Комендант горной крепости, странник павшей эпохи

Он не помнил, как пала столица. Не помнил многокилометровый заплыв после крушения своего мира в удушающей холодной воде – только память об Энди, Энди Валкере, который когда-то уже переплывал на спор залив вдоль: нырнув в Инсомнии, всплыл в восточном Лейде. Он не думал о переломанных предплечьях и пережитом унижении – только о десятке пленных люцианцев, оставшихся на аванпосту. Здесь, среди пятнадцати тысяч магитехов, в руках своих изначальных врагов он не испытывал ни страха, ни отчаяния. Сплевывал алые кляксы на асфальт, устремив подслеповатые глаза в расшитое серебром звезд бархатное небо, и хотел к ним. Провожал взглядом каждую упавшую звезду и тоже хотел взлететь. Его не пускали. Где-то бесконечно далеко и запредельно близко чеканили стальной шаг магитехи. Если бы он мог, то кричал, умолял бы все закончить. Но его не видели. Просто не замечали. Разбитого физически и сломанного морально, этого люцианца нифльхеймцам было уже незачем убивать. Он доверился доброте незнакомцев сам и доверил им группу беженцев, которую вел. Степные охотники предали их – с закатом солнца изможденных инсомнийцев заковали в цепи. Оказать достойное сопротивление измученные уничтожением дома, длительным заплывом и переходом по раскаленной саванне беженцы не смогли. Даже он сам, магически выложившийся еще на берегу, когда исцелял раненых, смог пустить в ход только кинжал. За это ему переломали обе руки арматуриной – сначала правую, затем – левую, и показательно пустили по кругу. Наверное, прирезали бы на месте или забили бы на смерть, но старший охотник заметил принт черепа на рубашке и оказался образованным. Отличный подарок, призванный сгладить разногласия местных и Нифльхейма! Который к тому же, с самозатягивающейся петлей на шее сам, своими ногами доставил себя на укрепленную базу Нифльхейма и сейчас слушал, как нелюди торговались, обещая слугу короны и бочку самогона за право перевести рабов через именно этот перевал. Крики становились все громче… их разногласия были все-таки шансом. Вместе с первыми выстрелами он упал вниз, в объятия ослепляющей боли. *** Его звали Локи, Дом Туммельт. В городе, что возвел Зегнавт – столицу над столицей, это имя значило все и открывало почти каждую дверь. Здесь холмы, на которых могла разместиться вся Гралея, даже не имели имен. Конечно, император хранил Нифльхейм, но нордаскийский перевал в начале весны достался ему. Все эти ржавые сваи и осыпающиеся бетонной крошкой стены – его и только его. Он в ответе за них. Местные привезли самогона и предложили ему одну к десяти: десять бутылок переходили через аванпост, одна оседала в кармане Локи. Так они не могли оскорбить его, даже упомянув его рост. Прогнав дурней, он остался один. Не считая пятнадцати тысяч пар механизированных глаз. Осмотрел полученное им хозяйство, написал рапорт о довольно-таки плачевном состоянии перевала и через неделю получил краску и новый дизель-генератор. Днем организовал покраску посеченных раскаленным дыханием песка конструкций и изрубленных клинками доспехов. Стрелял по бутылкам и раз в неделю отлавливал анака или гарулу – мясо этих животных потом всю неделю ел весь форпост. Ночью же, запершись от всех в двухэтажной кирпичной административке, спал в одиночестве и на утомительном расстоянии от дома. Однажды поздней весной местные вернулись, таща на веревочной петле, словно бешеную собаку, какого-то вяло сопротивляющегося растерзанного мужчину со свободными руками, вполне способными скинуть удушающую петлю. Локи не сразу понял, что обе руки были сломаны. Что ж, к нему, как к лорду северного Даская, привели на суд преступника. Что тот сделал? Воровал? Грабил? Убивал? Просто подарок. Десяток инсомнийцев растворится в Лесталлуме и Весперпуле, перейдя через его перевал, а этот инсомниец, слуга короны, станет даром для нифа, как залог их плодотворного сотрудничества. Локи думал, что очень ясно высказался в эпизоде с бутылкой. Приказал за шиворот выкинуть охотников из аванпоста Нифльхейма и остался с проблемой один на пятнадцать тысяч и один. Судя по лицу, люцианцу было очень больно. На волосах спекшаяся кровь – черепно-мозговая травма, по всему телу – гематомы, шатром натянулась кожа на предплечьях – сломаны, руки и лицо в ссадинах, при прощупывании грудной клетки с противным хрустом сместились отломки – как минимум, повреждены ребра, возможно – грудина. Кровь, следы пороха – свежее огнестрельное ранение на бедре. Но, по крайней мере, он еще дышал. Если бы Локи был в Гралее, он вызвал бы скорую помощь и перепоручил пострадавшего заботам профессионалов. Но здесь и сейчас он и был Гралеей на весь северный Даскай и Альсторские топи. Локи поручил перенести люцианца на дощатом щитке в административку двум самым деликатным и аккуратным из магитехов, Z-9-97 и L-5-12, и, вколов трамал с дексаметазоном, занялся наружной обработкой и перевязкой ран, а также накладыванием шин. К счастью для пострадавшего, офицеров Гралеи обучали первичной медицинской помощи и самопомощи. К несчастью, только ей. Локи осмотрел одежду и личные вещи спасенного пленника – ничего ценного или интересного не нашлось. Вероятно, было отобрано самогонщиками-работорговцами раньше. Цвет одежды – черный, ну и что? Комбинезон Локи под капсулу пилота МТ тоже был черным, но люцианцем, инсомнийцем, а уж тем более слугой люцианской короны это его ни в коем случае не делало. Аккуратно привязав бинтами ноги и грудь пострадавшего к кушетке, в большей степени для его, а не своей безопасности, Локи смог подвести итоги. На вверенной ему территории осуществлялась торговля контрафактным самопальным спиртным, что, конечно, нехорошо, но вполне объяснимо, и работорговля, которая была не допустима ни под каким видом. Сейчас он пожалел, что сразу же не направил бригаду магитехов на ближайший форпост охотников: сейчас здесь был Нифльхейм, а работорговля на территории Нифльхейма просто недопустима. Где-то вдалеке занимался рассвет. Судя по алкогольной вони, самогонщики еще не скоро протрезвеют и сгребут в кучку остатки мозгов. Локи взял бригаду и направился на восток, навстречу рассвету. Захватил работорговцев теплыми и при быстром обыске обнаружил множество плохо закопанных тел: мужчины и женщины, светлокожие, в хорошей, но порванной и грязной одежде, все изнасилованные, как и его пленник, его спасенный пленник, все в синяках и переломах, тела покрыты следами ножевых ран, у некоторых и ожоги с пулевыми ранениями. Последние десять тел – совсем свежие. Десять… работорговцы говорили о десяти пленниках для переправки. Локи покарал их скорым и справедливым нифльхеймским судом. Слава империи Нифльхейм! Во второй половине дня пострадавший пришел в себя, и Локи тут же, не позволив ему и рта раскрыть, прижал к губам перчатку и прояснил ситуацию. – Спокойно. Я – генерал-бригадир Нифльхейма, слава империи Нифльхейм, а ты – гражданское лицо на вверенной мне территории. Понимаешь? Дождался короткого кивка и, улыбнувшись, убрал руку. Раненый сделал неловкое движение перевязанной правой рукой и застонал, неудачно нагрузив перелом. Проклятье. – Произошла внештатная ситуация. Работорговцы мертвы, но и пленники тоже. У тебя есть родственники? Друзья? Пострадавший покачал головой, крепко стиснув зубы. Проклятье, они же все из Инсомнии. Вопрос, подразумевавший сочувствие и доброту, прозвучал издевкой. Черт, он же кадровый генерал-бригадир и совсем не годится для дипломатии. – Все в порядке, тогда ты остаешься здесь, в моем подчинении. Я Локи, Локи Туммельт. Добро пожаловать на базу. Когда сможешь ходить, я покажу тебе здесь все. – Я могу, – коротко произнес мужчина и с усилием поднялся, перенеся весь вес тела на здоровую ногу. Верный своему слову Локи показал транспортную площадку, склады, администрацию с хозяйственными помещениями и – святая святых – генератор. Люцианец упрямо шел за ним, только слегка прихрамывая на оцарапанную пулей ногу, угрюмый и недоверчивый. – Вот так выглядит нордаскийский пост, – заключил Локи. Важный перевал для связи новозахваченной Инсомнии и Лесталлума, где Локи провел уже три месяца один в компании пятнадцати тысяч магитехов и был готов лезть на стены. Он уже понял, что прежний комендант перевала злоупотреблял местным жидким мужеством, которым его щедро снабжали самогонщики… и понимал его. Что ж, похоже, что самогонщики составляли Калиго и компанию. И тот согласился. Локи знал, что Калиго Ульдорр управлял перевалом тридцать лет. Что ж, достаточно долгий срок для того, чтобы человек перестал уважать в себе человека. В конце концов, ему самому понадобилось только три месяца, чтобы нанять на роль техника перевала местного и, вероятно, еще и инсомнийца, с двумя переломанными руками, не спросив ничего об образовании. – Игнис, – прервали его размышления. – Меня зовут Игнис. Локи счел это небольшой победой. За которой последовал разгром. Он просто велел Игнису встать на колени, опершись переломанными руками о пустую канистру из-под солярки, чтобы не замочить шины, и отвести в сторону левое бедро, чтобы сохранить сухими повязки. Разумеется, все для того, чтобы принять полевой душ из ковшика и тряпки. Инсомниец подобрался, оценивая расстояние до ворот: он собирался бежать. А Локи только сейчас понял, что сказал. Конечно, после пережитого человек стал так чуть осторожен. – Перестань, я не причиню тебе вреда. Ты – гражданское лицо, слабое и перепуганное, на территории Нифльхема, слава империи Нифльхейм, нуждающееся в помощи и защите. Игнис внимательно посмотрел ему в глаза. Он не выглядел ни слабым, ни запуганным. Может быть, немного хрупким. Как бомба. *** Временно потеряв возможность влиять на мир, Игнис мог только наблюдать. Против всех его ожиданий, генерал-бригадир северного Даская и Альсторской топи оказался младше даже его самого. Гарнизон перевала на пятнадцать тысяч персон оказался едва приспособлен для выживания одного. А сам комендант горного перевала, казалось, опасался своих не меньше, чем местных. Изнутри на входной двери было прибито четыре новеньких блестящих засова в дополнение к трем старым, однако снаружи административное здание закрывал только хилый навесной замок. В первую же ночь Локи запер их вдвоем в двухэтажном административном здании, использовав каждый засов, каждую задвижку. Это не имело смысла: никто не мог прийти на помощь к нему, Локи же лишался поддержки своих солдат в случае нештатной ситуации. Когда, улучив минутку одиночества, Игнис выглянул во двор огороженной базы через маленькое зарешеченное окно, то увидел огромную желтую луну на черном, незастекленном магической Стеной небе, отраженную в тысячах сверкающих шлемов. За спиной раздался шорох. Подскочив, Игнис оглянулся, машинально пытаясь выхватить кинжалы. Локи сидел на продавленном матрасе в углу комнаты и потягивал что-то из стеклянной бутылки, которую молча протянул Игнису. – Выпей. Это жидкое «Мужество» Нифльхейма. Слава империи и все такое. Где-то совсем рядом раздался протяжный вой и скрежет, словно в слаженное движение пришли тонны металла. Чувствуя, что настоящая опасность сейчас позади, Игнис развернулся спиной к человеку на матрасе и опять припал к окну. Магитехи стояли все также неподвижно, но что-то было не так. Свет прожекторов стал слабее и помутнел, на антропоморфное оружие Нифльхейма легла тень. Только что ее отбрасывало?! С оторопью Игнис наблюдал за тем, как из сгустившейся тени то тут, то там вылезает изогнутая под невероятным углом рука, как оттопыриваются щитки на бедрах, как раскрываются цветами грудные клетки, выпуская на землю Эоса что-то предельно неправильное, скрытое чернотой. Металл плыл и плавился в этой густой и, кажется, осязаемой тьме. Тихо задернув занавеску, Игнис отступил вглубь комнаты и сел на грязный матрас к Локи. Облизнул пересохшие губы и, решившись, склонил голову к рукам нифа, прося напоить себя. Тот кивнул и аккуратно повернул руку, позволяя ему сделать глоток. – Завтра они будут просто оружием нашей славной империи Нифльхейм. Сейчас им даже плевать, что кто-то смотрит, – прошептал Локи. – И? – выжидающе спросил Игнис. – Ваша верхушка что-то делает с этим? – Что? – вопросом на вопрос спросил Локи. – На одного военного-человека приходится по пятнадцать тысяч магитехов. И на каждого нифльхеймца, включая женщин и детей, приходится по пять тысяч магитехов. На маленькую комнатку легла тишина. – Ты волен уйти, как только заживут руки, – пообещал Локи. – Завтра я принесу яиц птицезверя, их скорлупа поможет костям срастись. – А ты? – тихо спросил Игнис. – А я останусь здесь. Меня назначили комендантом горного перевала, и я буду защищать его. До самого конца. Это Игнис мог понять. С трудом сдвинув перевязанную руку, неуклюже нащупал в темноте руку нифа и прикоснулся к его теплым пальцам. – Мне нужен тоник, – сказал он, отчаянно