Кукла вуду

В краях далеких, где мелеют реки, Где в полдень закипает океан, Живет в глуши, как будто в диком веке, Жрец вуду, что зовет себя «хунган». Он одержим немыслимою жаждой, Он черным промышляет колдовством. И пожалел уже, наверно, каждый, Кто счел его занятье баловством. В его хибаре пляшут духи смерти, В зрачках играют отблески свечей. Вот клок волос в замаранном конверте, Чтоб куклы связь с душой была прочней. Сваял из воска стан марионетки, В телячьей крови он её омыл. На коже вывел проклятые метки, Он словно демон, только что бескрыл. Чертил у куклы рот кривой бороздкой, Заместо глаз – два камня-уголька. Собрал их в ночь с земли у перекрестка, Луна была бледна и высока. Теперь он приступает к ритуалу, Язвя фетиш заржавленной иглой. К хунгану жалкий червь попал в опалу, Наказан будет порчей наводной И нестерпимой в рваном сердце болью, Сильней в стократ агонии глупцов, Что раны посыпают крупной солью, Храбрясь, беря в пример своих отцов. Окончил жрец лихой обряд особый, Разгладил пальцем линии морщин. Весь воздух здесь пропитан мрачной злобой, Что тело отравляет как токсин. Зажглись глаза орудия немого, Объял огонь лачугу колдуна. Он не кричал, не обронил ни слова, Так силы дар оплачен был сполна.