500 дней лета

После общения с Малфоем Гарри чувствовал себя как никогда паршиво. Словно его с головой макнули в протухшее болото и повозили там хорошенько. Парню отчаянно захотелось отвлечься, вернуться обратно в свой безопасный мирок, ощутить поддержку близких людей, может даже поговорить с кем-то по душам. Рон с Гермионой отметались сразу. Как минимум, на сегодня. Естественно, он же прогулял занятия и до вечера мотался неизвестно где, а это значило, что ему светили очередные нравоучения от друзей-старост, и повернуть беседу на нужную тему было бы нереально. Быстрым шагом Гарри пересек гостиную, игнорируя укоряющий взгляд Гермионы, и поднялся в спальню. Сейчас там никого не было, поэтому, ловко вытащив из чемодана небольшое зеркальце, гриффиндорец не таясь запрыгнул на кровать, запахнул полог, наложил заглушающее заклинание и позвал крёстного. — Гарри? — через пять секунд в замыленном осколке вместо его отражения проступило знакомое и такое горячо любимое лицо Сириуса. — Всё в порядке? — Да, просто… захотел поболтать. Знаешь, немного волнуюсь из-за экзаменов и… Они разговаривали до самой полуночи, взахлёб, без неловких молчаний и пауз. С Сириусом было легко, он всегда знал, что сказать, и какие подобрать слова. Будучи от природы экстравертом, мужчина непринужденно задавал легкомысленный тон беседе и, что важнее всего, умел разболтать замкнувшегося в себе подростка. Глядя на светящиеся глаза крёстного, который со смехом описывал, как и куда они с его отцом и Римусом ныкали шпоры перед своими СОВ, Гарри искренне смеялся. С сердца осыпалась тяжесть, гнетущие мысли уходили на задний план. И как он мог забыть про подарок Сириуса? Господи… если бы не эта аномалия, если бы в один из дней он в порыве злости не перевернул чемодан вверх дном, то и не нашел бы зеркальце. Зато теперь Гарри мог хоть каждый вечер видеться вживую с самым дорогим ему человеком. Но во время таких «созвонов» к горлу вечно подкатывал ком. Ведь Сириус всегда забывал, обречен был забывать, а Гарри безумно, чуть ли не до слёз жалел, что время, проведенное вместе, на утро сотрется у крёстного из памяти. Эти долгие вечерние беседы должны были облегчить жизнь им обоим, но по итогу, помогали только одному. Гарри всё на свете клял, что так по-свински закинул зеркальце на дно чемодана. Он должен был «звонить» крёстному чаще, должен был… а вместо этого лишь о себе и думал весь учебный год. Чёрт… Как только выберется из петли, он обязательно наверстает упущенное! Плевать на Дамблдора — он останется с Сириусом на лето, и пусть только попробуют его остановить!

