***
На запланированную миссию Ванде приходится лететь без него. Чёрной вдове симптомы эти знакомы, и она просит Алую ведьму терпение проявить и немного грубой силы, если старый дед начнёт упрямиться. Знает, что Пьетро слышит всё, знает, что не удержится от подкола. — Это кто тут ещё дед? — к чести Клинта он оправляется быстро, извиняется тихо и на Локи ни то что не смотрит, на тренировках Ванды не присутствует. Алая ведьма не обижается, щепетильную тему старается не поднимать и брата не язвить просит. Миссия невыполнимая изначально, но Пьетро старается, честно старается, переживая за сестру. И вроде бы на пару дней всё приходит в норму. Локи добросовестно выполняет свои обязанности педагога и много не выступает. С Бартоном не пересекается, всем улыбается, но и особой наглости ему не занимать. Вот Наташа и ждёт, когда грянет новый «бум». И, как говорится, приходит он, откуда не ждали. Елена наведывается в Башню Мстителей после непродолжительного отпуска и первым делом начинает перекличку. К причудам младшей сестры все уже успели привыкнуть, только лишь Локи с удивлением наблюдает за происходящим. — Роджерс! — кричит Белова через весь зал. Сидящий к ней спиной Капитан вскидывает руку. — Баки с тобой? — Барнс приподнимается на локтях, недовольной физиономией отсвечивая. Елена шлёт ему воздушный поцелуй, глазами макушку Сэма выискивая. — А где третий член… кхм, вашего братства пенсионеров? — Ты пропускаешь самое интересное, sestrenka, — Локи нравится, как звучит голос Наташи на её родном языке. — За Сэмом сейчас ухлёстывает Капитан Марвел. Ему не до посиделок за теликом. — А что они того самого, официально? — вкрадчиво интересуется любопытный асгардианец. Баки, не глядя, кидает в него подушкой — пульт было бы жалко, хотя он и тяжелее. Елена поворачивается, острит было, но замолкает, завидев персону нон грата. Переваривает. — А это кто? — О, это Локи. — Правда, что ли? Тот самый Локи? — бог обмана расправляет плечи. Елена выжидает театральную паузу. — Любимая игрушка нашего малыша Халка? Наташа кивает. Локи обиженно руки скрещивает на груди и ногой дёргает. Ему, сидящему за барной стойкой, слышать подобные речи крайне неприятно — для него воспоминания эти чрезвычайно болезненны. — А я, между прочим, помогаю твоим друзьям, девчонка. — Слышала я о твоей помощи. Клинт где? — Дуется ещё, наверное. Сама поищи, я к этому чуду природы приставлена. — Да я здесь уже практически свой! — В Мстители решил податься? — посмеивается Вдова, наблюдая за Локи. — Кого спросишь, засмеют. — Скорее в твои напарники, — придвигается ближе, руку пытается перехватить. — С меня достаточно напарников, — меняет в лице, злится, сразу видно. Отодвигается, встаёт порывисто. — Ладно, сама с ним поиграйся, он мне уже надоел, — Наташа уходит раньше, чем Локи успевает что-то сказать. Белова, которую брат Тора рассматривает в ожидании ответа, лишь разводит руками. Живы остались и хорошо. Достаёт из холодильника банку пива. Вторую протягивает Локи. Тот принимает пиво неуверенно, благодарно улыбается уголками губ едва-едва, делает глоток и тотчас заходится в кашле — земное пиво это вам не асгардианское. Елена бьёт его по спине, наблюдающие за этой картиной Стив и Баки ошарашены и удивлены. Белова машет им рукой, мол, расходимся-расходимся, не на что тут смотреть, а сама бога обмана по голове старательно поглаживает. За этим занятием её застаёт Старк и спешащий сразу за ним Скотт. Оба они тормозят на полпути с немым вопросом известного содержания, а затем дружно поворачиваются в противоположную сторону, прекрасно осознавая, что не хотят никаких ответов знать. — Учитель для Ванды, значит? Уважаю, дерзай! — хлопает по плечу, жмёт руку и спешно собирает вещи, не желая попасть под удар. Благо, Наташа её останавливает, прося погостить подольше. Соскучилась, как-никак.***
