След

      В космосе понятия ночи не существует. Было бы сложно привязать биоритмы команды к вращению планеты на расстоянии сотен световых лет. Однако для поддержания максимальной эффективности в некоторых отсеках свет приглушался на условное время сна. Таким местом был, в частности, медблок. Его стены оставались прозрачными большую часть времени, но, когда пациенты спали, стекла темнели, и свет внутри заменялся на аварийный.       Обычно в это время внутри царила тишина, разбавляемая только тихим гулом корабля и попискиванием приборов, но сейчас ее нарушал асинхронный храп двух кроганов. Ева и Грюнт лежали на разных койках в глубине отсека, издавая очень схожий по тембру звук, напоминающий человеческое ворчание и рычание одновременно. В этом шуме тихое бормотание, смешанное с намурлыкиванием разных мелодий почти терялось. Мордин сидел возле прибора, имитирующего воздействие лекарства на клонированные клетки органов, и ждал результатов. В вопросах жизни целого вида стоило перепроверять электронные модели на материальных образцах.       С тихим шелестом открылась дверь, впуская на секунду голоса отдыхающих морпехов, свет из столовой, а вместе с ними доктора Чаквас.       - Здравствуйте, Мордин, надеюсь я вам не помешала, - заметив приглушенный свет, доктор понизила голос.       - Доктор Чаквас. Нет, никаких помех. Пришли проверить пациента — понятное беспокойство. Приборы не показывали критических отклонений последние пять часов.       - Да, мои данные с омнитула говорят о том же, но перепроверить не помешает. Лечить кроганов ничуть не легче, чем драться с ними, - привычно пошутила Карин, подходя к Грюнту.       Омнитул включился, форсированно синхронизируясь с приборами.       Проанализировав данные, доктор набрала несколько дополнительных доз седативных и снотворного. В прошлый раз, еще во время борьбы с Коллекционерами, очнувшийся раньше времени Грюнт попытался сбежать из медблока, сломал свою койку, стул и серьезно повредил дверь, решив, что она открывается наружу.       Закончив с процедурами она уже собиралась вернуться в каюты команды, как была остановлена внезапным продолжением разговора:       - Это логично. Эволюция кроганов предполагает, что они регенирируют сами или умирают. В таком контексте развитие медицины казалось им... не необходимым. Саларианцы сделали ситуацию более проблематичной. Живое оружие не нуждается в продвинутом лечении.       Доктор слышала, что саларианцы имели привычку говорить с друг другом так, будто их диалог не прерывался — особенность социума, продиктованная их феноменальной памятью, но на ее памяти Мордин всегда делал скидку на расовые отличия собеседников. Как хороший доктор, она не спешила делать выводы о причинах таких изменений, вместо этого остановившись напротив.       - И это ничему их не научило. Нас, впрочем, тоже — куда проще найти данные по пересадке тестикул кроганов, чем о способах лечения массивной кровопотери или пробития панциря, не говоря уже о отравлении ядом рахни, - она скрестила руки на груди. - Я так понимаю, вам не спится или вы хотите о чем-то поговорить?       Морщинистые губы Мордина расплылись в улыбке, а большие глаза сощурились, совсем как у людей. Удивительно, но его амфибиеподобное лицо передавало абсолютно человеческую мимику.       - Необходимо дождаться проверки гипотезы. Займет немного времени. Хотел провести его с пользой. Собрать немного данных.       - Сомневаюсь, что моей экспертизы будет достаточно для консультации в вопросах исцеления генофага.       В голосе Чаквас звучало неприкрытое сомнение. И оно касалось не только лекарства. Она прекрасно помнила их первую встречу с Мордином. Тогда, по протоколу, он должен был пройти базовое обследование в медблоке. Он дисциплинированно явился по первой просьбе и сразу после обмена именами выдал:       «- Военный врач. Отлично. Очень хорошо. Значит есть кому следить за здоровьем команды. Не хотелось бы тратить время от более... приоритетных задач».       