надеясь, что сможет непослушными пальцами заложить и вытащить одну бутылку. Конечно, использование Ярости мудреца с такими слабыми руками может причинить вред только ему самому, но вот банальный Оруженосец был все еще очень перспективен. – Завтра, – пообещал Локи. – Он есть на складе. *** День летел за днем, нифы захоронили тела на форпосте охотников в степи, земле были преданы в том числе и трупы охотников, несмотря на ворчание Локи, и докрасили базу на перевале. По ночам же два человека продолжали прятаться в административном здании и спать на старом матрасе, под который Игнис предложил подложить несколько плоских коробок, стараясь избавиться от сквозняков. Рука зажила на второй день, сразу после выпитого тоника. Конечно, каждый в Инсомнии скажет, что исцеление давалось властью монарха, но это вовсе не означало, что Люцис Кэлум должен был лично плюнуть или подрочить в бутылку. Достаточно того, что довереннейшим соратникам была дарована магия – доступ к Оруженосцу. Перед Игнисом стояла задача, перед которой он не собирался отступать. Он убедил Локи вначале отказаться от запроса подкреплений, а затем выделить их на регулярное патрулирование, сделав северный Даскай и топи самым безопасным местом в Эосе, но все-таки магитехи исчезали слишком медленно. Энтетин и Лепеллиет, поначалу он пытался скопировать рисунки, но, вовремя осознав ошибку, просто рассчитал стороны треугольника, углами которого были залежи энергии, и в который был вписан круг защиты. После чего призвал дары Ифрита, Шивы и Рамуха. На следующее утро на базе не осталось ни одного доспеха, на базе, горящей молочно-бирюзовыми рунами. Улыбнувшись, Игнис стянул ненужные повязки и в синих искрах магии призвал кинжал. Под многодневной привычной маской страха нифльхеймца проступил ужас. – Если я превратно понял твою просьбу, то, боюсь, мне придется попросить прощения. Уйду сейчас же, можешь запрашивать свое драгоценное подкрепление в виде бронированных демонов в любом количестве. Но на данный момент защитник перевала Игнис свою миссию выполнил и обеспечил безопасность аванпоста. – Ты действительно люцианец-маг? – спросил Локи, пытаясь узнать «ты враг?», «как так?» и «я – дохлый дурак?». Вместо ответа Игнис подошел к походной кухне и энергично приступил к готовке. – Люциса больше нет, – удивительно зло ответил он, шинкуя клубень картофеля так, словно тот был замешан в уничтожении его страны. – Так что это уже не важно. Сейчас я – вольнонаемный гражданский, несущий службу на горном посту. Моя задача – сохранить его целым. Медленно лавируя среди символов, словно неудачный шаг мог сжечь все вокруг, Локи приблизился к Игнису сбоку, четко показав свое приближение, и задумчиво провел кончиками пальцев по целой руке. – Прошла всего неделя. Это потрясающий результат. В любой больнице тебя заберут для оказания помощи. – Не думаю, – честно ответил Игнис. – Скорее запрут в клетке, на опыты. Будут использовать, как личную аптечку. Или просто пристукнут. Перспективнее быть гражданским лицом Нифльхейма. Локи задался вопросом, какой из вариантов реализовывал Люцис. – Не клетка, но медицинские тесты, вероятно, – осторожно признал он. – Немного неприятные, например, забор крови на анализы. Разумеется, компенсированный усиленным питанием. К тому же подумай о том, что твоя способность к регенерации изменит значение слова «человек»! – Какого количества крови? – строптиво уточнил Игнис. – Достаточного для развернутой биохимии крови! Хватит пяти! – Пяти чего? Пяти литров?! – взорвался Игнис, призвав кинжал. – Ну да, объект же может сам себя исцелить! – Пяти миллилитров, – разом успокоился Локи. – Столько, сколько помещается в крышку от обычной минералки. А сколько брали во время исследований регенерации у тебя? Игнис молчал. – Слушай, я не знаю, – с жаром сказал Локи, – какие стандарты исследований действуют в Люцисе, но в славном Нифльхейме такие действия бросают тень и на Нифльхейм, и на медицину, даже когда речь идет об исследовании регенерации, способной поднять на ноги… – Это не регенерация, – поправил Игнис, задумчиво взвешивая непонятно откуда взявшуюся в руке нетяжелую стеклянную бутылку. – Хочешь узнать? Пей. Локи Туммельт не был трусом. На вкус это была вода. Самый обычный тоник, с лимоном и люцианского местного производства, слишком сладкий, даже без горчинки от коры. От упавшего в желудок глотка разошлось странное тепло. – Это ведь не алкоголь? – Нет. Посмотри на свои руки и поблагодари люцианского короля. Локи скосил глаза вниз и открыл рот в изумлении: порез от чистки рыбы на его руке, да, просто порез, но глубокий, исчез без следа. – Как это работает?! Мы можем торговать этими бутылками?! – Нет, – покачал головой Игнис. – Технически – можем, но эффект исцеления исчезнет через восемнадцать с половиной минут. И это будет просто сладкий тоник. – Через восемнадцать минут? Игнис криво улыбнулся не коснувшейся глаз улыбкой и, подойдя к тяжелой сейфовой металлической двери, заложил руку между полотном и створкой. И ударил изо всех сил. С невыносимым звуком хрустнула кость, и он согнулся от прострелившей тело боли, инстинктивно защищая раненую руку здоровой. Через несколько секунд разогнулся, тяжело дыша, и, неловко скрутив пробку одной рукой, выпил пузырек до дна. С видом триумфатора отбросил бутылку и продемонстрировал две полностью целые и здоровые руки. – С момента благословления прошло пятнадцать минут, и магия подействовала. Еще через пять – уже бы нет. Сейчас Локи допустил, что все самые страшные легенды об Инсомнии – правда. – Сколько раз тебе так ломали руку? – Руку я ломал сам себе, – вступился за свою бывшую страну Игнис. – Добровольно. Как-то сразу Локи понял, что все остальные альтернативы были хуже. Значительно. Чуть-чуть позже сообразил, что ладно тело, которое зажило, но психику Игнис восстановить себе не мог. И нечего ему делать в Гралее: военный потенциал столицы был велик, но вот психологическая реабилитация никогда не была сильной стороной его державы. – Ты можешь устроить здесь пункт первой помощи, – неловко предложил он, выросший в Нифльхейме, а значит, не умеющий просить. Игнис только кивнул: дитя Инсомнии, он не умел благодарить. И первым делом они нуждались в стабильном источнике воды. Локи предложил собирать конденсат. На взгляд Игниса, это было вполне приемлемым временным решением. Конечно, если не считать того, что они находились в долине, известной наклонным положением горных пород. Соседний Кикатрих в годы своего расцвета был обеспечен отличной пресной водой от скважин, питающихся от аквифера. Может быть, он сможет договориться с Лесталлумом. В конце концов, техники-электрики тоже люди и вполне оценят чудодейственную мазь для суставов, а в обмен могут пробить для них скважину. Конечно, он не солгал Локи об ограничении в восемнадцать минут тридцать секунд. Ограничении, распространяющемся на сладкую воду с лимоном. Поведение же жирных мазей мягкого пролонгированного действия разительно отличалось, приближаясь по способности принимать магию к, может быть и разве что, еде. Он может предложить облегчение симптомов хронической боли, удачу в куске пирога и повышение выносливости для вялых дружков дружков техников Лесталлума. После получения стабильной скважины можно будет подумать о том, чтобы разбить огород дома… Дома. Осознание придавило с тяжестью бетонной плиты: он привык считать перевал домом. Что дальше? Признает нифа семьей? Интересно, что эта семья вынудит его делать? *** Локи прекрасно отдавал себе отчет, что каждый уход в закат мог стать для Игниса последним. Не то чтобы тот был слаб или не способен защитить себя. Просто он был Игнисом, уходил, когда считал нужным, и мог не вернуться в любой из дней, и комендант горного перевала никогда бы не узнал, что с ним случилось. Он сам сказал, что Игнис волен уйти. Полтора месяца назад, когда они оба были друг другу чужими. Что дальше? Будучи нифом, он не умел брать свои слова обратно. Будучи безмерно гордым лордом Гралеи – не знал, как попросить остаться. Может быть, написать на стикере: «Я не ненавижу тебя на 2%» и приклеить его к холодильнику? *** Однажды, вернувшись с топей, Игнис привел за собой трех инженеров на автомобиле с флагштоком. Приглядевшись, Локи понял, что это был бур. На перевале стало шумно и грязно, всюду закапывались трубы. А через два дня молочно-беловатой пеной, словно залп шампанского, забила вода. Заложив фильтр и подключив скважину к прокинутым трубам, девушки стали прощаться. Локи заикнулся об оплате, но Жанна Лабрей несколько раз отрицательно покачала головой, сказав, что они и так благодарны за шахты Балува. – Только первые два этажа, – напомнил Игнис, оторвавшись от расчета диаметров крон взрослых лейденских перечных деревьев. – Не разблокируйте лифт, ночуйте снаружи и при первых исчезновениях бегите без оглядки. Однако уезжающие на юго-запад девушки выглядели слишком счастливыми, чтобы воспринимать предупреждения всерьез. Комендант горной крепости выжидающе встал перед инсомнийцем, сложив руки на груди. Тот со вздохом опустил подбородок на скрещенные руки, упершиеся в земельный циркуль, и объяснился, не отрывая взгляда от полоски перекопанной земли. – Шахты Балува безопасны на какое-то время. Два первых этажа. Безрассудного самурая, который их патрулировал, я уронил на пятый этаж, подломив рельсы на втором. Гоблинов просто распинал: те, потеряв покровительство старшего Арамусы, сами прыгали вниз. Причины исчезновения шахтеров и тела я не нашел. Прежде чем ты начнешь требовать шахту себе, хорошо подумай о том, что нас двое, и этого количества недостаточно, чтобы удержать даже контрольно-пропускной пункт. Только «Эксинерис» обладает достаточными ресурсами, чтобы воспользоваться шахтой. А теперь, – несколько нервно добавил он, – могу ли я рассчитывать на помощь с закладкой сада? Судя по его поникшему виду – не рассчитывал. Но против ожидания – получил. *** Через пять недель в жаркое июльское утро, оторвав их от поливки, Жанна вернулась и сказала, что еженедельная поставка из шахты задерживается уже на две недели. Локи, воспользовавшись передышкой, утер пот с лица и перепроверил по журналу регистрации: последний груз из шахты действительно пересек их перевал три недели назад. Игнис переложил шланг в свекольную грядку и честно признался, что фарш нельзя провернуть назад. Предельно жестко объяснил, что надежды найти живых в шахтах нет, а второй раз открывать шахту на очередные две недели он не станет. Однако Жанна хорошо знала ключики к сердцу инсомнийца: за обещание автоматического бойлера тот прислушался к предложению о расследовании. Это означало одинокому гражданскому лицу залезть в полную демонов и пропавших шахтеров штольню. Все это было Локи не по нутру. Весь этот чужой Эос был Локи не по нутру, от него он прятался в своей горной заставе. Впрочем, нельзя было сказать, что местные были страшнее тенебрийцев или альтиссийцев. Да и демоны Даская нельзя сказать, чтобы были так уж сильны. От того же, от чего прятался Локи, вряд ли вообще можно было защититься, и, тем более, сотнями кубометров бетона или магитех-панцирем с искусственным интеллектом. Но Локи, по рождению ниф и по воспитанию генерал-бригадир, просто не умел иначе. – Успокойся и расскажи толком, что случилось. Почему ты не думаешь, что они задержали поставку в силу понятных, естественных причин? У них могли возникнуть неполадки со сбором груза, могла забарахлить машина, в конце концов, и они толкают ее в мастерскую прямо сейчас. Игнис, отрицая, несколько раз энергично мотнул головой, уронив челку на лоб. – Они мертвы. – И это была его вина. – Расскажи мне все, что можно, об этой экспедиции. Обмен информацией длился до позднего вечера. Игниса интересовало все: сколько людей участвовало в экспедиции, их цель, их оснащение… *** В шесть утра, оставив Жанну замещать коменданта на перевале под надзором пятидесятивосьмитонной розовой Бесси, они выдвинулись к шахте по самому вероятному пути следования. Игнис вел, Локи крутил головой, ища глазами признаки возможной аварии. Мир вокруг них, затопленный зноем жаркого даскайского солнца, низким ворчащим гудением анаков, щебетом синехвосток и шелестом ветра в акациях, был самодостаточен и полностью замкнут на себе, не обращая никакого внимания на двух чужаков в машине, покрышки которой оставляли извилистые следы в пыли. К семи часам на юге показался Лонгвайт, а гул анаков сменился всхрапыванием двоерогов, лениво копающих мощными широкими копытами растрескавшуюся раскаленную землю. Обогнув «Воронье гнездо», в котором о группе из Лесталлума ничего не слышали, они вскоре взяли вправо и по круто взявшей вверх дороге оказались у шахт. Грузовик, наполовину заполненный для отправки, стоял недалеко от входа, под наскоро сооруженным навесом. Локи внимательно осмотрел покрышки, затем поднял капот и