Я здесь

      Праул не должен был участвовать в этой миссии. Если точнее, то официально никакой миссии не должно было быть вообще.       — Ты здесь не нужен, — резко сказал Спрингер, когда Праул появился у их корабля за несколько кликов до взлёта. Он схватил ящик с припасами, за которым спустился, и начал подниматься по трапу.       Праул быстро пошёл в ногу позади него.       — Это безумие, — тон Праула, как всегда, был гневным. — Ты должен это понимать, Спрингер. Я восхищаюсь твоей способностью с головой бросаться в любую ситуацию, которая, как ты считаешь, требует твоей особой помощи, но это…       — Моя битва, — закончил Спрингер, опуская ящик. Он приземлился с громким грохотом. — Не твоя.       Праул невозмутимо смотрел на него. Спрингер мог быть опасным мехом сам по себе, но Праул провёл большую часть бесконечной войны, отстаивая свою точку зрения перед самим Оптимусом Праймом.       — Я должен посоветовать тебе не…       — Я не хочу твоих советов, — отрезал Спрингер.       Он начал заходить глубже в корабль, но остановился. Праул больше не следовал за ним.       — Слушай, — его голос стал спокойнее. — Я знаю, что ты вернулся за мной в Шумовой лабиринт. Я знаю, что где-то глубоко внутри, тебе, почему-то, небезразлична эта команда. Если ты хочешь остаться и помочь нам, то пожалуйста, но, если ты здесь за чем-нибудь ещё, я хочу, чтобы ты покинул мой корабль.       Руки Праула были сцеплены за спиной. Его синяя оптика светила тускло, словно у меха с недостатком энергона, и смотрела куда-то рядом со Спрингером, но не прямо на него.       — Технически, — сказал Праул Спрингеру в спину, — это мой корабль.       Но он не пытался их остановить. Спрингер не был уверен, куда Праул исчез, но он не видел его на палубе ниже. После случая с Шумовым лабиринтом у Спрингера поневоле возросла терпимость к Праулу. Возможно, он не был дроном, но это всё ещё не значило, что он хороший мех.       Нужные координаты они отыскали довольно быстро. То, что последовало за этим, в банках памяти Спрингера отпечаталось как серия выступлений, которые включали в себя не слишком мягкое приземление на планету, почти полное сожжение внешнего сектора города, вторжение на базу максималов и полный разгром в целом.       Когда последний враг был повержен, они начали свои обычные поиски в руинах базы. Несколько рэкеров остались, чтобы разбить защищённый лагерь на случай, если объявится ещё кто-то из максималов. Спрингер и Кап отправились в первое патрулирование вокруг периметра, а Праул обосновался где-то вне лагеря, скрытый ото всех глаз.       Кап рассказывал очередную из своих военных историй, которую Спрингер раньше уже слышал, и, когда он уловил тихий стрёкот, то подумал, что это часть его процессора забарахлила от последующей за битвой скуки. Когда стрёкот повторился, на этот раз звуча немного иначе, он и Кап остановились.       — О, шлак, — сказал Кап.       Спрингер перепрыгнул груду обломков от случайного лазерного огня. Ему понадобился ещё один слабый стрёкот, чтобы определить источник звука, слабо исходящий из трещины, образованной от падения колонны, слегка подпёртой на конце. Он остановился, потому что это должна была быть ловушка, это была такая простая идея для ловушки, и никаких вариантов, что…       Кап оттолкнул его с дороги и опустился на колени. Его оптика смутно пробивалась сквозь тьму под упавшей колонной. Он протянул руку, и Спрингер услышал звук отбрасываемого мусора и обломков, а затем пронзительный крик прорезал воздух.       — Маленький злыдень, не правда ли? — сказал Кап, когда извлечённый спарк слабо пнул его руку.       — Он… не максимал, — медленно проговорил Спрингер.       Кап поднялся на ноги, прилагая все усилия, чтобы не дать извивающейся протоформе упасть обратно на землю. Слабый стрёкот, который спарк издавал ранее, сейчас был больше похож на шипение.       — Тот город был дружелюбен к мехам, — сказал Кап. — По крайней мере, до того, как мы наполовину разнесли его. Они, должно быть, просто украли его из дома.       Спрингер только кивнул, ещё не совсем готовый задавать вопросы.       — Это был бы не… Праймус, малыш, перестань!.. не первый раз, когда… эй!       Спрингер заглянул через плечо Капа, чтобы увидеть, как маленький бот скрежещет челюстями, крохотными дентапластинами пытаясь впиться в Капа.       — Я думаю, он голоден, — глубокомысленно выдал Спрингер.       — Ты думаешь? — съязвил Кап.       Спрингер ускорил шаг, пока не сравнялся с Капом, и теперь мог взглянуть ближе на маленькое существо.       — Что мы будем делать? — спросил он. — Только носители могут производить энергон для спарков. Он кажется слишком маленьким, чтобы быть отлучённым от этого. — Спрингер сделал паузу. — Подожди. А сколько ему?       — Если бы я знал, парень, — проворчал Кап. — Я что, похож на няньку?       — Ты тренировал кадетов в Военной Академии, — ответил Спрингер. — Уверен, ты должен был видеть и некоторых спарков. Ты видел меня.       Долгое время Кап ничего не отвечал, и они шли в тишине, если не считать скрежета разрушенных строений вокруг. Он вздохнул.       — Я видел только одного такого маленького спарка. Ты был особым случаем, парень.       Спрингер знал это. Это была одна из многих историй Капа, но рассказанная только ему. Множество мехов, которым было больше некуда пойти, становились кадетами, но к нему Кап проявлял особый интерес.       — Потому что ты знал, что я стану величайшим автоботом в истории? — поддразнил его Спрингер.       — Нет, Тандерклэш, — парировал Кап. Ему потребовалось мгновение, чтобы произнести вслух: — Потому что я обещал твоему носителю, что сделаю это.       И, хотя Кап любил свои истории, это была та, которую он не хотел рассказывать.       Когда Спрингер был кадетом под его началом, он говорил: «Ты не поймёшь, парень. Это дела взрослых мехов».       Когда Спрингер стал его лучшим учеником, это превратилось в «Сейчас не лучшее время, парень. Ты должен сфокусироваться на себе и своих тренировках».       Когда Спрингер стал во главе рэкеров, он наконец признался: «Я скажу тебе в одном из случаев, в которых разрешил твой носитель: когда он окажется при смерти или уже в Колодце».       Максимум информации, которую Спрингер однажды выудил у Капа, он получил после долгих циклов планирования. Он принёс самый сильный энжекс, который сумел достать, закатил убойную вечеринку среди рэкеров и заставил Капа напиться до беспамятства. Он думал, пока вёл Капа до его жилого отсека, что, возможно, немного перестарался и теперь не добьётся от него ничего связного, но, когда он опустил Капа на подзарядочную платформу, старый мех сказал: «Ты должен остановиться, парень. В твоей голове засела эта вещь — эта мысль — о том, что однажды я проговорюсь и тебя и твоего носителя ждёт какое-то душевное воссоединение. Но этого не произойдёт. Ты рэкер; у тебя не будет счастливого конца. У него его определённо не будет. Я взял тебя не просто так».       Кап проснулся в следующий цикл с ужасной процессорной болью и ничего не помнил о том, что произошло прошлой ночью (ну, или он так говорил). Спрингеру не хватило смелости, чтобы спросить снова.       Когда они вернулись во временный лагерь, спарк в руках Капа всё ещё упорно пытался то ли освободиться, то ли прокусить его пальцы, и их встретили абсолютным молчанием.       — Э-эм. Что это там у тебя?       — Мегатрон, — ответил Кап с каменным лицом. — Шлак, как ты думаешь, что это?       Рэкер с расширенной оптикой переглянулся со своим соседом.       — На самом деле, это не Мегатрон, — сказал Спрингер.       — Ну, это была бы не самая странная вещь, которую мы видели, — проворчал рэкер в свою защиту.       Кап снова попытался перехватить спарка поудобнее.       — Кто-то работает над раздачей пайков, — сухо сказал он, словно не был старым воином, который держал очаровательного спарка посреди разрушенной зоны боевых действий, и это была просто очередная их миссия. — Оставшуюся половину периметра тоже нужно патрулировать. — Когда никто не двинулся, держа оптику всё так же прикованной к Капу — ладно, на самом деле, к спарку, — Кап рявкнул: — Выполнять, мехи!       Никто не спорил с Капом, когда он говорил таким тоном.       Внезапная волна движения прокатилась по временному лагерю, когда мехи устремились выполнять свои обязанности. Спрингер уже был готов последовать за ними, быстро схватив порцию энергона и сложив её в сабспейс, но затем он краем оптики заметил Капа, который ускользал в сторону, не сказав ни слова.       Не могло быть такого, чтобы старый мех действительно думал покинуть лагерь вместе со спарком! За его пределами было слишком опасно. Они ещё даже не закончили расчищать периметр! Рэкеры, может, и не были хорошими няньками для спарков, но они, по крайней мере, могли работать вместе, чтобы обеспечить ему безопасность.       Спрингер последовал за ним по покатой горе обломков, шум, эхом доносящийся из лагеря, скрывал звук его шагов. Он увидел, как Кап дошёл до половины самой высокой части гряды, и тоже остановился.       — Праул, — тихо позвал Кап.       Спрингер услышал, как мех встал на ноги, а за этим последовало долгое молчание.       — Такого… не ожидалось, — наконец, сказал Праул.       — Ага, ну… — Кап замолчал, и спарк зашипел от толчка, когда Кап сделал движение, — он голоден.       Праул вздохнул.       — Кап…       — Я принесу тебе дополнительный паёк, — сказал Кап и, не дожидаясь ответа Праула, развернулся и начал спускаться с холма, но вместо этого столкнулся со Спрингером.       Выражение лица Капа было непроницаемым и хмурым.       Спрингер быстро залез в сабспейс и извлёк прихваченный энергоновый куб.       — У меня есть паёк для Праула, — сказал он.       Лицо Капа не изменилось, но он отошёл с пути Спрингера и указал ему на гряду.       Спрингер протащил себя через остаток пути до наклонной металлической плиты, которую выбрал себе Праул. Праул расположился у задней стены строения, опустив дверцы. Он держал спарка низко, частично под своим бампером. Он уже трансформировал часть брони на запястье, высвободив топливопровод.       Спрингер остался на краю склона.       — Только носители могут производить энергон для спарков, — сказал он.       — А, хорошо, значит, в Академии был хороший курс по кибербиологии. Я несколько раз задавался вопросом, так ли это.       Спрингер опустился на колени на том же месте, где стоял, ставя куб перед собой. Он был в пределах досягаемости Праула, тот мог бы дотянуться до него любой рукой. Спрингер не хотел ещё больше приближаться к меху, которого, как он думал, он знал. В чём ещё он ошибался насчёт Праула?       — Значит, у тебя был спарк, — медленно сказал Спрингер.       Праул ничего не ответил.       — Что с ним случилось? — спросил Спрингер. — Он… он погиб? Твой спаркмейт ушёл и забрал его…       — У меня никогда не было спаркмейта, — сказал Праул. Спрингер мог слышать, как скрежещут шестеренки в его челюсти.       Спрингер не смог сдержать вопросов, которые немедленно полились с его вокалайзера, слишком ошеломлённый, чтобы должным образом фильтровать их. Праул и отношения с кем-то не особо вязались друг с другом.       — Вы всё ещё вместе? Он жив? Где…?       — Мёртв. — Голос Праула стал холодным. Спарк внезапно заизвивался в хватке Праула, из свёрнутого комка показался крошечный кулачок, и Праул заговорил мягче: — Я приказал Импактору убить его за то, что он сделал с нами.       — За то… ох. — Никакой связи. Поступок, рождённый из гнева Праула, но совершённый руками других. Никакого упоминания о том, что Праул видел кого-либо из них, потому что, очевидно, он не видел. — Но у тебя был спарк.       