Милый друг

***

Я привык жить в мире, где всё можно было объяснить фактами. Всё просто и понятно. Я никогда не верил ни во что потустороннее. Даже отношения с религией были прохладными, я верил во всё это. Слепую веру нельзя доказать фактами, а значит существование бога или дьявола, рая и ада, весьма сомнительно. Каждый верит в то, во что хочет, я верил в науку, медицину. В то, что всё в наших руках и мы сами кузнецы своей судьбы. А что если это не так? Я провёл с Беделией два дня, в бесконечных спорах, доказывая друг другу свою точку зрения, до хрипоты доказывая. Мы не пришли к общему мнению. Она верила в то, что видела саму смерть, который оказался мужчиной и у которого не было чёрного балахона и огромной косы в руке. Я отказывался верить в то, что кто-то так похожий на человека и любящий старомодный стиль одежды, есть сама смерть. — Тогда как ты это объяснишь? Мы видели двух одинаково одетых мужчин, да ещё и с похожей внешностью? — Костюм тройка не самый редкий вид одежды. А что до внешности, то ты его описываешь слишком расплывчато. Высокий, светлые волосы — это половина населения земли. — Ты всё пытаешься объяснить с научной точки зрения? — Я врач Беделия, как и ты. Разумеется да. Я всё прокручивал в голове наш разговор, пытаясь понять происходящее, когда меня сбили с мысли. — Какой сюрприз, Уилл Грэм в педиатрии. Решил сменить род деятельности? Или задумался об отцовстве? — В палату с новорождёнными отказниками вошла Доктор Алана Блум, моя давняя подруга и тайный романтический интерес. — Здесь думается лучше. — Я вернул на место одного из младенцев, который теперь спокойно спал, морща носик во сне. Сегодня в этой грустной палате было семь отказников, все родились в этой больнице с разницей в несколько недель. Скоро они все отправятся в дом малютки, ждать и надеяться, что для них быстро найдут приёмную семью. — Да, согласна, здесь мысли в покое, никто не беспокоит. Но ты всё же неожиданный гость. С тобой всё хорошо? Может нужна помощь? — Алана всегда была чуткой, заботливой и внимательной, не напрасно она работает в детской хирургии. — Не очень. — Никогда не умел притворяться с ней. — Я могу помочь? — Нет, но спасибо что спросила. — Я улыбнулся и ушёл из палаты, душеспасительные беседы были не для меня, тем более пора возвращаться к работе. — Доктор Грэм! Как я рада вас видеть! — Как поживает моя любимая пациентка? — Ужасно хочется курить, но мне всё время твердят что нельзя. Какая глупость, у меня рак печени, мне уже всё равно. Миссис Долли Финниган задорно рассмеялась. Для смертельно больной, у неё было отличное чувство юмора. — Мы здесь для того, что бы вы прожили как можно дольше, по этому ни каких сигарет. — Это ведь бесполезно доктор, я всё равно умру, так зачем тратить на меня время и лекарства? Помогите тем, кого ещё можно спасти, а я буду ждать смерть как доброго друга. — От этих слов мне сделалось не по себе, мне вдруг захотелось накричать на неё, но это ужасно не профессионально и ужасно, ведь ей всего лишь страшно. — Я понимаю, вам страшно… — Мне не страшно. Честно. Я прожила долгую и насыщенную жизнь, у меня были и взлёты и падения, но оглядываясь назад, я ничего не стала бы менять. Но теперь, моя жизнь подходит к концу и я встречу его достойно. Спасибо вам доктор, но вы не сможете спасти всех. — Как ваш лечащий врач, я запрещаю подобные депрессивные мысли. — В таком случае мне следует сказать, что я выписалась сорок минут назад. — Что вы такое говорите? Только я могу вас выписать, а я не намерен этого делать. — Вы и доктор Кроуфорд. Я подписала все необходимые документы и отказ от каких либо претензий к больнице. — Тогда почему вы всё ещё здесь? — Я хотела с вами попрощаться доктор Грэм, вы мой самый любимый доктор и будь я лет на тридцать моложе, непременно закрутила бы с вами роман. — Долли опять весело рассмеялась, а я смущённо улыбнулся. Молодой, не женатый и как говорят медсёстры, симпатичный. Со мной часто флиртовали пациентки, даже в столь почтенном возрасте. Женщина, она всегда остаётся женщиной. — В таком случае, мне остаётся лишь обнять вас на прощание. — Я крепко обнял её, ведь она действительно была моей любимой пациенткой. У судьбы отвратительное чувство юмора, она