"love yoo" кривым почерком

Юхён бежала со всех ног, надеясь успеть на поезд метро. Она опаздывает катастрофически, за что Шиён точно ругать будет. Хотя, в принципе, уже привыкнуть можно. С собой букет сентябринок, печенье овсяное и два стаканчика кофе. Латте и американо, как и положено. Если что, то она скажет, что опоздала из-за ожидания заказа. Юхён даже оделась максимально празднично — юбка клетчатая, короткая водолазка с принтом лапок и куртка джинсовая, чтобы холодно не было. И кеды, конечно, которые уже промокнуть успели из-за луж после вчерашнего ливня. Три часа после полудня. Юхён успела всю домашку сделать, чтобы спокойно провести субботу у Шиён и даже на ночёвку остаться. Звучит просто идеально. Подъём на четвёртый этаж, звонок в дверь и вот, Юхён стоит на пороге. Опоздала всего на двадцать три минуты. Шиён даже не хочет её прибить, только смотрит строго. — Ну… Там были пробки, — неловко улыбается Юхён. — Заходи, — тяжело вздыхает Шиён. Какие пробки, если она в метро ехала? Юхён заходит и отдаёт всё Шиён. Первым делом букет тянет, который за спиной прятала. Шиён, кажется, тронута. Улыбается широко и легко в щеку целует, говоря спасибо. Всё забирает из рук Юхён и на кухню несёт. Юхён же обувь снимает и идёт по холодному полу в носках с щенками, думая о том, что у Шиён опять морозилка. На кухне пахнет выпечкой и Юхён замечает пиццу на столе. Точно домашнюю, потому что она квадратная и немного неаккуратная. И Шиён рядом такая гордая, что это явно её творение. — Я не пробовала, но мы не отравимся, — заверяет она с улыбкой. Юхён верит. Слишком аппетитно выглядит пицца и слишком уверенна в себе Шиён. Ли говорит, что в спальне Юхён сюрприз ждёт. Только просит подождать немного. Забирает пиццу и еду от Юхён с собой, возится в комнате, пока Юхён в гостиной ждёт. Тут вещей Гахён почти не осталось, даже пустовато. Грустно от факта, что сёстры разъехались. Юхён знает, что для Шиён присутствие Гахён очень важно. Даже представить не может чувства сестёр сейчас, когда они вместе жить не будут ещё минимум четыре года. А, может, и всю следующую жизнь. — Прошу! — зовёт Шиён и дверь открывает. Юхён подходит ближе и слышит запах ванили с корицей. В комнате жалюзи закрыты и свечи горят, посреди кровати еда разложена и ноутбук с каким-то фильмом на паузе. — Ши, мы полгода празднуем? — поднимает брови Юхён. — Если тебе не нравится, то так и скажи, — дуется Шиён и дверь за ними закрывает. Она, кажется, волнуется сильно. Юхён совершенно не привыкла к такому. Она из праздников только Рождество и день рождения отмечает, поэтому просто не ожидала, что на всего-то два месяца отношений могут быть свечи и всё такое. — Я, если честно, никогда не отмечала такое, поэтому сделала всё вот так… — неловко говорит Шиён и волосы нервно поправляет. — Всё круто, — спешит заверить Юхён. Поворачивается к Шиён и щеки её в ладони берёт. — Я просто не ожидала, прости. Шиён улыбается слегка. Юхён нервничает сама. Она бы подобное не сделала. Что это значит для их отношений? Черт его знает, да и разницы нет. Лишний раз переживать Юхён устала уже. Шиён тянется вперёд и носом трётся о нос Юхён. Тот холодный и красный от смущения. Шиён же тёплая, цвета осеннего солнца и спелых оливок. Улыбается нежно, глаза жмурит как кошка довольная. Юхён думает, что большего ей не надо. Тянется за поцелуем коротким, оставляет свой вишнёвый бальзам на шиёновом мятном. И на душе невероятно спокойно. Шиён, оказывается, «Ходячий замок» для просмотра выбрала. Юхён от радости даже запищала. Сказала, что все аниме от «Гибли» готова пересмотреть сегодня. А дальше только уют и тепло. Пицца немного острая, но вкусная получилась. Пирожные от Юхён сладкие настолько, что липнет всё. А кофе привычно вкусный. Всё так, как надо. Половину фильма девушки восторженно пищат от ностальгии, едят и обсуждают красоту Софии и Хаула. Юхён говорит, что Шиён обязательно нужно стиль Хаула повторить. Она таким видом всех девушек завоюет. Под конец еда, которой немного осталось, перемещается на пол, а девушки лежат в обнимку и смотрят