Жареная картошка

Палящее солнце освещало Петербург и, казалось, буквально прожигало всё к хренам. Ну, Серёжу, каждые пять минут жалующегося на жару, точно. Олегу оставалось только устало закатывать глаза. Серёжа и Лера благополучно назначили его на роль водителя, и они ехали уже четыре часа кряду, но никто, кажется, не собирался с ним меняться. Они направлялись на дачу, потому что была самая середина лета — картошка сама себя не выкопает. Разумовский наконец заткнулся, найдя себе занятие. Он энергично дрыгался под Верку Сердючку, вызывая дикий ржач у Олега и закатанные глаза — у Макаровой. Багажник был забит едой, вещами (они собирались на дачу на два дня) и бумажной посудой. Наконец припарковавшись на участке, парни и Лера начали выгружать весь свой багаж, и у каждого было по две сумки точно. — Олеж, ну нахрена нам столько вещей?! — причитает Разумовский, закинув один из пакетов себе на плечо. — Помолчал бы! Тебе вообще достались самые лёгкие пакеты, — ворчит Лера, до этого что-то обсуждающая с Волковым, а Серёжа только продолжает ныть. — Серёж, — вздыхает Олег, подходя к парню и чмокая его в губы, — Представь: сейчас поработаем пару часиков, а потом пожарим картошечки с лучком, ммм... — Хорошо, — смягчается Серёжа, целуя Олега в плечо. * Волков ожидал, что пока он и Макарова будут работать, Разумовский ляжет на плед и будет греться на солнышке, но, то ли слова о предстоящей трапезе так повлияли на него, или ещё что-то, факт остаётся фактом: сейчас он вместе с Лерой выкапывает уже третий ряд картошки. Олег же пропалывал клубнику, поглядывая на ребят и смеясь, когда слышал Серёгино "Лера, блять!", когда девушка заряжала ему по руке лопатой. Они работали в огороде, по меньшей мере, три часа и изрядно устали, и, в конце концов, пришло время для еды. Их дачный домик был однокомнатый, как и полагается; несмотря на то, что он был довольно ветхий, они все равно души в нем не чаяли. Коридора там не было — сразу начиналась кухня, в которой стоял вечно гудящий холодильник с кучей магнитиков, обшарпанная газовая плита и стол. Спальня была довольно большая — в ней спокойно могли спать пять человек, на раскладушке, кровати и огромном диване. На пыльных полках стояли старые кассеты и потрепанные книжки русских классиков — Пушкин, Достоевский, Набоков и прочие. Олег стоял за плитой в чёрном галстуке, вытирая выступившие из глаз слезы от лука. Холодный пол в кухне приятно действовал на Волкова, ведь он даже не мог нормально соображать во время тридцатиградусной жары, прохлада разливалась по всему телу мужчины, остужая его голову. Вдруг к мужчине сзади прижалось чужое тело. — Олеж, тебе помочь? — промурылкал Серёжа на ухо Волкову, обнимая его за талию. — Не-а, — весело отзывается он, поворачиваясь к Разумовскому и целуя его в губы, — Ты таблетки пил сегодня? — Пил, пил, — закатывает глаза парень; уж слишком его бесит чрезмерная забота Олега о себе. — Ну, чего ты как бука, — надувает губы Волков, щелкая его по носу, — Всё в порядке? — Да, я со своим любимым и подругой на даче собираюсь есть жареную картошку, разве может что-то быть не в порядке? — искренне улыбается Серёжа, — По-моему у тебя что-то горит. — Блять! — Олег резко выключил уже начинающую дымиться картошку, — Кажется, кто-то будет есть угли... — Хэй, помочь мне не хотите?! — воскликнула вошедшая в хату Лера. Она была с ног до головы в поту, и даже короткие шорты и свободная футболка не спасали. Она поливала цветы в саду, когда Разумовский благополучно свалил от неё. — Я помогаю Олегу жарить картошку, — говорит он, указывая на сковородку. — Если щас не пойдёшь помогать мне поливать — отжарю тебя я, но в плохом смысле этого слова, — кричит девушка, и Серёжа со словами "понял — принял" выходит (или выбегает) из дома аккурат к огороду. Волков лишь тепло смеётся. Июль, невероятная жара, которая не даёт нормально функционировать, но пока он с Серёгой и Леркой, это всё уходит далеко на второй план. Он здесь, ребята здесь, а значит баланс вселенной не нарушен.