Всё что вы хотели узнать, но боялись спросить

— Да не пойду я никуда! — Лили Эванс давала отпор царящему произволу изо всех сил.       Она пробовала кричать, угрожать и даже кусаться, но безрезультатно. Похоже Доркас, Мэри и Марлин не запугать ничем на пути к цели. Даже если эта цель соплохвоста не стоит. Ну, решили они сыграть в дурацкую игру с дурацкими мародёрами, а Лили здесь причём? Но разве им объяснишь! — Мне к ЖАБА готовиться надо! — предприняла ещё одну попытку Эванс. — До ЖАБ, ещё год, успеешь! — бескомпромиссно заявила Медоуз и с ещё большей энергией потащила подругу в сторону спальни мальчиков. — Всем привет! — радостно воскликнула Марлин, когда девушки стояли посреди комнаты. — Ого, Эванс, и ты здесь? — пискнул Питер. Но на него как обычно не обратили внимание. — Ну, всё, прощай мозг Сохатого. Я буду тебя ждать, — прыснул Сириус, даже не взглянув на старосту. — Очень смешно, — буркнул Джеймс, ничуть не обидевшись. — И во что вы хотите сыграть? — поинтересовалась Мэри. — В «Мародёрскую рулетку», — гордо сообщил Поттер. — Во что? — не поняла Лили. — В игру нашего собственного производства, — важно произнёс Петтигрю. — Да название пока ещё не точное, — осведомил Люпин. — Это радует, — хмыкнула Лили. — Ну, а правила довольны просты и понятны, — сказал Сириус. — Вы выпиваете зелье… — А для справки, кто готовил зелье? — уточнила Марлин. — Мы, а что? — невинно сказал Джим. — Да так ничего, — ответила Маккиннон, переглянувшись с Мэри. — И так, продолжим, вы пьёте зелье, оно не позволяет вам врать, а дальше каждый задаёт вопрос, самый интересный и самый интимный, человеку и тот на него отвечает, — рассказал Бродяга. — Круто, я пошла, — Эванс направилась к двери, но девчонки удержали её за руки. — Начинаем! — скомандовала Медоуз.       Девочкам подали прозрачное зелье с фиолетовыми разводами, и все восемь гриффиндорцев, зажмурившись, выпили. Напиток оказался сладким и чуть кисловатым. — Падайте, — и с этими словами Джеймс плюхнулся на пол. Все остальные последовали его примеру.       Римус сидел по-турецки, рядом с ним развалился Блэк, а с другой стороны полулежал Поттер, рядом с ним присел Хвост. Далее разместились девочки: Доркас с книгой, Мэри с косметикой, Марлин положила голову на колени Эванс. — Итак, кто начнёт? — в предвкушении спросила Доркас. — Давайте, я, — предложил Поттер. — Эванс, тебе нравлюсь я?       Все взоры устремились в сторону несчастной рыжей, которая сидела пунцовая, желая провалиться сквозь землю.       Соври ему, соври, соври… — твердил внутренний голос. Нет уже собиралась ответить Лили, но язык словно к нёбу приклеился. — Ага! — воскликнул Бродяга. — Эванс собралась врать! — Лили, ты должна говорить только правду. — Ну, хорошо, я тебя не ненавижу, — вздохнула Лили. — Вопрос заключался не в этом, — бросила Мэри, пользуясь тушью. — Предательница! — сказала Эванс. — Ладно, я не считаю тебя уродом. — Блин, ты можешь просто ответить: да или нет? Без всяких этих я считаю, я не считаю, — произнесла Доркас. — Хорошо, возможно, возможно да, — и Лили от стыда закрыла лицо ладонями. — Эй, ну, Эванс, ну ты чего! — Джим подсел к ней. — Это же круто!       Но Лили ничего ему не ответила, выбежав вон. — Мерлин, какие страсти тут разворачиваются, — сказала Мэри.

