Добро пожаловать домой.

Глава 4. Спустя час в квартире раздался пулеметный залп звонков, а дверь и стены коридора содрогнулись от напора яростно стучащих в них ног. Вопрос «Кто там?» отпал за ненадобностью. Пойти, дверь что ли открыть, пока не выбили? - Том, дружище! Спаси меня от этого дегенерата! Гео, сволочь, слезь с меня, кабан! - Трюмпер, голубь сизый, дай я тебя поцелую! - Том, не поверишь, но ещё пару часов назад я мечтал вырваться из деревни. Заберите меня обратно! - Густик, солнышко моё загорелое, комарами покусанное. Видишь, даже они считают тебя сладким! - Где-то у меня был записан номер дурдома… Шеффер, держись! - Томик-гномик, ну, чего ты, брось телефон. Брось каку, кому сказал! - Густ, а деревня далеко? Можно, я с тобой?! Спустя ещё минут пять диких, не имеющих логики выкриков, у меня отобрали телефон, у Густава отобрали ручку двери, в которую он вцепился, как в мать родную, и существо, напрочь лишенное мозга и чувства юмора, но искренне считающее, что у него всего этого в избытке, задушив обоих в нежных и ласковых объятьях, потащило нас в сторону гостиной. Впихнув уже практически не сопротивляющиеся тушки в дверной проем, Георг уперся обратно за оставленными в коридоре пакетами. Бл*дь, и это он ведь ещё трезвый. Мы с Густавом беспомощно переглянулись. Что же будет через пару часов? *** Что было через пару часов, я помнил уже смутно. А вот в районе трех ночи пришли злые соседи, чье терпение наконец-таки лопнуло, и музыку пришлось вырубать. Да и что-то все мы немного подустали любить весь мир вокруг, рассказывать и слушать, как упоительны в деревне вечера (Комар жужжит и в жопу жалится порою). Устали ржать над шутками Георга, которые почему-то начали казаться реально смешными (А это уже означало, что все границы разумного мы давно перепили). Так что сейчас сидели и молча добивали оставшееся в руках пиво, думая каждый о своём. Не знаю, о чём думали парни, а я просто дремал с открытыми глазами. Мне было так охренительно хорошо, но не покидало странное чувство, что я что-то забыл. - Том… - протянул Георг. Густав оторвал голову от спинки дивана и даже попытался приоткрыть глаза. Один глаз. – А ты сегодня упоминал про какие-то, ик, проблемы… Че случилось-то? - Мм? – пьяный мозг, хоть и трепыхнулся, но передумал и решил окончательно отрубиться, помахивая белым флагом. Георг, так и не дождавшись ответа, да и забыв уже про вопрос, зевая, провозгласил: - Ладно, парни, пойду я в свою комнату. Трюмпер, тебя, ик, до кровати подкинуть?- я слабо кивнул, блаженно улыбаясь . - А это тело, ик, – указывая на Густава, всё-таки спасовавшего пред непосильной задачей открыть глаза и уже во всю храпящего, продолжил Гео. –пусть тут валяется. Совсем там со своими пету-(ик!)-хами пить разучился. Если завтра не очнется, скажем, ик, да, б*я, его предкам, что так и было. Всё так же блаженно кивая, я позволил другу подхватить мою пьяную тушку под локоть, и вместе мы, шатающейся походкой (Но от бедра!), потопали по коридору, собирая все выступающие поверхности по пути. Только уже завалившись на кровать и слушая, как, так же, икая, матерясь и целуясь с косяками, Гео идёт в гостевую комнату, которую он скромно окрестил своей, я опять уловил какие-то тихие вибрации мозга. В более-менее трезвую и сформировавшуюся мысль они превратились лишь, когда из той самой комнаты донёсся вполне себе такой девчачий визг. Вскочив с кровати и запутавшись в собственных конечностях, я со всех ног понёсся на звук. Интересно, долго еще моя память будет ехидно по-хихикивать над представшею перед глазами картиной? На кровати стоял, завернувшись в одеяло, аки непорочная девственница, Георг. Визжал, кстати, тоже он. Можно было подумать, что нежная и ранимая девичья психика не справилась со стрессом в лице увиденного паука или таракана. Если бы этот самый паук, нае*нувшийся, видимо, с кровати и забившийся в темноте в дальнейший угол, стоило мне включить свет, не бросился бы ко мне, прижимаясь всем своим безумно хрупким телом и пряча голову у меня под боком. Тело дрожало, пальцы цеплялись за футболку. Плакал ли он, я не видел, потому что длинные черные волосы скрывали бледное лицо. - Что здесь происходит?- донесся от двери растерянный голос Густава, а я, почему-то, прежде, чем повернуться к нему, обнял и сильнее прижал к себе отчаянно трясущегося мальчишку (Это, типа, защищая? Кто вселился в мое тело?!). На меня смотрели две дико удивленные и ни черта не понимающие пары глаз, одна из которых была уже абсолютно трезвой из-за перенесённого стресса (и даже не икала). А в моей всё ещё пьяной, а потому и особенно туго соображающей башке набатом стучала мысль о том, что же я умудрился забыть в хмельном угаре. Я умудрился забыть про подкидыша!