осмотрел двигатель. В конце концов, пожав плечами, открыл дверь кабины и, повернув оставшийся в замке ключ зажигания, убедился, что с машиной все в порядке – равномерно взревел мотор. – Мне не нравится свист подшипника качения – он должен быть срочно смазан, – выдал свой экспертный вердикт Локи. – Но машина вполне могла ехать. Бензина бы хватило. – Жанна сказала, что это единственная машина экспедиции, – задумчиво протянул Игнис. – Интересно, что помешало людям воспользоваться ей в случае бегства? Локи нахмурился. Вытащил саблю и, поддев крышку одного из контейнеров в грузовике, заглянул внутрь. В металлическом кейсе лежали какие-то чуть поблескивающие темно-серые камни. – Игнис, это то, что должны были доставить в «Эксинерис»? – Образцы руды? Вероятно, да, – удивленно подтвердил Игнис. – Тебя что-то беспокоит? – Да, – подтвердил Локи. – Я был уверен, что шахтеры просто кинули нанимателей, загнав золото кому-нибудь поближе. Но, во имя святой науки, это просто камни! – Образцы руды, – поправил Игнис. – Ты же сам видел, что через наш перевал они не проходили, оба перевала южнее завалены оползнями, так что другой путь через Малаккийские холмы отпадает. А по эту сторону гор в них может быть заинтересована только Синди из «Молота» с ее центробежно-ударной дробилкой. Причем у нее не печи, а барабанно-шаровая мельница. – Но этого слишком много для красок! – знакомый с применением мельниц в рудном деле Локи картинно окинул рукой содержимое грузовика. – Верно. Эта руда предназначалась для тестирования в «Эксинерис», но не добралась до адресата, – подтвердил Игнис, ища следы крови или чего-то гораздо хуже. Без связи с предыдущим разговором, Локи вспомнился степной форпост охотников и закопанные в котловане тела. – Не похоже, что на них напали, правда? – Верно, – подтвердил Игнис, возвращаясь из кирпичных развалин прежней конторы. – Есть следы небольшой стоянки в развалинах справа, но нет даже следов костра – просто несколько невыцветших фантиков и неуспевшая размокнуть пачка сигарет. Это плохо, Локи. Локи смотрел на бело-красную пачку в руках друга изо всех сил и все-таки не мог понять, почему это так плохо. – Почему? – Мы проезжали мимо убежища Эммель, там нет и следа палаточного лагеря. У входа в шахты его тоже нет. И он не мог быть снят и перевезен на новое место, так как транспорт остался здесь. Остается принять, что экспедиция разбила лагерь внутри, проигнорировав все предупреждения. Локи чувствовал, что теряет нить логики: это было всего второе исчезновение шахтеров, так? И Игнис сказал, что не нашел от первых ни причины исчезновения, ни тел, верно? И все-таки Игнис был совершенно уверен в катастрофе еще почти полтора месяца назад. Да и техник из Лесталлума легко приняла версию гибели экспедиции, даже не подумав ее оспорить. – Что там? – спросил он, подозрительно вглядываясь в темный провал в скале. – Обвал? Выход ядовитых газов? Игнис только покачал головой, глядя прямо на пробивающееся между остовов железных арматурин – ржавых скелетов павшего мира – свежее и веселое утреннее солнце. Все предположения Локи, предельно горизонтальные, предельно приземленные, тем не менее, подразумевали возможность противодействия опасности: укрепи стены, чтобы избежать обвала, мониторь состояние воздуха, чтобы избежать утечки газа… Шахты Балува десять раз открывались и десять раз закрывались, каждый раз в связи с пропажей всего персонала, и каждый раз высланная из Инсомнии комиссия не находила ничего. Однако, достроив заложенные по проекту из цемента Балува небоскребы, Инсомния поспешила переработать проекты в вопросе снижения этажности, полагаясь на галадский известняк, дающий пусть менее прочный, но не оплаченный таким количеством людских жертв цемент. Когда Лабрей предложила обмен штольни на штольню, Игнисом двигал чисто исследовательский интерес. Он согласился. И не нашел в шахтах ничего, кроме здоровенного гуманоидного демона в кимоно, окруженного кучей гоблинов, словно… свитой? – Я не нашел ничего. Пойдем, я был здесь не так давно и смогу что-то заметить. Локи снял с плеча свою магитех-винтовку и, щелкнув предохранителем, смело пошел вперед. – Если кому-то и суждено остановить эти предрассудки, этим человеком могу быть только я. Слава империи Нифльхейм! – Справа империи Нифльхейм, слева империи Нифльхейм, – тихо передразнил Игнис, следуя за ним. Где-то в чем-то он завидовал простой и чистой вере друга. Наверное, потому, что самому было больше нечем гордиться и не за кого сражаться. Даже здесь и сейчас он согласился расследовать только потому, что в первый раз что-то пропустил, и из-за этого погибли люди. Королевская стража до него тоже пропустила что-то десять раз, так что можно сказать, что ему эти грехи достались в наследство. – Локи, обрати внимание, что трава на рельсах скошена, но срез старый. Вероятно, это сделали по пришествии экспедиции. Любопытно – они собирались запустить вагонетки. Провал шахты встретил их холодным сырым дыханием с тяжелым духом истлевающего железа. – Камни, – тихо произнес Игнис, ступив под свод пещеры. – Игнис, тут везде камни, – сварливо отозвался Локи, – мы в чертовой шахте! – Я имел в виду то, что рельсы расчищены. Определенно, предполагалось использование вагонеток. Согласись, забавно, что мы не увидели до сих пор ни одной? – Они остались внизу, – предположил Локи. – Этот лифт выглядит полной развалиной. – На нем собирались возить вагонетки, – парировал Игнис. – К тому же ты даже не представляешь, как глубоко вниз он может спуститься. Сказать по правде – сам он тоже. Фабер из восьмой экспедиции упоминал, что у тех, кто спустился на двадцать первый этаж, разъело все «молнии» на одежде, и боевую униформу королевской стражи пришлось разрезать ножом. На всех официальных планах у шахты Балува были только пять секторов, поэтому его доклад был помечен как подлежащий сомнению по причине клаустрофобии. И все-таки как далеко мог бы завести их этот натужно скрипящий лифт? – Здесь есть свет, отлично! – явно приободрился Локи и первым шагнул на площадку первого этажа. – Почему ты всегда идешь первым? Я выгляжу слишком смешно, когда иду впереди тебя? – удивленно спросил Игнис. Локи замер на месте с открытым ртом. – Ты – гражданское лицо, находящееся под защитой генерал-бригадира славной империи Нифльхейм. Разумеется, я иду впереди и прикрываю тебя! Игнис почувствовал, как трещит его шаблон. Шестнадцать лет его учили совсем другому. Разумеется, он мог напомнить, что прошел эти тоннели в одиночку. Признаться, что сам был штабным офицером короны и членом королевской стражи. Все это правда. – Спасибо, я действительно чувствую себя увереннее, – и это тоже была правда. Игнис мог только надеяться, что две эти правды не возненавидят друг друга. Слева громоздилось несколько грузовых контейнеров. Экспедиция их вскрыла и устроила лагерь: разложенные спальники вдоль одной стены и полевая кухня напротив. На складе нашлись ящики с консервами, непонятные приборы, бочки с керосином, почти полная аптечка (не хватало бинтов, физраствора и альбуцида) и металлические канистры с чем-то шуршащим. Локи открутил крышку и аккуратно высыпал немного на пол. Это оказалась крупа. Канистры, скорее всего, защищали еду от вредителей. – Генератор еще работает. Отлично, – сообщил Локи и почесал глаза. – Еду не готовили около двух недель. Последняя посуда не помыта, – закончил осмотр Игнис. – Интересно. – М-м? – на взгляд Локи, ничего интересного в грязной посуде быть не могло. – Смотри, их было пятеро. Один механик, один техник-электрик, один охранник и два геолога. И вот пять комплектов миска-кружка-ложка, а вот общественный котелок, – Игнис указал на чуть погнутые алюминиевые комплекты. – Грязь только на одном комплекте и вот этой консервной банке. – Теперь мы знаем, что их последним ужином была фасоль с овощами по-гистральски, – подытожил Локи. – И что их ел только один человек из пяти, который уже не смог помыть за собой посуду. Куда делись остальные? Локи задумчиво смотрел на плесень в миске. – И мы все еще не нашли тел. – И журнал экспедиции, – дополнил Игнис, – он должен быть у Алисии Ланрес. – Что ж, вот и рельсы с вагонетками, – указал дулом винтовки на уходящие в черноту ленты Локи. – Куда они ведут? – Вниз. В ад. – Тогда я первый в очереди ломать ворота. Слава империи Нифльхейм! – и перехватив махитех-винтовку удобнее, Локи смело зашагал по рельсам, как и положено достойному представителю военной империи. Образ совсем немного портило только то, что он правой рукой пытался почесать глаз. Вздохнув, Игнис последовал за ним. Буквально через пять минут, заслышав едва слышный стук за спиной, Игнис отпрыгнул в сторону, обхватив поперек туловища идущего впереди Локи и увлекая с собой. Мимо их ног, обдав порывом ледяного ветра, с едва слышным скрипом промчалась тележка. – Какого черта?! – выругался Локи. – В прошлый раз они отчаянно лязгали, и их толкали гоблины, – удовлетворил его любопытство Игнис. – Забавно. Похоже, что экспедиция смазала колеса и рельсы. На свою беду. Когда мы с этим разберемся, то все вздохнем с облегчением. В конце пути их действительно ждал гоблин, расставшийся со своим жалким подобием жизни от короткой очереди из винтовки, и комплект одежды в тупике, прямо на рельсах, все еще припертый вагонеткой к стене. Рядом с комбинезоном лежали портфель с инструментами, фонарик и лопата. Порывшись, Игнис нашел в складках ткани жетон на цепочке: «Айсли Бэрс». – Мы нашли электрика. Заберем с собой: эти вещи следует вернуть семьям погибших. Локи не совсем понимал, почему Игнис был так уверен в плохом исходе. Подобрал коричне… нет, бежевую в бурых пятнах футболку. – Это выглядит так, словно Айсли размазали о стену. Игнис, что здесь могло произойти? – Ты сам описал. Вероятно, девушка помогала с забором проб. Вагонетка просто раздавила ее в тупике. – За камни? – не поверил Локи. Сел ровно на то же самое место и задумчиво осветил фонариком стену. – Девчушка, что же ты тут нашла на свою беду, а? – затем подобрал лопату и ударил по влажно блестящему забою. Раз, второй, третий. – Это должно было быть чем-то небольшим, так? Вероятно, она нашла корунд и увлеклась. Возможно, и не один. Пришла пора переклички, ее хватились и пошли искать. Одержимая добычей, она не обратила внимания на тихий оклик, танцуя под звук ударов. Блеск неограненных камней в свете фонаря привлек внимание преступника. Тот, не помня себя, схватился за вагонетку и толкнул вперед, расплющив ее ребра. Затем снял с убитой всю одежду и сложил ворохом, чтобы придать смерти мистический вид и избежать наказания. – А тело? – весело полюбопытствовал Игнис, наблюдая за нифом, превратившимся в взбесившуюся землеройку. – Скорее всего, преступник столкнул его в пустой отбой и засыпал парой тонн песка. Просто, а? Просто! Игнис задумчиво покосился то на забывшего обо всем на свете и практически зубами вгрызавшегося в толщу камня Локи, то на вагонетку. «Просто, а? Просто!» Еще как! Очень искушающе легко поверить в легенду о драгоценных копях Балува. Когда королевская советница Ансиллия предложила эту идею тысяча восемьсот двадцать четыре года назад, мало кто поверил, что все сработает. Еще одну лепту внес Цивитас, который, столкнувшись с дефицитом кадров после пятого исчезновения, был вынужден распустить слух, что сбежавшие шахтеры скрываются где-то на прекрасных виллах Альтисии. Что ж, небольшая ложь, направленная на стабильное обеспечение шахты кадрами без принуждения и рабства, сработала отлично и даже пережила Люцис как таковой. Может быть, даже переживет человечество как таковое. В конце концов, даже гордый генерал-бригадир Нифльхейма стал добровольно дробить гранит Балува, как только подучил в руки лопату. Лорд Игнис Ступео Сиенция, твой ход? Тебя поставили на место советника короля, твоя очередь лгать. За Люцис, которого больше нет. – Локи, даже если они действительно что-то нашли, в чем я не уверен, напоминаю, что машина, единственная машина все еще брошена у входа. Я допускаю, что потенциальный золотоискатель все еще одержимо копает золото на втором этаже, но что он ест? В последний раз здесь питались несколько недель назад! С видимым усилием оторвавшись от работы, Локи медленно отпустил черенок лопаты и хрипло спросил: – Что здесь есть еще? – Второй проход ведет вниз. Пойдем. Миновав узкую шахту, они вышли к наклонному тоннелю. Стены из песочно-коричневой породы блестели в свете фонарей от капель влаги – те небольшими ручьями стекали вниз. Внезапно перед ними возникли рельсы. И раздался привычный стук. – Я второй раз на это не попадусь, – прошептал Локи и замер в ожидании. Гоблин тоже не собирался попадаться во второй раз: он с ветерком проехался в тележке, показывая кадровому офицеру Инсомнии и генерал-бригадиру Нифльхейма фак по-галадски, с двух рук. – Что это было?! – выдавил из себя