***

      Спустя полчаса, когда Эванс немного стихла, а ещё через 15 минут разговора с Сохатым и вовсе успокоилась, игра продолжилась. — Кто следующий? — спросил Питер. — Мэри, давай ты. — Эм… Я? — Ты, ты, у тебя было предостаточно времени придумать вопрос и желательно самый коварный, — улыбнулась Марлин, за что получила подушку в лицо. — Ну, хорошо… Люпин,… Римус,… Куда ты исчезаешь каждый месяц?       Сказать, что этот вопрос поставил Лунатика в нелёгкое положение это ничего не сказать. Римус сидел поглядывая, то на Мэри, которая ждала ответа, то на мародёров. Трое друзей пожимали плечами, сигнализируя: «Отвечай, чего молчишь?». — Ну, это долгая история… — уклончиво ответил Римус. — А мы никуда не спешим, — пожала плечами Макдональд. — В общем, когда мне было четыре года меня укусил оборотень, — было видно с каким усилием Люпин произнёс эти слова. — Ох, — только и могла сказать девушка. — Извини, Римус, я не знала…       Марлин переглянулись с Доркас, Мэри чувствовала вину за болезненный вопрос. А Лили на самом-то деле прекрасно знала, Снегг рассказал ещё на 4 курсе о своих догадках. — Да, ладно, — Лунатик попытался изобразить безразличие, но у него не вышло. — И где ты проводишь полнолуния? Ну, в смысле… — Маккиннон стало неловко. — В Визжащей хижине, — голос Люпина дрогнул. — Я… Каждое полнолуние меня отводят туда, под гремучей ивой есть ход, и он ведёт прямо внутрь хижины. — То есть там нет приведений? — осторожно уточнила Эванс. — Нет, все звуки, в общем, издавал я, — было видно с каким трудом Римусу даётся это признание.       Все присутствующие с сожалением и сочувствием смотрели на несчастного оборотня; Сириус сжал плечо, Джеймс ободряюще похлопал рукой по спине, Мэри прошептала: «Прости». — Вы же понимаете, что об этом нельзя рассказывать? — уточнил Римус. — Ясен пень, — как что-то само собой разумеющееся ответила Лили. — Но почему вы здесь? — похоже в голове Римуса с трудом укладывалась, что они не убежали сломя голову, только узнав его сущность. — Вы же сами нас позвали, — удивилась такому вопросу Доркас. — Да, но… Я оборотень, — с отвращением повторил Лунатик. — И что? — Сейчас не ночь, а уж тем более не полнолуние, — фыркнула Марлин. — Девчонки, не обращайте внимание это вечный пунктик: «Я оборотень и я обязан быть одиноким», — Блэк возвёл глаза к потолку. — Да, — похоже Римус не видел в этом ничего смешного. — Ой, Рем, не болтай ерунды, — сморщилась Доркас. — Я знаю тебя шесть лет, и эти шесть лет только с самой лучшей стороны. — Вот именно, что ты оборотень ничего не меняет, — твёрдо произнесла Лили.       Люпин промолчал, не зная даже, что сказать. Поблагодарить? Не за что. Согласится? Но ведь он не согласен. Поэтому мародёр ограничился скромной улыбкой. — Я следующий! — попытался выйти из неудобной обстановки Сириус. — Марлин! — Мерлин!!! — пока не было ни одного нормального вопроса, поэтому сердце Маккиннон тревожно заныло. — Итак, мисс Маккиннон, если бы вам предложили на выбор: поступить на Слизерин или целый год не видеться со мной, чтобы вы выбрали? — Блэк, ты чего издеваешься? — не поняла юмора Марлин. — Конечно, год не видится с тобой. Я истинная гриффиндорка. — Правильно, я горжусь тобой, девочка моя, — пародируя Дамблдора сказал Бродяга. — Кто следующий? — Давай я, — вызвалась Лили. — У меня вопрос для Джеймса Поттера. — О, как! — Поттер повеселел. — Я могу сразу на него ответить. Да, ты мне нравишься. — Я не об этом, — засмущалась Эванс. — Я заметила такую тенденцию: после каждой вашей «шалости» вы ходите весь день сонные, и это понятно. Вы же ночью их устраиваете. Но раз в месяц вы ходите всё нормально, но при этом никаких проблем у Слизерина. Это как понимать?       