внимательно. Шиён часто кожу на руках Юхён щипает, а Юхён чувствует, что засыпает. Ей интересно и нравится всё, просто атмосфера настолько успокаивает. — Я всё детство была влюблена в Хаула, — бормочет Юхён. — Чувствую, что любовь возвращается. — Мне уже бояться, что он тебя уведёт? — смеётся Шиён. Юхён говорит, что глупости это. Её от Шиён теперь никак не отцепить, даже неодобрением семьи и завалами на учёбе. Чувства намного сильнее помех. Это ли люди называют любовью? Юхён не знает. В жизни чувства такого не испытывала к чужим людям, а представить не может. Думает, что даже если почувствует подобное когда-нибудь, то именно с Шиён. Если ещё не почувствовала. Шиён же в своих чувствах увереннее. Готова каждый час говорить о том, что любит. Показывать свою любовь, доказывать. Она только учится справляться с таким, а Юхён учится принимать подобное. И каждое действие между ними — любовь. Улыбки добрые в конце фильма, последний кусок пиццы на двоих, поцелуи с кофейной пеной на губах и объятия ленивые на краю кровати. — Как твои раны? — спрашивает Юхён тихо куда-то в шею Шиён. — Можешь посмотреть. Юхён хочет посмотреть. Не на раны больше, а на Шиён. Надеется синяков ужасных не увидеть, которые больно сердцу делают. Только мягкость кожи и родинки маленькие. И татуировки, конечно же. — А покажешь свои тату? — спрашивает Юхён смущённо. Знает же, что Шиён дразнить потом будет за любопытство. Шиён кивает только. Просит слезть с неё, что Юхён лениво делает, и свитер снимает. Юхён думает, что свет нужно включить, иначе она не увидит ничего. И вот, перед ней Шиён в освещении лампы. С кожей оливковой и нежной, пластырем большим на животе и щеками красными. В топе чёрном, который больше на спортивный похож. Кожи много закрывает и мешает виду. Шиён сидит по-турецки, пока Юхён садится напротив. Ким краснеет сильно и губы кусает. Смотрит на татуировку «S» в форме скрипичного ключа. Пальцами холодными её обводит, детали запоминает. В голове на первый план выходит желание поцеловать рисунок немедленно. Юхён так и делает. Пускает мурашки по телу и оставляет блеск от бальзама. Шиён терпеливо ждёт. Как натура для художницы сейчас. Только Юхён, скорее, не художница, а зрительница. Познает натуру через взгляд и касания, через поцелуи. На другом плече у Шиён родинки две. Юхён эту странную симметрию очаровательной находит. Следует к родинке на грудной клетке, оттуда к животу переходит. Там пластырь большой на левом боку и пирсинг в пупке. И ещё две родинки, что стремятся под штаны и топ спрятаться. У Юхён от количества деталей глаза разбегаются. Она смотрит на пирсинг внимательнее. Тот синий и маленький, необъяснимо привлекательный. Юхён не знала даже, что ей подобное нравится. Она наклоняется и целует Шиён в пупок. Потом в родинки две. Пальцами же следует по незаметной линии косых мышц. И по рёбрам, что почти скрыты топом. Юхён знает, что остальные две татуировки на спине остались. Просит Шиён повернуться и волосы убрать, чтобы лучше было видно. В глаза сразу бросается надпись на шее. «Рай там, где я». Юхён пальцами буквы обводит, перечитывает множество раз. Запоминает шрифт и размер, каждую деталь. Целует нежно и замирает возле шеи. Говорит тихо: — Рай правда там, где ты. Шиён глаза жмурит. Не знала, что такую простую процедуру перенести настолько сложно. Юхён почти ничего не делает, а уже с ума сводит. Особенно когда просит топ снять, потому что не видит последней татуировки. И Шиён снимает. Открывает вид на цифры римские, что с лопаток на ребра переходят. Немного дрожит, когда их холодом Юхён обводит. И снова поцелуи. Эти самые жгучие, потому что место такое. И потому что Юхён до этого много всего сделала. И, кажется, останавливаться не собирается. Она ладонями обводит спину Шиён. Все косточки, все мышцы. Считает родинки, которых оказывается семь. Восхищается красотой перед собой. Шиён как мраморная. Точно богиня, потому что красоты неимоверной. И нежная невероятно, мягкая. Юхён её хочет целовать, обнимать, любить и оберегать. Чувствует, что эмоции переполняют. Зовёт Шиён к себе. Просит