генерал-бригадир и в который раз протер глаза. – Точно не уверен, – честно признался Игнис. – Но он не выглядел агрессивным, правда? Справа – лифт, а слева – зал основной выработки. Там я обрушил рельсы вагонетки под Арамусой. – Как тогда тут катается этот гоблин? Я не слышал звука падения, – полюбопытствовал Локи. – Откуда я знаю, – пожал плечами Игнис. – Может быть, разгоняется и перепрыгивает, а может, и новые рельсы прокинул. Давай проверим. Там, где стены внезапно раздавались вширь, уходя в недоступные глазу дали, действительно нашлась капитальная металлическая дорога. Прищурившись, Локи увидел бывшее место обвала, сейчас закрытое несколькими листами и рельсами – их действительно починили. – Ты думаешь, это сделала экспедиция? – задумчиво спросил Локи, растирая покрасневшие глаза. – Не уверен, – честно признался Игнис. – Для них это не имело никакого смысла, понимаешь? Я же объяснил, что заблокировал лифт, не позволив ему спускаться ниже второго этажа, и обвалил рельсы, так как, вероятнее всего, еще один ход вниз должен быть с той стороны обрыва. И, кажется, не забыл упомянуть, что внизу сидит Арамуса. – Давай проверим лифт, – предложил Локи. Остов вагонетки, который Игнис забил в шахту лифта, чтобы заклинить кабинку и не дать ей спуститься ниже, был кем-то выкинут, а кабинка гостеприимно светила желтой лампочкой из-за открытых дверей. Недалеко белела бумажка, Локи ее подобрал. Это оказалась скомканная кем-то записка, гласящая, что все должны собраться на нижнем этаже. В левом нижнем углу было что-то, похожее на коричневый отпечаток пальца. – Пойдем? – предложил Локи, отчаянно чеша глаза. – За Нифльхейм! – Ни за что, – покачал головой Игнис, крепче взявшись за кинжал. – Я имел в виду наверх, – пожал плечами Локи, сильно моргая. – Здесь лифт. Ближе. – А теперь представь, что кто-то вызовет лифт снизу, когда мы оба будем внутри. Локи, очнись, мы оставили лифт на первом этаже, кто мог спустить его вниз? Возвращаемся той же дорогой, срочно! Никогда в своей недолгой жизни не сталкивавшийся с тем, что не понимает языка пули, Локи хмыкнул, но согласился. Больше для спокойствия Игниса, чем из реального опасения перед лифтом. В конце концов, что хорошего, если Игнис, потеряв голову, бросится вниз? Или убежит в темноту тоннелей, не разбирая дороги? Вероятно, со стен испарялась какая-то дрянь, которая действовала на психику и к тому же так нестерпимо щипала глаза и застилала их пеленой. – Игнис, мне что-то попало в глаз, – жалобно простонал Локи, выпустив из рук винтовку и закрывая лицо ладонями. Быстро, но осторожно отведя его пальцы от лица, Игнис увидел одинокую черную слезу. Все стало ясно, как солнце из-за туч. Шахты Балува оказались огромнейшим накопителем миазмов. Все шахтеры заразились. В аптечке не хватало альбуцида и физраствора – ими промывали глаза – и бинтов для перевязки. И тогда господин синих огней позвал их вниз, за собой. Правой рукой придерживая Локи, левой Игнис подхватил упавшую винтовку и, на секунду задумавшись, все-таки переключил предохранитель и убрал в Оруженосец, решив полагаться только на верные кинжалы. – Держись, я тебя выведу. Вот так, обопрись на мое плечо. Стремительно теряющий зрение, сейчас Локи был не опасней котенка. На обратном пути тут и там были раскиданы четыре статуи – каменные мужчины и женщины, бросившие вызов шахте и ставшие ее частью. Столкнувшись лицом к лицу с первой из них, Игнис прижал ладонь к губам, чтобы сдержать стон боли: если бы у него была игла… пусть даже не золотая, он бы смог. Встретившись со второй, понял, что должен вернуться. На третьей понял, что и враг будет его ждать. На четвертой предположил, что господин синих огней просто объявил себя, пометив территорию. Наглядно показав, что живых здесь не ждут. Уже почти у самого выхода он, не утерпев, оглянулся. Теперь все статуи смотрели им вслед. Они вырвались из шахты на закате. Локи в очередной раз утер ладонью лицо и пораженно замер, чуть не уронив своего спутника. Когда пошатнувшийся от рывка Игнис повернулся лицом к остановившемуся Локи, тот протянул к нему покрытые липкой чернотой пальцы. – Мне конец, – тихо произнес он и поднял на друга удивленные растерянные глаза: как жить с этим дальше? С тем, что умираешь? – Неправда! – отчаянно отрицал очевидное Игнис. – Убежище Эммель совсем рядом. Держись! Давай, за Нифльхейм! В вашей стране великих достижений скверну определенно умеют лечить. – Определенно, – согласился Локи и, задрав голову вверх, провел большим пальцем по беззащитному горлу. – Тогда тебе повезло, что я из Люциса, – просто ответил Игнис, упрямо вытягивая его вперед. Если быть упорным в своих заблуждениях, то можно добиться большего. Последние пятьдесят метров дались чертовски тяжело. Чем дальше, тем хуже. В очерченный магией круг Игнис практически Локи бросил – тот боролся, извивался, кусался и царапался, всеми силами стараясь избежать опаляющего огня. Однако, оказавшись внутри, в последний раз выгнулся и затих. Вздохнув, Игнис отошел на шаг, потер ноющую свернутую челюсть и сильным точным ударом с противоположной стороны вправил ее себе обратно. Проглотил бутылку лимонада и с облегчением почувствовал, как ушла боль. Встал на колени слева от головы Локи и, осторожно вытянув его левую руку над головой, согнул ее в локте. Затем притянул рядом правую руку и сложил ладони «подушкой» под щекой. После чего согнул в колене левую ногу и, потянув за нее и туловище, перекатил Локи на бок. Хорошо, он не захлебнется рвотными массами. Как так, почему никто из комиссии ничего не заметил?! Они что, все осознанно обрекали шахтеров на смерть? Королевская стража, гордость Инсомнии?! Шахты Балува десять раз открывались и десять раз закрывались, каждый раз в связи с пропажей всего персонала, и каждый раз высланная из Инсомнии комиссия не находила ничего. Осознание ударило ледяной глыбой в затылок: вот именно, королевская стража, гордость Инсомнии, доверенные люди короля, принявшие его магию, а значит, имеющие просто-таки бешеный иммунитет. Разумеется, никто из них ничего не нашел. И это стоило жизни сотням шахтеров и одному Локи. Говорят, что Оракул могла держать чуму в страхе – таков божественный промысел. Сказать по правде, у Игниса после падения Инсомнии были некоторые проблемы с пониманием божественного промысла. И верой как таковой. Зато остались знания – королевская глефа Тредд Фуриа выжил со второй стадией звездной скверны во внешнем Люцисе и исцелился, спрятавшись в убежище и хорошенько проблевавшись. Конечно, это могла быть еще одна охотничья байка, как история об охающей малой деревянной архитектурной форме, но Игнис очень надеялся, что нет. Внезапно Локи дернулся раз, другой. Изо рта пузырем пошла черная густая гниль. Хорошо – убежища были созданы для того, чтобы разделять демонов и людей. И они разделяли их более чем одним способом. Твердо решив, что завтра повезет Локи домой, стараясь по возможности держать его под солнцем, Игнис встал на стражу, напряженно вглядываясь в любые признаки синих огней к югу. Рассвет не принес облегчения: Локи все так же метался в бреду, на его теле проступили чернильные пятна. Игнис попробовал их стереть, думая, что это пот, но палец провалился в глубину тела, не встретив сопротивления кожи: Локи словно стал хорошим альтиссийским сыром. Остро понимая, что сейчас может случиться что-то непоправимое, Игнис вытащил из Оруженосца перо феникса и сел рядом, готовясь спасать друга. Интересно, сможет ли магия короля противостоять скверне… Магия короля! Боги, конечно же, Тредд выжил, потому что у него был королевский иммунитет. Иммунитет, который передавался через королевскую же постель: ощути силу и любовь короля! И впервые со дня, когда Инсомния пала, Игнис захотел, чтобы слова Региса оказались хоть немного правдой. Не ради себя, не ради короны и королевства, ради Локи. Он торопливо расстегнул брюки и зажмурился, стараясь представить что-то более возбуждающее, чем похожий на сыр от разъедающей тьмы друг. Получилось. Чувствуя себя грязным, повторяя, что это для благого дела, Игнис аккуратно вытащил сухой шершавый язык Локи за кончик и вытер об него липкие пальцы. Интересно, а королю в процессе тоже могло быть противно? Раньше Игнис таких глупых вопросов не задавал, ведь Регис был королем. С другой стороны, он ведь сам раньше и не пробовал. Интересно, какую динамику такая королевская обязанность вносила в семью? «Дорогая, прости, я устал, было посвящение королевской стражи, я чувствую себя выжатым лимоном! – Дорогой, не волнуйся, у меня как раз болит голова после музыкальных упражнений (ах, зачем я позволила этой молодой глефе играть на мне, как на скрипке, три часа!)». Глубокие черные провалы на коже серели, на глазах становясь плотными на ощупь, материальными. Ускользнувший было за врата Этро Локи возвращался обратно, спасибо гребаной магии короля. Интересно, как король-основатель Сомнус узнал о забавной особенности своего организма?! Много и с удовольствием спал со своими соратниками, а те после ночи с ним чувствовали себя не в пример лучше?! Интересным человеком, наверное, был первый король Люциса Сомнус Люцис Кэлум! Любвеобильным. Вздохнув, Игнис осторожно поднял голову Локи и медленно напоил его зельем. Здраво рассудив, что господин синих огней не появится на свету, отважился пригнать к убежищу их грузовик. Разобрал походную кухню и приготовил на гриле помидоры и кабачки. Почистил походную утварь и обессилено заснул. *** С рассветом его растряс Локи и потребовал винтовку и объяснений. Здраво рассудив, что порядок-то лучше поменять, Игнис начал с объяснений. Для начала – разделся и с невозмутимым видом разложил свои рубашку и брюки на быстро нагревающихся камнях и вытянулся рядом, жестом пригласив Локи присоединиться. – Похоже, что заражение демонами в шахте сильнее, чем я думал. В первое посещение, разобравшись с гоблинами и безрассудным самураем, я уснул на первом этаже, забравшись на крайний левый контейнер. Во сне у шахты было еще двадцать этажей вниз, запертые за восемью сверкающими звездами и затопленные полной щупалец тьмой, что на вкус отдает кровью и золотом. Мерзкий, как ледяная ладонь на затылке, меня позвал голос, и я следовал за ним. Не мог отказать. Там были десятки мощных стен из гранита, через которые бесчисленными когтями демонов были прорыты ходы. Вниз. Вниз. Вниз. А на самом дне горели синие огни неприкаянных душ, и среди них стоял одетый тьмой господин. – Ты – Оракул? – с обидой спросил Локи. – Что? – поперхнулся Игнис. – Астралы, конечно, нет. С чего ты вообще о таком подумал?! – Твой сон. Моя жизнь, – лаконично ответил Локи. – Локи, это был просто сон. Кошмар. С некоторых пор они снятся мне постоянно! – в ответ Локи опустил глаза, восприняв обвинение на счет Нифльхейма – на свой счет. Не совсем честно: конечно, падение столицы дало свою пищу для переживаний, но кошмары стали сниться Игнису с получения должности – с шести лет. – Но это просто кошмары, – твердо продолжил Игнис. – На всех официальных планах у шахты только пять этажей. И нет смысла отказываться от столь перспективной шахты из-за того, что один психически травмированный человек не может спокойно спать. Ты же понимаешь, что если бы я действительно был Оракулом, то никто бы не погиб?! – Значит, ты не Оракул, – как-то потерянно произнес Локи. – Ладно, где моя винтовка?! – Зачем она тебе? – Разумеется, прикончить демона, во славу Нифльхейма! – сказал Локи как нечто само собой разумеющееся. Лежащий на нагретых камнях в горизонтальных лучах рассветного солнца Игнис смотрел на Локи снизу вверх, удобно подперев ладонью подбородок, и не мог понять, кого тот собирался прикончить: его, за то, что не Оракул? Себя, за то, что не исцелен? Эфемерный страх, живущий во снах? – Какого демона?! Ни ты, ни я не горим на свету. Зло же, что обитает в шахтах Балува, срослось с его стенами. Хочешь идти вниз, стрелять по призрачным теням?! Давай, вперед, за Нифльхейм. Может быть, успеешь расстрелять всех до того как сам пойдешь язвами. Только помни, что за тобой в вычищенную шахту пришлют шахтеров, дробить камень. И они исчезнут, и их смерть будет на твоей совести. – Ты прав – ты не Оракул, – подвел итог Локи. – Даже Оракул никогда не очищала подобные места, а только запечатывала их, – тихо произнес Игнис, понимая, что идет по очень тонкому льду: действительно, на протяжении всей истории Люциса Оракулы запечатывали демонов в глубинах. Вот только точное число запечатанных и ключ всегда были привилегией королевской власти. Их бременем, в каком-то смысле: за каждым монстром стоял король, который попытался его уничтожить и не смог, заточив ценой силы Оракула, а часто и ее жизни, и перепоручив монстра заботам потомков и эфемерному, но обещанному Избранному Королю. – Мы можем это сделать? – требовательно спросил Локи. – Сделать что? – не