Ромео и Джульетта из Ёшивары

Знакомая улица, знакомые здания, знакомые лица и такая знакомая дорога. На тебя оглядываются с опаской, ведь встретить в Ешиваре(1) полицейского как-то не очень приятно. Но это просто рефлекс, поэтому через пару секунд прохожие продолжали свой путь, напрочь о тебе забывая. Перед тобой вновь распахиваются изукрашенные двери. В который уже раз ты ступаешь на полированный паркет. Здесь необычно, здесь опасно, здесь есть то, чего нет даже во всем мире. Трудно ли притворяться, что ты ничего не знаешь, трудно закрывать глаза на множество убийств в этом месте, носящем столь откровенное название? Как прозаично, что дом удовольствий лишь прикрытие для убежища группы убийц. В этом есть что-то давно ушедшее, можно сказать даже традиционное. Ты проходишь вперед, приветливо кивая находящимся рядом прочим клиентам. Кто-то в ответ кивнет, кто-то проигнорирует, а некоторые и вовсе попытаются отойти подальше. Может сыграть с кем-нибудь из них? Предложить пари, выйдут ли они отсюда на своих двоих или их вынесут вперед ногами. Кто знает, может кого-то из них заказали? Ты мило улыбаешься всем проходящим мимо работникам, и тебе тем же отвечают. Вы уже знаете друг друга давно. Хотя ты знаешь их чуть больше, из их досье и дел, которые перечитал множество раз, прежде чем впервые проникнуть сюда. Как иронично, что такие приятные улыбки на притягательных лицах молодых людей очень часто бывают последним, что видят их жертвы. Что же ты чувствуешь, когда знаешь, что под каждым кимоно(2) тут может быть спрятан нож, которому суждено впиться в твое горло или, что в твоем сакэ может оказаться яд? Поначалу это странно, неуютно, страшно, но со временем ко всему привыкаешь. Ты видишь за регистрационной стойкой еще одно знакомое лицо. Юный рыжий мальчишка, появившийся здесь не так давно. Видимо его опять оставили здесь пока старшие вышли по собственным нуждам и делам. Ты дружелюбно приветствуешь его, и мальчик приветливо отзывается. Но вот в глазах собеседника мелькнула тихая тоска и ты уже все понял. Тут нечему удивляться, этого следовало ожидать. Рано или поздно все, что должно случиться сбудется. Со временем к этому месту привык ты, так же здесь привыкли и к тебе. Поэтому до цели твоего визита тебя провожают с тихим вздохом. А ты улыбаешься, ведь так нельзя. Не в их манере жалеть будущую жертву. Ты позволяешь себе заметить это вслух, на что тебе отвечают едкой подколкой. Кажется, этому мальчишке ты задолжал одну реваншную партию в го. Юноша провожает тебя до самой двери нужной тебе комнаты, и ты видишь, что на его глазах уже наворачиваются слезы. Все-таки он привязался к тебе гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд. Он низко кланяется и желает приятного вечера. Когда ты входишь в комнату, слышишь, как мальчишка с громким топотом уносится прочь от дверей и можно поспорить, что слез он все-таки не сдержал. Ты ступаешь тихо, практически неслышно, как тебя и тренировали, но он все равно неспешно оборачивается на тебя. И ты замираешь. На нем нет дорогих кимоно, голову не венчает умудренная прическа, на лице нет ни капли косметики. Он будто и не ждал гостей, а готовился отойти ко сну. Но все равно стоит признать, что сейчас он необычайно прекрасен. Он поправляет пояс белоснежной юкаты(3) и указывает рукой на чайный столик. Чайник с двумя чашками. Хм. Все же яд. Хотя, думается, пожелай он перерезать тебе горло, он сделал это сразу, как только твоя нога переступила бы порог. Изящным движением он поднимает чайник и аккуратно разливает, даже не поднимая взгляд. Немного обидно. Хочется в последний раз утонуть в этих глубоких темных как сама ночь глазах. Грация его, даже самых простых движений недоступна другим с виду похожим людям. О, нет. То, что не доступно было людям, доступно тем хитрым хищникам, сидящим в каждом обитателе этого дома. Он нарочно игнорирует тебя, но ты понимаешь, зачем все это. И не обижаешься. Даже приятно такое отношение к себе. Сейчас ты не клиент. Гость, друг, приятель, может даже любовник, но ты гораздо ближе любого другого вошедшего сюда. Хм, а что более болезненно? Когда тебя убивает "ночная бабочка" быстрым уверенным движением, загоняя в артерию десертный нож, или когда такой близкий и далекий, очаровательный "друг" при тебе же достает флакон с цианидом и все содержимое опрокидывает в твою кружку, после придвигая к тебе? Нити горячего пара развиваются над чашками, но он почему-то замер в традиционной позе, отвернувшись к окну. Это необычно для него – он медлит. Когда ты еще сидел за столом перед начальником, облаченный в служебную форму, и тебе рассказывали суть твоего задания, ты впервые открыл его личное дело. Уже тогда спокойное сердце пропустило