Пальцы Праула медленно прочертили рисунок на лбу спарка, и Спрингеру понадобилось мгновение, чтобы понять, что он рисует форму шеврона. По крайней мере, это, кажется, помогло успокоить спарка, хотя Спрингер подумал, что это больше связано с тихим прикосновением, нежели с самим рисунком. Мягкость определённо не была тем, что он когда-либо ожидал увидеть от Праула. Его движения были медленными и ровными, и Спрингер почти смог представить ощущение нежного прикосновения на своём собственном лбу.       — Я хотел спарка, — сказал Праул. — Но я не хотел его.       — Где он? — спросил Спрингер. — Твой спарк. Что с ним случилось? — Спрингер хоть и был молод, когда война официально началась, но он думал, что запомнил бы, если бы у заместителя командующего автоботской армией был следующий за ним по пятам спарк.       Спустя мгновение после того, как он спросил, он понял, что это, вероятно, был ещё один плохой вопрос. У Праула не было спарка в начале войны, не было и потом. Некоторые спарки были выкованы с фатальными ошибками в коде или имели слабые искры. Может быть, он стал одной из ранних жертв десептиконов. В любом случае, когда Спрингер вступил в войну, его уже не было.       — Я отдал его, — сказал Праул тем же тоном, каким он мог сказать: «Погода чуть более облачная, чем требуется для оптимального взлёта» или: «Десептиконы пробили дыру в корпусе нашего флагмана».       Праул, которого знал Спрингер, никогда ни от чего не отказывался ни в одном цикле своей жизни. Он не отказался от клейма силовика, когда присоединился к автоботам, и он не отказался от автоботского значка после окончания войны. Он никогда не лишался права быть автоботским тактиком даже после драки с Оптимусом Праймом. Он не отказывался от своей борьбы против десептиконов даже после четырёх миллионов лет войны с ними.       — Ты просто… бросил его, — отозвался Спрингер, больше с неверием, нежели с осуждением.       Праул, наконец, посмотрел на него, приподняв один надоптический щиток.       — Война вот-вот была готова начаться по-настоящему. Оптимус Прайм вверил мне должность своего тактика. Командный пункт — неподходящее место, чтобы растить спарка.       — Война окончена, — сказал Спрингер. — Почему бы тебе не найти его?       — Почему ты думаешь, что я потерял его из виду? — ответил Праул.       — То есть, он знает, что ты его носи…       — Конечно, нет, — усмехнулся Праул и вернулся к начертанию рисунка на лбу спарка. — Это могло бы стать слишком большой угрозой безопасности. Тайна никогда не остаётся тайной между двумя мехами; кто-то мог бы проговориться, и другие бы всё узнали. Если бы десептиконы когда-нибудь схватили его, мне бы пришлось пойти им на уступки, и они бы знали, что я пойду им на уступки. Нет, я доверил вырастить его хорошему меху.       — Война окончена, — повторил Спрингер. — Ты можешь снова найти его. Обрести семью, на этот раз по-настоящему. Разве ты не этого хотел?       — Я хочу, чтобы он был счастлив, — тихо проговорил Праул. — Мне хочется верить, что сейчас он счастлив. Я не могу рисковать разрушить это.       — Я бы хотел знать, — сказал Спрингер. Праул остановил на нём любопытный взгляд. — Я имею в виду, что я вырос, не зная своего носителя и искрителя. Кап отключает вокалайзер, стоит мне только попытаться спросить. Если бы у меня был шанс узнать, я бы сделал это. Откуда ты знаешь, что он тоже тебя не ищет?       — Его опекун не настолько глуп, чтобы упоминать обо мне, — ответил Праул.       — Кап всегда говорил, что не должен ничего говорить о моём носителе, — сказал Спрингер, — но кое-чего я от него всё-таки добился. Я. Представь, что где-то там бегает мини-Праул, допрашивая ботов. Он бы раскрыл тебя за циклы, даже если бы никто не сказал ни слова.       