повернуться, тянется через чужое плечо. Целует губы персиковые нежно, обнимает за талию. Шиён практически падает на Юхён. Ей вот так изворачиваться неудобно, поэтому она спешит всё тело к Юхён повернуть. Забывает, что из одежды на ней только штаны и носки. Юхён тоже не замечает. Хватается за челюсть Шиён, держит ближе к себе. Поцелуи не останавливает, боится контакт потерять. Шиён точно тогда исчезнет, потому что не может такое совершенство правдой быть. Шиён же тянется ближе. Напирает так, что медленно Юхён заставляет лечь на спину. Нависает сверху и инициативу берёт. Юхён кусается возмущённо и отстраняется. — Я хочу быть сверху, — шепчет настойчиво. Юхён когда-нибудь Шиён в могилу сведёт. У Ли даже руки дрожат. Она покорно слезает и рядом ложится, ожидая Юхён. А Юхён краской заливается. Шиён действительно по пояс без одежды. Не закрывается руками, не смущается. Лежит спокойно и ждёт, пока Юхён целовать её начнёт. А Юхён начнёт. Только не в губы. Она на бедра Шиён садится и наклоняется к шее. Поцелуи ведёт до ключиц и ниже. Поднимается обратно, иногда языком проводя, иногда кусая. Юхён следы синяков страшных на теле Шиён не нравились. Лучше она свои оставит, аккуратные и лиловые. Вдоль шеи и на ключницах, на плече без татуировки. Шиён не возмущается. Только дышит тяжело и пальцами за плечи Юхён держится. Чувствует, что с ума сходит. Как не сойти, если Юхён такая? Если она поцелуями ниже ведёт, доходя до груди. Набирает воздуха побольше, чтобы следующее пережить. Поднимается выше и, наконец, даёт себе время на то, чтобы рассмотреть. Шиён вся нежная. Даже её грудь маленькая с ореолами цвета персика. Юхён странной чувствует себя, но точно закончится, если не попробует Шиён срочно. Поцелуями от одной груди к другой. Пальцами по коже нежной, обводя окружности и проводя под, ребра цепляя. И языком по соскам, от чего Шиён стонет нежно, а Юхён теряет себя. Любовь это или страсть? Юхён изучить всю Шиён хочет, наслаждается ей. Но сильнее возбуждения восхищение и тепло в груди. И нежности столько, что ребра ломает. Юхён сейчас не думает. Она просто забывает себя в чувствах к Шиён. Бродит губами по ключицам, рёбрам, груди, животу. Места нетронутого не оставляет. Иногда до пятен малиновых доходит. Всё чаще стоны слышит сладкие, словно медовые. Шиён вся как мед. Сладкая, тёплая, точно из цветков акации. Юхён такими темпами сладкоежкой станет. Юхён такими темпами совсем потеряется в чувствах. А Шиён теряется в возбуждении. Её давно так не изучали. Искренне, с интересом, впервые. От этого ощущения сильнее и эмоции через край. Даже слезы подступают, потому что Юхён. Юхён уже в крови Шиён давно. В мозге засела, в сердце. Течет по венам, в мыслях оказывается, на кончиках пальцев чувствуется. Зелёными буквами на синем холсте шиёновой жизни. — Ю, я уже не могу, — мычит Шиён. Глаза жмурит и воздух ловит. Для неё не возбуждения много, а чувств. — Я… — Юхён теряется. Нависает сверху и смотрит растерянно. — Я не готова. Шиён спешит глаза открыть. Тянет Юхён на себя, обнимает тепло. Целует в макушку и заверяет, что всё хорошо. — Мы обе не готовы, — говорит тихо. Это отличается от их первого раза. Тогда страсть через край, интерес и возбуждение острое. Любовь же выглядит по-другому. Тут спокойствие, нежность и тепло. А они сейчас неспокойные. Юхён в чувствах теряется от нового, а Шиён в любви пропадает. У них ещё много времени впереди, спешить некуда и незачем. Поэтому Шиён надевает свитер и снова в объятия тянет. Предлагает посмотреть «Ведьмину службу доставки» и целует в щеку нежно. Юхён улыбается довольно и соглашается. Сначала они на кухню идут, чтобы кофе сварить. Юхён за плитой стоит, а Шиён весело танцует, чтобы тело размять. Такая домашняя и забавная. Только следы на теле напоминают о том, что Юхён делала несколько минут назад. Но слова Шиён говорит серьёзные. Обещает записать их на следующей неделе на анализы, чтобы ко всему готовыми быть. Ведь они уже далеко заходят, когда-нибудь и до секса дойдут. Для Юхён это смущающе. Она хочет, невероятно хочет, но боится немного. Сейчас