцо дома. По коже пробежали мурашки. Оливия ступила за порог и поглядела на незнакомца. — Доброе утро. — И тебе не хворать, — деловито ответил парень и поднял глаза на шатена. — Это та бабень из бара? — Верняк, я с ней вчера как джазу замутил, когда вы удрали, — гордо рассказал Тарасенко и закрыл входную дверь. С щели явно пробивается ветер. — Короче, — шатен обратился к Оливии. — Тут по именам мало кто базарит...этого дурачка зови Котом, там в гостиной я вижу Клыка...Проходи и знакомься, поняла? Стар повела плечами и двинулась по мрачному коридору в большую комнату. Не аккуратный потолок, скрипящий пол и уродливые серые стены заполняли интерьер этой постройки. Иногда на полках Оливия наблюдала антиквариат, покрытый пылью. Гостиная оказалась по уютнее из-за печки, но всё еще угрюмая. Здесь на потертом диване восседал очень схожий одеждой байкер, у подоконника застыл худощавый тип, ростом меньше черноволосой. — Е, здрасьте, — неловко произнесла она, обращая на себя взгляды. — Опа, — тип в байкерском прикиде подорвался с дивана и медленно подошёл к Оливии. — Тебя Макс ведь притащил? Как звать? — Это Мурка, — не дав раскрыть девушке рот, возник рядом шатен. Стар показалось, словно парень не знает, либо трусит звать её по имени. — Клёво, я Кирилл...Клык короче, — бандит протянул руку, Оливия быстро пожала её. — Ты байкер? — поинтересовалась она, глядя на его модные джинсы с цепочками, кольца и свободную майку. — Э-э, ну, у меня в гараже стоит мопед, — замешкался Клык, не вдупляя, к чему та клонит. — Окей-окей, — кажется, наворовал, либо бабками разжился, предположила девушка и повернулась к другому парню в комнате. — А тебя как? — Тряпка. — Тряпка? — Вполне. — И тебе не обидно это прозвище? — чуток ухмыльнулась Оливия. — Да эт из-за фамилии Тряпкин, не переживай, — совершенно спокойно произнёс светловолосый парень. — Не только, — встрял Тарасенко. — Он нас сдал однажды, вот и стал Тряпкой. До сих пор не дошло, как его Барс обратно пустил. Кажется, между Максом и Тряпкой стояла некая вражда, раз он так резко отозвался о товарище. Оливия легко улыбнулась. — А знаешь, — подал голос он. — Сюда баб никто просто так не приводит. Гляди, вдруг покувыркаться позовёт! — Кончай трещать, чморик ты недоделанный, — надоедливо вздохнул Макс. — Он у нас шебутной, если честно, — тихо протараторил Клык Оливии на ухо. — Если ночь бухать захочешь, он как раз лишний раз пошататься не против. Между двумя разразилась ссора. Черноволосая поспешила убраться из гостиной, пускай сами разбираются. В этот раз она двинулась в другой коридор. Всё еще чувствуя себя скованно, Оливия двигалась осторожно, дабы не задеть ничего ступнёй или кудрявыми волосами, даже на полу встречался какой-то хлам, притянутый слоем пыли. В следующую минуту она попала на кухню. Подобно своей хрущёвке, это была прохладная, размером с кладовку комнатка с газовой плитой и потемневшей от времени плиткой. Девушке она показалась необычной, но не понятно, чем именно. За столом у потресканного холодильника с сигаретой в пальцах сидел прямо таки громадный тип, шея которого была размером с туловище Оливии. У бандита на предплечье красовался татуированный снежный барс. — Э, здрасьте, — сдавленно поздоровалась Стар. — Здоров, — басом ответил парень. — Подцепил он тебя, да? — Кто? — Максон, кто-ж ещё? Оливия молча кивнула. Под рукой не было чарки, дабы с комфортом поселиться в новом окружении. — Лады, я Борис, Барс в общем — бандит через стол протянул руку девушке. Стар пожала, ощутив под своей ладонью мозоли. — Я Оливия Стар, — впервые за два дня она вслух произнесла своё имя. До черноволосой наконец дошло, что так зацепило её внимание в интерьере типичной кухни. «Хорошо трудиться и хлеб уродится!», «Посеем в пору — соберём зерна гору!» — всё ещё свежие советские плакаты с лозунгами висели напротив окна. «Любим потрудиться — есть чем погордиться» — мотивирующие творить труд картинки подсознательно вызывали у Оливии агрессию. Перед её глазами тут же всплыло детство. Отец побоялся оставить её одну дома и взял к себе в участок. Его