***
— Это было определённо охренительно! — залетая в гримёрку и хватая полотенце, сказал Йоонас. Концерт группы прошёл слаженно, феерично и как всегда громко. Толпа гостей фестиваля хорошо встретила поздно заявленных ребят и отрывалась под их музыку, а во время исполнения Dark Side содрогнулись в танце тела даже самых неприступных слушателей. — Не могу с этим не согласиться, — кивнул Йоэль, завязывая мокрые спутанные волосы. — Алекси теперь с букетом, как настоящий эстрадник, — смеялся Томми, смотря на диджея, принявшего букет красных роз от поклонницы. Алекси лишь усмехнулся на это. Он всегда любил цветы, и порой покупал их домой, чтобы поставить на своём рабочем столе. — Ребята, я знаю, что вы свободные и ответственные люди и всё такое, и поэтому напоминаю, — громко сказал Сантери, обращая на себя внимание всей гримёрки. — Завтра в 8:00 мы должны выехать в Хельсинки. Поэтому, ПОЖАЛУЙСТА, не потеряйте Йоонаса. Он показал пальцем на Порко, и вся гримёрка разразилась смехом. — Кстати, может, сходим в Клуби? Вспомним былые времена? — предложил Нико, припомнив многочисленные концерты в маленьком баре, и то, что в начале 2018 года именно там ребята дали первый концерт в рамках тура Blood Brothers. — Классная идея! Там всегда было вкусное, фирменное пиво... Все идут? — Олли оглянул всех парней, сидящих в комнате. Все поголовно закивали, кроме Алекси, который сидел, опустив голову в ладони. — Я, кажись, слетаю. Что-то чувствую себя не важно... — он потер пальцами переносицу. — Ты уверен? Будет весело, может по пути легче станет? — спросил Нико, заглянув в опущенное лицо Каунисвеси. — Думаю, мне лучше отдохнуть, и выспаться. Тем более, что я с вами не играл в те годы, поэтому Клуби не значит для меня столько, сколько для вас... А я, пожалуй, и правда посплю. — Может...остаться с тобой? — спросил Йоэль, подойдя к Алекси, и оценивая его состояние. В его голову закрались подозрения, напрямую связанные с той тайной о его деятельности, которую он хранил уже неделю. — Что? Зачем? — тот напрягся, посмотрев в глаза нависшего над ним блондина. — Не думаю, что это нужно, просто надо отдохнуть... — Да чего ты, Хокка! Не хочет идти, пусть не идёт! — сказал Йоонас, приобняв за плечо Йоэля. — Зачем заставлять, сами хоть повеселимся. — Ладно...погнали, — нехотя согласился он, всё ещё смотря на Алекси. — Но если что — звони, мы вернёмся, хорошо? — Не переживай, всё нормально, — сказал диджей, собирая свою сумку. Бар Клуби был практически пуст, за исключением нескольких мужчин, сидевших в углу зала. Войдя в помещение, парни первым делом подошли к небольшой сцене, где они, не раз выступали, будучи ещё не такими популярными. — Такая маленькая... И как мы на ней помещались? — усмехнувшись сказал Нико, обводя взглядом пространство. — Помните апрель восемнадцатого? Саян Кикс тогда были на разогреве. Как сейчас помню... — рассуждал Йоонас. — Я тогда нагрубил их солистке… — Так странно возвращаться сюда после большой сцены, — сказал Олли, поставив одну ногу на пъедестал. — Я помню, как мы постоянно с Йоэлем врезались друг в друга. — Хах, да, — усмехнулся Хокка. — Ты тогда нехилый синяк набил мне! — Пойдемте, закажем выпить. Заказав пиво, парни сели за стол и стали вспоминать свои давние концерты. — Я помню, как я волновался. Ведь мы презентовали альбом тогда, — рассуждал Нико, попивая из бокала пенное. — Я чувствовал такую ответственность... — Спокойным был только Томми, — засмеялся Олли. — Да, я тоже как бешенный ходил туда-сюда, нервничал, всё проверял. Как я злился из-за второй ударной установки на сцене! Ох... — сказал Йоэль, допивая первый бокал и протягивая руку ко второму. — Помню-помню! Такие смешные были... Словно дети. А помните, как мы ехали сюда на машине.... От разговора Йоэль отвлекся, услышав знакомый звук уведомления на телефоне. Сердце пропустило удар, сразу же пускаясь в неритмичный активный темп. Достав телефон из кармана не слушающейся рукой, он увидел на экране уже