Перестать стесняться чувств

      Вот так оно обычно и происходит. Каждое утро, пробираясь к школе через щель в заборе, Курапика незаметно проскальзывает вдоль стены трехэтажного здания, безжалостно коря себя за трусость. Ведь чего бы то стоило, всего-то пройти мимо центральных ворот, затесавшись где-нибудь между парочкой высоких одноклассников, натянув посильнее шапку, да и скрыться за дверьми школьного входа, если бы только... Не безумно приставучий семиклассник, своим проворным взглядом умудряющийся найти парня среди любой толпы, будь то школьный коридор на длинной перемене, столовая или спортивный зал.       И вот уже пару недель этот настойчивый мальчишка упорно продолжал стоять у школьных ворот, пока крадущийся вдоль кустов Курапика незамеченным каждое утро проскальзывал в школу. Пусть это и было крайне удивительно, что его юный поклонник так и не смекнул за это время ждать прямо у дверей главного входа, но оно было и к лучшему. Так можно было спокойно, хотя бы утром, миновать коридоры, каждый день превращающиеся в лабиринты игры в прятки.       Оставив куртку в общей раздевалке и запрятав ее под яркий оранжевый пуховик какой-то девчонки, обрадованный еще одним успешным проникновением в школу Курапика направился вдоль лавочек к учебному блоку. И все было прекрасно-спокойно пока Леорио не опустил руку Курута на плечо, заставив того буквально подскочить на месте, обронив, резво оборачиваясь, закинутую на плечо сумку. Этот парень, в точности как Золдик, умел подкрасться тихо, а потом напугать так, что сердце в пятки уходило!        – Чего, тени своей боишься? – хохотнул Паладинайт, уворачиваясь от летящей в него сумки. Вот что за человек он такой?! Знает же прекрасно ситуацию и продолжает издеваться!        – Ничего я не боюсь!        – Ага! Киллууууа… – растягивая слова засмеялся парень. – Грустит бедненький, еще не вычислил как ты через зарез забор утром сигаешь!        – Хватит!       Курапика в миг покрылся красными пятнами на щеках, а проходящие мимо одноклассницы, скашивая на него свои взгляды, засмеялись. Сложно было не догадаться из-за чего именно. Спасибо Паладинайту! Весь коридор его имя услышал.       С самого начала учебного года никогда ранее не замеченный старшеклассниками белокурый малец будто бы когтями вцепился в их тихоню-отличника. С тех то пор и началось… Курапика стал самой обсуждаемой темой всего класса. И, если в начале все посмеивались только над таким пристальным вниманием стерегущего парня пацана, как после детального рассмотрения реакций Курута на это самое внимание, смех стал касаться уже непосредственно и самого парня.       – Сколько раз ты его отшивал? – не успокаивался посмеиваться Паладинайт, как ему в живот прилетел локоть. – Настырный же!       – Ну хватит! Я же сказал прекратить.       – Вот от того, что ты даже сейчас больше похож только если на возмущенного кролика, он твои слова всерьез и не воспринимает. – Лео увернулся от еще одного локтя, а затем, стукнув друга по плечу, побежал сквозь спешащих на уроки малышей, ловко их всех огибая. – У нас химия. Опоздаешь – ты труп. – улыбнулся он, подмигивая.       Вместе с Леорио невольные очевидцы интересного разговора поспешили вдоль раздевалки. И казалось, что непременно они все задержались здесь только чтобы в очередной раз посмеяться. Ведь как может одиннадцатиклассник так смущаться и краснеть при упоминании одного только имени? Курапика и сам бы все отдал, чтобы его дурацкое тело не реагировало так картинно, но все, что у него получалось, так в ответ на смешки либо их игнорировать, либо раздражаться. Ни то, ни другое ровным счетом толково не выходило. Его щеки заливались румянцем либо в пылу словесной перепалки, либо от услышанных фантазий одноклассников. Удивительно было, как сильно их интересовала его личная жизнь! И ведь по факту то той и совсем не было. Первое время он еще старался спорить, внемлить голосу разума, но затем махнул на них всех рукой, погрузившись в учебу. Ведь что было доказывать кому-то? Объяснять, что он не хочет ранить чувств Киллуа? Его бы сразу же тапками закидали!       Боковым зрением замечая направившуюся подавать звонок охранницу, Курапика уже было сорвался с места, проклиная попутно Паладинайта, как прямо за спиной услышал знакомый голос:       – Доброе утро, Пика!       – Я…– начал было блондин, как звук звонка отразился от толстых школьных стен, и он, сорвавшись с места, побежал по коридору. – Опаздываю!       Курапика, ни на мгновение ни задерживаясь, поспешил на урок, даже не посмотрев на по любому чересчур довольное лицо Золдика. Выражение его лица всегда становилось одинаково счастливым, стоило ему заметить объект своих ухаживаний близко. Вообще Курута, научившийся иногда ускользать из-под зорких глаз, замечал обыкновенно угрюмого Золдика, пристроившегося где-нибудь у стены и засунувшего руки в карманы. Он недовольно глядел на проходящих слишком близко учеников, закидывал ботинки на подоконники, усаживаясь спиной к стенкам, и слушал в наушниках музыку, никого и близко к себе не подпуская. В такие моменты он казался Курапике совсем уж не дружелюбным, коим становился всякий раз рядом с ним. Будто бы в мире существовало два Киллуа – один милый и улыбчивый, а другой противоположно хмурый и нелюдимый.       Как-то от нечего делать, копаясь в интернете по общим знакомым, Курапика обнаружил страницу парня. Практически пустая стенка с заблокированными для посторонних музыкой и видео и парой фотографий на аватарке – ничего примечательного. А затем через пару недель, боясь признаться себе, что специально, он снова открыл через знакомых его профиль и… – о чудо! – все вложения были доступны. Тогда-то он и узнал, что у одиночки Киллуа есть друг – подтверждение тому горы совместных фотографий, что с этим другом – Гоном – он так же весел, как и с ним, что он слушает те же группы и подписан на те же сообщества. И стало так приятно на душе, что, заметив свою довольную улыбку, Курапика смахнул вверх диалоговое окно мессенджера, более никогда страницу Киллуа не проверяя.       Резкое исчезновение прямо перед носом Золдика было больше похоже на побег, но являлось по своей сути лишь попыткой предотвратить неминуемое. За сорок секунд, перескакивая разом по две ступени, поднявшись на третий этаж, и пробежав до конца коридора, Курапика оказался перед нужным кабинетом. Учитель химии, стервозная молодая женщина, взглядом пригвоздила Курута к полу, красноречиво, с довольной алой улыбкой, захлопнув перед ним дверь. В ее понимании опоздания приравнивались к прогулу.       В щель закрывающейся двери, тяжело отдышивающийся Курапика успел заметить невинно пожимающего плечами Паладинайта, мелкие глаза которого вразрез с невинным выражением лица светились весельем.       – Черт! – отдышавшись, изрек опоздавший, натягивая сползший ремешок сумки выше на плечо.       На счет химии Курапика не переживал, его любимый урок, даже, если сегодня будет разобрана новая тема, выучить по учебнику не составит труда. Чуть труднее все же будет договориться переписать контрольную, если таковая так же будет написана именно сегодня, но, состроив пару раз милые глазки любящей молодых мальчиков женщине, да сказав пару комплиментов, с ней можно будет договориться и не о таком простом деле. Как-то Лео рассказывал, что химичка сама помогла тому переписать четвертную оценку, облокотившись руками о его парту и наманикюренным пальцем указывая на подсказки.       Сейчас же вопрос стоял лишь в том, где провести сорок минут свободного времени и не попасться на глаза директору. Желательно так же в максимальном удалении от кабинета седьмого класса во избежание случайных встреч. Ведь непременно же случится так, что Золдик нет, да и появится в коридоре, радаром ощущая поблизости объект воздыхания.       Вариантов было не так много: отсидеться в туалете, забраться по лестнице в укромный уголок под потолком или остаться стоять у класса, забравшись на подоконник у выпирающей в коридор стены. Все эти варианты были по-своему заманчивы, и выбор так неохотно клонился от одного к другому, что оставшийся в абсолютном одиночестве парень не заметил чужого приближения.       – Доброе утро, Пика! – теплые крепкие руки Киллуа резко обвили талию. – Я видел, как тебя выгнали. Значит ближайший урок ты свободен!       В районе пояса джинс почувствовалось давление. Щеки тут же покрылись розовыми пятнами, когда две проворные ладони, растопырив пальцы, притянули к себе ближе. И не понятно было то ли Золдик специально руку свою на ремень положил, то ли случайно его ладонь чуть ниже съехала. Но вот смотрел он сейчас так заинтересованно, что еще стыднее становилось, и точно уж никак предположение о случайности в голову не лезло.       – Почему ты не на уроке? – говоря что-то совершенно разумное и правильное, Курапика спешно вывернулся из объятий. – Я вот никогда не прогуливал.       – Дурак! А сейчас ты что делаешь? – светлая бровь тонкой змейкой поползла вверх, выражая явное превосходство.       Довольный Золдик, взглядом мазнув точно по чуть съехавшему в бок ремню, невинно сцепил за спиной руки, расплываясь в улыбке. И от его любопытного взгляда, по всему телу разливалось смущение. И разве можно вот так пошло пялиться?! Мальчишка же, а такой самоуверенный!       – Как ты уже заметил, меня выгнали. – Курапика, втянув в легкие побольше воздуха, махнул рукой куда-то за свою спину. – Иди на урок, Киллуа.       – Так откуда ты знаешь, что меня тоже не выгнали? – наперекор чужим словам, парень облокотился спиной о стенку, за запястье притягивая старшеклассника ближе. – И воообще ты со мной нормально не поздоровался…       Он вскинул голову вверх. И его лицо оказалось так опасно близко, что сердце от неожиданности пропустило удар. Его цепкие руки ухватились за края заправленной в штаны рубашки, распространяя через тонкую ткань свой холод. И вот сейчас нужно было отстраниться. Нужно было не разглядывать его голубые самые яркие из всех, что Курапика когда-либо видел, глаза. Нельзя было разрешать ему видеть свое смущение. Сбежать! И никогда больше не оставаться с ним рядом наедине… А не прикрывать глаза, заглушая разумные мысли, когда к лицу тянулись его мальчишечьи губы. К счастью! Когда его жаркое дыхание опалило распахнутые губы, послышались разносимые эхом по лестнице чьи-то шаги. В миг этот звук отрезвил сознание. Их ни в коем случае не должны заметить!       Срочно нужно было действовать. Не хватало, чтобы их все же застал в таком виде отлынивающими от уроков директор. Объяснительной точно было бы не миновать! А объяснительные в своей жизни Курапика еще никогда не писал и начинать не планировал.       Не дав тонким губам переступить отделявшую их друг от друга грань, Курапика, схватив семиклассника за руку, за пару шагов оказался вместе с ним у косяка возле окна. Оказавшись прижатым к груди, не растерявшийся Киллуа, обхватив крепко своего спасителя, прильнул как можно теснее к его телу, следом затаиваясь.       И наверняка он слышал и сбившееся дыхание, и тревожно стучащее в груди сердце, что готово было прямо тут заполнить до отказа кровью и ненавистные круглые щечки, и чувствительные уши, и что-то намного более серьезное! Черт! С последним Курапика бы совсем не хотел разбираться… Ведь каков был шанс, что мальчишка подумает будто бы такая реакция случилась лишь из-за страха быть обнаруженным, а не из-за него? И если так подумает, то будет совершенно прав! От одного понимания, что они вот-вот поцеловались ноги подгибались в коленях, и где-то в глубине души хотелось, чтобы он продолжил прямо тут.       Мысли путались. Курапика прижался горячей щекой к прохладной стене, пытаясь их поставить на место. Но прохлада помогала лишь сбавить жар от его касаний, никак не способствуя принятию разумных решений. Да и какие разумные решения, когда он чуть не позволил себя поцеловать?       Вслушавшись в шаги, Курапика попытался отвлечься. Поднявшийся на этаж человек, задержавшись на пару секунд у выхода с лестницы, направился прямо в их сторону. Возможность быть замеченными, возрастала пропорционально тому, как отмеряло ударами приближающиеся шаги сердце. А тут еще и взгляда коснулась торчащая сумка, и невольно старшеклассник притянул мальчишку ближе, пряча ее от случайного взора. Киллуа в ответ вытянулся, подбираясь, да и принялся дышать прямо в район шеи, заставляя стройные ряды мурашек разбегаться волнами по всему телу. И это его дыхание отдавалось в пояснице, спускалось к пальцам ног и поднималось по бедрам выше, задерживаясь в паху.       Киллуа, словно считывая случайную (случайную ли?) реакцию, прижился теснее, просовывая ногу прямо меж бедрами.       – Меня могут заметить, – пояснил свои действия мальчишка на ухо, и в этот миг вдруг стало так совершенно не важно кто подходит, что будь даже директор... Курапика вобрал полные легкие воздуха, втянув его тяжело, жарко, чувствуя приятный аромат чужого шампуня. Выдохнул. Еще пару секунд и все окончательно запутается. Пусть бы уже этот кто-то обнаружил их поскорее… И Киллуа бы отстранился.       Секунда, две, его долгий выдох, словно проверяющий границы дозволенного, дразнящий сильнее случайного.       Или пусть этот кто-то идет чуть-чуть медленнее…       Лишь на мгновение прикрытые глаза, и вот прямо перед ними, переступив границу скрывающего от посторонних взглядов закутка, предстал вовсе не директор. Одноклассник – Иуоо –ошеломленно оглядел их, останавливаясь и похоже пытаясь переварить резко поступившую информацию своим не слишком-то по мнению Курапики быстрым мозгом. Затуманившее тело наслаждение разбилось испугом. Представив, как его лицо выглядело со стороны, Курапика расцепил прижимающие Куллуа руки так быстро, как хватило реакции. Он просто не мог ТАК обнимать парня! Нет, даже не парня, мальчика!       – Мы.. – начал было оправдываться Курута, как отошедший от шока Иуоо, перебил:       – Воу! Так вот значит, как наш тихоня развлекается? Такой скромник! Вы ребятки-то развратом лучше бы дома занимались. А то глядишь, образ послушного мальчика-то уже разбился.       По мере своей речи и пропорционально наливающемуся смущению Курапики, пытающегося отстранить от себя Киллуа, одноклассник ободрялся. И не понятно было что он вообще здесь забыл. Главный прогульщик и по совместительству секс-символ всех старших классов. Стоило ему начать говорить – все девчонки роями вились у его парты. Если он даже придумает историю и правдоподобно ее расскажет, то часть слушателей поверят и без проверки доказательств, а в их с Киллуа случае, если хоть слово он об увиденном вымолит – их тут же поженят.       – Мы просто прятались. Ты неправильно…       – Пика, не отвечай ему. Где хотим там и стоим, его это не касается.       Игнорируя чужое присутствие, Золдик щекой прижался к пропускающей удары сердца груди.       – Киллуа, хватит!       – Ладно. – недовольный взгляд коснулся сначала серых испуганных глаз, а затем медленно обернулся к Иуоо. Золдик, недовольно поджав губы и переменяясь в лице, расцепил объятья и произнес тоном, которого ранее Курапика от него никогда не слышал. – Иди куда шел. – В этот момент он был похож на затаившегося и предупреждающе рычащего тигра.       Обстановка резко накалилась. Былое смущение как рукой сняло, когда Курапика с ужасом вспомнил, насколько Иуоо не любил смеющих противостоять ему людей.       Пару лет назад, когда все мальчишки класса еще не утвердили свои позиции и не утихомирили бушующие подростковые гормоны, Иуоо был главным заводилой. Любое неровно сказанное слово, лишь краем задевающее его самооценку, могло спровоцировать драку. К счастью, с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы Иуоо не среагировал на дерзость, но в его взгляде явственно пронеслась яростная искра.       – Мелкий, ты берега-то не путай. – с предупреждением произнес одноклассник, и Курапика уже хотел было взять ситуацию в свои руки, облегченно выдохнув, что времена «разборок» они все переросли, как нарушая все его планы к мирному разрешению конфликта, в лицо одноклассника прилетела набитая учебниками сумка.       – Я. не. мелкий. – по слогам выдал Золдик прежде, чем рука противника жесткой хваткой зафиксировала его горло.       – Извинился.       – Кх.. Отпусти. меня. – Киллуа обоими ладонями вцепился в удерживающую его кисть, попытавшись силой заставить ее разжаться. Вот только эта попытка вызвала лишь обратный эффект, и мальчишка сильнее закашлялся.       Совершенно невозможная даже в самой жуткой фантазии картина предстала перед глазами ошеломленно Курапики слишком четкой, чтобы являться одной лишь фантазией. Прямо перед его глазами его же одноклассник сжимал горло семикласснику на голову его ниже!       – Иуоо , прекрати! – отмерев, Курапика схватил ладонь Иуоо на шее мальчишки, пытаясь разжать его пальцы.       – Пусть извинится.       – Не. буду – плюнул тот прямо в лицо старшеклассника, и в этот момент Курута готов был самолично прижать его за горло к стене. Какого черта в такой ситуации делать столь абсурдные вещи?!       – Ты…– свирепея выдал противник, свободной рукой вытирая с щеки плевок. – Сука! – прорычал он, замахиваясь и целясь точно в живот парню, как в его челюсть со всей силы прилетел тяжелый кулак. Пришедшаяся по касательной к губам сила удара, пронзив старшеклассника неожиданной болью, заставила разжать сдерживающую Золдика руку.       – Я сказал ПРЕКРАТИ. – повторил Курута, а освобожденный из захвата Золдик, не успев толком отдышатся, стукнул противника.       В этот то момент и распахнулась дверь соседнего класса, открывая перед учительницей химии и частью одиннадцатого класса картину, на которой разукрашенный Иуоо, сжимающий разкорябанную кольцами Курапики щеку, отступил назад. В то время как лучший ученик класса, все еще сжимая причинившую вред руку, за волосы удерживал неестественно красного младшеклассника.       – Отставить! – строгий голос женщины, буквально парализовал устроившую драку троицу, а из класса роем послышались отдалённо доносящиеся до края сознания Курапики восклицания и перешептывания. – Все за мной к директору! – прозвучала самая страшная фраза. И на этом было все. Репутация, как и слава примерного отличника, ускользала с тянущих костяшек пальцев так же быстро, как проступала кровь на снесенных кольцами царапинах Иуоо. Конец.       – Нет, Курапика не причем!       – Даже слушать не буду. – непреклонно возразила учительница. Она прошла к раненному, осмотрев наливающиеся в ссадинах капли крови и вызвав из кабинета помощников, направила пострадавшего к врачу.       А дальше был директорский кабинет, вызванные с работы родители, их изумлённые, шокированные взгляды, множество сотен слов и стыд. Стыд заполняющий всю комнату, каждую клеточку тела, обращающийся волной после каждых произнесенных взрослыми нотаций. Они были правы. Правы во всем. Что можно было договорится словами, что не стоило лезть в драку, что придуманная Курута легенда совершенна глупа по своей сути.       Взрослые, словно радаром ощущали ложь, хмурились, удивлено-подавленно слушали, задавали наводящие вопросы, выводя всех троих на чистую воду, а затем, ближе к полудню успокоились. Будто бы, как и их дети, выдохлись, устали слушать без конца звенящие звонки, отмеряющие пропущенные уроки.       Вечером этого жуткого дня, закрывшись в своей комнате и выйдя к родителям только для ужина, Курапика иступлено глядел в учебники, пытаясь хоть сколько-нибудь сосредоточится на пропущенных занятиях и домашней работе, что учтиво, даже без просьбы, скинул Лео. Впрочем, стоило прочесть сообщение с заданиями и пройденными темами, от Паладинайта посыпались тонны вопросов, заставляя телефон разрываться вибрацией, и совсем скоро тот оказался отключен.       И без любопытства друга мыслей хватало. То, что случилось сегодня в коридоре было… самым неправильным за всю жизнь Курапики!       Киллуа… Его взгляд, его наглые руки, от которых голова кружилась даже сейчас, сводя с ума все чувства. И, если бы Киллуа был хоть чуточку старше, то тогда Курапика бы точно не смог противостоять ему. Но так! Так было неправильно! Совершенно неправильно, когда его макушка достаёт лишь до подбородка, смотреть на тонкие губы и желать, чтобы он поцеловал… А, если бы поцеловал, и Иуоо вышел раньше, все замечая? Было бы еще хуже…       Он бы рассказал все одноклассникам, а они уже давно не воспринимали его всерьез. Любой, совершенно любой бы парень из их класса уже давно бы отшил Золдика, или кого бы то не было еще. Не подобает же одиннадцатикласснику водится с семиклассником. Даже Леорио в этом был с ними солидарен, в самом начале завязывания странных отношений между ними выдав следующую мысль:        «Ты же не собираешься давать ему надежду, Пика? И не говори мне, что ты готов терпеть, пока ему шестнадцать не стукнет?» – спросил как-то, красноречиво выделяя слова, друг. Тогда Курапика лишь зарделся, что уши покраснели, да уткнулся в учебник, более ничего не слушая. Однако мысль в голове засела, и пораскинув мозгами, он принялся сторонится Золдика все больше, а былое внимание приносило за место потаенной радости, лишь беспокойство.       Киллуа же не сдавался. Он упорно, каждый день, искал Курапику, ждал его, здоровался, а иногда… по каким-то совершенно глупым праздникам из интернета дарил конфетки. И это было так чертовски мило! И все, абсолютно все, когда-то мечтали именно о таком! Курапика тоже когда-то мечтал делать что-то настолько романтичное, и даже представить не мог, что он будет получать такое внимание. А потому стеснялся. Стеснялся так сильно, что стоило ему заметить хоть один посторонний взгляд, как он сбегал под предлогом подготовки к урокам. Как рак красный возвращался в класс, выдерживая все смешки, и искренне считал, что сбивающееся в его присутствии дыхание лишь временное помутнение. Ведь не могло быть иначе. Все это была глупость, отвлекающая от предстоящих экзаменов.       И так и было. До сегодняшнего дня. До момента, когда он сам пожелал поддаться ему. До секунды, где он хотел остановить время, чтобы вернуться с Киллуа в момент почти состоявшегося поцелуя…       Курапика усмехнулся, лежа на подставленной под подбородок руке, глядя на расплывающиеся перед глазами строчки. Когда его мысли успели перейти грани разумного? Что случилось с простым «не хочу ранить его чувства»? Когда вдруг ему… понравился Киллуа? И почему его поцелуй с Киллуа волнует больше, чем размазанная щека Иуоо? А ведь из-за Киллуа его завтра ждет, наверное, самая неприятная перемена перед первым уроком, в которой непременно смех сменится в лучшем случае порицающими взглядами. О худшем даже думать не хотелось.       Вот как?! Как он вообще додумался его ударить?! Хватило же смелости!       Теперь из-за его смелости о тихой жизни можно было и совсем позабыть. Иуоо подпортит весь остаток учебного года, а обеспокоенные родители, точно испортят ближайшую неделю. Вспомнить только этот взгляд мамы, что изумленно глядела на защищающего его Киллуа. Ведь сел же рядом! А она точно о чем-то то и догадалась, так внимательно в его спину смотрела, когда старший братец его уводил. И это к слову, что о Киллуа Золдике из седьмого «Б» она никогда раньше не слышала…       Еще стыднее стало. С родителями как-то да и можно объясниться, с Лео тоже, а вот с одноклассниками, Иуоо, с директором и учителями! Как теперь химичке в глаза смотреть?! Как спокойно учиться, когда он сам всем рассказал, что драку первый начал. Золотой отличник, пример для подражания обжимался с младшеклассником посреди коридора, а затем врезал случайно заставшему эту сцену свидетелю. Непременно завтра вся школа будет шептаться лишь об этом…       Следующим утром натянувший сильнее на голову капюшон Курута, стараясь стать как можно более неприметным, шел прямо к главным воротам. Сегодня уже было совершенно не важно ждет ли его извечно терпеливый Золдик, он был куда меньшей проблемой чем то, что ожидало в классе.       – Эй, Пика! – прозвучал впереди его голос, и Курапика замедлил шаг. – Почему ты вчера соврал?! Я же рассказал, как все было!       Дорога до крыльца школы ознаменовалась молчанием. Курапика, не поведя и взглядом, ступал по протоптанной школьниками тропинке. Всю ночь с неба сыпались пушистые снежинки, и по утру вся земля покрылась высоким, пробирающимся в короткие ботики, снегом. Укрытые белым полотном школьный стадион, спортивная площадка, клумбы и даже дорожки еще не успели затоптаться спешащими по делам людьми, лишь кое-где изредка шаловливые следы путались от тропинки к тропинке, разрезая ровную гладь.       Киллуа, поравнявшись со старшеклассником, прокладывал себе путь по гладкому снегу самостоятельно. Узкая тропинка пропускала Курапику вперед и, чтобы иметь возможность разглядеть за глубоко задвинутым капюшоном хоть край его лица, приходилось торопиться, прыгая ботинками прямо в снег, закрывая глаза на промокшие носки, холодящие щиколотки.       – Пика, подожди, давай поговорим. – ни на секунду не отстав от Курапики, ступая на первую ступеньку крыльца, произнес Золдик. Он схватился за ускользающую вперед руку, резко потянув парня впереди на себя. – Не игнорируй меня. Просто ответь.       – Ну что тебе нужно? – прозвучало вымученно. Бессонная ночь за зажжённой настольной лампой над так и не выученными уроками закончилась поглощающим страхом наступления этого утра. Разгоняемые фантазий страхи рисовали варианты, где сплошь все одноклассники порицающе цокают, как только он появляется на пороге класса, где они все издеваются, глядя, как его щеки застилает румянец при упоминании Киллуа и где все показывают пальцем и шепчутся за спиной. И все это ждало за порогом школы, и совершено было не до Киллуа с его глупыми вопросами.       – Я хочу знать, что вчера было. – увидев наконец серые глаза, усыпанные полопавшимися красными венками сосудов, Киллуа потянул одиннадцатиклассника к перилам, своим телом перекрывая путь к двери. – Почему у тебя все глаза красные? Ты не спал?       – Я не в настроении с тобой разговаривать, Киллуа. – приметив на нижних ступеньках Леорио, Курута вывернулся из фиксирующих рук и оказался прямо напротив друга. – Привет, Лео.       – Привет!       – Я пойду к директору и еще раз все расскажу! Ты не должен был делать то, что не хотел!       Курапика, прикрыв глаза, выдохнул. Вокруг стало громко. Слишком громко. Подростки, заинтересованные словом «директор» начали оборачивается, удивленно глядя на Золдика, а затем следя за его взглядом утыкались прямо в меховой капюшон. Курапика спиной чувствовал их взгляды. Снова внимание. Снова он приковывает внимание.       – Если ты не объяснишь мне зачем это сделал!       Зачем он снова приковывает внимание? После вчерашнего… Разве ему все равно на их осуждающие взгляды? Разве не нужно сначала разобраться с тем, что уже заварили, а не воротить еще?!       – Пика, может ты поговоришь с ним? – негромко прошептал Лео.       – Нет, просто пойдем.       Развернувшись к двери, Курута, полностью игнорируя все произнесенные Киллуа слова, направился в школу. Сил отвечать не было. Не здесь. Не сейчас. Не при Леорио. Не при всех. Они и так привлекают слишком много взглядов.       Почему он это сделал? Почему защитил? Курапика и сам не знал. Точнее знал, но и самому себе не хотел признаваться, не то что Золдику. Не мог же он сказать всем, что они обнимались? От одних мыслях о тех объятьях голова начинала кружиться. Как бы он смог и слово вымолвить? Как мог бы сказать это при маме? Киллуа и правда совсем ничего не понимает?!       – Ответь мне. – чужая рука вновь схватила ладонь, в этот раз поднимая волну раздражения где-то с середины груди.       – Киллуа… Дай мне пройти.       Совсем рядом прошли два одноклассника, будто бы между собой бросая фразу: «Смотри-ка, голубки ссорятся. Жаль Иуоо их не успел разукрасить. Знали бы как…»       – Валите уже! – заглушая конец фразы, рыкнул Паладинайт.       Киллуа, получив секундное преимущество, сцепил ладонь блондина в своих руках, и виновато потупив голову уткнулся в его плечо лбом.       – Прости… Я знаю, что это моя вина.       Совсем рядом кто-то рассмеялся. Этот смех, неизвестно чей и чем вызванный, сорвал внутри Курапики последний сдерживающийся винтик. Над ними все смеялись. Снова. Только теперь еще и обрушались с желчью представляя, как Иуоо его бы лицо размазал. Так ведь они сказали уже в дверях? А ведь Иуоо еще не факт, что не размажет. И кто его… Киллуа защищать будет?! Или снова завтра свои глупые вопросы, крича перед всеми, задавать?!       – Прекрати! Сколько можно уже меня при всех позорить?! Да как же ты не понимаешь, что я старше тебя! – рыкнул Курапика, и, словно обернувшись темной гарпией, выдрал из ладоней свою руку, оставляя в зажатых руках пушистую варежку. Его голос, сорвавшийся на злобное рычание, заставил учеников обходить застывшую троицу стороной.       Золдик ошеломленно распахнув глаза, моргнул ими, и стоило Курапике договорить, он, бросив в старшеклассника его же варежку, произнес:       – Ты и правда дурак, Курапика.       Сжатая челюсть больно хрустнула, сорвавшись с зуба, когда опустивший плечи Золдик медленно развернувшись, одарил его разочарованным взглядом. Он исчез меж двух дверей, засунув руки в карманы куртки, а Леорио подбадривая опустил свою ладонь на плечо. Хотелось еще что-то крикнуть, разжать челюсть и достать из груди что-то страшное, заговорить о своем отвращении к всему, что было, но… слова, упираясь в зажавший горло ком, злобно сворачивались где-то в груди. Хотелось кричать, обливать грязью в отместку за себя, но из глаз, не спрашивая разрешения, ручьем потекли слезы. Выливаясь на холодные, морозные щеки они оставляли соленые, щипающие на ветру дорожки.       Он ушел… Наконец-то оставил в покое. Наконец-то не будет больше стыда. Наконец-то настанут спокойные будни, без издевок, взглядов. И без него…       Мимо шли школьники. Кто-то иногда поглядывал краем глаза на странную парочку у двери, а затем один пацаненок-младшеклассник толкнул Курапику в бок, забегая в двери, и тот сам не сознавая от чего именно издал сдавленный вой, прикусил губу, да сорвавшись с места, побежал подальше от школы.       – Успокоился?       Леорио пододвинул к другу упаковку дорогого горького шоколада. Эту пачку, что была припрятана его матерью для празднования предстоящего Нового Года, строго-настрого было запрещено открывать раньше, чем она окажется в подарке. Но, рассудив, что мать прикупила ее специально для любимого сына, младший Паландинайт на свой страх и риск решил воспользоваться подарком уже сейчас. Тем более вряд ли он потом будет так нужен.       – Она вкусная. – кивнул Леорио, усаживаясь прямо напротив опустившего чуть ли ни нос в чай друга.       Курапика недоверчиво поглядел на еще не вскрытую пленку, но, когда Лео, шустро разделив плитку на дольки, взял одну в рот, опустил похожую на пирамидку шоколадку себе на язык, следом скривившись. Не любил он горькое. Будто бы вкус этого утра попробовал.       – Что-то не очень. – под внимательным взглядом друга изрек гость, выпивший разом пол кружки, стараясь избавится от послевкусия.       – Знаю. Ты же горький не любишь.       – А чего тогда соврал, что вкусная?       – Ты же ему тоже соврал. – спокойно произнес Лео, заставляя Курапику застыть. Слишком неожиданно.       Повисла тишина. Секундная стрелка, громко стукая, бежала по циферблату, пока темные глаза изучающе следили за опустившейся на лицо блондинистой челкой.       – Я не врал.       – Чего ревел тогда, если не врал? Дай угадаю: лишнего наговорил? – качнул закинутой на колено ногой Паладинайт, пиная собеседника прямо в узкую штанину. – Да не лишнего, Пика… Просто он тебя смелее. Ты ему уже полгода ни отказать толком не можешь, ни ответить взаимностью. Тебе так удобно. И внимание есть, и при любом удобном случае все на него сваливаешь, будто бы здесь не причем. Потому-то над тобой все и смеются в классе. Не смеялись бы скажи ты им прямо, что встречаешься. Успокоились бы через пару дней.       На улице рассвело, озаряя комнату яркими лучами отразившегося от окна противоположного дома солнца. Курапика, спрятавшись от его света, привалился плечом к стене. Так его вид стал еще более замученным, и Паладинайт поджал свои губы, размешивая в кружке сахар. Он искренне считал, что друг поступил сегодня, как самый последний трус. Столько раз доказывать всем, что Киллуа слишком мал для отказа, и поступить с ним так жестоко. Признаться, Леорио был крайне удивлен поведением Киллуа. Будь он на его месте, наверное, начал бы кричать в ответ. Хотя черт его знает! Но Киллуа точно поступил благородно, в первую очередь по отношению к себе. Скажи он что-то, ответь, Курапика бы точно не остановился, наговорив глупостей еще больших.       – Звучит ужасно. – усмехнулся Курута, громко выдыхая. – Хочешь сказать я пользовался им?       – Без понятия. Только вот не говори, что каждый раз не ждал его? Стоило ему не появиться пару перемен, как тут же по сторонам башкой вертел. – вошел во вкус Леорио. Будь его воля он бы все выговорил другу, но благоразумно полагал, что слишком уж давить на Курапику не стоит. Не дай бог еще срастит, что второй день подряд школу прогуливает.       – Не вертел я ничего.       – Ага, не вертел. И я ничего не видел.       Серые глаза недовольно зыркнули на Паладинайта, и тот откинувшись на спинку стула, чуть склонил голову в бок.       – Так ты ответишь, что вчера было? Или придется узнавать из слухов?       – Даже не представляю, что ты можешь узнать из слухов, но… Кажется вчера мы с Киллуа чуть не поцеловались…       – Что? – брюнет, резко навалившись на стол, оказался в паре сантиметров от на удивление бледного лица Курапики. Раньше, стоило ему даже предположить что-то подобное, блондин заливался краской до самых ушей, а говорить более был не в состоянии.       – Я хотел поцеловаться с Киллуа. – под ошеломленным взглядом четче произнес Курута. – Но я не мог этого хотеть, Лео. По всем логическим заключениям не мог. Если бы я поцеловался с ним, что бы все сказали?       –Да все равно что бы все сказали, Пика! – хлопнув по столу и разливая воду из своей кружки, Паладинайт метнулся к другу. Тот под неожиданным напором широкого тела вжался в стену, испуганно отводя глаза. Оказаться так близко к Леорио было совсем иным нежили, чем стоять почти касаясь Золдика. В случае с последним все клеточки тела кричали о его близости, ощущая чуть ли не исходящую от него ауру, готовясь в любой момент обдать тело жаром, а оказаться прижатым к стенке Леорио было больше необычно и странно, нежели чем будоражаще-волнительно. – Ты правда думаешь, что скрывать вы это не сможете? Конечно целоваться в школе с тобой трусишкой верх абсурда, но ты правда считаешь, что начни вы встречаться Киллуа продолжил бы так к тебе приставать?       – Но ты же сам говорил, что ему даже шестнадцати нет.       Леорио закатил глаза.       – Правда? Я не заметил, Пика. Спасибо, что напомнил.       – Я серьезно! Ты сам так говорил.       – А ты у нас мялся полгода, а потом сразу же в трусы к нему лезть собрался?       Вот теперь круглые щеки налились кровью, а мозг подкинул воспоминания о вчерашней просунутой меж бедер ноге. И что-то подсказывало Курапике, что захотел бы чего-либо Киллуа, он не смог бы ему возразить. Он вообще уже вот-вот ничего и не сможет возразить, понаслушавшись Леорио. А ведь может и правда… Может стоит поступить глупо? Ведь что может быть еще хуже, если наверняка уже все думают, что они встречаются. Хуже быть засмеянным за то, что водишься с семиклассником и не быть с ним, чем в действительности встречаться.       – Значит собрался, да? – расценил долгое молчание друг по-своему. Лео рассмеялся. – Вот от тебя точно такого не ожидал!       – А от него? – этот вопрос вырвался раньше, чем Курута успел сообразить, что ляпнул.       – А вот от него всего что угодно, можно ожидать. – Паладинайт бросил взгляд на часы и быстро похватал со стола кружки. – Вот так-то лучше, Пика. Нечего себе мозг ерундой пудрить. Хотел и чуть не поцеловались! Хотел, значит надо было целовать. Через пятнадцать минут урок начнется, а у меня родоки в любой момент из магазина приедут. Сегодня же суббота. Так что быстро собирайся и побежали!       Стало легче. Удивительно, как легко оказалось представить их с Киллуа встречающимися. Фантазия, тут же активизировавшись, начала строить милые картинки, где Киллуа идет рядом с ним и рассказывает о чем-то, как он пересказывает клип группы «***», что недавно добавил на свою страничку (и даже не спрашивайте откуда он об этом знал! Знал и все тут), ведь Курапике он тоже понравился. А еще с удовольствием порасспрашивал бы о фотографиях с моря. Какое оно это море? Какого бывать за границей? Наверняка у Киллуа была богатая семья, раз они смогли себе позволить нечто подобное. Сам Курапика же всего пару раз выбирался из города в соседние городки-поменьше, и сказать, что они его чем-то впечатлили, было бы – соврать. Невероятно хотелось послушать впечатление человека, что бывал где-то в лучшем месте. Да и вообще, ему, черт возьми, хотелось узнать Киллуа! Не зря же он наизусть чуть ли не выучил его страничку. Да и Леорио был прав говоря, что он сам следил за Киллуа не меньше, чем он за ним! Вот только внимание Золдика было куда более явным.       Насухо вытерев вымытые после чая кружки, Курута, подгоняемый другом, запрыгнул в ботинки с курткой да помчался вместе с ним в школу. Пусть в душе еще было беспокойство за реакцию Иуоо и одноклассников, но вдруг, приняв наконец ситуацию и решив ответить Киллуа на чувства, принять их смех и осуждение оказалось проще. Ведь правда, что они ему сделают? Засмеют – уже смеют. Попытаются лицо разукрасить – так это из-за Иуоо, не умеющего нормально на вспыльчивых подростков реагировать. Все, чего Курапика так сильно боялся, было в его жизни уже. Так и какая разница встречайся они с Киллуа или нет?       Из мыслей выбила распахнувшаяся перед носом школьная дверь. Ну вот. Бежать было некуда. Взгляд коснулся перил крыльца, где час назад Киллуа всего-то хотел сделать что-либо, чтобы ему стало лучше! Глупо, но осознание этого дошло только сейчас. Может он и правда дурак? Или трус, как сказал Лео? Скорее всего и то и другое.       Теперь, вспомнив его брошенный перед уходом взгляд, Курапика вновь, слишком часто за последние дни, ощутил стыд. Он поступил не честно, не правильно. Хотя какой он правильный? Да и нужно ли вообще быть правильным, если желаешь другого?       Лео, остановившись между дверьми, обернулся.       – Идем. Все ок будет. Если боишься, могу пару дней до дому тебя попровожать. – протянул он руку.       – Что я девчонка что ли, чтобы провожать меня? – усмехнулся.       Точно. У него есть Лео. Самый лучший друг.       Похлопав Курапику по плечу, Леорио уверенно завернул за угол кабинета и первым оказался в классе. Одноклассники о чем-то негромко общались, по большей части усиленно штудируя учебник. Точно! Контрольная! Из-за всей этой суматохи все напрочь из головы повылетало. Затаившаяся подавленная разумом тревога за сегодняшний день резко перекочевала с плоскости одноклассников в плоскость уроков. Ускорив шаг, под лишь парой внимательных взглядов, Курута опустился на место и отыскав учебник, погрузился в чтение. И пусть он прекрасно знал все пройденные темы, он просто не мог позволить себе накосячить еще раз. Лео опустился рядом, облокотившись бедрами о парту, и, скрестив на груди руки, взирал на весь класс, будто бы отгораживая от всех. Это было немного слишком, но… Курапика был признателен ему.       Отзвенел звонок, прошла контрольная, оказавшаяся даже еще более легкой, чем ожидалось. Пятерка была обеспечена, а потому и настроение поползло в гору. Математичка, как обычно, мило ему улыбнулась, принимая из рук исписанные ровным почерком листы. Может и правда все было не так страшно, как представлялось ночью? Не зря же говорят, что утро вечера мудренее?       Затем была физика и история. И вроде даже не было никаких смешков, или просто Лео отвлекал разговорами и их не было слышно, но на душе становилось спокойнее. Вот только… Киллуа как сквозь землю провалился. Его выбеленная макушка ни разу не мелькнула на переменах, а потом его не было и в столовой, где обычно от Золдика Курапике прохода не было. И спокойствие сменилось тревогой. Действительно он наговорил что-то настолько Киллуа задевшее? А потом вспомнились точные формулировки, и низко склонив голову над едой, Курапика принялся бесцельно ковыряться в ней вилкой. Позорить. Вот то слово, за которое придется просить прощения.       – Эй, Курапика, пойдем выйдем.       Иуоо поймал запястье выходящего из спортивной раздевалки парня. Витающий в мыслях Курапика, от его голоса дернулся, огляделся по сторонам – никого, он выходил последним.       – Да не трясись ты. Не хочешь выходить – ладно. Тут вроде никого. – Иуоо выдохнул, а затем, отпустив его руку, облокотился спиной о стену, глядя в потолок. – Ты в общем, не думай ничего. Я никому не сказал, что случилось.       – Оу… Хорошо.       – И… спасибо, что вчера прикрыл. – видно было, что слова ему давались тяжело. – Но ты все же своему… этому… объясни, что к чему. – произнес Иуоо, а Курапика только и смотрел на него удивленными глазами, не зная, что и ответить. Не ожидал он таких слов от этого парня. С первого взгляда казалось, что в нем и совсем не могло быть сочувствия к сложившейся вчера ситуации. Ведь что бы не растрещать всем, как они обнимались? Или этот поступок был лишь широким жестом на опущенную перед директором деталь руки на шее Киллуа? Впрочем, было не так важно. Главное все и правда было нормально, как и говорил Лео.       Из спортзала выбежала одноклассница с распущенными волосами, явно позабыв прихватить с собой резинку. Физрук всегда сильно ругался на девчонок, приходи они растрепанные, как он же и выражался. Иуоо, оторвавшись от стенки, под ее взглядом отошел на пару шагов.       – В общем это все. – произнёс он и Курапика кивнул. Из зала уже доносился голос физрука, озвучивающий список.       – Курута? – прозвучала его фамилия.       – Он здесь, в раздевалке. – ответил Леорио, и в который раз мысленно Курапика воспел ему благодарность.       Уроки закончились, накопив за плечами целую стопку не выполненной за прошедшие дни домашней работы. Учеба должна была отнять весь оставшийся вечер, но сегодня Курапику нисколько это не печалило. С одноклассниками все обошлось, Иуоо оказался вполне нормальным парнем, долгов по учебе он не накопил, и даже Киллуа наверняка отойдет к понедельнику, как обычно встречая его у школьных ворот.       В приподнятом настроении ступая по узким дорожкам к дому, Курапика принял решение больше не бегать от его назойливого поклонника. И это решение воодушевляло не меньше предстоящих новогодних каникул. Ведь сколько возможностей перед ними откроется! Можно ходить на свидания, гулять или просто зависать по домам… С последним правда были небольшие проблемы… как объяснить родителям, как они с Киллуа подружились, Курапика понятия не имел. Но, если вдруг у них все же хоть что-то получится, то непременно и родителям соврать что-то не составит труда. Боже! Это Киллуа так на него влияет?       