Праул снова посмотрел на спарка в своих руках. Спрингер вообразил, что их маленький спор подошёл к концу, и последнее слово осталось за ним, но, конечно, Праул не позволил бы такому случиться.       — Кап бы ни о чём не проговорился, — пробормотал Праул.       — Но это так! — сказал Спрингер и стал перечислять всё то, что он узнал. — Я знаю, что мой носитель был бойцом, кем-то вроде силовика или гладиатора, потому что, когда Кап тренировал меня, он сказал однажды, что я стану таким же хорошим стрелком, как он, если продолжу тренироваться. Я знаю, что он был частью правительства, потому что он смог удалить своё имя из всего, что было связано со мной. Я думаю, что он состоял в какой-то оперативной команде, вроде рэкеров, потому что Кап говорил, что у нас не бывает счастливых концовок, и у моего носителя её не будет тоже. Я знаю… — Спрингер остановился, потому что, в самом деле, что ещё он знал? Кап на самом деле не так уж и много выдал, но он не мог сейчас сдать назад; не тогда, когда Праул смотрел на него так проницательно. — Я знаю, что мой носитель был из Ультигекса, потому что Кап называл его моим родным городом.       Праул смотрел на него долгое время, взгляд его был бесстрастным и настороженным, как и всегда.       — Твой носитель, — протянул он, — был не из Ультигекса.       Конечно, Праул был способен уцепиться за одну сказанную ложь. Но было слишком поздно отступаться.       — Нет, он был оттуда. Думаешь, ты знаешь лучше Капа?       — Кап — хороший мех, — сказал Праул. — Он лжёт тебе лишь потому, что не может сказать правды, вот и всё. Я из Праксуса.       Спрингеру понадобилось удивительно много времени, чтобы собрать всё воедино. Поначалу это казалось слишком лёгким выводом. А потом это показалось совсем уж невозможным выводом.       — Ты, — медленно сказал Спрингер.       — Теперь ты видишь, что я был прав? Некоторым истинам лучше оставаться невысказанными, и на то есть причины. Поскольку я…       — Почему?       Праул прервался.       — Прости?       — Почему ты оставил меня? — спросил Спрингер.       Взгляд Праула, казалось, смягчился.       — Я уже сказал тебе. Начиналась война. Я не мог оставить тебя и помогать Оптимусу. Ему нужна была моя помощь на войне, а тебе было нужно безопасное место. Зона боевых действий к таковым не относится.       — Но почему ты не рассказал мне? — спросил Спрингер, повысив голос. — Ты говорил, что тайна никогда не останется тайной между двумя мехами, я понимаю это, но я из спецотряда! Я рэкер! Я бы никогда не проговорился, если бы ты рассказал мне, и…       Раздался тихий, приглушённый плач. Взгляд Праула метнулся к спарку в его руках, он быстро подтянул его обратно. Спарк приложился к топливопроводу, быстро затихая. Праул снова начал рисовать контур шеврона на лбу спарка, и свет в его оптике погас, когда он опять ушёл в подзарядку.       И Спрингер знал.       — Ты уже делал так, — негромко сказал он. — Со мной.       Праул не смотрел на него.       — Ты всегда был дьяволом, когда дело доходило до подзарядки. Ты не хотел ничего, кроме как сползти с нашей платформы и добраться до всех возможных щелей в комнате. Это был единственный способ успокоить тебя. — Он замедлился в выведении рисунка. — У всех праксианцев есть шевроны. Твой искритель был аяконцем, и у тебя его нет. Тем не менее, это что-то вроде… традиции в Праксусе, обводить контур шеврона на лбу, когда ты впервые держишь спарка. Это приветствие.       Спрингер опустил взгляд на спарка.       — То есть ты продолжаешь говорить ему «привет»?       — Не «привет». Скорее, «я здесь».       — Я помню это, — пробормотал Спрингер. — И я знаю, что это был ты, потому что Кап никогда такого не делал. — Успокаивающее прикосновение в представлении Капа выглядело как тяжёлый хлопок по плечу.       — Это праксианское, — сказал Праул, и, когда Спрингер поднял взгляд, он увидел на лице Праула слабую улыбку.