После такого распределения ролей было странно слышать, что его могут интересовать какие-либо данные с её стороны.       - Вопрос не научного характера. Этического, - Мордин поднес пальцы к губам, потирая их в задумчивости. - Или, возможно, философского. Смотря как вы его рассматриваете.       После небольшой паузы, вызванной особо громким рыком из глубин отсека он продолжил.       - Вы предложили свое рабочее место в качестве походной лаборатории. Добровольно. Значит ли это, что вы поддерживаете лечение генофага? Или это просто проявляение... лояльности?       Доктор Чаквас улыбнувшись покачала головой. Не таких вопросов она ожидала, и тем более от Мордина. Несмотря на то, что он спас ей и другим членам команды жизнь на базе Коллекционеров, они никогда не общались много. Ни как члены команды, ни как доктор с пациентом, ни как коллеги-медики.       - Это и то, и другое, но в большей степени второе. Я доверяю нашему капитану, и если она считает, что лекарство нужно синтезировать на Нормандии, я сделаю все в моих силах, чтобы оно было синтезировано успешно. Даже если это будет означать прием больных в каюте.       Улыбка исчезла, впрочем не сделав выражение лица суровым, в отличии от тона:       - Что же до моего мнения о лечении, я думаю, оно не имеет значения. Ученые не решают судеб цивилизаций. Они только предоставляют инструменты для решения.       - Интересная точка зрения, - в блестящих как зеркала глазах Мордина зажегся неподдельный интерес. - То есть, даже если вы не согласны с глобальными решениями капитана, вы ее поддержите?       - Без колебаний. Я верю, что Шепард хочет спасти человечество и всех живых существ галактики. Может быть, кроме пыжаков, - пошутила доктор, но тут же продолжила. - И я верю, что она единственная, кто может это сделать. А такие вещи невозможно совершить без крови на руках. Так что я последний человек, который будет осуждать ее за сложные решения. Для этого есть Совет и пресса.       Мордин кивнул:       - Да, Шепард определенно уникальный представитель человеческого вида. Аномалия. Хотел бы потратить больше времени на изучение. Жаль, не знаю с какой науки лучше начать. Теория вероятности, возможно.       Карин рассмеялась, оценив шутку. Она и сама удивлялась продолжительности жизни капитана. Особенно с учетом смерти. С точки зрения вероятностей это было просто невозможно. И тем не менее невозможность двумя этажами выше кормила рыбок и планировала следующую миссию.       В этот момент на приборе засветилось несколько красных огоньков и раздался тихий писк. Результат был готов к дальнейшей работе. Мордин тут же отвернулся, переключая омнитул на нужную программу. Его губы бесшумно зашевелились, проговаривая обрывки рассчетов, идущие с невероятной для человеческого ума скоростью.       Доктор Чаквас решила, что беседа окончена и собиралась выходить, чтобы не мешать Мордину работать, но уже у двери услышала негромкое:       - Вы натолкнули меня на интересную мысль, доктор. Необходимо ее обдумать. Приятно было пообщаться с коллегой.       Некоторое время Карин ожидала продолжения разговора, но его не последовало. Грюнта доставили на Цитадель, где передали в больницу к доктору Мишель, и поводов появляться в медблоке стало еще меньше. Мордин же не покидал свою импровизированную лабораторию, неустанно трудясь над лекарством. Его и Еву навещали преимущественно Рэкс и Шепард. Последняя, впрочем, навещала вообще всех от Джокера и Сузи в кабине до Джеймса и Кортеса в арсенале.       Время в космосе текло незаметно. Даже на военном корабле вне боя оно растягивалось как густой сироп. Как полет перед прыжком в ретрансляторе. Долгие часы ничего, а потом яркая вспышка.       