понял Игнис. – Опечатать вход! – Не думаю. Только попросить Лабрей больше не отправлять шахтеров. – Это мой долг. Слава Нифльхейму! Кстати, говоря о долге. – Твои весенние кошмары не прошли? – Локи помнил, как Игнис ночами метался на кровати и скулил от боли в сломанных руках, ребрах и простреленном бедре. Похоже, что не только. – Ты можешь чаще ночевать на заставе, знаешь об этом? – Спасибо. Жанна Лабрей, конечно, была не очень довольна, но сочла это приемлемым вариантом и даже оставила автоматический бойлер на горном перевале. В обмен Игнис расстался с несколькими банками толченых рогов двоерога, для укрепления дружков ее дружков, и мазью с ледяными кристаллами, помогающей терпеть жар у метеорита. *** День за днем разгоралось лето. Прошли две миграции диких кактуаров, к счастью, обе вдалеке от дорог и немногочисленных жилых ферм. А потом среди Малаккийских лесов появились синие огни, похожие на те, которые Игнис видел в своих кошмарах. Люди стали пропадать. В один из дней в начале августа Игнис взял на них заказ и провел ночь за наблюдениями, спрятавшись в кустах. В темноте, в теплой августовской ночи траву вокруг внезапно обметало изморозью. Поначалу ему показалось, что среди замшелых каменных столбов собрались люди в мантиях и с окладистыми бородами. Двое, что принесли с собой завернутый в куртку кулек. А потом один из них отвел полы одежды с бескровного бледного лица – полная серебристая луна равнодушно взирала в лицо мертвеца, лежащего на алтаре среди камней. А потом одна из высоких фигур зачерпнула синие огни, словно воду, и плеснула в мертвое лицо, прижав костлявую ладонь, словно выпаивая с рук. Труп забился в конвульсиях, вырываясь, отплевываясь и медленно выкашливая длинный, неестественно длинный язык. Не один – несколько извивающихся, омерзительно склизких языков упало на грудь. Таких же, какие торчали из-под капюшонов мантий. Танцующих под луной демонов стало трое. И если теперь будет прибывать по одному на каждое полнолуние?! Рассветное солнце уже растопило и фигуры в плащах, и изморозь на траве, а Игнис еще толком не смог придумать план: соте из сибаса, конечно, могло их спасти, но большинство видов Инсомнии и Даская были мелкими и костлявыми до такой степени, что из них просто варили клей или, в лучшем случае, использовали для загущения похлебки. К сожалению, все сколько-нибудь мясные виды водились в Альтиссии, о чем часто сожалел Нокт. Может быть, только в Каэме, ближе к Сиджилльскому океану у него мог бы быть шанс. Как раз где-то там недалеко рос тенебрийский дуб, чья щепа идеально подходила для копчения. Приманкой для него Игнис выбрал «Шоколадного мугла», вспомнив рассуждения Нокта. Интересно, где он. Интересно, он тоже ненавидит, как и его отец? Удача благоволила начинающему рыбаку: на закате Игнис выловил крупную, покрытую пятнами, как у керла, рыбу. Прихватив с собой щепу дуба, закоптил в убежище несколько порций и отправил в Оруженосец, пропитываться магией. Теперь он должен был достать несколько зачарованных браслетов. Наверное, будь у него хотя бы чуть-чуть лучше с наличкой, он мог бы купить украшения у ювелира: Дино Гиранце как раз специализировался на подходящих. Но здесь и сейчас ему предстояло ограбить демонов. Весь остаток дня он провел за разведкой территории, осматривая, примечая все скалы и особенности рельефа. Пару раз взбирался на скалы и проверял, сможет ли протиснуться между деревьями. Когда свечерело, вернулся в убежище. Вместе со старой убывающей луной раздался протяжный скрежет пришедших в движение камней. Что-то это напоминало. Может быть, тех магитехов Локи. Тут и там вскипала реальность, выплевывая тварей. Сидя в убежище на вершине холма, Игнис видел их всех и внимательно смотрел на восток, стараясь не пропустить первый признак абрикосового рассвета. На первой заре он покинул безопасное убежище и побежал. Стая хобгоблинов, уродливых маленьких человечков с искаженными ненавистью сморщенными лицами, помчалась за ним. Игнис был прекрасно осведомлен об их медлительности, иначе бы никогда не решился на получасовую пробежку на глазах у демонов в ожидании настоящего рассвета, что обратил тварей в камень. Безжалостно его расколов, Игнис получил несколько вибрирующих от заключенной в них магии гранатовых браслетов. Локи воспринял все его тщательные приготовления с благодушием. – Игги, тебя это вдохновляет, а мне не принесет вреда, но все же, все же подумай сам: ну как мужество воина может заключаться в какой-то бижутерии? Как этот симпатичный браслет может ускорить пулю? Впрочем, он очень красив, не волнуйся, я буду с удовольствием его носить. Как и это! На стол легли два пакета с композитной броней. – Из самого Чобхема! – с гордостью сообщил Локи. В поселке Чобхем на юго-востоке Нифльхейма дислоцировался крупнейший магитех-завод по производству и разработке брони. Игнис бы не отказался побывать там с диверсионной миссией. Старые рефлексы так трудно изжить… Если он действительно хочет стать нифльхеймцем, то должен от них отказаться. – Расстегивай рубашку, давай мерить! – Прости, что? – не поверил своим ушам Игнис. – Я не забыл, как гражданское лицо рисковало собой в одной рубашке в шахтах Балува. Давай, он удобнее, чем выглядит. Специальное покрытие не дает режущему оружию раздвигать армидные волокна. Послушно сняв темно-фиолетовую рубашку, Игнис примерил защиту: та по ощущениям напоминала плотный и несколько жесткий лонгслив. К счастью, привычно черного цвета. – Спасибо, я не ожидал, – признался он, поправляя рукава вновь надетой рубашки. – Слава империи Нифльхейм! – как всегда очень убежденно, но на этот раз как-то мягко произнес Локи. Внезапно Игнису стало некомфортно, почти стыдно. Ладно, к черту – что Люцис, что Нифльхейм. Он будет сражаться за отдельных их представителей. – Пойдем изгонять бесов из туманного леса. С удовольствием перекусив копченым сибасом, в дождливых сумерках они покинули убежище Оут и направились на север под бархатным небом, полным звезд. – Не позволяй им схватить тебя: вытянут из души все живое, – тихо проинструктировал Игнис, вспоминая все, что когда-то читал о подобных созданиях. – Их щупальца покрыты присосками с клыками, если обхватят, то не пробуй оторвать – вырвешь только с куском мяса. Вместо этого просунь руку в средоточие щупалец, где они соединяются с головой, там у осьминогов полость, на манер сумки. Ухватись за внутренности и выверни их наизнанку, и, гарантирую, демону станет не до тебя. Если есть при себе нож, то ткни туда, в нервный центр, хорошенько. Подойдет и копье – для него такие демоны уязвимы особенно. За очередным поворотом на фоне темного неба внезапно появились черные громады строгих геометрических форм – вот и каменные арки, уже зловеще светящиеся в темноте. И среди них уже плясали искры, в которых лениво плыли огромные головоногие моллюски, которые, заметив двух храбрых воинов, приняли вертикальное положение, став похожими на людей в мантиях. Их дыхание было холодом, но Игнис наполнил оружие энергией огня. И все-таки их было двое против троих. Локи предпочел отстреливать щупальца, в то время как Игнис бесстрашно лез в средоточие щупалец левой рукой и, подцепив изнутри, выворачивал мешок с внутренностями целиком и тут же хладнокровно отрезал его кинжалом. Если бы не съеденная копченая рыбка, согревающая изнутри, все могло бы закончиться хуже. Гораздо хуже. Голодные и слегка утомленные, победители поспешили в закусочную, отметить победу. – Фирменный лосось Кенни и картошку фри! – выпалил Локи с порога, торопливо спеша к рукомойнику. – Лосося и картошки нет, остались только сосиски-гриль по-ридьельски, из гарул, – равнодушно отозвался владелец из-за стойки. – Отлично, двойную порцию, – ничуть не расстроился Локи, занимая место за стойкой и плотоядно поглядывая на задорно шипящие на прутьях аппетитные мясные кусочки. – А тебе? – не слишком дружелюбно осведомился хозяин, протянув Локи его сосиски и повернувшись к Игнису. – Оплату охотничьего заказа. – Так сколько я там должен? – недовольно буркнул осведомитель Кенни, протирая стойку. – Три тысячи сто девяносто гил и лунный кулон, – необычайно довольно ответил Игнис. – Подумать только, и лунный кулон, – горестно покачал головой осведомитель, медленно потянувшись куда-то под стойку. Против ожидания, в его руке оказался дробовик, выстреливший в грудь Игниса. Тот отлетел и распластался на пошедшем трещинами оргстекле. ...Локи не помнил, как нож из его правой руки, которым он по правилам этикета отрезал кусочки сосиски, оказался в глазу хозяина стойки. Как он перехватил из его рук дробовик и, держа на мушке хозяина и пару случайных посетителей, подскочил к лежащему другу и схватил под руку, помогая подняться. – Деньги, – прохрипел тот, цепляясь за него,– и кулон! Локи подскочил к кассе, особо не глядя, выдернул денежный ящик целиком и прижал к груди. Ткнул дулом в грудь рыпнувшемуся было хозяину и поспешил к выходу. – Уходим! Машина у входа. Ухитрившийся за эти секунды доползти по стене до входа Игнис навалился на подставленное плечо друга и ловко вытащил несколько купюр. – Остальное брось, мы не грабители. Садись за руль, живо. Локи был готов с ним поспорить: не грабители, точно! Он тут и закон, и единственный его представитель, а произошедшее требовало жесткого и решительного наказания. Но Игги был ранен, возможно, серьезно. Вытащить его было основным приоритетом. Локи уселся за руль, продолжая держаться за дробовик. Постанывая от боли, Игнис кое-как втиснулся на сиденье рядом. – Поехали! Стартанул Локи резко, сразу взял к шоссе на восток, к дому. – Ты ранен? Нужна перевязка?! – Зелье выпил, бронежилет защитил, – прохрипел Игнис. – Очередной контакт из записной книжки вычеркнул. У меня все меньше осведомителей, которым я могу доверять. Тяжела жизнь охотника в современном Эосе! – Ты стал охотником? – не поверил Локи. – Странником, – подумав, ответил Игнис. *** В августе, когда заалели томаты, вернувшийся из очередного путешествия Игнис был необычайно тих. Попросил показать журнал передвижений, в очередной раз убедившись, что форпост стал своеобразным филиалом «Молота», регистрируя груз, курсирующий между ним и «Эксинерис». Не сдавшись, спросил, регистрировал ли Локи всех-всех-всех. Получил утвердительный ответ и вздохнул: – Пропали Редгрейв и Мэтью. – Охотники? – Местные фермеры. Урожай созрел, не тронут и тихо опадает на полях. Живность с фермы пропала, двери в часть загонов, где, по всей видимости, обитали чокобо, выломаны. Изнутри. Двери фермы заперты. – Что внутри? – задал простой логичный вопрос Локи. Игнис только покачал головой. – Не проверил. Я надеялся, что они поехали на фестиваль в Лесталлум, понимаешь? Жизнь в Лейде научила Локи, что пропавшие, скорее всего, мертвы, поэтому надежду Игниса на поездку в Лесталлум он понимал как никто другой. Взял стоящую в углу винтовку, перекинул через плечо и попросил Бесси быть хорошей девочкой и дождаться их. Та согласно лязгнула многотонными сочленениями. – Пикап в гараже. Пойдем, проверить благополучие граждан Нифльхейма мой долг как генерал-бригадира. Слава Нифльхейму. В своей безграничной гордости происхождением и должностью спешащий на помощь Локи не допустил и мысли, что, наткнувшись на несколько опустевших ферм, Игнис поспешил проверить как раз таки его самого. Ферма показалась через полчаса езды. Маленькое степное ранчо, состоящее из двух уровней: снятого с колес трейлера и двух навесов-пристроек на небольшом холме с ветряком и, собственно, фермы с колодцем на нижнем уровне. Пройдя мимо зарослей чуть объеденной кукурузы, они поднялись на вершину холма. В одной из пристроек действительно были выломаны двери, и все еще стояла поилка – видимо, она была предназначена для чокобо, – вторая же прикрывала видавший виды генератор, рядом с которым были разложены инструменты. Им Локи вплотную и занялся. – Уровень масла маловат, – сообщил он, открутив и посмотрев на свет какой-то стерженек. – Совсем мало, но есть. Сбегал к своей машине и принес масло. Подлил и попробовал запустить заново. Не заработало. Отключил датчик давления масла, выдернув контакт, и попробовал еще раз. Не помогло. Потянулся к пластиковой гильзе масляного фильтра и придирчиво ее осмотрел. Закоксована, но не критично. Промыть в солярочке, продуть компрессором, и все будет в порядке. Но в солярочке – обязательно. Ручной стартер не завелся, потому что вал-шток прокручивался. Чувствуя азарт, Локи сбегал за своим пневмогайковертом. Шток поддался на раз-два. – Стартер сдох. Могу попробовать прихватить сваркой, у меня с собой. – Если у них не было при себе, они не смогли его завести? – уточнил Игнис. – Вероятно, – кивнул Локи и покачал вал пальцами. – Видишь, как гнездо раздолбал? Начал прокручиваться, но какое-то время еще заводился. А потом просто встал. – И за ними пришли демоны? – предположил