Мародёров застали врасплох. Они переглядывались, перемигивались, но молчали. Люпин стал ещё бледнее, Сириус издал нервный лающий смешок, Питер испуганно глядел на Джеймса, Сохатый молча уставился в пол. — Можно сказать? — наконец спросил Поттер, обращаясь к Римусу. — А есть выбор? — с горечью в голосе ответил Лунатик. — В общем, мы не устраиваем шалости в ночь полнолуния, — с тяжёлым сердцем начал Джим. — Вы не хотите их устраивать без Люпина? — поинтересовалась Доркас. — Нет, не сколько из-за этого. Сколько из-за… Ну, мы проводим полнолуние с ним. — Это как? — вырвалось у Макдональд. — Ну, мы догадались, что Луни оборотень на втором курсе. И как друзья, сами понимаете, мы не могли оставить его одного в трудный момент. И мы решили… — Джим сделал глубокий вдох. — Мы решили стать анимагами. — Что? — хором спросили все девочки. — То есть вы… — Да, на пятом курсе у нас получилось, — с гордостью произнёс Поттер. — Уму не постижимо, — пробормотала Лили. — Я в шоке, — поделилась ощущениями Мэри. — Не ты одна, — ляпнула Доркас.       В доказательство своих слов, а может, чтобы выпендриться, трое друзей перекинулись в животных, чем вызвали ещё больший приступ удивления. — Олень — Сохатый, собака — Бродяга, мышь — Хвост… Это поэтому у вас такие клички? — догадалась Маккиннон. — Да, — став обратно человеком, сообщил Сохатый, радуясь, что смог произвести впечатление на Эванс. — Я до сих пор не могу в это поверить… Как? — Ну, без ложной скромности скажу, это было сложно, — признался Поттер. — Но вы же могли навсегда остаться зверьми, — всё ещё удивлялась Лили. — Доля опасности присутствовала, но, как говорится, жизнь скучна без риска, — хмыкнул Сириус. — Вот это да… — Я потрясена. — Вы сильные маги… — Ну, всё засмущали, — притворно заливаясь краской смущения сказал Блэк. — Давайте дальше. — Хорошо, давайте я, — предложил Петтигрю. — Доркас… Как ты относишься ко мне?       Доркас мгновенно стала пунцовой. Питер сначала счёл это добрым знаком, пока однокурсница не открыла рот. — Я… Видишь ли… Я не понимаю тебя. От слова совсем. Ты для меня непонятный персонаж, — но дальше зелье начало действовать и Доркас понесло. Она говорила и сама не успевала следить за ходом своих мыслей. Слова лились изо рта, против воли. — Из всех мародёров ты нравишься мне меньше всех. Поскольку всё что ты можешь делать это восхищаться Поттером, хлопать в ладоши и ржать, стоя рядом, но в стороне. Ты нигде и никогда не был лучше, тебя словно нет. Ты не несёшь никакой роли. У меня всё.       Несколько мгновений царило молчание. Питер покусывал губы, а глаза на влажном месте; Медоуз испытывала жуткое чувство стыда. Ей очень хотелось подойти и утешить Хвоста, но не знала как. Лили, Мэри и Марлин мечтали оказаться где угодно, но не здесь. Римус с жалостью глядел на друга, а Джеймс испытывал странное чувство. Он почему-то корил себя за безликий облик Петтигрю. Даже Сириус не смог подколоть друга. Да и не хотелось. — Моя очередь, наверное, — разрулила ситуацию Маккиннон. Все тут же с благодарностью посмотрели на неё. — Сириус. Блэк. Скажи, как ты относишься к своей семье.       