Присутствие Елены придаёт Локи уверенности, атмосфера в Башне меняется, он чувствует это как никто другой и воспаряет духом, начинает продумывать всем тактикам тактику на зависть. Консультируется со Стрэнжем, донимает каверзными вопросами Вижена и даже один раз подходит к Пьетро, но тут же отходит, завидев Бартона неподалёку. Иллюзий создаёт одну за другой, слой за слоем в душу человеческую прокрадываясь. Раскрывает всю суть и Алой ведьме её демонстрирует. По полочкам всё, по местам расставляя. Локи далеко не психолог, но магия для него родная стихия, и он способен разглядеть чувство вины, сжирающее Максимофф до костей и провоцирующее её способности, возводя мстителя в статус ничем не лучше статуса самого Локи. Монстр, безжалостное чудовище, не ведающее страха и чести. Ванда смотрит в отражение. Ванда видит Локи. И, кажется, Ванда понимает. На поправку идёт, доверять учится, с членами команды идёт на контакт. Бартон всё ещё рядом, неприметный и скупой на эмоции, заторможенный, но верный, как пёс. Как видится, его попыток совладать со своими недоверием по отношению к Локи недостаточно, ведь в один прекрасный момент кошмары возвращаются снова. Лена просыпается с жутким криком. Дрожит и дышит часто, теряя ориентир и точку опоры. Хватается за оружие, стреляет, промахивается, и, слава богу, потому что её цель — сбежавшая на мольбы о помощи сестра, Наташа. Вдова чертыхается, выбивает пистолет из рук Беловой и держит крепко. Саму Белову держит в своих объятьях, давит всхлипы и дрожит. Защитит любой ценой, как бы сильно вносить разлад в коллектив ей ни хотелось. Ванда прячет лицо в ладонях, испуганно пятится. Осознание приходит сразу: — Это всё я. Но я не хотела, я… старалась предотвратить, — Бартон кивает, Бартон верит. Верят все. Особенно Локи, отчего-то решивший, что подобные ситуации — показатель прогресса, а не упадка. Бог коварства тащит Вижена за собой, тащит к Старку. Что-то объясняет, втолковывает, делая пасы руками и лицо задумчивое. Зовёт Ванду к ним, в их кружок выдающихся мыслителей. Куда ни плюнь, одни гении да разрушители миров. — Подожди, — Бартон останавливает, держит крепко. Алая ведьма непонимающе останавливается, косит взгляд — её же зовут, может, придумали что. На месте стоять бессмысленно, так чего же Клинт медлит? Соколиный глаз сомневается, до последнего ищет подвох — неужели Ванда не видит, не чувствует ничего? Покорно отпускает её руку, и Максимофф к Локи спешит, в рот ему жадно до знаний заглядывает. До знаний и мольбы, от которой Бартону противно и мерзко. Он возвращается в свою комнату, в которой не спал уже несколько недель, и до самого утра смотрит в потолок в ожидании, что Ванда отправится его искать. Ванда не отправляется. Ванда медитирует и постигает внутренние уровни своих чакр. — Посмотри на себя, — кидает в Бартона полотенцем Елена. Выглядит бодрой, и не скажешь, что не спала дня три, отказываясь демонстрировать всем свою слабость.— Спрятался, как принцесска в своей башне, и сидишь в ожидании принца, смотреть тошно. — Уйди, — отворачивается, прикрывая глаза. В кромешной тьме, наедине с собой, лишь наглая ухмылка Локи с посохом наперевес — до его появления Бартон и не задумывался, что сила, подчинившая его богу обмана, надломившая его волю, эта же сила по жилам Ванды течёт. Бартон не знает, как далеко мысль его заведут, он и не успевает подумать — Белова, нагло перехватив его поперёк туловища, тащит прочь из серых одиноких стен. У неё, в отличие от Наташи, тактика другая. Оторви и брось… Бартона через плечо, чтобы он хорошенько затылком о пол ударился и в себя пришёл. Локи мельтешит на периферии, строит то