забирает самых лучших. — О, доктор Грэм вы чертовски милый и вам следует сменить рубашку. — Теперь уже я рассмеялся, она говорила серьёзно, я это прекрасно понимал, но не улыбнуться не мог. От моей рубашки действительно воняло, но хорошо, что на работе у меня всегда была запасная, идеально белая рубашка. Переодевшись, я отправился вниз, в приёмное отделение и опять ощутил этот холод, словно я стоял в холодильной камере или скорее в морге. Теперь холод ассоциировался у меня со смертью и я ускорил шаг, почти бегом влетел в приёмное. Тут как всегда было суматошно, но моё внимание привлекли санитары, которые с улицы завозили тело укрытое белой простынёй, сверху лежала сумочка Долли. — Подождите. — Я притормозил их и откинул простыню с лица. К сожалению я был прав — это была она, смертельно больная оптимистка. — Как это произошло? — Она стояла на крыльце, курила, а потом просто упала. — Ответил один из санитаров. Я накрыл её обратно простынёй и отпустил их. Я не курил, но в тот момент мне этого очень захотелось, бросив взгляд на улицу, я опять увидел его. Он смотрел прямо на меня. Что ж, теперь он не отвертится, пора призвать его к ответу. Я вышел из здания и решительно направился в его сторону, а он вдруг свернул за угол. Ну уж нет, так просто я не отстану. Конечно если он то, кем его считает Беделия, то просто уходить словно человек ему и не нужно, наверное может просто моргнуть и оказаться на другом конце планеты. Но он так не сделал, он предпочёл человеческий способ бегства, при помощи ног. Хотя это и бегством не назовёшь, он шёл спокойно и медленно, я практически бежал, но всё равно не мог его догнать. — Смерть! — Благо в этом переулке мы были одни и никто не слышал моего странного обращения, никто кроме него. Он остановился и замер словно истукан, не поворачиваясь ко мне спиной. Не смотря на не большую пробежку, мне всё равно было холодно и чем ближе я подходил к нему, тем холоднее мне становилось. Я протянул руку вперёд, сам не знаю зачем. Моя ладонь должна была приземлиться на его плечо, но вместо этого прочертила лишь воздух. Я даже не успел понять что произошло, удивлённо моргнул, осмотрелся по сторонам, но в переулке я теперь был один. Он исчез, растворился в воздухе, в самом буквальном смысле слова. Вот такое фактами точно не объяснишь. И что это вообще было? Зачем было показываться мне на глаза, если он намеревался просто испариться в воздухе? Если это игра, то мне в ней точно не выиграть. Я вернулся к больнице и собрался зайти внутрь, но двери заклинило и они не разъезжались в разные стороны как обычно. — Что за чёрт? — Я пошёл к обычной двери, которая располагалась рядом и в ту самую секунду услышал жуткий грохот за спиной, во все стороны разлетелись куски стекла и перекошенный металл. На асфальт упала вывеска с названием больницы. Я смотрел на груду стекла, которое должно было меня приплющить и размазать по асфальту, а в это время автоматические двери спокойно открылись и закрылись обратно. — Ты чёртов везунчик. Ты знаешь это Уилл? — Джек налил мне не много виски для успокоения нервов, но я отказался, боюсь стать алкоголиком. — Вовсе нет, везение тут не при чём. — Разве? А как же рекламный щит, который пробил твою машину насквозь? Пол метра назад и ты бы остался без головы. А здесь тебя просто в отбивную превратило бы. — Спасибо за яркий образ, Джек. — Я нахмурился. — Я серьёзно, твой ангел хранитель очень хорошо тебя оберегает от смерти. — Джек выпил виски, который предложил мне, а я задумался над его словами. Может ангелы хранители тоже существуют, я теперь ни в чём не мог быть уверен, но что-то мне подсказывало, что они здесь как раз и не при чём. В голове нарисовалась схема, почти каждый раз когда я ощущал холод, я был на волосок от гибели и каждый раз меня спасала какая-то не существенная мелочь. Это что же получается? Смерть спасает меня от смерти? Каламбур какой-то. Весь оставшийся день я думал об этом и ничего не мог понять. Жаль спросить было не у кого. Конечно была Беделия, но её страстная вера во всё это граничила с фанатизмом и я слишком мало знал её, что бы так откровенничать. Она знала достаточно, всё остальное ей знать было не обязательно. Домой я приехал поздно, как