Таковой и стала Тучанка. Вот в зале совещаний объявлен срочный сбор, потом команда капитана идет облачаться в броню, а Мордин и Ева покидают медотсек в сопровождении взбудораженного Рэкса. Для рядовых членов корабля, к которым относилась и доктор, план наземной команды был тайной. Как всегда они могли только ждать в тишине космоса.       И, наконец, в командный центр пришел сигнал, мгновенно разлетевшийся шепотками и возгласами по всему кораблю, а следом и по всей галактике:       - Нормандия, мы возвращаемся. Миссия завершена. Генофаг исцелен.       И немногие обратили внимание на последнее предложение, сказанное едва изменившимся голосом:       - Мордин не выжил. Конец связи.       Уже через час доктор Чаквас вернулась в медблок. Предстояло разобрать оставшееся от исследований Мордина оборудование, переставить некоторые приборы на привычное место и почистить помещение от въевшегося запаха кроганов. Для человеческого нюха он был более чем специфичен.       Это было странное занятие — недавно Мордин и Ева были здесь, а теперь она на Тучанке, а он погиб. Карин не раз теряла друзей, коллег, сослуживцев, в том числе и тех, кто спасал ей жизнь. Первые смерти погружали в черноту и скорбь, вызывая предел возможных эмоций. Но со временем, с каждой смертью, новая боль потерь становилась слабее. Адаптация, как назвал бы ее Мордин. Вот только рваная пустота оставалась такой же. Острое ощущение отсутствия.       Неожиданно среди оставленных вещей на глаза попался отдельный планшет, на заблокированном экране которого мерцала надпись:       «Доктору Карин Чаквас. Лично»       Личная подпись омнитула разблокировала экран. На планшете оказалось несколько папок с файлами и три отдельные записи. Две с названием «Шепард», вторая - «продолжение разговора».       При нажатии воспроизведения по медотсеку разнесся голос Мордина:       - Доктор Чаквас. Много думал над нашей беседой. Интересная перспектива. Жаль, не было возможности обсудить дольше. Слишком много приоритетных задач.       Доктор улыбнулась, садясь в кресло. Голос Мордина звучал привычно деловито, отрывисто, будто он делал рядовую рабочую пометку, а не записывал предсмертное послание.       - Последняя миссия. Предполагаю, что не вернусь. Хочу оставить Шепард послание, которое требует... деликатности. Набор моих записей. Ничего секретного и научного. Художественные произведения. Песни. Стихи. Шоу. Поможет расслабиться. Если будет подано в правильное время. Хотел передать через друзей из ГОР, даже сделал соответствующее послание. Но не уверен, что они смогут подобрать правильный тайминг. Есть два варианта сообщения, на случай если захотите сохранить... конфиденциальность. Наш разговор дал понять, что психологическое состояние капитана входит в ваши приоритеты. То же поведение демонстрировали и другие члены экипажа, но вашей экспертизе я доверяю в большей степени. Передайте ей эти записи в оптимальный момент. Не хочу, чтобы они попали на пике скорби или во время другой психической нестабильности. Не хочу... усугублять, - под конец речи паузы стали чаще, выдавая непростые эмоции, которые старый саларианец обычно успешно скрывал.       - Доверяю вашему опыту, доктор.       Запись остановилась. В медблоке стало тихо. Карин пролистала записи в папках. В самом деле там были самые разные вещи от нуарных историй до детских шоу. Мордин увлекался множеством вещей. Интересно, знал ли хоть кто-то, кроме него, все, что он успел сделать за свою длинную, по саларианским меркам, жизнь? И знала ли Шепард, что в последние дни своей жизни он продолжал о ней заботиться, разумеется в своей неповторимой манере?       Какими бы ни были ответы, для этих записей было не время. Доктор не раз видела как капитан реагировала на смерть друзей. Требовался не один месяц, чтобы рана превращалась в шрам. И все равно иногда Карин видела ее у мемориала, погруженную в мысли и воспоминания. Поразительная чувствительность для военного. Возможно, в том числе она делала её уникальной. Не позволяла сводить все к цифрам.       