ли планы, то ли козни. Бартон отмахивается и просит одиночную миссию. Сэм считает, что Лена слишком сильно его о пол приложила. Наташа зорко следит за богом обмана, чтобы он делов не натворил, и просит Тора в правильном направлении просить. Только ведь Тора просить… сказать скажет, да только не то, что надобно. — В следующий раз, если тебе что-то нужно, так и скажи, — обиды Локи предела нет. — Я этого остолопа достаточно наслушался. Хочу слышать тебя! Елена давится чаем. Сидевший рядом с ней Роуди — печеньем. Скотт ничем не давится, но удивлён не меньше.***
Постепенно все начинают привыкать к Локи. Тот не предпринимает попыток захватить мир, находя свои радости в посиделках с Чёрными вдовами, спаррингах с Баки и беседами с Сэмом, спорами с Тони и Стивеном и немного с Брюсом, совсем чуть-чуть с Брюсом. Беннер посмеивается, ему внимание и учтивость Локи льстит, хотя он и знает прекрасно, в чём причина кроется. — Ты поаккуратнее с ним, вконец запугаешь мне ребёнка, — к ужасу бога обмана, тычет в Халка подсвечником Белова. И не боится ведь разозлить. Зелёный великан мягко толкает Чёрную вдову в ответ. От его ударов земля содрогается, а Елена лишь едва-едва покачивается из стороны в сторону. К младшей сестре Романофф альтер-эго Беннера питает особую слабость. Пока бойкая Чёрная вдова ставит Халка вместе с Локи в пару Башню Старка к Рождеству украшать, Бартон ищет Ванду, чтобы поговорить. Вдали от бога обмана ему даже дышать становится легче. — Привет. — Привет. Бартон становится позади, виновато глаза отводит. Ванда чувствует его присутствие на расстоянии и напуганной почти не выглядит. Клинт и не должен её пугать — это она пугает Клинта. Нет, — хочет возразить Соколиный глаз, но от ведьмы правду не скрыть, за маской безразличия не спрятаться. Бартон боится, боится, что Локи и до него доберётся. Ведомый призраками прошлого Клинт даёт слабину и Ванду подставляет под удар. Максимофф уводит его из комнаты прочь, обнимает крепко, отдышаться даёт. Меньшее, что она может сделать, — выслушать Бартона. Но он молчит. И тогда Ванда начинает говорить первой: — Ты не доверяешь мне? — Я тебе доверяю, — с расстановкой говорит Бартон. — Я не доверяю ему, — нервно дёргает головой в сторону кривляющегося Локи. Сжимает кулаки, ярость подступает и сдавливает горло. — Он хочет помочь. — Он хочет сбежать. Обдурить всех нас и скрыться. — Прошло уже столько времени. Неужели ты думаешь, что Локи не попытался бы удрать, если бы захотел. Почему ты не можешь принять мысль, что он здесь ради меня? — Потому что это не так. — Он помогает мне, — Ванда нервно крутит кольцо на указательном пальце. — И мне лучше, если он будет рядом. — Я не могу находиться рядом с ним, — качает головой Клинт. — Я постоянно чувствую подвох. — Но его нет. Мстители не допустят… — Мстители и привели его сюда. Старк привёл Локи сюда! — Потому что он нужен мне. — Нет, тебе нужен я. И я должен защищать тебя. От него! — голос Клинта срывается, даёт слабину. И Ванда понимает всё. Хор голос за стеной стихает в миг, давая Алой ведьме слово. — Ты не за меня боишься, а за себя. — Ванда… — Камень разума дал мне силу. Этот же камень поработил тебя. И ты боишься… Глаза Ванды вспыхивают, Клинт вздрагивает, назад отходя. — Ты боишься меня. Не скрывай. Не ври мне, прошу тебя. Она дрожит, осознание собирает слёзы в уголках глаз, а Бартон обездвижен, он не может и шагу ступить. — Он в моей голове. В моей голове до сих пор. Я не могу, не могу, Ванда. Алая ведьма возвращается к остальным, сдвигает усевшегося на стол Питера и украшения магией собирает вокруг себя. Сосредоточенная и как чёрт злая. Клинт под взглядом собравшихся Мстителей идёт по пути меньшего сопротивления — идёт в свою комнату, ставшую для