Игнис. Увлеченный поиском и решением проблемы с двигателем Локи не сразу понял, где демоны, а где вал. Хм, точно, ведь предположительно сломанный генератор стал причиной исчезновения целой семьи. – Может, они все поехали за новым стартером, – без особой надежды предположил Локи. – И бросили своего чокобо? – не поверил Игнис. Чокобо Локи убедил. – Можешь вскрыть, властью данной мне законами Нифльхейма наделяю тебя правом на вскрытие сего фургона. А я пока прихвачу сваркой в трех-четырех местах. Обтер, прихватил, собрал, завел и с огромным удовлетворением услышал рокот работающего мотора. Игнис тем временем несколько раз обошел трейлер, попробовал на прочность маленькие зарешеченные окошки и дверь. Закончив со сваркой, Локи притащил ломик. Тот очень помог. Отогнув уголок металлической двери, они сдвинули запертую изнутри щеколду и забрались внутрь, в маленький захламленный трейлер, подсвечивая себе фонариками. Игнис тихо указал лучом фонарика на поплывший огарок в металлическом подсвечнике. Локи кивнул. – Свеча могла бы вызвать пожар, но я не слышал о том, чтобы от нее угорали. Буквально за пару минут обыска они подняли тучу пыли и убедились, что одни. – Мы что-то упускаем, – тихо произнес Локи. – Кто-то же заперся изнутри. – Все как с шахтерами, – вздохнул Игнис, толкнув носком ботинка кучи одежды. – Я узнал этот красный плащ. Выйди на воздух и хорошенько дезинфицируйся на солнце, дальше я сам. Локи пулей вылетел наружу и начал поспешно скидывать доспех. Игнис же чем-то гремел внутри. Просто интересно, в Инсомнии разработали какую-то вакцину, а? – Слушай, а ты привит? Вопрос застал Игниса врасплох. Разумеется, как лицо, близко контактирующее с наследным принцем, он проходил регулярные медицинские освидетельствования и по возрасту был привит. – Чем вызван такой вопрос? Вспышка желтой лихорадки в Альсторе? Эпидемия бешенства среди двоерогов? – Демоны, – просто ответил Локи. – Ты не боишься заразиться. В Инсомнии изобрели вакцину? Игнис на секунду призвал на ладони небольшой огонек и тут же загасил. – Можно сказать и так. – Ты не биолог? – К сожалению, нет. – Жаль, – вздохнул Локи, щурясь на солнце, – такая вакцина могла бы спасти миллионы жизней. Миллионы нифских жизней, это понимали оба. – Может быть, стоило подумать об этом, прежде чем разрушать город? – очень мягко спросил Игнис. – Войну было необходимо остановить ради блага всего Эоса! – убежденно сказал Локи. – И лучше потери со стороны Люциса, чем Нифльхейма? – еще мягче спросил Игнис. – Потери гражданского населения не допустимы ни с какой из сторон, – вздохнул Локи. Судя по звуку, в трейлере что-то пнули. – И как, удалось избежать потерь? Нравится править выжженной пустыней?! – Игнис практически кричал, остервенело пиная что-то металлическое. – С момента падения никто не пересек горный перевал из Инсомнии или обратно, не так ли?! Целый огромный город оказался в полном локдауне, так?! И стал огромной братской могилой. – Я не знаю. Все это не было частью плана, понимаешь?! – Локи тоже перешел на крик. – Мы должны были принести мир, понимаешь? Свергнуть кровавого короля и дать людям Инсомнии цивилизацию, процветание и свободу. Взять Кристалл, закрыть окрестности Гралеи куполом и растопить проклятый снег, укрыться от гнева Шивы. – Многое пошло не так! – Игниса бил нервный смех. Локи неловко подошел к раскуроченной двери трейлера и прислонился к косяку плечом. – Еще как. Дела идут все хуже. Из Инсомнии нет вестей и людей, в Гралее тоже все нехорошо: сломанную деталь приходится ждать по несколько недель, а из снабжения вообще привезли только ящик макарон две недели назад. Еще и начальник на свадьбу поехал. Все катится в ад. Судя по тону Локи, свадьба начальника была хуже макаронной диеты. – Увел твою невесту? – глухо спросил Игнис. – Нет, – покачал головой Локи, – он вообще не на свою свадьбу поехал, а до этого кричал, что Изунии нельзя доверять. Изуния – это наш стремный канцлер, а у моего начальника – сестра. Понимаешь? Игнис все понимал. В Люцисе король редко когда доводил дело до свадьбы, предпочитая просто брать всех, кто ему приглянулся. – И ни ты, ни твой босс ничего не могут сделать для девушки? – Нет. Слушай, вылезай из трейлера, вакцина или не вакцина, но я беспокоюсь, – сделал попытку к примирению Локи. Из трейлера не донеслось ни звука. – Разве тебе не лучше при нифльхеймской власти? Разве Нифльхейм тебе мало дал? – Локи вспомнил их давний разговор. – Никто не ломает руку и не заставляет тебя ломать ее самому. Добровольно. Не запирает в клетке и не использует как личную аптечку. Не забирает кровь силой. Именем Дома Туммельт и империи Нифльхейм ты получил гражданство и дом. Игнис задумчиво взвесил в руке призванный кинжал, остро понимая, что свободным человека делает только нож, но где-то в чем-то Локи был неприятно прав. Может быть, в том, что местные люцианцы его убивали, а ниф – спас. Потеряв всех друзей, он потерял и врагов. Может быть, в том, что сейчас в Нифльхейме он получил больше свободы, чем мог рассчитывать советник короля. С шести лет – почти всю жизнь – его учили быть верным. Что ж, если бы он выполнил волю Региса, то был бы сейчас мертв. Перед падением Инсомнии он получил приказ дождаться имперцев. Получил приказ сдохнуть. Перестать быть. Отказаться от любой борьбы. Склонить голову и покориться. Принять судьбу Ноктиса стать Истинным Королем и исчезнуть со страниц истории. И отказался. Сказал, что человек, не связанный по рукам и ногам, всегда может уплыть с острова или на крайний случай бегать по нему. Кругами. И побежал. Схватил, кого мог, и повел за собой. Одиссея закончилась на форпосте в степи. Подвел всех и счел предание себя в руки нифов достаточным наказанием: разве можно представить милость для слуги короны среди нифльхеймцев? Что ж, он не мог представить, просто вместо лютой смерти получил покой и сытость. Значит – все еще должен. И много должен. Внезапно его сжимающую кинжал руку схватили за запястье и прижали к матрасу. – Стой! – воскликнул Локи, удерживая Игниса на месте. – Не надо. Резаться кинжалом Игнис и не собирался. С другой стороны, в решении найти Ноктиса таилась даже более верная смерть. – Я должен найти Оракула, леди Лунафрейю. – Чем ты слушал? Она же сейчас на свадьбе с канцлером в Альтиссии, а мой начальник и ее брат пытается все расстроить! Давай к заставе Зета-12, там служит Дико Хансон, он поможет. Дико не помог. Даже не ответил. Вся база в западной части Клейна оказалась пустой и заброшенной. Они приехали на закате, долго звонили в домофон и стучали в ворота – безрезультатно. На пронзительно-фиолетовом небе зажглись первые блеклые звезды, но среди бетонных стен нигде не светился ни один прожектор. Значит, внутри все мертвы. Достаточно быстро они проникли за стены и нашли только кучи одежды в административных зданиях – ни одного магитех-солдата. И ни одного живого. В темпе загрузились на яхту и отплыли через Сиджилльский океан, торопясь покинуть зараженное место. До рассвета Локи просидел в рубке, отчаянно пытаясь связаться с базами сослуживцев. В эфире стоял только электротехнический треск. – Эпсилон пять у Лонгвайт, О-12-52, Н-344 ответьте! Зета-4 в Лесталлуме, Л-5-143, Н-102, прием! Координаты всех имперских лагерей… эти сведения, услышь их штабной офицер короны Люциса полгода назад, могли изменить исход войны. Здесь, сейчас вольнонаемное гражданское лицо Нифльхейма засвидетельствовало пришествие судной ночи. Что ж, Люцис проиграл, но и Нифльхейм не победил. Здесь и сейчас, коронованный тусклым светом отраженных в морской глади звезд, под симфонию помех, он стал свидетелем конца человечества как такового. Этого хотел Регис? Этого от него ожидали, как от верного сына Люциса – удостовериться, что победа нифов оказалась пирровой? Это то, чего он хотел? На нежной абрикосовой заре, вздохнув, Игнис поднялся в рубку к Локи и связался с охотником Дэвидом Обернбри. Тот после короткой заминки ответил. – Привет, Дейв, это Шеф-Шеф. – О, наш чертовски хороший повар! – обрадовались на второй рации. – Когда вернешься? Половина моих охотников спрашивает о тебе, а вторая –молча ждет ответа не меньше первой! А потом внезапно постучали. Со стороны Дейва. – Занято! – быстро крикнул тот в сторону и продолжил в рацию: – Это не тебе, Шеф-Шеф. – Дейв, все становится хуже. Приготовься эвакуировать людей к Лесталлуму, я направляюсь в Альтиссию. Отбой. В рубке за спиной что-то мерно стучало – Локи колотил кулаком по столу. – Почему я?! Почему погибло столько замечательных людей: Эллиот, Лера, Классия… У меня же тоже началась исчезающая болезнь, почему я до сих пор жив?! – Потому что я из Люциса, – тихо произнес Игнис. Встретил ошарашенный взгляд Локи и улыбнулся, не улыбаясь. – В Инсомнии нашли способ подавлять звездную скверну. – Вакцина, – хрипло прошептал Локи. – Можно сказать и так, – подтвердил Игнис. – Ты привит. – Что?! – задохнулся Локи. – В Инсомнии на все ответ – магия короля, – тихо произнес Игнис и ответом на невысказанный, но ясно отразившийся на лице вопрос, добавил: – Да, в том числе и на звездную скверну. – Но ты… ты же не инфекционист и не микробиолог! – Нет. Король Люциса тоже не был. Что совершенно не мешало ему вступать с подданным в связь и разделять дар. Прости, что мне пришлось с тобой тоже. На круглом лице Локи вспыхнули тысяча и одно восклицание. – Хренова Инсомния! – яростно выкрикнул он. – Хочешь сказать, что тебе не только ломали руку и кровь литрами выкачивали, но еще и изнасиловали?! Твоему королю повезло, что он мертв. Однако почти сразу же выражение его лица стало задумчивым. – Слушай, это получается, что даже в борделе ему проститутки деньги платят, так? Если ваш магический сифилис через секс передается. Получается, что они и тебе платят?! Облегченно вздохнув, Игнис поддержал шутку. – Не совсем. Просто странствовал то тут, то там. Свободные контакты, много. Когда твоя сперма может спасать людей, удовольствие отходит на второй план. Локи хотел сказать много колких слов о том, что такая работа просто праздник какой-то. Но друг не выглядел веселым. И Локи, будучи носителем традиционных нифльхеймских ценностей, задал простой логичный вопрос: – А ты пробовал другие биологические выделения, раз секс не удовлетворяет? Или вырастить культуру на субстрате? Игнис задохнулся от возмущения и гнева: – Ты не понимаешь, это же магия королей! – А ты совсем не микробиолог-инфекционист, чтобы культуру растить, – подвел итог Локи. – Но ты серьезно… ты можешь спасти всех. При слове «всех» Игнис вздрогнул. – Пытаюсь спасти, кого могу. Магия творится из воли и желаний-эмоций. Не требуй от меня невозможного. *** Город белого мрамора и искрящихся брызг встретил их заревом пожаров и мусором среди волн: обломки знаков, тряпки, трупы, садовые скамейки и даже небольшие дома мелькали перед глазами, исчезая в пенной глади на век. – Или твой босс не знает меры, или в планы Нифльхейма принести мир, как всегда, закралась небольшая, но критическая ошибка, – спокойно констатировал Игнис, сосредоточенно думающий о будущей встрече с Ноктом. – У тебя, блядь, находятся силы шутить даже сейчас?! – вспылил Локи. – Поправь меня, но разве обещание принести мир от Нифльхейма не было злой и жестокой шуткой? – парировал Игнис. – Твоя декламация мира и действия войны так расходятся между собой, что в каждом пацифистском призыве слышна насмешка. Локи тупо смотрел на руины некогда величественных зданий. Где-то в чем-то Игнис был прав. И, несомненно, был жесток. Тот, кто прав, не может быть жесток. Но и тот, кто жесток, не может быть прав. Они прибыли, конечно, на свадьбу, но опоздали, даже с оберегом феникса, всей королевской магией и лимонадом из Оруженосца: не успели спасти невесту, а жених умер на их руках. На руках Игниса, и последним вздохом попросил прощения, натянув черное кольцо на палец друга. Тот не обратил внимания: вокруг горел тонущий город, что-то хрипло кричал на Локи гигант в белом плаще, Оракул отдала Астралам душу, а Никс был чертовски близок к этому, цепляясь за балку из последних сил. А еще умер его король, и все было тленом. Даже сотканный из света призрак над поверхностью беспокойной водной глади едва удостоился внимания Игниса: потемнело в глазах, и он провалился куда-то вниз. Там было темно. И светло. И был жив Нокт, сжимающий в руке меч, и это все, что имело значение. – Ноктис! – воскликнул Игнис, торопливо бросаясь к своему красноокому господину и сжимая в объятиях отчаяния, готовый принять любое наказание. С тихим звоном из рук короля выпал меч и, не отведав крови, разлетелся в осколках-искрах. Принц Ноктис Люцис Кэлум остро чувствовал, что подвел всех и каждого. Отец, Луна, Гладио, Промпто, Никс… Многие пожертвовали для короля всем. А он не смог стать тем самым королем. – Никс мне рассказал все перед свадьбой, – признался