знакомый текст. Makea Pulla Masii начал трансляцию. — Парни, я выйду, — сказал Хокка, смотря в телефон и даже не обратив внимания на то, что его никто не услышал. Он быстрым шагом шёл в уборную, спотыкаясь о стулья и столы на пути, и чуть не сбив официантку с ног. Йоэль зашёл в туалет и бегло осмотрелся. В уборной никого не было, люминесцентная лампа светила неприятным зеленым светом, изредка моргая. Он выбрал самую дальнюю кабинку, мигом влетел в неё и запер за собой дверь на защёлку. Прижавшись спиной к холодной стенке, он задрал голову буквально на секунду и, прикрыв глаза, прошептал: Да черт возьми, что я творю... Грязный туалет небольшого бара, разрисованные стены кабинки, в которой одному богу известно, что происходило до его попадания сюда. Остатки разума заставляли его немного колебаться, хватаясь за ускользающее чувство, что всё это абсолютно точно неправильно, что лучше прямо сейчас убрать телефон и вернуться к ребятам. Однако, алкоголь в крови уже дал свой эффект, и мысли о неправильности того, что он делает, уходили всё дальше и дальше. Возникший в памяти образ Алекси в маске и его перетянутое тугой портупеей тело вмиг отшибли все установки. Разблокировав телефон и запихнув наушник в левое ухо, Йоэль нажал на уведомление, открыл приложение и ткнул на "Присоединиться к трансляции". От увиденного на экране у блондина ощутимо подкосились ноги, словно кости и мышцы превратились в мягкую вату. Пришлось собрать все оставшиеся силы, чтоб удержаться от падения на грязный пол туалета. Алекси по обыкновению сидел напротив камеры в привычном образе – перчатки, маска, портупея. Однако, ко всему этому добавилась еще одна горячая деталь – рот брюнета был заткнут красным шариком блестящего в приглушенном свете кляпа. Должно быть, ты очень рисковый… Возить такие вещи, когда рядом бесцеремонные парни... Парень держал свою левую руку на горле, слегка сдавливая, а правой ласкал свой член, на который вновь было надето чёрное эрекционное кольцо. У Йоэля перехватило дыхание. Он смотрел, как до боли знакомые руки обхватывают нежную кожу на шее, как подушечки пальцев всё сильнее вжимаются в покрасневшую кожу, сдавливая её и оставляя белые отпечатки, как аккуратные ногти впиваются следом, оставляя розовые полосы. Алекси закатил глаза и томно выдохнул, показывая своё возбуждение, и поддразнивая зрителей активной лаской члена. Хокка уже не мог сдерживаться дальше. Возбуждение управляло не только его сознанием, но и телом, направляя руки к джинсам. Резко спустив их вместе с бельём, он освободил налитую кровью плоть и стал медленно её поглаживать, закусив губу, и пытаясь сдержать приглушённый стон, вырывающийся из его горла. Прозвучал уже знакомый звон монеты. Остановив свои ласки, вокалист посмотрел на экран, вчитываясь в мелкий текст в чате: «Отшлёпай себя, малыш». Он моментально убрал руку от своего члена и внимательно уставился в экран. Неужели Алекси привёз с собой весь арсенал игрушек, используемых в трансляциях? Маттсон стал осматриваться, будто бы разыскивая что-то в приглушенном свете комнаты. Остановив свой взгляд в стороне той не просматриваемой части номера, где валялись их вещи, брошенные на стул в спешке, парень встал и направился именно туда. Йоэль не отрывался от экрана, отгоняя мысль, которая уже охватила его голову. Он же не собирается…. Через несколько секунд Алекси вернулся в кадр, держа в руках кожаный ремень с очень знакомой серебряной бляшкой. Хокка рвано выдохнул и ощутил ещё более сильный прилив жара внизу живота, увидев в руках Маттсона его собственный ремень. От мысли, что сейчас будет происходить, член сильнее запульсировал, окатывая тело новой волной возбуждения, и блондин вернул на него свою ладонь, начав активно ласкать. Алекси сел обратно на своё место, но не прошло и нескольких секунд, как он вновь встал, и пошёл куда-то за пределы камеры. Йоэль прислушался, услышал странное и знакомое шуршание фольги. Розы... Как он и думал, парень вернулся