***

— Поттер… пошли поговорим, — не успел Гарри сообразить, что к чему, его за локоть утянули в одну из пустующих классных комнат. Конечно же, это был Малфой. Ему стоило бы насторожиться, что слизеринца не было на завтраке, но Гарри наивно полагал, что тот постыдится высовываться из подземелий после вчерашнего. — Не наговорился еще? — волшебник презрительно покосился на криво застегнутый воротник рубашки и съехавшую набекрень мантию. — Что с тобой? Как будто корова пожевала. Малфой выглядел… крайне странно: бледно-серые глаза в расфокусе, взгляд то блуждал, то чрезмерно цепко застывал на его лице. — По ощущениям будто бы да. — Ну, и чего хотел? — Поттер… — шумный выдох донес до ноздрей хорошо узнаваемый запах. — Ты… пьян?! Малфой согласно закивал и тут же, потеряв равновесие, качнулся в сторону. Схватив блондина за плечо, Гарри заставил его сесть за одну из парт, а сам присел напротив. — Я… — Драко замешкался, будто набираясь сил для воспроизведения связных слов, — я должен тебе кое-что сказать… пока эффект не прошёл. — Ты — идиот, — подытожил Гарри, выглядя при этом слегка заинтригованным. — Не-не-не… слушай, — Драко шлепнул ладонями по столу. — Во-первых… во-первых, мне очень стыдно за свои слова. Я… знаю, ты мне не веришь, считаешь лицемером и дьяволом во плоти… но тем не менее… Извини. За всё. Просто иногда… Всегда… Так хочется тебя поддеть, и я… не слежу за языком. Извини… Во-вторых… я бы очень хотел помириться, — по виску скатилась струйка пота. Было заметно, что для стройной речи он прикладывает невероятные усилия. — Очень. Честно. Я тоже устал, но… Но из-за своей… В общем, не могу. Не мог. Сказать это вслух. — Поэтому решил напиться? — Поэтому реш… — запнувшись, вместо продолжения фразы Малфой покрутил ладонью, как бы подтверждая сказанное. — Да. Поэтому. А еще я прикинул, что… на пьяного злиться… сложнее. И… раздобыл бутыль огневиски, ну и… — Сколько же ты вылакал, дурачина? — Примерно треть. — Боже, — Гарри округлил глаза. Его самого с одной только рюмки развозило, и он даже вообразить не мог, каково сейчас Малфою. — Говорят, алкоголь… развязывает язык. Это, в общем… правда. — Где ты нашел в школе огневиски? — У… Снейпа в кладовке — тут лицо Драко приобрело еще более незнакомое и непривычное выражение. — Но так как… я вроде как… импровизировал. Не учел время и… В общем, пока я к бутылке прикладывался… Снейп меня поймал с поличным. И пришлось… пришлось притвориться, что я пьянее, чем выгляжу… и оглушить его, — он изобразил беспечную улыбку. Гарри растерянно хлопнул глазами, не совсем понимая, в какую из привычных категорий ему распределить этого нового, захмелевшего Малфоя. — По-моему, ты и не притворялся даже. В трезвом уме на учителей не нападают. — Сказал человек, убивший Амбридж. — Тебя где-то спрятать нужно, — Гарри пропустил шпильку мимо ушей. — А то, если найдет — мало не покажется. — Ммм… — слизеринец вдруг поёжился. — Что-то мне нехорошо, — он сделал несколько глубоких вздохов. — Знобит. Б-р-р-р. — Как давно это случилось? — Ч…час назад? Не знаю… Я долго искал тебя. — Так, пойдем-ка в больничное крыло, — вздохнув, Гарри потянул Драко за руку. — Мадам Помфри приведет тебя в чувство. Да и Снейп вряд ли туда сунется. Упрямо замотав головой, Драко спрятал лицо в ладонях. — Если ты не… против, я бы лучше перезапустил день. — Что значит «перезапустил»? — переспросил Гарри, чуя неладное. — Ты когда-нибудь умирал в этом… твоем дне сурка? — Бывало, — уклончиво ответил подросток. — Тогда знаешь, как оно… работает. В общем, я наверное… сказал всё, что… хотел. Поттер… серьезно… прости меня. Хорошо? Я правда не хочу быть… как ты сказал… мудаком. Это так херово… быть мудаком. Особенно, когда даже друзья… считают… мудаком. Я буду стараться. Увидимся завтра. Если хочешь… присоединяйся, — с трудом встав из-за парты, Драко побрел к окну. Черт бы его побрал, он серьезно? С одной стороны, в подобном суицидальном акте не было ничего ужасного, учитывая, что умереть здесь они не могли, но для Гарри сама идея смерти была чем-то отвращающим и жутким. В частности после прошлого года. Да и Малфой же искренне старался ради него. При том впервые. Если бы его оглушить… — Поттер… — остановившись у самого подоконника, Драко резко обернулся, — не смей. Я знаю, о… чем ты думаешь. Дай, пожалуйста, просто… А! — он крылом вскинул руку, спохватившись. В тот момент Гарри посетила невольная мысль, что пьяный Драко был очень презанятным зрелищем. — Что забыл! Я придумал своё одно условие. — И какое же? — Я не обзываю твоих… друзей, а ты… не держишь от меня секретов. Договорились, а? Пока Поттер не успел опомниться, Драко взмахом палочки разбил окно и с удивительной для своего состояния грациозностью вскарабкался на подоконник. Черт-черт-черт… Гарри прямо совсем не улыбалось доживать этот день, пока вся школа будет гудеть из-за самоубийства самопровозглашенного принца Слизерина. Хотя это наверное было бы любопытной сменой обстановки. Всяко Гермиона не заставит его зубрить шпоры в знак траура, и может быть Рона в честь такого события удастся вытащить на поле. Тьфу ты, он же ничем не лучше Малфоя с такими-то мыслями! Нащупав в кармане палочку, Гарри нервно сглотнул. — Остолбеней! В ту же секунду кинувшись к зияющему прогалу окна, он успел схватить качнувшегося вперед парня и потянул на себя. Неподвижный Драко мешком повалился на пол. Задумчиво закусив губу, Гарри стал прикидывать дальнейшие действия. Здесь его оставлять — не вариант, больничное крыло тоже уже не казалось разумной идеей, а вот Выручай-комната, пожалуй, в самый раз. Вынув из кармана сложенную мантию-невидимку (он теперь каждое утро брал ее с собой), Гарри наколдовал Вингардиум Левиоса и накрыл взмывшее в воздух тело. Только как же далеко теперь тащиться наверх!