удар, когда взгляд юноши с фотографии пленил его. Уже тогда ты пропал. Ты должен был проникнуть сюда, чтобы после выйти на их главу. Твой послужной список был безупречен, но здесь ты оказался бессилен. Как скоро тебя раскрыли? Когда ты стал работать не на полицию, а на этот синдикат? Что всему причина? Ответ на все эти вопросы сидит перед тобой, отвернув свой пленительный взгляд. - Ты молчишь? Стоит подать голос, как показался звук бьющейся хрусталем тишины. Но ведь времени не так много, чтобы молчать, верно? А он не отвечает. - Скажи, я стал не нужен тебе или им. Почему он вновь молчит? Почему не ответит, ведь знает как это важно для тебя, знает, сколько он для тебя значит, но все равно молчит. Ведь из-за него ты предал полицию, свою честь, свою жизнь. Отдал на заклание своим врагам все, а он не хочет даже посмотреть на тебя на прощание. Или это наказание за слабость? Он медленно оборачивается, но взгляд опущен. Манящие губы расступаются, чуть обнажая белые зубы. - Ты не боишься? - Нет. Это правда. Из этих изящных рук ты готов принять все, даже смерть. - Глупец. Он вновь резко отворачивается. - Ты так и не ответил. - Я… Он закусил нижнюю губу, и, можно поклясться, ты видел, как нервно раздулись крылья аккуратного носа. Его железная выдержка профессионального киллера дала слабину. А ведь ты будешь не первой его жертвой. На его руках много крови. Очень много. - Я тебя ненавижу. Все вокруг замерло. Эти слова… Неужели это правда? - Что? - Я тебя ненавижу. Зачем. Зачем это говорить?! Он же знал, знал, что убьет этими словами душу. Зачем так жестоко? Лучше бы он перерезал горло, но не говорил этих слов. Тебе хочется рыдать, но слез будто не осталось. Что ж, видно это наказание за слабость. - А я тебя люблю. Он вздрогнул как от удара, но на тебя не посмотрел. - Я знаю. Опустившаяся тишина теперь уже давит на легкие. Дышать становиться тяжело, щиплет глаза, немеют пальцы. Чувство такое, что ты уже отравлен. А может так и есть? Ты решаешься на то, что не сделал бы раньше никогда. Ты решаешься все рассказать ему. Абсолютно все. О том, как всегда восхищался работой полицейских, как быть похожим на них, стало твоей мечтой. С улыбкой вспоминаешь, как шокировал своих родителей – потомственных врачей - выбором своей профессии, как выучил все законы на зубок и перед сном читал полицейский устав. Упоминаешь и годы обучения в Академии, первую любовь – близнецов Хироши(4) и Хироко(5). И губы твои украшает грустная усмешка, когда ты осознаешь, что даже вместе прекрасные брат и сестра никогда не смогли бы затмить его. Немного помолчав, ты продолжаешь свой рассказ. Неспешно повествуешь о том, как начинал работать, патрулируя улицы, как неожиданно для всех с энтузиазмом начал продвигаться по карьерной лестнице, о том, как работа становилась все сложнее и, наконец, как тебе поручили это дело. Твой голос становиться тише, ты глубоко задумался и не замечаешь, как он чуть оборачивается и прислушивается. Теперь твой голос начинает дрожать. Ты говоришь о нем. О том, как увидел его глаза, как влюбился, как грезил каждой вашей встречей, как погиб от его жестоких слов. Ты замолкаешь, смотришь на стол, где стоят наполненные остывшим чаем чашки. Трясущейся рукой берешь одну и большим глотком осушаешь, не чувствуя вкуса. Он оборачивается, тихо шуршит его юката и, хмыкнув, он произносит своим чарующим голосом: - Болван. Ты удивлен. Этих слов можно было ожидать от кого угодно, но не от него. - От сколького отказался, и ради чего? Для того чтобы сейчас сдохнуть здесь, как собака от стрихнина? Идиот. - Я люблю тебя, – повторяешь ты севшим голосом. Грустный смешок, необычно теплый взгляд прекрасных глаз, нежная улыбка и почти неслышное: - Я знаю. Ты не успеваешь удивиться, как неумолимая тьма поглощает тебя. *** - Фудо(6), иди сюда. Мальчишка появляется в дверях, украдкой стирая слезинки с красных глаз, и оглядывает обворожительного сэмпая(7). Когда он увидел лежащего мужчину у красавца на коленях, не смог удержать судорожного всхлипа. - Фудо, ты все подготовил? - Д-да, Нобуо(8)-сэмпай. - Хорошо. Свободен. Мальчишка поклонился и выбежал за двери. Взглянув на дверь, Нобуо взял со стола чашку. Быстро выпив содержимое, он посмотрел на лежащего мужчину и, склонившись над ним, невесомо поцеловал его. Так нежно и трепетно, как не мог позволить себе никогда. - Дурак, ты нужен мне… больше… больше всего на свете. Я тоже люблю тебя. Не прошло и минуты, как с нижних этажей раздался панический крик «пожар». *** Фудо взлохматил свои рыжие волосы и посмотрел на горящее поодаль здание. Сейчас он точно для себя решил, какой путь изберет. Мальчишка развернулся и бросился бежать прочь из Ешивары, сжимая в руках наследство оставленное ему сэмпаем.