Искры

Чужой Остров Свободы сменятся родной тёмной аллеей, и... Питеру нужно перевести дыхание. Дайте ему минутку. А лучше двадцать. Сердце бешено колотится в груди, рукой он всё ещё чувствует фантомное тепло другого Питера, которого он поддерживал, но реальность такова, что есть только эта аллея, в которой стоит чувак в спандексе, — один — и где-то на соседней улице орёт продавец еды. — Обычный такой денёк, в самом деле, — бормочет Питер себе под нос. — Я ведь профессионал. Надо собраться. Вот только всё произошедшее на самом деле такое... необъятное. Совершенно необъятное, и следующие из этого выводы никто из его окружения не сможет понять. Хотя... Хотя! Одежда и рюкзак висят там же, где он их и оставил — высоко на стене, надёжно закреплённые паутиной. Телефон тоже тут, и Питер подтверждает, что с ним сработал эффект Нарнии: он провёл в другой вселенной чуть больше дня, но здесь не прошло и минуты. Быстрый забег в поисковик подтверждает, что доктор Коннорс жив, — более того, был жив всё время после своего разрушительного похода по городу. Который всё же случился, но Коннорс потерял свои силы в процессе и был арестован, а несколько месяцев назад его перевели в учреждение с минимальной охраной, где он продолжает свои исследования и даже пишет научные работы. Парочку уже опубликовали. — Эффект бабочки? Питер быстренько набирает ещё одно имя и тут же смиренно выдыхает. Капитан Стейси всё ещё мёртв, и вся эта заварушка с Гарри тоже случилась. Боль укалывает почти привычно — как и всякий раз, когда Питер вспоминает о Гвен. Но укол этот куда слабее теперь, когда Питер помнит лицо другого Питера, мягкое, немного уставшее за годы геройства, но без следов въевшейся горечи. Лицо другого другого Питера он тоже помнит — такое молодое, такое открытое, полное гнева... Ему хорошо знакомы все эти чувства, но теперь они... не торопятся поднимать свои уродливые головы. И, вроде бы, не торопились уже давно. Питер справится. Он в этом уверен, — точно уверен — но хорошо, когда тебе об этом напоминают, да ещё и таким странным способом. Словно разговор со своим вторым «я». — Да, мы все справимся, — бормочет Питер. Но для начала... неплохо бы перекусить. Времени на еду после того, как они вышли из дома Нэда, не было, и паучий метаболизм требует своё. Питер стаскивает маску, прячет костюм под одеждой и выходит на улицу с полной уверенностью, что перехватит сэндвич и вернётся к патрулированию — нет, погодите, сначала слопает сэндвич, а потом ещё забежит домой и крепко обнимет тётю Мэй, а после уже вернётся к паутине... А потом он замечает в толпе знакомое лицо. Знакомое лицо, которое он видел и там, в другой вселенной, — только на этот раз на его обладателе футболка, куртка и лоферы, а не последний писк суперзлодейской моды. Питер сворачивает почти не думая, переходит улицу, не обращая внимания на рассерженные крики водителей, и останавливается прямо напротив Макса Диллона. — Эй, привет, это я, я просто... — Питер замолкает под чужим удивлённым взглядом. — Погоди... ты меня помнишь вообще? — А, так теперь ты со мной разговариваешь? — приподнимает брови Макс. — Что? Конечно, разговариваю, затем и улицу перешёл. Чтобы поговорить, — Питер поднимает руку в приветственном жесте. — Так что... привет? Оу, наверное, стоило сначала спросить: ты помнишь про параллельную вселенную и... — Тише, тише ты. Да, — Макс хватает Питера за руку и тянет в сторону, подальше от спешащих толп. — Помню я про другую вселенную. Я думал, это ты всё забыл. — Да как бы я... я ведь вернулся сколько... минут пять? Нет, десять. Ладно, полчаса назад. Примерно. Макс перестаёт хмуриться. — Ха. Значит, мы вернулись в тот же момент, в который исчезли. Как Алиса в Стране Чудес. — Именно! — Я как-то так и думал, судя по доктору Коннорсу, но уверен не был. Что ж, логично, потому что когда вернулся я, ты был