всё ощущается сильнее. И времени у них больше, чтобы внимание друг на друга обратить. Обстановка слишком интимной и близкой выходит. Но в этом и есть доверие. Их отношения медленно подходят к той точке, когда можно будет друг другу открыться настолько. Юхён это пугает, радует, возбуждает. Она счастлива, что испытывает такое. Счастлива быть с Шиён. Марафон аниме в честь два месяца отношений кажется слишком хорошим. Они успевают два фильма посмотреть и обсудить детство, расплакаться от ностальгии и в объятьях утонуть. Так и засыпают в одежде уличной, забыв ноутбук выключить и убрать с пола тарелки и кружки. Шиён на спине лежит, а Юхён всем телом сверху. Так, что утром они друг от друга отлипнуть не могут. Юхён, как обычно, первая просыпается. Глаза еле открывает и соображает туго. Зевает и тянется всем телом, от чего Шиён под ней крякает. У Шиён всё тело затекло и вспотело, потому что Юхён тяжелее и теплее любого одеяла. Но, удивительно, что боль сквозь сон не чувствовалась, хотя рана на животе ещё не зажила. Юхён от возмущённого звука быстрее приходит в себя и слезает с Шиён. Садится на другой стороне кровати, комнату оглядывая. Бардак невероятный. Но об уборке можно позже подумать. Сейчас живот урчит от голода и хочется умыться поскорее. Поэтому Юхён в ванную идёт, пока Шиён продолжает сопеть. От собственной зубной щётки в квартире Шиён на душе тепло каждый раз. Юхён чувствует себя частью шиёновой жизни, что радует невероятно. В таких мелочах и проявляется близость. Юхён в зеркало смотрит на себя и думает, что засыпать в уличной одежде не стоило. Юбка вся помялась, а водолазка задралась и растянулась. Одни носки не пострадали. Приведя себя в порядок, Юхён пошла на кухню. У неё в планах приготовить кофе и омлет, чтобы от голода не умереть. Ну и, может, что-нибудь для Шиён, в качестве проявления заботы. Юхён взбивает яйца с молоком, сыпет специи туда и отправляет в сковородку. Кофе в турке нагревается и грозится убежать, но Юхён особого внимания не обращает. В самый последний момент посуду с плиты убирает, обжигаясь при этом. На сонную голову сложно жить, не то что готовить. Но Юхён кое-как справляется. Омлет даже не пригорает и не рвётся, лежит на тарелке вполне съедобным. И кофе вкусный, разве что горчит немного. К моменту, когда Юхён почти доедает свою порцию, выходит Шиён. Ворчит что-то под нос и тянется сонно. Обнимает Юхён со спины, почти роняя их на пол. — Доброе утро, — бурчит на ухо. Юхён отвечает ей с набитым ртом и глаза закрывает. Момент волшебным кажется. Даже солнце из-за осенних туч вылезло и небо голубым и тёплым делает. Шиён уходит в ванную, а Юхён решает убрать. Собирает в комнате всю посуду грязную и относит на кухню, чтобы помыть. Заканчивает как раз когда Ли готова к завтраку. Шиён благодарит Юхён и просит с ней посидеть, чтобы скучно не было. Юхён соглашается и телефон с собой берёт, чтобы ей тоже не было скучно. Переписывается с друзьями, которых теперь много стало. Фотографирует утреннюю Шиён украдкой, чтобы Боре прислать. Та в ответ смеётся и обещает использовать это в корыстных целях. Замечает засосы и шутит много, от чего Юхён смущается. Но Юхён чувствует себя хорошо. Многое готова отдать, чтобы проводить так каждое утро. Многое готова отдать, чтобы чаще быть с Шиён, чтобы видеть её такой настоящей. С волосами пушистыми, мешками под глазами, засосами яркими и следом от подушки на щеке. Без косметики, духов и одежды какой-то особенной. Просто человеком, в которого всё равно влюбляешься бесповоротно. Да, Юхён догадывается, что такое любовь. Это когда поцелуи со вкусом омлета и кофе, уборка после отдыха вчерашнего и смешные фото спящих друг друга в галерее. Шиён точно знает, что такое любовь. Когда в груди тепло от Юхён такой домашней, объятия нежные, комплименты хриплым голосом и последние минуты утра вместе в кровати. Она проводит Юхён только днём, когда уборка сделана, отдых по второму кругу пошёл, а на поцелуи уже сил нет. Обнимает на прощание и обещает, что таких маленьких годовщин у них сотни впереди. И Юхён ей верит всем сердцем.