Ноктис. – Как он подслушивал под дверью… за деревом… в печной трубе… Он рассказал все! Прости… Немножко – прости меня, и отчасти – прости отца, и очень сильно – прости всех моих предков: когда я очнулся здесь, они все стояли ровным строем и жадно делили тебя на куски – кому достанется душа, кому воспоминания, а кому и зрение. И пусть я и не Истинный Король, Спасение Звезды, но уж этого допустить не мог. *** Когда Игнис очнулся, город был объят тишиной. Гигант в белом молча сжимал в руках трезубец. Кажется, такой раньше был у Оракулов. Промпто, друг его короля, не так давно принятый в королевскую гвардию, в ужасе смотрел то на белого исполина и оружие в его руках, то на мертвых влюбленных, то на Игниса. На его пустые руки. «Гладио, где он? – мысли скакали в голове, словно саблеклыки, слишком быстрые и увертливые черти. – Гладио, он не защитил Нокта. Гладио, он… неужели он погиб, исполняя долг?» – Гладио? – позвал Игнис. – Промпто, что с ним?! – Не знаю, – сглотнув, тот судорожно добавил: – сэр. Бессмысленное слово резануло слух. Локи балансировал на какой-то доске над бурлящей водяной пропастью, прижавшись спиной к стене, и надрывался в голос, кричал, что они должны валить. Никс в ответ крикнул, сплевывая густую галадскую кровь, что он не против, но его крылья подрезаны, его ребра треснуты, ноги поломаны и вот это все. Перегруппировка спасла верного слугу короны – тот растянулся перед Игнисом на коленях, потрепанный, но уже вполне стабильный. Бонусом рядом с ним появились Локи, Промпто и Ирис. Генерал-бригадир Нифльхейма тут же растянулся на раскрошенном мраморе, отчаянно кашляя и хватаясь пальцами за пол: хотя энергию на перегруппировку тратил Игнис, сам опыт переноса магией был для Локи внове. Привычный к телепортам Никс же вполне браво вскочил. Постояв секунду среди разрушенного города, Никс повернулся к Игнису лицом и медленно опустился на колени. – Где больно?! – нервно воскликнул Игнис, опускаясь рядом и торопливо вытаскивая зелье. Он знал, что перегруппировка должна была, как минимум, стабилизировать травмы, дать возможность ходить. Обычно – еще и продолжать сражение. «Астралы, да что же случилось с Никсом?!» Никс в ответ положил правую руку на сердце. «Неужели сердечный приступ?!» – Король умер. Да здравствует король! Ну, наверное, здравствовал, Игнис был королевским советником слишком долго, чтобы четко помнить, кто там на очереди после того, как пресеклась прямая линия Люцис Кэлумов. Все это было так далеко от текущих задач и потребностей: вытащить зелье и спасти всех, кого мог. – Никс, тебе лучше? Дождался в ответ кивка и повторил вопрос: – Где Гладио?! Что с ним?! – Пока ты был в отключке, прибежал, удостоверился в смерти Ноктиса и пошел делать харакири об какого-то Гильгамеша, – честно и многословно ответил Никс. – Что?! – не поверил Игнис. – Но… – он беспомощно перевел взгляд с одного лица на другое. – Промпто, почему ты его не остановил?! – Я? – пискнул Промпто и отступил на шаг. – Его?! Игнис осознал свою ошибку. – Локи, ну ты же разумный человек, почему его не остановил ты?! – Кто такие Гладио и Гильгамеш? – со всем возможным достоинством отозвался Локи, крепче перехватив винтовку. – Мои брат и дальний предок, – подала голос Ирис, стыдливо придерживая ладонью порванную на бедре юбку. – Гильгамеш – Щит первого короля. Тот, кто его победит, должен стать Щитом Истинного Короля Королей. Десятки людей входили в пещеру и не возвращались. Гладио вошел. Увидел. Победил. Но, – по ее грязным щекам текли слезы – она пыталась не поддаться истерике, – не защитил. Игнис практически физически чувствовал ее боль и слезы – она плакала, не разжимая строго и твердо сжатых губ. Сглотнул и, взяв ее за плечи, осторожно прижал к себе: Ирис потеряла и любимого, и брата. Через минуту она отстранилась, опустилась на колени и повторила слова Никса: – Король умер, да здравствует король! Все это начало беспокоить Игниса. Черт, наверное, у него действительно был где-то здравствующий король, который мог призвать бывшего слугу к ответу. Когда же и Промпто опустился на колени, Игнис, не выдержав, оглянулся. За спиной от края до края дымились пожираемые водой руины. Опять повернул голову прямо и встретился взглядом с шефом Локи, Равусом Нокс Флёре, братом Оракула и главнокомандующим нифльхеймской армии собственной персоной. Ладно, предположим, что Равус был королем. Конечно, в Тенебре был матриархат, так что, при рождении дочери, он тут же стал бы регентом, но сейчас Равус действительно был королем. Но королем Тенебре, не Люциса! Даже если Ноктис Люцис Кэлум и Лунафрейя Нокс Флёре сочлись браком, Лунафрейя умерла первой! К тому же мирный договор был отменен, как и последующие договоренности о прекращении огня, так что брак Лунафрейи и Ноктиса был всего лишь личной инициативой. Даже если… в любом случае, Лунафрейя никогда не была коронована в Люцисе, как и Ноктис в Тенебре. С другой стороны прав тот, на чьей стороне сила. А она у верховного главнокомандующего армией Нифльхейма была. А вот Люцис был капитулирующей стороной без столицы и армии, поэтому поддержать притязания своего короля, который где-то правил in absentia, сам того не зная, не мог. Но зато, наверное, хотя бы мог не поклониться Равусу. Поэтому Игнис стоял твердо. Если так уж хотел, на колени перед шефом мог плюхнуться Локи, чего тот, кстати, делать совершенно не собирался. – Убираемся отсюда. Срочно, – коротко приказал Игнис. – Что с гражданскими? Мы с Локи не встретили ни одного. – Эвакуированы по приказу первого секретаря, – быстро выпалил Промпто, нервно оглянувшись. – Как скажете, ваше величество, – хмыкнул Никс. – Что? – Я, – Никс на секунду замер, обернувшись и глядя на пустые руки Игниса, – потерял свою магию со смертью короля Региса. Промпто и Гладио потеряли свою со смертью короля Ноктиса. Игнис молча призвал на руку немного огня, демонстрируя, что его магия, магия, полученная от линии Люцис Кэлум, на месте. – Вот именно, – подтвердил Никс. – Приказывай, король. Все это не имело смысла. И с его магией действительно было что-то не так: словно кран, раньше едва приоткрытый, вывернули на полную: огонь еще не обжигал, нет, и Игнис все еще ни капли не боялся своей силы, но все же что-то было не так. Он медленно повернул руку и прищурился, инстинктивно заслонив глаза второй: на его пальце ярко сияла звезда. Кольцо Люциев. Расправив плечи, Равус шагнул к нему. – Как наследник Оракулов, я передаю тебе меч твоего отца. Игнис ожидал, что его изобьют. Но главнокомандующий Нифльхейма просто протянул ему клинок. Не выдержав, Игнис вновь оглянулся. За его спиной были только вода и руины – самая мертвая смерть. Он проигнорировал протянутое оружие и направился к мирно покачивающейся на волнах яхте. Остальные последовали за ним. – Так ты король, а? – хмыкнул Локи, криво улыбнувшись. – Не начинай, – попросил Игнис. – А ты – ниф, – подал голос Никс и вытащил клинок. – Ваше величество Игнис, по одному вашему слову… – По моему слову ты не тронешь его. У меня нет ненависти к нифам: одни убивали, другие – спасали. К тому же генерал-бригадир Локи находится в подчинении Равуса, а ты же не хочешь сражаться с всемогущим главнокомандующим всей нифльхеймской конницы и всей нифльхеймской рати? Внезапно с грубым электрическим треском ожил приемник в рубке, заставив Ирис вздрогнуть. «Главнокомандующий Флёре назван главным виновником катастрофы в Альтиссии и приговорен к казни. Лорд Равус Нокс Флёре занял верховный пост в имперской армии после беспорядков из-за провала мирных переговоров. Главной задачей верховного главнокомандующего было восстановление стабильности в Люцисе. Однако его кампания против Гидреи завершилась неудачей и привела к колоссальным потерям для империи и для всего региона». – Пиздец, – подытожил Локи. – Куда катится мир?! – Тьма, опутавшая весь мир, знаменует появление Короля Света, – отозвался Равус. – Моя сестра верила, что им должен был стать Ноктис Люцис Кэлум. Она заблуждалась: ублюдок Региса мертв. А сейчас мой бывший подчиненный Локи вытащил из широких штанин еще одного, нетронутого кольцом. Локи, где ты его вообще взял?! – Бывший подчиненный? – переспросил Локи, не отвечая на риторический вопрос. – Я приговорен к смертной казни. Вероятно, следующим главнокомандующим Нифльхейма станет Калиго Ульдорр, командующий пятым дивизионом гарнизона Люциса. – Не самый лучший в Эосе человек. Может быть, северному Даскаю стоит объединиться с Альсторскими топями и объявить о независимости? – Или вернуться в Нифльхейм? – мягко предложил Игнис. – Локи, ты сам видел, что случилось на базах. И если в империи действительно по пять тысяч магитехов на каждого человека… Я пойму, если ты захочешь защищать свой дом. – В моем доме нет ни одного демона. И его защищает Бесси. Равус вспомнил, что этот ниф, называющий его любовь к сестре неприличной и инфантильной, так называл свой многотонный магитех-механоид. – Он – последний наследник Дома Туммельт, – сказал он, стараясь уязвить бывшего подчиненного, – у него нет дома. – Есть, – парировал Игнис, подняв взгляд. – И если ты ему понравишься, то, возможно, когда-нибудь получишь приглашение. Но сейчас я вынужден просить тебя о помощи у утеса Тэлпар. Ночью к убаюканному качкой Игнису вновь во снах пришла синяя бездна. Посередине нигде стоял Нокт. Он был без меча, и его глаза больше не горели красным. – Я хотел спасти Луну от нифов и вернуть Кристалл. Думал, что это поможет, – застенчиво прошептал Нокт, пряча руки за спиной. – Думал, что я Истинный Король. И исчез. Игнис еще долго блуждал в молочно-белом тумане, который, не причиняя вреда, все же не пускал его к другу. Это было так похоже на кому, случившуюся с Ноктом десять с лишним лет назад: кричи – не докричишься. Его избегали. Все, что он мог сделать – продолжать быть рядом. *** Импровизированный спасательный отряд нашел Гладио в древних руинах, совершенно грязного и обросшего снаружи и посрамленного изнутри. – Гильгамеш говорил со мной. Люцис?! К черту все его устои! Победил недостойный! Он сказал, что я недостоин! И что даже достойный не смог бы спасти Истинного Короля! – Блядь, – тихо выругалась Ирис: она ведь до последнего надеялась, что, раз уж Гладио подвел Нокта, то, может быть, она сможет защитить Игги. – Ирис, язык! – тут же закричал ее брат. – Неужели этот хуеебучий нифский спермоотстойник научил тебя плохим словам?! – Одному, – поправив очки, вздохнул Игнис, – только одному, Гладио! Все остальные она сейчас узнала от старшего брата! И тут к Ирис вернулся голос. Вернулся так, что лучше бы нет. – И ты, – она взвизгнула от возмущения, – ты запрещал мне говорить «жопа»?! – Ирис, ты понимаешь… – заюлил Гладио, разведя руками. – Я же Щит… Локи встал поудобнее у стены и обратился во слух: попытки дурака оправдаться перед младшей сестренкой явно дали гордому нифу полную сатисфакцию. А та распалялась все больше и под конец крикнула, что Щит теперь она. Гладио крикнул в ответ, что у них больше нет короля. Нет магии. Игнис молча призвал немного огня рукой со все еще надетым на ней кольцом. – Ты – король! – в ужасе воскликнул Гладио. Однако через секунду тон его стал деловым: – Ты уже трахнул Никса, да? Чтобы он опять мог быть глефой. Давай свой член, я знаю правила. Гладио сделал шаг вперед, Игнис на тот же шаг отступил, выставив перед собой руки: однозначно, он хотел не здесь и не так. Внезапно между ним и наступающей горой мышц появился рассерженный вихрь, который ловко дал Гладио подножку и, когда тот растянулся на земле, направил ствол магитех-винтовки прямо в лицо: металл дула рассек шершавую, искусанную губу. – Ага, еще одна королевская шлюшка, – злая улыбка прорезала разбитый рот бывшего Щита. – Я сразу понял, что Игнис наложил на тебя лапу. Игги, у тебя плохой вкус на партнеров. – Просто дождись своей очереди, – сочувственно предложил Никс. – Я вон последнюю магию еще от короля Региса получал, но на королевский хер не бросаюсь. Мы для короля, а не король для нас. – Довольно, – холодно оборвал перепалку Игнис. – Мы здесь, чтобы вытащить тебя. *** Ночью к нему пришел Локи и долго и сочувственно молчал. – Прости, – тихо произнес Игнис. – Я не хотел вмешивать тебя в свои отношения с Гладио, перегруппировка произошла случайно. Впредь постараюсь лучше контролировать свою магию. – Нахер магию! – азартно отрезал Локи, энергично махнув винтовкой на предохранителе. – Я сам захотел врезать ему и врезал. Твоя магия ни при чем. – Как раз таки «при чем», – обхватил голову руками Игнис, – в этом и суть: ты хотел защитить меня, я хотел разделить с тобой свою силу. Эта связь так и работает. – Да уж, – хмыкнул не вполне убежденный Локи, – и с кем бы ты еще хотел установить связь? – Может быть, Никс, – задумчиво пробормотал Игнис. – Для него магия – это крылья. И я хочу дать ему крылья. Еще Ирис, я многого от нее