впрочем всегда и у самой двери опять ощутил холод, кожа покрылась мурашками, а на шее почувствовался пронизывающий, но едва ощутимый ледяной ветерок. Я резко обернулся, а он стоял в двух метрах от меня, всё в том же костюме, что и прежде. Интересно, а у него есть какой нибудь другой костюм? — Добрый вечер Уилл. Пригласишь меня войти? — Зачем спрашиваешь? Ты же можешь просто моргнуть и оказаться там где тебе хочется. — Это вежливость Уилл, только и всего. — Ну на это мне нечего было ответить, я вошёл в дом, а дверь оставил открытой. Он вошёл внутрь лишь тогда, когда я отошёл от двери на метр в сторону. Похоже он требовал сохранять дистанцию, не понятно правда зачем, но чем ближе и дольше он находился рядом со мной, тем холоднее было вокруг. Я включил обогреватель на полную мощность. — Скажешь мне кто ты такой? — Ты знаешь кто я. — Да, теперь я в этом был уверен, но знать и услышать из первых уст — это разные вещи. — Я хочу услышать это от тебя. — Меня называют по разному, но в твоей культуре, я Смерть. Теперь для тебя это более реально? Когда ты услышал это? — Не только он сам, но даже его ровный, лишённый каких либо эмоций голос, вызывал холод. — Затопи камин, возможно это поможет. — Почему так холодно рядом с тобой? — Это интуитивная реакция человека, холод ассоциируется с чем-то не приятным и потенциально опасным. Твоё тело так запрограммировано. — А эта дистанция, она зачем? — Ещё никто не выжил, после прикосновения самой смерти. Это исключительно для твоей безопасности. — Так ты печёшься о моей безопасности? Смерть волнует моя безопасность. С чего бы вдруг такой интерес к человеку? — Ты мне интересен. — Чем же? В мире семь миллиардов человек и есть куда более интересные люди. — Ты привлёк моё внимание четыре года назад, когда я пришёл за твоим пациентом. Твоё отчаянное стремление спасти ему жизнь, восхитило меня и я стал наблюдать за тобой. — Так значит это было простое любопытство? Смерти стало любопытно? Я что, типа лабораторной крысы, за которой ты наблюдаешь? — Нет, Уилл, мне просто стало любопытно. Я захотел узнать людей ближе. — Зачем узнавать ближе тех, кого ты убиваешь? — В моём голосе проскользнул гнев. — Я не зло и я никого не убиваю, я лишь забираю тех, чьё время пришло. — Ну тогда скажи мне, кто решил, что время моего отца пришло? Кто это решает? Скажи, что бы я мог ему врезать. — Моя злость нарастала. — Сомневаюсь, что ты бы стал бить женщину. — Что прости? — Моя злость лопнула, как мыльный пузырь, резко и внезапно. — Кто женщина? Какая женщина? — Судьба решает чьё время пришло и она предпочитает принимать форму женщины. Очевидно её можно отнести к женскому роду. — Погоди — это значит, что то как ты сейчас выглядишь — это что-то типа иллюзии? — Нет, я вполне реален. — В качестве доказательства, он взял с журнального столика стакан и повертел его в руках. — Но как ты тогда выглядишь на самом деле? Скелет в чёрном балахоне и с косой? — У меня никак не выходил этот штампованный образ из головы. — Нет, я не ношу балахоны и садовые инструменты. На самом деле у меня нет физического облика, я прозрачен как ветер или кислород. — Значит когда дует ветер — это ты? — Нет, когда дует ветер, то это просто ветер. Моё присутствие ощущается, даже если я не имею человеческой формы. — Откуда ты вообще взял этот облик? — Это был реальный человек, я просто скопировал его внешность. Я могу принять любой облик. — Без предупреждения, он на моих глазах вдруг превратился в меня. Это было безумно жутко, на меня смотрел мой точный двойник, только всё в том же клетчатом костюме. — Я понял, а теперь верни как было. — Я закрыл глаза, не в силах смотреть на него таким, а когда открыл, он опять был тем светловолосым мужчиной. — Ну если ты не убиваешь людей, то почему за последние недели, я несколько раз был на волосок от гибели и лишь каким-то чудо выживал. — Чудес не бывает Уилл — это лишь я. — Что значит ты? — Судьба решает когда чьё время пришло, я забираю душу, так было и так будет, пока живёт человеческий род. — Выходит моё время пришло? Но я всё ещё жив. Почему? — Просто я с этим не согласен. — А вот это был действительно неожиданный поворот в беседе. Выходит не ангел хранитель оберегает меня, а сам смерть.