Выходные прошли в ожидании. И в очередном изучении его странички. Теперь, почувствовав полное право копаться по записям своего почти что парня, Курапика перед сном включал его плей-лист и по долгу заслушивался треками, ощущая себя влюбленным по уши. Будто после тех слов Леорио, а затем Иуоо, назвавшего Киллуа его «этим», где-то внутри сорвало закрытый на замок крючок. Подумаешь пять лет разницы. У его родителей и то больше! Если ему хочется попробовать быть с Киллуа… Нужно пробовать, ведь если не сейчас, то больше не выйдет. А даже, если не получится, то осталось всего полгода, и они никогда больше не встретятся. Впрочем, о таком исходе Курапика предпочитал не думать. Он вообще предпочитал, как можно меньше фантазировать, чтобы не составить не верный образ, как писали во всех пабликах для девчонок. Представлял только их встречу в понедельник, как он сам первый улыбнется и заговорит, не обращая внимания ни на кого вокруг.       Вот только у понедельника на Курапику были совсем иные планы. Воодушевленно подходя к школе, Курута во все глаза высматривал ярко голубую шапку Золдика, подсвечивающую его макушку в толпе. Ее нигде не было. Остановившись у ворот, немного растерянно оглядев стягивающихся к школе учеников, Курапика, засунув нос под край теплого шарфа, остановился под фонарём, на том самом месте, где обыкновенно ждал его Киллуа. Оказалось, неподвижно стоять на морозе холодно, а когда на тебя взирают проходящие мимо подростки, так максимально не уютно. И как он умудрялся стоять тут каждый день, а потом мило улыбаться?       Мимо проходили одноклассники, они внимательно глядели на парня, освещаемого белым искусственным светом, а Курапика с каждой секундой все больше склонял вниз голову, предчувствуя обреченность этой затеи. Может Киллуа решил ему отомстить за прошлые разы и вбежал в школу через кусты? Или сделал вид, что не заметил и прошел мимо, все же обидевшись на их последний разговор? И чем больше Курапика думал о сказанных им словах, тем ужаснее они ему казались.        – Пика, привет! – раздалось совсем близко, и спрятавший нос в шарф парень оторвал от ботинок взгляд. Рядом, в паре шагов стояла одноклассница. Да! Такими темпами он мог и слона прошедшего мимо не заметить, не то что невысокого мальчишку. – Чего стоишь? Опоздаешь.       – Да ничего. – тряхнув головой, Курапика оторвался от фонаря.       – Пойдем! – улыбнулась девушка, уводя одноклассника за собой.       С того момента все пошло не по плану. Киллуа не появился и на переменах. И с каждым звонком Курапика, под сочувствующим взглядом Лео, блуждал по коридорам, надеясь хоть случайно пересечься с седьмым классом. И ничего. Пару раз ему казалось, что якобы он видел одноклассников Золдика, но, сказать честно, толком он не помнил кто именно являлся его одноклассниками. А потому, что есть сил подбадривая себя, продолжал искать того самого парня, свет на котором в действительности сошелся клином.       – Да его вообще в школе нет. – выдал под конец уроков Паладинайнт, застегивая новенький пуховик. – Может заболел? Или прогулял? А ты убиваешься. Попробуй завтра.       И Курапика попробовал. Второй раз стоять у ворот он конечно не стал, но вот на лавке в раздевалке просидел до самого звонка, раздражая переодевающихся учеников своим скучающим видом. И пусть снаружи он и выглядел скучающим, внутри сердце неприятно тянуло с каждой секундой все больнее. Уже сотню раз пожалев о своих словах, Курапика лишь надеялся, что эти слова не станут последними, что Киллуа позволит ему сказать. Вдруг встретившись с ним, он и взгляда не захочет бросить, не то что как раньше попытаться обнять… Как он вообще мог не ценить этого? Как мог так нагло убегать и скрываться? Как у Киллуа хватило сил выдержать это? Он всего два дня сидит в его ожидании на глазах у всех, а ему уже до безумия неловко!       Теперь, зная какого это, Курапика бы, наверное, раньше зауважал смелость Киллуа. Он таким не был. И вряд ли бы что-то поменял в прошлом. Ему до сих пор было до жути страшно, что скажут или подумают те, что сейчас проходили мимо.       Звонок выбил его из мыслей. Людей вокруг поубавилось. Пришлось идти на уроки. Видимо Киллуа и правда не было в школе… В этот раз он уж точно не смог бы пройти незамеченным. Стало неприятно. Весь урок, ничего не слушая и не записывая, Курапика тревожно стучал ручкой по тетради, оставляя на ее белых листах размазанные ладонью кляксы. Объяснение новой темы по геометрии никак не хотело доходить до его восприятия, уступая место куда более волнующим душу вопросам. Что могло случится с Киллуа? Правда он заболел? Если заболел то, когда придет в школу? А когда придет… Захочет ли с ним говорить? Еще и каникулы! Если до каникул он не вернется? Что делать тогда?       Путающиеся мысли заставили голову кружиться. Курапика подпер ее ладонью и с тяжелым сердцем посмотрел в начавшее светлеть над крышами домов небо. И тут вдруг пришла в голову такая простая и банальная мысль, что он, схватив телефон с края парты, спрятался от учительницы за спиной впереди сидящего, да поразился как раньше до этого не додумался. Можно же было ему написать! Открыв в истории браузера вкладку с сохраненной семиклассником музыкой, Курута ткнул пальцем в иконку профиля. Повисла загрузка. Предательская сеть раздражающе отвалилась в самое неподходящее время. В надежде получить ответ быстрее указательный палец пару раз постучал по экрану, но результата не последовало. Страничка ни в какую не хотела прогружаться, в конце концов выдав ошибку. Следующие пару попыток так же не обвенчались успехом, и словно высиживая остаток урока на гвоздях, Курапика, скинув все с парты в сумку, сорвался с места стоило математичке кивнуть.       Словно по волшебству в коридоре профиль загрузился чуть ли не со скоростью света. Напротив основной фотографии высветилась надпись «был семь минут назад». Это было странно. Обычно Киллуа был в сети только вечерами и то не очень то и часто. Курапика листнул страницу ниже уже собираясь нажать на сообщения, как заметил край всплывшей фотографии с горящим оповещением «новое». Открывшееся фото представляло собой запечатленный локоть с вставленным под пластырь катетером.       – Это что? – над ухом прозвучал голос Лео.       Пальцы непослушно дернулись, случайно нажимая на всплывшее сердечко.       – О, нет!       Фотография закрылась, Курапика спешно отжал лайк, пролистывая страницу вверх и убеждаясь, что Киллуа все еще был вне сети.       – Черт! Ему же все равно придет оповещение…– обреченно выдал он, возвращаясь к посту. «Кому интересно, я в больнице. (смайлик)».       – Придет. – подтвердил друг.       Заблокировав экран, Курапика натянул на плечо сумку да вцепился в ее ремень, соглашаясь с Леорио, что теперь придется ждать его. Паладинайт задумчиво протянул какое-то предположение о сроках возвращение Золдика в школу, ободряюще потрепав рукав рубашки, а затем посоветовал ситуацию отпустить. Вот только сказать было проще.       Весь оставшийся школьный день прошел словно в тумане. Сменяющие друг друга учителя, безвкусная еда и холодный чай. Киллуа пару раз выходил в сеть и наверняка уже заметил его дурацкий лайк! Как такая глупость вообще могла произойти?! То, когда хочешь – забудешь и не поставишь, а то пальцы срываются тогда, когда вообще не нужно!       Ощущая настроение друга, Леорио, чтобы подбодрить его, предложил сегодня зайти к нему в гости, и какого было его удивление, когда накручивающий на уши шарф парень, ответил:       – Спасибо, Лео, но я хочу сходить к нему.       – Что? – моргнул пару раз друг, проверяя не послышалось ли ему, но уверенно распределяющий по лицу шарф старшеклассник выглядел серьезным.       – Ему наверняка там плохо. Я подумал, что смогу так извиниться перед ним.       – Это конечно возможно, но как ты его найти собрался?       – Я уже нашел. – спокойно ответил Курута, заставив парня перед ним в удивлении застыть. Затем он достал из кармана телефон, покопался в нем и протянул Паладинайту переписку. Вы 12:32 Привет. Ты меня, наверное, не знаешь, я учусь в одной школе с Киллуа. Видел, вы общаетесь. Ты не знаешь, что с ним случилось? Вы 12:33 Только, пожалуйста, не пиши ему, что я тебе написал. Гон Фрикс 12:48 Привет, Курапика. Знаю. А зачем тебе? Гон Фрикс 12:49 Кстати, приятно познакомится. Вы 12:51 Да, мне тоже. Я просто хотел ему сюрприз сделать… Прийти навестить, но вот не хочу писать сам. Он может догадаться. Гон Фрикс 12:52 Так вы подружились? Круто! Гон Фрикс 12:52 Я так рад за вас! Мне вообще кажется, что мы уже давно знакомы. Хе-хе Вы 12:53 Спасибо… Так ты скажешь? Гон Фрикс 12:55 переслано «Киллуа Золдик вчера 19:48» Да в этой первой городской не кормят нифига. Я тут с голоду и скуки скоро с ума сойду. Повесели меня, Гоооон! Вы 12:57 Спасибо огромное! А… может еще номер палаты есть? И корпуса. Гон Фрикс 12:57 Сейчас спрошу Гон Фрикс 13:12 Корпус 2. Палата 99*. Вы 13:15 Спасибо! Гон Фрикс 13:15 Да не за что. Повесели его!)       – Это ты, боящийся в поликлинику сходить один, написал его другу и пойдешь в больницу? – переведя ошеломленный взгляд на друга, спросил Лео.       Курапика пожал плечами, забирая к себе телефон.       – А что в этом такого? – Конечно, он боялся. До потери сознания боялся отправить Гону сообщение. Два урока ходил с написанным текстом и так и не решался нажать на заветный флажок, но затем, на физике зажмурил плотно глаза, чтобы не видеть, и ткнул по экрану.       – Ты меня поражаешь, Пика. В следующий раз я не поведусь на твою любимую песню «А спроси ты». Сам как миленький побежишь. Можешь же, когда хочешь. – хохотнул друг, и Курута недовольно зыркнул на него своими серыми глазами.       – Это другое.       – Ага, другое! Влюбился просто кто-то по уши.       Курапика покраснел, а затем толкнул Леорио в бок.       – Да я не со зла. На, – достав с сумки свернутую бумажку, протянул ее парень. – Считай, я расплатился за ту банку колы, что ты купил. Все. Я ушел. Удачи!       Паладинайт, поймав среди проходящих мимо парней своего знакомого, с которым они вместе ходили на подготовительные к экзаменам занятия, исчез за дверьми школы, тут же вливаясь в их компанию и уже смеясь. Курапику всегда удивляло это в друге. Зачем такой общительный парень водится с ним? Ведь даже по учебе никогда помочь не просил, что было бы весьма логично, общаясь с отличником. Вокруг есть множество куда более интересных и примечательных людей, но почему-то с пятого класса, когда Курапика перевелся в новую школу, Леорио никогда ни на шаг не отходил. Прямо, как Киллуа.       Купив в магазине рядом со школой горстку конфет, что обычно приносил ему Золдик, парень, собравшись с духом, направился в противоположную от дома сторону – к остановке. По правде говоря, он и понятия не имел, что скажет, придя к Киллуа. Нельзя же с порога заявить: «Я хочу быть твоим парнем». У него так просто язык не повернется ляпнуть подобное!       Хотя для начала, нужно было так вообще к нему добраться. Курапика никогда ранее не ходил к другим в больницы, да и сам был там только раз и то на обследовании. Повезло ему. Помнилось, что вроде бы кто-то когда-то рассказывал, что так просто и вовсе туда не попадешь.       Действительно, не попадешь. Курапика убедился в этом, когда спустя добрых полтора часа, добираясь сначала на автобусе, а затем пешком против ледяного ветра через полуразрушенные бараки до центрального входа, оказался перед грозного вида охранником. Неприятного вида мужчина, не отрывая взгляда от газеты, молча указал ему на табличку «Посещения с 17 до 19». На вопрос можно ли остаться подождать в коридоре выглянувшая из гардероба женщина шикнула: «У нас тут не ресторан, всех рассаживать!».       На здоровых электронных часах над дверью значилось 15:47. Замёрзший Курапика судорожно начал припоминать где бы в округе он мог видеть хоть какое-то место, где можно было согреться, про себя ругая и мерзкого охранника, и старую гардеробщицу, как вдруг двери рядом с ним распахнулись, и в холл ввезли застонавшего на стыках плитки пациента. Бригада скорой помощи провезла его дальше по коридору, и резко ждать здесь перехотелось.       Пулей вылетев из дверей больничного корпуса, Курута решил, что не так уж и плохо было наедине с ледяным ветром. Выйдя за забор и поглядев по сторонам, парень направился к более ли менее оживленной улочке, на которой были хотя бы почищены дорожки, а не протоптаны тропинки, как от его остановки.       Сегодня было как-то по-особенному холодно. Ветер забирался под куртку, выдувая из-под ее краев все тепло, продувал школьные брюки, совсем не предназначенные для долгих прогулок, и замораживал через шарф лицо, покрывающиеся испариной от дыхания. С каждой минутой вся эта затея с посещением Киллуа казалось Курапике все более глупой. Он не понимал толком, зачем вообще идет к нему и что ожидает получить взамен столь широкого жеста. Казалось, что все это будет романтично, но теперь, проходя мимо неприятных, потрепанных временем домов, больше представлялось, как что-то глупое. С чего он вообще решил, что Киллуа будет непременно рад ему? Что так всегда было?       Ноги непослушно запнулись о торчащий в асфальте люк, и чуть не повалившись на землю, полу немыми от холода ногами Курута удержался в вертикальной позе, как ему на глаза бросилась вывеска «Столовая». Вот из нее точно не должны были выгнать! Зайдя в скрипнувшие двери, парень счастливо улыбнулся. Тепло. Кожу обдало потоком теплого воздуха из выдуваемых обогревателей у входа, и на секунду Курапика задержался в дверях.       В столовой практически никого не было, только одна девушка сидела у дальнего столика хлебая что-то из тарелки. Приветливая продавщица протянула в окоченевшие руки старшеклассника разогретый специально для него компот, и устроившись за столиком, Курапика наконец расслаблено выдохнул. Возвращаться в больницу, мягко говоря, не хотелось. Нагнетающая обстановка в совокупности с плохим освещением производили совсем унылое впечатление. По доброй воле заходить ещё раз в это здание не тянуло.       Теплый стакан согревал пальцы, а запах кураги навевал воспоминания о бабушкином доме. Она просто обожала угощать внука своими заготовленными запасами, из которых высушенный абрикос занимал самое почётное место. Вспоминая дом, Курапика вдруг подумал, что Киллуа наверняка тоже хочет побыстрее оказаться дома. Вот сам Курапика побыв пару минут в том месте, уже захотел сбежать, и наверняка Киллуа хочет сбежать оттуда не меньше. Не честно будет сейчас взять да пройти мимо ворот к остановке. Тем более что в кармане уже лежали купленные конфеты, и не хотелось отдавать их никому другому кроме него.       Достав из кармана одну конфетку, Курута засунул ее в рот и поглядев на край больничного забора, решил, что смелым нужно быть до конца. Так, ровно в 17:00 он стоял прямо напротив охранника, с прибавившимися в холле людьми. Мужчина, зло оглядываясь, по очереди вносил фамилии в списки, и когда дело дошло до Курапики, на вопрос: – «Кем вы приходитесь больному?» – он от чего-то инстинктивно соврал: – «Братом». Охранник недоверчиво глянул из-под очков, и Курапика добавил: – «Двоюродным».       Длинные коридоры больницы плелись темной паутинкой меж закрытых пластиковых дверей, таящих за собой самые страшные вещи. Вывески «Отделение урологии», «Кабинет гастроскопии», «Вход только зеленому свету» и еще множество табличек с названиями, представления о которых Курпика совсем не имел, тянулись стройными рядами. И чем ближе его ноги приближались к нужному отделению, тем взволнованней стучало сердце. Мысли о глупости его поступка кричали в голове громче страха пред неприятным местом. Люди в белых халатах, стоявшие в коридорах каталки – все это уже не столько волновало, как то, что нужно будет сказать Киллуа.       И вот перед носом школьника оказалась дверь в нужное отделение. С секунду решаясь ее дернуть, парень застыл на месте, как на него из отделения выскочила бойкая девчушка, никоем образом не похожая на больную. Она ударилась лбом в его руку, а затем засмеявшись, побежала дальше, создавая в голове совершенно вообразимый контраст угрюмости стен и принесенной ей радости. И от чего-то захотелось стать таким контрастом для Киллуа.       Собравшись и сжав в руке пакетик с конфетами, Курута, затаив дыхание ступил в отделение, прошел буквально пару шагов и обнаружил на двери необходимый номер «99». Зачем-то глупо постучал и с колотящимся где-то в груди сердцем потянул ручку двери вниз.       Распахнувшаяся дверь открыла совершенно пустую палату. Застыв на мгновение в дверях, Курапика хотел уже было бросить всю эту затею, как из коридора услышал его удивленный голос:       – Пика?       Киллуа стоял в паре шагов у двери с изображением человечка. Боже! Как же глупо было встретить его именно так… В лицо тут же прилила кровь, и спасало только то, что обветренная кожа, попавшая в тепло, уже имела ярко-розовый оттенок. Смущенный взгляд метнулся в пол, скользя по Киллуа. Он был сейчас таким… домашним. Растрепанные в беспорядке волосы торчали во все стороны непромытым ежиком, помятая майка неуклюже свисала с плеч, а объемные голубые шорты топорщились на узких ногах. Милым. Определенно он был именно милым.       – Вау, Пика! Что ты здесь делаешь? – подошел Киллуа ближе. – Ты ко мне?       Курапика кивнул. А затем сам не понял, как оказался уже в палате, а за его спиной закрылась дверь.       – Я…– сорвалось с губ совсем неуверенно. Черт! Просто нельзя быть таким дураком. Прийти сюда и не мочь и слова выговорить. Нужно собраться и сделать так, как всю дорогу и планировал.       Киллуа непривычно для себя тихо стоял рядом, то ли сам прибывая в ошеломлении, то ли не решаясь торопить его. Курапика же, собрав все свои силы, сжал свободную ладонь в кулак, собираясь. Сложно. Он и не думал, что будет так сложно сказать это.       – Я… волновался за тебя. – наконец, заглушив словами стук сердца в ушах, он взглянул на Киллуа. Тот внимательно глядел, совершенно не стесняясь, прямо в глаза, и под этим его взглядом, почему-то стало легче. Впервые он слушал… не подгоняя и не перебивая, давая возможность объясниться. – Прости меня за те слова, Кил…       Его рука коснулась ладони, разжимая кулак и переплетая пальцы. И это было так смущающее. Так непозволительно приятно… Он сделал шаг, оказываясь совсем рядом, и уже приподнялся, становясь практически одним ростом с Курапикой, как тот, понимая, что сейчас произойдет, отвернулся.       – Нет, дай я договорю. Пожалуйста, раз я уже здесь, дай сказать все! – сердце забилось так тревожно, что его стук Курапика ощутил дрожащей на шее веной.       – Хорошо. – просто, совсем спокойно кивнул семиклассник. Он точно сверхчеловек, способный контролировать свои эмоции!       – Ты мне нравишься, Киллуа. Правда. И мне очень приятно, когда ты уделяешь мне внимание.       – Здесь должно сейчас прозвучать «но». – вставил Золдик, отпуская его руку.       – Но… Но мне ужасно не комфортно, когда ты при посторонних привлекаешь к нам внимание. Я… влюблен в тебя, но не хочу, чтобы об этом знали все. Если… мы сможем не выставлять чувства на всеобщее обозрение… Я бы хотел попробовать встречаться с тобой.       Смотреть на Киллуа, говоря подобные вещи было до жути страшно, а потому Курапика изучал крашеные персиковым цветом стены. Ужасное место для признания! Совершенно абсурдное и глупое. И нисколько не романтичное…       – Черт, Пика! Я уже думал ты пришел, чтобы отшить меня! – В его голосе слышалось облегчение.       Руки Киллуа обвернулись вокруг талии, и Курапика зажмурился, боясь открыть глаза, когда чужие губы коснулись его губ. Киллуа крепко и так уверенно притянул его к себе, что казалось он несомненно делал это уже не в первый раз. Одна его ладонь опустилась на бок, обвернув талию, а другая очутилась выше на ключице, в то время как губы совсем осторожно и нежно едва касались кожи. И Курапика поплыл в своих чувствах. Он осторожно ответил, пробуя вкус настоящего поцелуя. До этого момента он целовался всего раз, и то в детстве знакомая девочка просто чмокнула его в губы. Тот поцелуй был настолько же невинен, как и наивен. Будто бы можно было почувствовать хоть что-то испытывая один лишь интерес. Другое дело сейчас… Так приятно и правильно было ощущать его губы, обнимать в ответ плечи, носом вдыхая исходивший от него лекарственный запах. И не сказать, чтобы это было, как писали в книгах, теряя голову. И даже ноги не подкашивались, как тогда, когда они прятались от Иуоо. Но определённо ни на что другое Курапика бы сейчас этот поцелуй не променял. Его целовал Киллуа! Киллуа обнимал его талию, и это ощущение заставляло щеки пылать в смущении, ярче чем с мороза. Киллуа был теплый, немного даже влажный, крепкий под ладонями, слишком развитый для своего возраста и физически и умственно. А еще он был желанным. Рядом с ним становилось так тепло в душе. Каждый раз, стоило ему появиться на перемене рядом, Курапика чувствовал спокойствие. Он осознал это только сейчас. Это чувство ранее вызывало страх, неподдельный, спрятанный за маской раздражения. Он просто до жути боялся осознать наконец насколько приятна глазу была его улыбка и как ожидаемы были касания.       Киллуа, притянув старшеклассника еще ближе, касаясь края его языка своим, совершенно неожиданного для Курапики застонал. И стон этот не был похож на что-то приятное.       – Черт…– отстраняясь от опешившего Курапики, мальчишка посмотрел на свой живот и закусил губу. По белоснежной ткани растеклось кровавое пятно. – Не удержался тебя обнять…       – Что?! Киллуа, мне позвать врача?       Золдик поглядел на него, как на глупого, и усмехнулся.       – Зачем? Это нормально после операции.       – Но...       – Ты вот лучше на себя погляди. – его взгляд опустился ниже, и Курапика поглядел на свой живот, где на школьной рубашке отпечаталась кровь.       – Вот же… – втянув в легкие воздух, Курута принял протянутые салфетки, принимаясь промакивать ткань. – И что я маме скажу? – простонал он, на что Киллуа хмыкнул, а затем, приблизившись к уху, произнес:       – Что ты теперь мой парень.       – Я серьезно! – зыркнул на мальчишку Курапика.       – Так и я. Курапика Курута наконец-то стал моим парнем. – увернулся Киллуа от летящей в него салфетки. – Я больной! Мне вообще постельный режим прописан, а ты меня тут целуешь!       – Это я тебя целую?       – Конечно! Это ты пришел ко мне такой весь милый и начал в любви признаваться.       – Ты! – Курапика покраснел, ощущая, как его уши начинают гореть от смущения. Вот как? Как этот парень умудряется быть таким… невыносимым?!       – Я. – Киллуа, оказавшись рядом, в наглую прижался, оставляя еще один свежий отпечаток на рубашке, а, когда Курапика открыл рот, чтобы возмутиться, поцеловал. Снова. В этот раз быстрее и увереннее. Не давая сказать и слова. Перекрывая смешанным напополам с возбуждением смущением, все недовольства. – Я тоже влюблён в тебя, Пика. И, если ты так хочешь, я не буду обнимать тебя на виду у всех.       В этот раз его слова прозвучали необычно твердо. Не отошедший от поцелуя Курапика, только и кивнул, а затем его новоприобретенный парень усадил его на кровать, угощая конфетами. Ну вот как даже так могло произойти? Даже конфеты, купленные специально для Киллуа, Курапика ел сам. Но сообразил он это позже, тресясь в холодном автобусе на пути домой. Там, сидя на его кровати, он и не заметил, как опустошил пакетик, проголодавшись с завтрака. Так увлеченно они разговаривали. Оказалось, общие на двоих музыкальные группы, были не одним соприкосновением их интересов, все время, пока Курапике на телефон не позвонила обеспокоенная отсутствием сына мама, они обсуждали сериалы. И не банально пересказывали друг другу сюжет, а обсуждали героев их характеры и поступки. Киллуа невероятно интересно пересказывал свои мысли, объясняя свою точку зрения, что Курапика раз за разом удивлялся тому, что тот его младше. С ним было так же интересно и комфортно, как с Леорио. И это удивляло! Разве можно было вот так сразу с человеком так приятно общаться? Невероятно. Все, происходящее с ними двумя было невероятно.       Прильнув щекой к холодному стеклу автобуса, Курапика был невероятно счастлив, что решился. Решился написать Гону, приехать в больницу, рассказать Киллуа правду. В его душе будто бы распустились цветы, даря неиссякаемую радость. На лице красовалась глупая улыбка, и пусть Курапика и представления не имел как спрячет кровавую рубашку от мамы, в крайнем случае он уже готов был сказать ей правду. А затем вспомнилось то, от чего Курута стыдливо прикрыл рукой лицо, и следом отыскав в кармане телефон написал первое сообщение в их совместный чат. Вы 19:17 Я тут понял, что так и не спросил, почему ты в больнице. Киллуа Золдик 19:18 А кстати да. Вы 19:19 Так ты скажешь? Киллуа Золдик 19:20 А ты лайк на фотку мою верни, я и отвечу) Киллуа Золдик 19:20 Впрочем, ладно. Мы же теперь скрываемся… Вы 19:21 Кил! Я правда переживаю за тебя       Зеленый значок онлайна пропал и так и не хотел появляться. Курапика, сжимая в руках телефон, глядел на проскользающие мимо остановки, пытаясь не накручивать себя по поводу: не навредил ли он своими объятьями Киллуа больше, чем было до того. Время шло, холодные с улицы люди набивались в салон автобуса все плотнее, и стоило уже начать переживать еще и за возможность добраться к выходу, как телефон в руках завибрировал, и на экране всплыл ответ. Киллуа Золдик 19:28 Перебинтовывали меня. Да семечек я наелся, не переживай)       И почему-то после этой фразы стало так смешно, что сам себя не понимая, Курапика прямо в автобусе рассмеялся. Все же они с Киллуа оба умеют сами себе проблемы создавать. И вот теперь оба с ними и будут разбираться. Вместе.