хочу, и сам смущен своими желаниями. А с Промпто будет просто, небольшой трах по дружбе. Но вот Гладио… – Этот пережравший анаболиков бегемот? – вставил Локи. – Что он делал с Ноктом? – тихо спросил Игнис и вопросительно посмотрел Локи в глаза. – Ты же понимаешь, что магия не защищает от изнасилований?! Черт, Локи это еще как понимал. Не защищает ни от изнасилований, ни от переломов ребер и рук, ни от пули в бедро. – И мне не нравился этот дисбаланс власти между моим спокойным сонным Ноктом и наглой напористостью его Щита. Я замечал, что еще в Инсомнии Гладио любил таскать Нокта за грудки, но не придавал этому особого значения. Однако когда Инсомния пала, он, кажется, осмелел. И немного помешался на регулярных вливаниях магии. Это тоже может вызвать зависимость, как алкоголь или сигареты. Локи сел рядом на матрас и начал осторожно отцеплять сжатые пальцы Игниса от смятой ткани. – Это не твоя вина, знаешь? – Все, что происходит с Ноктом – моя вина, – убежденно произнес Игнис. Позже во сне пришел и Ноктис. Игнис думал, что они будут говорить о Гладио, тем более что Ноктис плакал. – Думал, что я – Истинный Король. Но оказалось, что ложный. Игнис, я не хотел никого обманывать, веришь?! Игнис еще как верил и проснулся в слезах. Долго смотрел на пляшущих по потолку солнечных зайчиков, а в ушах стоял голос Ноктиса. *** На следующий день Гладио просил семени, Ирис – короля, а Никс – крылья. Промпто же беспрестанно щелкал фотоаппаратом. Еще через три дня, услышав по радио сплетню от Кенни, что солнце и правда садится раньше обычного, Игнис собрал совет. Равус повторил повестку о том, что знамения сейчас одно другого страшней: грядет вечная ночь, и им нужен Король Света. Сила, еще более могущественная, чем мощь Шестерых. Сила, которая очистит мир светом Кристалла и глефами былых королей. Избранный получит эту силу только у своего трона и только ценою жизни. Своей жизни. Король Королей получит силу, чтобы разогнать тьму, но он заплатит за это кровью. Чтобы изгнать Узурпатора и вернуть дневной свет, Избранный должен отдать свою жизнь. Многие жертвовали всем во имя Короля, и Король должен пожертвовать собой ради всех. Каждое слово новоявленного Оракула падало в тяжелую тишину. Гладио выступил коротко: предложил Игнису вытащить голову из задницы и стать королем. Ирис недовольно покосилась на брата. – Игнис, если я могу помочь, хоть чем-нибудь, я в полном твоем распоряжении! – Да, чувак… король! – поддержал ее Промпто. – Мы все в твоем распоряжении, понимаешь?! Вернувший свои крылья Никс просто молча припал на одно колено. Совершенно не та армия, с которой Игнис мог выйти на Избранного Тьмы. В ночь он сбежал, взяв с собой Локи и попросив подготовить горный перевал к долгой, чертовски долгой осаде. – Если я справлюсь, твоя подготовка не понадобится. Если нет, то позаботьтесь вместе с Бесси о ребенке Ирис: колесо пророчества повернется на этом нерожденном. – А ты куда? – требовательно спросил Локи. – В Лесталлум. Жанна Лабрей… весь «Эксинерис Индастриз» разделил со мной силу: немного удачи, быстрое исцеление, нечувствительность к жару, возможность слышать, как поют трубы, перекачивая пар… Сейчас они – мой луч надежды. После успешных переговоров с инженерами о создании контура света, клетки, которая, получив всю энергию от метеорита, сможет сдержать само воплощение тьмы, заснувший в одном из мотелей, он опять встретил Нокта. Тот смеялся и танцевал среди белоснежных туманов. – Убежище Дорманет под Кикатрихским котлованом, Игнис! А пещера под Грейширским гротом?! А Фосио и Оксларет, понимаешь?! Игнис не понимал и только качал головой. – Даурелльские пещеры, ну! – азартно воскликнул Нокт и неожиданно продекламировал: Эти темницы — страшная тайна нашего рода. Мощью богов запечатаны были их двери, И жертву жизнью за жизнь – по закону природы – Принесла та, кто сильнее всех прочих верил. Оракул отдавала свою силу до края. Могли ли мы что-то отдать ей? Не знаю. Даже короля могут поднять на вилы... Все ли мы сделали, что было в наших силах? Я не сумел исполнить предназначенье. Пусть мое имя канет во мрак забвенья. – Вынужден извиниться, но все равно… – чтобы дать себе пару секунд на раздумья, Игнис потянулся поправить очки. – Ну же, Очкарик! – ликующее лицо Нокта возникло прямо перед ним и, обхватив ладонями его лицо, тот звонко чмокнул Игниса в нос. – «Я не сумел исполнить предназначенье»! Я не первый провалившийся король, понимаешь?! Я не ложный, просто неудавшееся воплощение! Было много королей в линии, и пророчество обещало, но воспользоваться этим шансом и стать Избранным мог только один, понимаешь? И никто из нас ста четырнадцати не виноват! Проснувшись, Игнис долго чувствовал руки Нокта на своих щеках и улыбался. Пусть даже он тоже ложное – неудавшееся – любое другое воплощение, но Нокт, кажется, только что дал ему надежду. Или хотя бы снял часть вины. А потом дверь мотеля открылась, пропуская Локи, Дом Туммельт. – Равус сказал, что ты должен погибнуть, – с порога поприветствовал он. – Такова судьба Истинного Короля, – бесстрастно отозвался Игнис. – Я все обдумал, и мне это не нравится, – упрямо произнес Локи, махнув для наглядности винтовкой. – Я по рождению и воспитанию из Нифльхейма, центральный округ Гралеи, и мне все это не ок. И не норм. Равус сказал, что ты должен погибнуть в битве с Ардином. Игнис бесстрастно смотрел в потолок, словно был уже наполовину мертв. – Я – простой генерал-бригадир, комендант горного перевала, и скажу просто: ты, Игнис, вольнонаемный люцианский гражданский, с которым я отстроил перевал, не трус. Я не знаю, что это за магия в вашем Люцисе, и как она работает, но сейчас с ней у тебя наибольший шанс уничтожить Ардина из всех, а значит, ты должен. Игнис молча отвернулся лицом к стене, чувствуя, что и Локи оказался Брутом. – Да, это опасно, – тоном «не считай, что тебе труднее это выслушать, чем мне это произнести» продолжил Локи. – Ты можешь вернуться как со щитом, так и на щите. Но я видел тебя в деле, то, как ты шел в шахту или сражался с демонами, ты ведь мог погибнуть. Все это был риск. И сейчас битва с Ардином – просто тоже еще один риск. Просто демон понаглее, а все прочие – потрусливее. Но я знаю тебя, Игнис, ты не отступишь, потому что ты не трус. Вставай, защитник горного перевала между северным Даскаем и Альсторской топью, у нас есть демон, чтобы завалить. – У нас? – Игнис впервые прямо посмотрел на друга. Тот стоял рядом с кроватью и протягивал ему гарнитуру. – От Жанны, она рассказал мне о твоем плане. Пойдем, мы с Бесси тебя прикроем, а команда «Эксинерис» будет поддерживать. – Мы? – тихо спросил Игнис, принимая вещь в руки. – Разумеется. Защитник горного перевала никогда не был трусом. Но и коменданта горного перевала никто не мог назвать трусом, даже он сам. Почти перед самым выходом Игнис, вскрикнув, схватился за голову и, покачнувшись, упал, разбивая колени. Нокт опять стоял перед ним, и за его спиной крыльями застыли в воздухе клинки-благословения древних королей. Его глаза горели алым. «Я планировал, Игнис. Планировал. А должен был быть уверен, что Избранный Тьмы падет. Оракул провозгласила это, и я должен был знать, что это правда. Нет ложных воплощений, есть только сомневающиеся. Я колебался, и в этом мой изъян, не позволивший исполнить пророчество: Король Королей так и остался неисполненным обещанием. Но не здесь. Не теперь. Я знаю это». Ему конец, Игнис это понял. А потом лицо Нокта распалось на части, поплыло, перецвели волосы: перед ним сидел Локи и встревожено водил перед носом ваткой с нашатырным спиртом. – Что с тобой? Ты в порядке? – Достаточно. Пойдем. *** Ардина прихватили на заброшенном складе на задворках промзоны. Поймать его стоило кончика правого уха, переломанных ребер и в хлам разбитой левой руки. Если бы не пятьдесят восемь тонн стали в Бесси, придавившей Ардина всем весом, полегли бы здесь оба. Но даже с такой солидной поддержкой пятидесяти восьми тонн стали и всей энергией, предоставленной «Эксинерисом», они смогли только временно задержать проклятого. И сейчас, глядя в древние, насмешливые, мудрые золотые глаза, Игнис чувствовал себя эфемерным, беспомощным, маленьким. – Так-так, что тут у нас. Забавный ублюдок, ты – не Король Королей и никогда не мог быть достоин. Что ты сделаешь? Убьешь меня? – подсвеченный решеткой из света, Ардин смеялся, захлебываясь черным ихором. – Но я бессмертен. А все, кто тебе дорог – нет. Только один мог стать сосудом для света, и он мертв, слышишь меня?! Игнис остро чувствовал правоту его слов. И словно через вату, через туман потянулся к главному рубильнику последней целой рукой: он выльет на Ардина всю накопленную «Эксинерис» мощь. Если повезет – сгорит тут же. Если нет, то останется жив и задержит, сколько сможет. – Локи, беги. Выше голову, друг. – Ни за что, – упрямо возразил тот, положив руку рядом и помогая. – За Нифльхейм. – И Люцис. Со скрежетом рубильник повернулся, затапливая безжалостным светом каждый сантиметр поверхности… но кольцо на пальце слепило сильней. Он провалился вниз, раздираемый болью. И даже обычно белый туман приобрел багровый оттенок и прилипал к лицу, цеплялся за одежду. Игнис пробирался через него, глубоко втягивая запах крови: наверное, в настоящем он умирал. И умрет здесь и сейчас: если Ноктис истинное воплощение, то его – ложное – может ожидать только смерть. Увидел крылья из стальных перьев и склонил колени в позе величайшего почтения: пусть Ноктис знает, что он не хотел. Со скрежетом монструозные клинки подались в стороны, закрывая от Игниса весь мир и являя тайное, скрытое под. Ноктис с горящими алыми глазами, похожий на верховного Астрала и хищную птицу, терзал какой-то черный куль. – Игнис… ты здесь? – голос Нокта был хриплым, словно тот забыл, как следует говорить. – Ты в порядке? Черт, ты же не должен был умирать… надеюсь, что ты просто спишь, ведь сон – это маленькая смерть! – Ноктис… ты – Истинный Король Света. – Да, – кивнул хищный бог, бывший когда-то его другом. – Король должен пожертвовать собой ради всех, понимаешь?! И я пожертвовал, все верно. Здесь и теперь, «на той стороне», я должен пронзить средоточие тьмы мечом. Клинок ослепительного света появился в руках Избранного Короля, Спасителя Звезды. Острием он упирался в центр лежащей под ним тьмы. – И не важно, кто из нас кого ждал, – тихо, почти дремотно продолжил Ноктис. – Спасибо, что отправил его ко мне. А теперь иди, для того, что будет дальше, ты слишком живой. Выше голову, мой… Но свет украл последние слова Спасителя Звезды своему Страннику. *** Через три дня Игнис покинул горный перевал между северным Даскаем и топями Альстор. Все ожидали, что Избранный Король Света шагнет в Альтиссию, но тот избрал восстанавливать котлован Кикатриха. Через три года он официально «вернулся» к Локи – восстановленный город вырос настолько, что «прирос» вначале к заброшенному форпосту охотников, а затем и к крепости на горном перевале. За эти годы он каждый вечер проходил так толком и не разделившие их несколько километров и помогал с садом, подшучивая, что на самом деле Синди вышла за пятидесятивосьмитонный разумный розовый магитех-механоид, а ниф был к нему просто приложением. Это было бы смешно, если бы Локи хотя бы пускали в ангар, когда Синди полировала Бесси. Комендант горного перевала отшучивался, спрашивая, пытается ли Ирис все еще защитить своего короля. Даже с таким животом. Это было бы смешно, если бы каждый раз она не вздыхала так горько и не плакала: этот Король Королей, чтоб ему провалиться, хорошо, мы перенесли в Кикатрих столицу, что же ему на месте никак не сидится?! Никс Ульрик понимал, что короля-странника следует принимать не только таким, какой он есть, но и когда он есть. Изначально он был против объединения королевских глеф с охотниками, но позже понял, что из бывших слуг с клинками крылья Игнис вернул только ему. Подопечные же Дэвида «Дейва» несли магию через одного. Не говоря уже о женщинах из «Эксинерис». Может быть, он немного ревновал. Промпто перенес свою долю приключений и испытаний с изумительным стоицизмом. Однако он больше никогда не возвращался ко двору черного короля, общаясь с миром только через стекло объектива своего фотоаппарата. На Равусе Нокс Флёре история оставила неизгладимый отпечаток: он так и не смирился ни с гибелью Лунафрейи за ложного короля, ни с выживанием Короля Света, за перепихон с «Эксинерис» получившего доступ к энергии мира. Игнис мог бы сказать, что пророчество сбылось до последней буквы: Оракул пала за Короля Королей, и тот ценой своей жизни уничтожил тьму мира… Но он сомневался. Ноктис же не сомневался ни капли. Завернутый в кокон души мира там, где история переходит в запретную тайну, он спал и видел город черного мрамора, полный солнечных лучей. Это и было его последней фантазией на века, но не больше.