в кадр с розой в руке. Тот сел на кровать, подогнув под себя ноги и игриво посмотрел в камеру. Положив у своих ног ремень, он поднёс розу к лицу, вдыхая её запах. Хокка нервно сглотнул, ожидая дальнейших действий перкуссиониста. Тот не заставлял зрителей долго ждать. В следующую же секунду Алекси облокотился на свою руку и немного раздвинул колени в стороны. Продолжая пальцами свободной руки аккуратно держать розу за стебель, он повёл бутоном вниз по телу, лаская раскрытые кляпом губы, подбородок, шею. Слегка запрокинув голову, и стряхнув волосы назад парень стал ласково касаться лепестками горошин своих сосков. Он пошло выгибался и тихонько постанывал сквозь кляп, всё ещё находящийся у него во рту. Йоэль продолжал упорно смотреть на происходящее: ласкал себя, то ускоряясь, то замедляясь, и закусывал губы в жалких попытках сдержать свои стоны. — Чертеныш мелкий...что ты со мной творишь? — крутилось в голове блондина. Тем временем Алекси заходил всё дальше в своих играх с цветком. Красный бутон медленно опускался вниз прямо к паху. Когда алые лепестки уже мягко поглаживали истекающую смазкой головку, он застонал. Активно шевеля пальцами, сжимающими стебель, он всё больше и больше изгибался в удовольствии, что было видно по пульсирующему подёргивающемуся члену. Послышался звон монет и Хокка понял, что эта сцена с розой понравилась зрителям трансляции. Это понял и Алекси, ещё пару мгновений лаская своё тело цветком, завершая перфоманс. Будто бы вспомнив о том, что его просили сделать буквально несколько минут назад, Каунисвеси убрал цветок куда-то за пределы видимости камеры и снова схватился за ремень. Резкий замах и первый звонкий удар. Брюнет издал громкий сладкий стон, левой рукой ласково поглаживая член. Йоэль нервно сглотнул, замедляя движения рукой. Увиденное прошибло его тело электричеством, и он почувствовал, как его тело стремится к обильной разрядке. Алекси пошло раздвинул коленки в стороны и чуть наклонился вперёд, вновь выгнув спину. Казалось, будто он получает настолько несоизмеримое ни с чем удовольствие, что кляп мешает ему в полной мере показать это. В следующее мгновение парень приоткрыл холодные глаза и посмотрел прямо в камеру, откладывая ремень рядом с собой. Пытаясь одной дрожащей рукой удержать телефон, а другой продолжая ласкать твёрдый возбужденный член, Хокка абсолютно терялся в своих чувствах. Он пытался осознать то, что в его голове не было никакого желания выключить трансляцию, да и мысли о том, что всё это грязно и неправильно окончательно покинули его голову. Даже сообщения от извращенцев никак его не задевали. Все мысли были заняты только тем черноволосым с экрана и его сладкими играми с собой. Чат трансляции разрывался от похвалы и пошлых одобряющих сообщений старых извращенцев, активно дополняясь мотивационными комментариями. «Всего один удар? Малыш, мы хотим ещё!» «Я заплачу, чтобы посмотреть, как ты сильнее отшлепаешь себя для папочки» «Кричи громче, сладкий» Непристойные послания появлялись каждые несколько секунд. В этот момент Алекси расстегнул кляп, снял его и отбросил куда-то в сторону, не заботясь о том, куда тот приземлится. Ещё раз взглянув в камеру, он вернул в руки ремень и сделал очередной замах. Новый удар был сильнее и звонче предыдущего. От этого Маттсон запрокинул голову и в голос простонал, ускоряя движения ладони по сдавленному силиконовым кольцом члену. Йоэль наблюдал, как его ремень со звоном ударяется о чужую кожу. Тот самый, что ещё утром касался его тела. Градус возбуждения неизбежно поднимался всё выше, а ладонь двигалась по возбужденному члену всё сильнее. Каунисвеси тем временем был поглощён поркой. Он хаотично наносил удары, громко стонал и активно ублажал себя, извиваясь на той самой кровати, где через несколько часов должен провести предстоящую ночь и его сосед по комнате. Прозвучал очередной звон монеты, сопровожденный комментарием: «Самое время показать папочке, как ты кончаешь» Алекси, отвлекшись