личный кабинет был полностью обвешан подобными вещами, цвет стен можно было только угадать. Она тогда только училась читать и первым её тренажёром были эти мерзкие плакаты. Люди на них постоянно растягивали рот до ушей, носили красивые прикиды и выглядели так, не то у них все выше крыши, не то за спиной те держат шмаль. Отврат. Стар развернулась и зашагала обратно в гостиную. Сердитых возгласов и споров не послышалось, так что та аккуратно заглянула внутрь. Тряпка ушёл, на диване остался Макс и Клык. — Ну че, прогулялась по хате? — шатен, увидев подругу, слегка улыбнулся. — Да я только на кухню моталась...Куда Тряпка удрал? — Двинул в бар, скорее всего, — пожал плечами Тарасенко. — Или с другим районом брататься, черт его знает. Любит взять и ни с того ни с сего удалиться в закат. Бесючий. — А чем вы занимаетесь? — Стар вспомнила, что парень не договорил в кафе. — Вы же бандиты? — Бандиты, — подтвердил Клык. — Наш район подразумевает цело-о-е ОПГ, чуть где надо, приезжают и решают, а после кипишь устраиваем. На этой точке у нас только Я, Максон, Барс, Тряпка и Кот. Мы наёмники. — Убийцы? — черноволосая вспомнила вчерашнюю встречу с Тарасенко. — Именно. У нас столько братанов, коль кому надо чужого завалить по-тихому, а ментуре попасться никто не хочет, зовут нас, — с гордостью протянул Клык. Внутри Оливии похолодало, ведь пронюхай кто-то профессию её отца, на месте и похоронят. — И всё? Бабок хватает? — Неа, — отрицательно покачал головой Макс, меняя позу на диване. — С кафе так нехило приходит, плюс кореши могут приятное сделать и подкинуть. «Лето» так просто не бросят. Черноволосая смахнула волосы со лба. — Дай угадаю, это название вашей банды? — проговорила та, сдерживая смешок. — «Криминальное лето», — серьёзно заявил Макс. — Именно. — Почему не зима? — Мурка, довольно! — шатен резко встал, что Оливии на секунду почудилось, буд-то он собрался треснуть ту по лицу. На деле Тарасенко подошёл к печке за чашкой чая, что на ней стояла. — Фух, не остыл, — прошептал парень и сделал глоток. На его лице проступило облегчение и он вновь поглядел на Оливию. — Ты на вечер остаёшься? Стар отвернулась к окну. — У меня сегодня тренировка, да и батя строго следит, чтобы ночью нигде не шаталась. Макс нахмурился. — То есть вчера твой батя выключил режим работы? Клык засмеялся. — Ну да, он спал, — невозмутимо ответила девушка, вызвав у бандита хохот ещё громче. Макс оставался спокоен. Вдоволь напившись чаем, он поставил кружку на тумбу. — Значит, на обед ты свободна, — утверждал он. — У вас есть еда? — честно говоря, Оливия даже после перекуса в кафе была голодна. — Естессна, не воздух жрем ведь, — в руках Клыка появилась сигарета. — У нас Барсик местный кухарь, его бывшие жены научили кашеварить обалденные котлеты. Он наш главарь, слушайся его. — Обязательно, — угрюмо съязвила девченка и вынула с кармана пачку. На некоторое время в мрачной комнате повисло гробовое молчание, воздух заполнил табачный дым. Печка потрескивала, с входной двери задувал сквозняк, поднимая вверх сырую тюль. Вскоре со стороны кухни послышалась суета и звон металлических форм. Черноволосая начала разглядывать запыленный антиквариат. Неужели бандитов могут привлекать подобные скучные предметы? — Кстати, где вы эту халупу нарыли? — нарушила долгий покой Оливия. — Дед подогнал, — прохрипел Клык. — Наследство завещал, вот и пользуемся на здоровье. — Это многое объясняет, — девушка ткнула ногой в фарфоровую статую и она опрокинулась, подняв пыль и оставшись целой. — Квартира в хрущёвке может нам и по карману, но не по делу, — подключился Макс. — Там тесно будет до жопы, а тут у нас особняк целый. С коридора показался Барс. На плече у него было полотенце, а в руке лопатка. Вместе с собой он притащил в комнату запах лука. — Так, Кот будет плов, Тряпка уехал, Макс, плов будешь? — парень сделал паузу и дождавшись кивка шатена, продолжил. — Клык, тебе пельмени... Парень задержал взгляд на Оливии. Она смекнула, что он ждёт от неё ответа, но мыслить спокойно ей не удалось. — То-тоже плов, — заикнулась та.