Планшет лег в один из ящиков стола. Для него настанет время. Доктор Чаквас была уверена.       Сегодня был последний день их увольнительной. Нормандия стояла в доке отремонтированная, готовая врываться в бой, сияющая, казалось, больше чем обычно, и пустая. Только доктор Чаквас и специалист Трейнор были на борту. Последняя зашла в очередной раз проверить, что все системы исправны и утренней отправке ничего не помешает, а доктор должна была выполнить мысленное обещание, данное посмертно. Планшет все так же лежал в ящике стола. Чтобы перекинуть с него личное послание, убрать второе сообщение «Шепард» и изменить блокировку на «Капитану Шепард. Лично» много времени не потребовалось.       Лифт поднял на мостик, кажущийся заброшенным без команды, сидящей на своих креслах. Только Трейнор обернулась от своего пульта. Сейчас она была гладко причесана и выглядела более взволнованной, чем обычного.       - Доктор Чаквас, не знала что вы тоже здесь. Вам что-то нужно?       - Да, Саманта, к сожалению я не смогу присоединиться к вам на вечеринке. Срочная медицинская консультация.       Отчасти доктор не врала. Её и правда попросили приехать в больницу цитадели, чтобы поделиться опытом лечения после стычек с некоторыми редкими видами жнецов, в чем она вынужденно стала одним из лучших специалистов. Но в большей степени ее останавливало собственное нежелание. Посмотрев на список приглашенных гостей она понимала, что за вечеринка будет, и, в годы юности, побежала бы первой. Но сейчас ее куда больше прельщала идея приватного разговора за бутылочкой бренди, чем массовый пьяный угар с потенциальной стрельбой. Это развлечение лучше оставить тем, кто моложе. И кому после боевых миссий похмелье покажется легким разнообразием.       - О... очень жаль. Я была бы рада, если бы вы присоединились. В смысле мы все были бы рады, - поправилась Трейнор. - Особенно Шепард. Вы же служили с ней дольше всех. Из выжившей команды... то есть...       Она явно волновалась. Удивительно, что проведя столько времени с командой, пережив побег с Земли и Раннох она переживала за обычный праздник. Видеть такое проявление обычной человеческой стеснительности очень грело, как маленький островок «все в порядке» на руинах мира.       - Все хорошо, Саманта, я просто хотела попросить тебя передать от меня подарок, - Карин протянула бутылку ликера, купленного по случаю на Цитадели. - И еще кое-что. Это не надо передавать лично в руки, просто положи там, где Шепард это обязательно увидит. Лучше утром, чтобы не сбивать настроение.       - Конечно, доктор, а что это?       Она с интересом осмотрела планшет. Впрочем, за сохранность данных доктор Чаквас не беспокоилась. При всей любознательности Трейнор обладала так же выдающимися порядочностью и ответственностью. Она не станет пытаться взломать сообщение и передаст так, как нужно.       - Это послание от друга. Я думаю это самый удачный момент, чтобы его получить.       - Он не может передать сам потому что... мне наверно не стоит продолжать эту мысль, - вовремя поняла Саманта. - Хорошо, доктор, я передам как вы просили.       Нормандию Карин покидала с легким сердцем. Утром, проснувшись после шумного праздника в кругу друзей, Шепард получит призрачную встречу с еще одним из них. Кусочек эксцентричной заботы, блестящего ума и хитрой улыбки, над которыми бессильна даже смерть. И сейчас, в коротком промежутке между боями, потерями и тяжелыми решениями, он не станет болезненным напоминанием о потере, а превратится в доброе послание. Мордин не жалел о своей жертве — даже не видя его гибели, Карин в этом не сомневалась. Он бы не хотел скорби по своему уходу. Его след был слишком длинным, ярким и неординарным, чтобы завершаться обычным горем. Куда лучшим гимном ему станет прилипчивая песня про белки.