от действий, чтобы прочесть сообщение, бросил ремень, протянул пальцы к кольцу, закреплённому у основания члена, и медленно снял его. Не отрывая взгляда от камеры, он отполз на середину кровати и лёг на спину, сгибая ноги в коленях и широко расставляя их, чтобы в обзор попадала самая важная часть представления. Парень вернул руку на свой член и начал медленно водить ладонью вверх-вниз, постепенно ускоряясь и сладко постанывая, наслаждаясь собственными прикосновениями. В момент ему показалось, что этого мало, и через секунду он, смачно облизнув два пальца и опустив руку ниже, стал поглаживать свой тугой вход. Не теряя время на излишние ласки, он ввёл сразу оба пальца, и сдавленно вскрикнул от свежих ощущений. Йоэль не отрывал взгляда от картины. Мысли смешались в его голове. Одни сводили его с ума, завлекая в процесс, который он видит на экране. Одновременно с этим он не мог перестать думать о том, что сейчас, на их общей кровати, Алекси ублажает себя и искренне от этого кайфует. Думать о том, что несколько минут назад он выпорол себя принадлежащим Хокка ремнём, так бесстыдно и развратно... Диджей извивался на кровати и стонал так громко, что достаточно было только его голоса и звука хруста простыней, чтобы сносило крышу. Он вновь положил свободную руку на свою шею, сжал ладонь и в этот самый момент его буквально подбросило на кровати от накатившей волны оргазма. Стон по нарастающей переходил в нечто, больше походящее на рычание, а его сперма, орошая руку, скатывалась по мошонке прямо на белоснежную простынь. Уровень возбуждения, казалось бы, преодолевал все возможные пределы, пуская в сердце оглушающие кульбиты, и заставляя тело содрогнуться в оргазме. В этот момент Йоэль едва снова не упал на пол, ощущая стремительно сносящую его разрядку. Его семя обильно выливалось из возбужденной головки, пачкая и без того грязную стену расписанной маркерами туалетной кабинки. — Что же ты делаешь со мной... — прошептал Хокка сквозь тихий всхлипывающий стон, натягивая джинсы. Выйдя из кабинки, он похлопал себя по карманам - желание закурить остро врезалось в его сознание. — Сигареты в куртке... — сделал вывод Йоэль, и выдохнув, направился к выходу из уборной, наспех придумывая то, что скажет, если парни спросят о его долгом отсутствии. Но ожидаемых вопросов не случилось - все были активно заняты бурными обсуждениями всего подряд. Взяв куртку, вокалист направился к выходу. Прохладный летний ветер ударил в лицо. Небо было усыпано мириадами звёзд, что было такой редкостью для густозаселённого города. Хокка опёрся на забор и щёлкнув зажигалкой, закурил. Он так и не мог осознать до конца происходящее. В его голове до сих пор не укладывалось, как два таких разных образа могут жить в одном человеке. Есть Алекси. Мой друг, моя комфортная зона. Идейный вдохновитель, любитель шоколадных батончиков и колы без льда. Застенчивый, порой слишком скромный, тихий интроверт. Он заряжает позитивом всех, и вносит определённую спокойность и размеренность в нашу группу. Литтл Мэн. Его улыбка всегда радует. А есть ещё один Алекси. Выкрикивающий стоны, шлёпающий себя по телу плётками и ремнями. В портупее, так маняще перетягивающей его грудь. В маске, скрывающей его щёки, оставляя для обозрения только аквамариновые глаза и тонкие розовые губы. Развратный, пошлый, абсолютно не стесняющийся себя и своего тела. Как сопоставить эти два абсолютно разных образа в один? Как осознать, что это — один и тот же человек? Докурив до фильтра, Йоэль потушил сигарету, бросил в урну и вернулся в бар. Остаток вечера он старался меньше думать об этом, отвлекаясь на пиво и ностальгические разговоры с друзьями.***