Каждый вопрос кому-то приносил неудачу. И в этот раз это оказался Бродяга. — Да… Блин, Маккиннон, я тебе такой лёгкий вопрос задал. Могла бы и сжалится, — засмеялся Сириус. Но, к сожалению, в данной ситуации юмор мародёра всего лишь защитная реакция. — Извини, — всё что и могла сказать Марлин. — Это странное чувство… Я ненавижу их. Ну, вот, если мы так, говорим то да. Я их презираю, — Блэк не поднимал глаза и активно занимался шнурком на кедах. То его развязывал, то завязывал. — Но, вот если убрать все предрассудки по поводу чистоты крови, то скорее люблю.       Последнее слово стало неожиданностью даже для самого Сириуса. Все мрачно сидели, ожидая продолжения. — Ну, вот только они… Давным-давно ещё до моего поступления в Гриффиндор я был неудачным ребёнком, а Регулус наоборот. И мне это не нравилось. Я хотел добиться любви, но это не помогало и я плюнул на всё. Раз вы ко мне так относитесь, то и я к вам буду также. Ну, как-то так. — Ну, а если бы они поменяли точку зрения, то у вас бы всё наладилось? — подала голос Мэри. — Да пёс его знает… — признался Сириус. — Если честно, то я устал из-за всего. Не хочу о них вспоминать. Да и они такого же мнения.       Все сочувствовали Бродяге, но ничем утешить не могли. Разве только приободрить своим присутствием и расположением. — Ну, что же… Моя очередь, — улыбнулся Люпин. — Мэри, только ты и осталась…       Римус не хотел отомстить за оборотня, да и вообще имел положительное мнение касательно Макдональд. Поэтому он пошёл по схеме Блэка. — Какой твой любимый шоколад? — Белый пористый, — Мэри облегчённо выдохнула.       Приятно, когда твои нервы остаются в порядке. — Питер, скажи, — так как Доркас осталась последняя кто ещё не задал вопроса она решила изменить ситуацию. — Почему ты дружишь с Блэком и Поттером?       Джеймс и Сириус особо не стали беспокоится об этом вопросе. Ну, скажет, что нравится и всё. Но не тут-то было. — Мне нравилось. По началу, — против воли вырвалось у Пита. И он об этом жалел. — В смысле? — не понял Сохатый. — Погоди, дай ему сказать, — остановила того Маккиннон. — Да. Это было так круто. Когда я впервые увидел Джеймса я подумал, что было бы классно подружится с ним. — Так мы и подружились, — не унимался Джеймс. — Да, но мы подружились также и с Сириусом. Джеймс и Сириус всегда были вместе, а я стоял в сторонке. Обо мне вспоминают только когда это нужно. А когда нужно мне, то вас нет рядом. — Так ты не говоришь, что тебе это нужно, — желчно фыркнул Сириус. — Сириус постоянно надо мной издевается. Смеётся. Всеми способами показывает, что я лишний. То я слишком тупой, то я толстый, то урод. А то, что мне обидно, тебе всё равно, да? — Так если тебе неприятно, то скажи. Нормальные люди, а тем более друзья говорят о таком, — осчетинился Блэк. — Хорошо плакать в уголке, причитая, какие все плохие. То есть ты тут изображаешь нашего друга, а сам… — Да, если бы я вам сказал вы бы меня как и Нюниуса затравили. Вам слово не так скажи и всё. Человек для вас не человек. — Неправда, Нюниус это другое. Он гад. Хотя как оказывается ты тоже от него далеко не ушёл, — продолжал гнуть своё Блэк. — И что? Теперь будете надо мной издеваться? — вместе с зельем правды к Питеру пришла невиданная смелость. — Надо бы знаешь ли, — Бродяга сжал кулаки. — Так стоп! — остановил перебранку Римус. — Давайте просто поговорим. И желательно наедине.       Девушкам объяснять дважды не требовалось. Через пару секунд они исчезли как истинные англичанки, гадая, что же произойдет дальше. Ведь не могут же мародёры распаться? Остаётся только надеяться на красноречие Люпина и Джеймса…