весь такой «ррр», злобный арахнид. В чём... ладно, в чём винить тебя довольно сложно. — Голова кругом, — выдыхает Питер. — Похоже, мне нужно кое-что наверстать. Но я рад был тебя увидеть, Макс... — Джереми, — перебивает его Макс. — Что? Макс прижимает к лицу раскрытую ладонь и почти наигранно шепчет: — Я теперь Джереми. Нужно было как-то оставаться в тени. Чтоб начать всё с начала, все дела. И да, понимаю, звучит иронично с учётом всего моего... так сказать, яркого прошлого, но я, знаешь ли, работаю над собой. Питер недоумённо хмурится, на что Макс фыркает и продолжает: — После всего этого Электро-тура Максу Диллону нужен был перерывчик. Так что я теперь использую своё второе имя. — Погоди, — проговаривает Питер. — Тебя зовут Максвелл Джереми? — Вообще-то Джеремайя, но да, — Макс как ни в чём ни бывало выуживает из коробки, которую всё это время держал в руках, крошечный пончик, словно он только что не перевернул весь мир Питера без помощи всяких магических порталов и путешествий между измерениями. — Официально Джереми. Ты чот побледнел. Всё в порядке? Питеру нужна минутка. Или двадцать. Но у него нет столько времени, потому что Макс смотрит на него так, словно вот-вот спросит, не оставил ли Питер в другой вселенной свой мозг. — Эй, давай без наездов, — Макс переходит в защиту. — Я вернулся года три назад, и угадай, сколько раз пытался уничтожить город за это время? Ноль. Ноль раз. Я хорошенько разгрёб свою квартирку, нашёл новую работу подальше от «Оскорпа» и... в общем, живу потихоньку. Питер кивает. — Неплохо. — Неплохо? — усмехается Макс. — Я без сарказма! Это ведь и вправду неплохо! То есть хорошо. Ты молодец, — выдыхает Питер. — Правда. Макс чуть расслабляется, но ненамного. — Ты точно в порядке? — Пожалуй, — Питер поднимает взгляд к небу. Максвелл Джереми. Эм Джей. — Ну да, да, намёк понял. — Что за намёк? — уточняет Макс. Питер опускает взгляд и приподнимает уголок рта. Вымученная улыбка под чужим взглядом превращается в настоящую, а потом Питер ловко вытягивает из коробки Макса пончик, и тот охает. — То же мне, герой. — Мне бы не помешало послушать о том, что я тут пропустил, — ухмыляется Питер. — Ты сейчас занят? — Значит, занят ли я сейчас... — бормочет Макс. — Слушай, знаю, для тебя с момента спасения вселенной прошло пять минут, но для меня-то... погоди-погоди, а что именно ты вообще предлагаешь? — Я не совсем уверен, если честно, — медленно проговаривает Питер. — Но, может, ты сам догадаешься. Раз уж у меня такое приятное лицо. — Для белого, — добавляет Макс. Питер смеётся. — Точно. Если хочешь, могу ещё разок за это извиниться. Макс убирает коробку подальше — так, чтобы Питер до неё не дотянулся. — Ты ведь... не потому, что я теперь так классно выгляжу? — Можешь мне не верить, но я всегда считал тебя милым. — Даже когда я пытался тебя убить? Несколько раз? — Пффф. То прошло, что было. И вообще, как будто я не отвечал тебе тем же. Питер ширкает кроссовками об асфальт. Макс протяжно хмыкает. На этот раз он был жив всё то время, когда Питер ударился во все тяжкие, и видел, как он пытался вогнать себя в землю сразу после того, что случилось с Гвен. — Знаешь... — Питер распахивает глаза пошире; он давненько такого не проделывал, и Макс наверняка видит все его дурацкие приёмы насквозь, но, похоже, у него всё равно получается, потому что на его губах играет улыбка. — Можешь просто отказаться, и я пойду себе дальше, потому что дел у меня... — Эй-эй, вот не надо этого, — на лице Макса мелькает несколько выражений, — неуверенность, любопытство, осторожность... В конце концов, любопытство побеждает, и он произносит. — Давай-ка отыщем какое-нибудь тихое местечко и обо всём поговорим, ага? А там... глянем, как пойдёт? Питер и не заметил, когда успел так напрячься, но внутри него что-то расправляется, и он мысленно выдыхает. — Да, так и сделаем.