Около двух часов ночи Йоэль вернулся в номер. Свет был выключен. Он посмотрел на спящего Алекси: рассеянный лунный свет играл с чёрными волосами, распластанными по подушке, зрачки подёргивались под веками, а сам он лежал, свернувшись клубком. Он был в своём любимом домашнем лонгсливе светло-молочного цвета, который всегда сопровождал его в поездках. Одеяло было сбито, и наполовину свисало с кровати. Ему так идёт белый...И как этот человек может пинаться во сне? Не понимаю... Не теряя времени и желая как можно быстрее лечь в кровать, Йоэль пошёл в душ, чтобы смыть с себя часть усталости, что принёс ему этот непростой день. Алкоголь всё ещё не отпустил, и, почувствовав, что горячая вода его буквально усыпляет, он поспешил выйти, чтобы не отключиться прямо в ванной. Йоэль насухо вытерся, надел шорты и направился в комнату. Алекси спал лицом к окну, практически на самом краю кровати. Первым делом Хокка поднял одеяло с пола, которое уже полностью спустилось, и осторожно, чтобы не потревожить сон, накрыл им спящего диджея. Тот, почувствовав тепло, немного съёжился и, со смиренным лицом, укутался потеплее. Обходя кровать, Йоэль споткнулся о что-то странное. Присев на корточки, он взял в руки тот самый кляп, брошенный во время трансляции на пол. В голову вновь врезались картинки с портупеей, маской и этим самым кляпом. По телу пробежали мурашки. — Что ж ты тут палишься... — горько усмехнулся про себя Йоэль, кладя игрушку под рюкзак Алекси, чтобы её не было видно. Подойдя к кровати, с другой стороны, и привычно поправив подушку, стал разглаживать простыню. Ближе к середине кровати его пальцы почувствовали влажное пятно. Йоэль вздохнул. — Видимо, пытался затереть... — подумал он, задержав пальцы на сыром островке. Осторожно опускаясь на подушку, чтобы своим шорохом не разбудить спящего, он взял половину одеяла и накинул на свои бёдра. Повернувшись лицом к краю, он в последний раз взглянул на телефон, и положил его на тумбочку. Закрыв глаза, он погрузился в свои мысли в попытке уснуть. Я так хочу защитить его. Защитить от этой грязи, от всего этого порочного мира. Да, как бы не сопротивлялся, я, кажется, сломан. Сломан его второй личностью, сломан... Я так хочу сделать что-нибудь, чтобы он перестал заниматься этим. Я хочу оградить его от боли и лицемерия. Хочу, чтобы он и дальше был тем парнем, который кажется в душе ребёнком. Хочу заботиться о нём. Что изменилось? Что подтолкнуло его к этому занятию? Ведь на такие дела должно толкнуть что-то... Что-то важное. Ведь здесь, в жизни…он не похож на того... С экрана. Йоэль открыл глаза, и повернулся к Алекси. Ему не видно было его лица, и он лишь надеялся, что тот крепко спит. Он осторожно коснулся пальцем белой ткани на плече, и почувствовал, как внутри загорелся маленький огонёк. Чувствуя, что это сейчас необходимо, Хокка придвинулся ближе, осторожно провёл по его руке, опуская ладонь на его предплечье. Распознав телесный контакт, беспокойная душа начала успокаиваться. Неловко приобняв его, он думал о том, что стоит сохранить это небольшое расстояние, оставшееся между их телами. И, смирившись с этим, он уже стал было закрывать глаза, как почувствовал шевеление. Насторожился, подумав, что потревожил чужой сон, и что сейчас этот контакт разорвётся, но всё произошло так, как он даже не мог предположить. Поворочавшись, и промурчав что-то сквозь сон, Алекси придвинулся ближе, прижимаясь спиной к торсу блондина, и вытащив свою руку из-под его ладони, накрыл сверху, переплетая их пальцы. Хокка улыбнулся, прижимаясь немного сильнее, обнимая ещё крепче, и зарывшись носом в чёрные волосы, расслабился, погружаясь в сон. За всей работой, постоянными разъездами, интервью, вечными делами в студии ему просто не хватало тепла. Хотелось элементарной заботы о ком-то, кто, казалось, в ней так нуждается. Его душе не хватало тёплых чувств, нежных прикосновений, вызывающих приятное спокойствие и улыбку. Не хватало объятий перед сном. Не хватало нежности и переплетённых пальцев. Кажется, душа Йоэля лишь тут смогла найти успокоение. Лишь обнимая мягкое тело человека, который открылся ему с совсем другой стороны. Лишь слушая ровное дыхание, от которого сердце принимало размеренный ритм. Наверное, всего этого ему и не хватало в жизни.