* * *
- Помни, - сказала ведьма, - что раз ты примешь человеческий облик, тебе уже не сделаться вновь русалкой! Не видать тебе ни морского дна, ни отцовского дома, ни сестёр! А если принц не полюбит тебя так, что забудет для тебя и отца и мать, не отдастся тебе всем сердцем и не велит священнику соединить ваши руки, чтобы вы стали мужем и женой, ты не получишь бессмертной души. С первой же зарёй после его женитьбы на другой твоё сердце разорвётся на части, и ты станешь пеной морской! - Пусть! - сказала русалочка и побледнела как смерть. И ей в голову не пришло спросить, что случится, если её любимый умрёт неженатым. Лихорадка сгубила его за неделю на корабле, идущем в соседнее королевство. В принцессе, которую сватали за него, русалочка узнала девушку из монастыря, что подобрала принца на берегу после памятного кораблекрушения. Но сам принц не узнавал уже никого, кроме своего "маленького немого найдёныша". Поздно было звать придворных врачей. Русалочка, убитая горем, держала его за руку, когда он испустил дух, а на следующее утро вышла на морской берег и встала по колени в воде, ожидая восхода Солнца. Но Солнце не убило её. Навсегда ли, на свои триста лет или на недолгий человеческий век - русалочка не знала - она осталась в мире, в котором без любимого принца ей некуда было идти и нечего делать. Бродить по дворцу никому не нужной безмолвной тенью она долго не могла. Чаще, чем прежде, сидела она на мраморной лестнице, спускавшейся по берегу от дворца и смотрела на корабли и волны, порой в тоске простирая к ним руки. Смертная душа русалки ловила отголоски глубин, рвалась на дно. Кто-то из придворных, а может, король или королева, сжалился и велел капитану "Хеллы Андерсен" взять неприкаянную деву на борт. Шёпот моря здесь, на корабле, был громче, лучше слышен и окутывал со всех сторон. Русалочке казалось, что вода говорит с ней, и становилось почти спокойно. Глазами, которые принц называл говорящими, она просила оставить её на "Хелле" снова и снова, и все скоро привыкли, что рейса не проходит без этой немой красавицы, отрешённо стоящей на палубе. И однажды шёпот превратился в ворчание, в глухой рокот. Русалочке он не казался зловещим, напротив, она радовалась, что слышит море так хорошо. Но скоро она разобрала, что это значит, и тогда в тревоге обошла корабль, чтобы найти капитана. А он долго не мог взять в толк, что происходит со странной пассажиркой, зачем она указывает рукой на небо и с мольбой и страхом заглядывает в глаза. В конце концов капитан отмахнулся от русалочки, а она, верно, ударилась бы в слёзы, если бы могла. Но помощник, видевший всё это, стал пристально наблюдать за горизонтом и через некоторое время заметил выглянувшее кудрявое облако, после чего на судне немедленно спустили паруса, и вовремя - буря разразилась до того внезапная и сильная, что, если б не помощник, лежать бы "Хелле Андерсен" на дне морском. Когда тучи унеслись прочь, оставив после себя свежий металлический запах грозы, вымотанные и одурелые от борьбы со стихией моряки подхватили русалочку на руки. Тогда и прозвали её талисманом "Хеллы".* * *
Капитан прочистил горло и приготовился отдавать приказы. Время было выходить из порта. Его нерешительно потянули за рукав. Широко раскрыв синие грустные глаза, немая девушка покачала головой и взглянула на такое же синее небо. Капитан с досадой цыкнул и кивнул, и она, успокоенная, отошла обратно к борту. - Крепи швартовы! Юнга, сунув за пазуху плитку табака, удивлённо переглянулся с матросом, который не спеша вытряхивал трубку. - Крепи, так крепи, - пробормотал бородач, усмехаясь и сквозь запах табака стараясь уловить, как к морской соли в воздухе примешивается металл. Как всегда, тревога не зря. Как всегда, без ошибки.