него тюрьмой. Глубокой ночью приходит осознание, самое верное из всех верных ему решений. Собирает вещи, тихо спускается вниз. Взглядом обводит украшенный зал. В этом огромном мире ещё найдётся местечко для него, а вот Ванде нужна семья, друзья, учителя, как бы эгоистично Бартон не хотел это у неё отнять. — Уже покидаешь нас? Я думал, Елена уедет раньше, — Максимофф сидит на ступеньках, словно ждала всё это время. Клинт предсказуем до тошноты. И до ненависти к себе слаб дух. — Иди спать, Пьетро. Бегун вырастает у него на пути, неожиданно возмужав, раздав в плечах и поумнев взглядом. А может это Соколиный глаз иссох и изжил себя страхами да угрызениями. — Я не узнаю тебя, Клинт. Ты так легко отступаешь? Не этому ты нас учил! — Многие изменилось, пока ты спал, малыш, — лучник мягко отводит его в сторону, стараясь пройти, но Пьетро не был бы собой, если бы наперерез Бартону ни бросился, едва не сбивая с ног. Клинту устоять бы, он выжитый лимон, пропущенный через мясорубку. Его бережно по кусочкам не собирают, скорее, отчаянно за плечи трясут и в глаза заглядывают жалостливо. — Так объясни мне. Я хочу знать, что с моей сестрой, с тобой. Что со мной происходит, чёрт возьми? — ударяет в грудь, переходит на крик и тут же затихает. Сбито дышит, вибрирует весь. Вот-вот убежит, исчезнет. Бартон успевает перехватить. Отточенным движением сцепляет пальцы и держит. Как никогда не держал. — Ты здесь, Пьетро, — голос срывается, прижимает свой лоб к чужому лбу, мягко проходит по затылку, зарываясь в волосы пальцами. — Ты с нами. Ты жив. Они уже проходили это, осознавали и заново находили себя. С подобными вещами не сразу свыкаются, легко ли сердце заставить биться, лёгкие научить дышать. Их связь с Вандой стала ещё крепче после пробуждения Пьетро. Ртуть пытается шутить, громко, чтобы все слышали, подмечали, что он к исходной стадии возвращается. Вот только Клинт знает, как ему нелегко. — Я чувствую Ванду. Как ей больно. Как она одинока. Как никогда раньше мы неотделимое целое, — сжимает пальцы на уровне груди. Им всем нелегко пришлось. Иллюзию счастья, которую она создавала, была слишком правдоподобной. Бартон позволил поверить себе, что плохо ему одному. Но сейчас, в глаза Пьетро смотря, он вдруг ставит себя на место Алой ведьмы. Видит Локи, видит Стрэнжа и Старка и видит себя. По голове словно ударяют пыльным мешком. Он трус, последний трус и предатель. Так боялся, что Локи его разумом завладеет, что позволил подобное с собой сотворить даже без вмешательства бога лжи. Занятый собой, он оставил Ванду одну. Он хотел быть рядом, но он больше не заслуживал доверия. — Ты развёлся с женой ради моей сестры. Это ли не подтверждение серьёзности твоих намерений? — Не так всё было, — смотрит на сумку у своих ног, садится на ступени. — Ты идиот, — заключает Пьетро и присаживается рядом. Не так давно именно Бартон выступал для бегуна наставником, неоспоримым авторитетом, крепко держащим на плаву. А что же сейчас? Клинт не уверен, что себе способен помочь, не то что давать советы другим. — Я бы посоветовал тебе извиниться, чувак, но не думаю, что на Ванду это подействует. Её, знаешь ли, сложно очаровать. Клинт молчаливо смотрит себе под ноги. Пьетро толкает его колено своим. — Старичок, не отчаивайся. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. Бартон усмехается. Ерошит серебряные кудри Ртути. — Спасибо, малыш. — Обращайся, — первым вставать не спешит, а Клинт не прогоняет. Рассвет они встречают вместе, привалившись друг к другу. Ртуть спит, уместив свою голову на плече Соколиного глаза. Самому лучнику заснуть не удаётся. Он тратить драгоценные минуты отдыха на то, чтобы окончательно принять решение. Каким болезненным оно бы для него ни было.***
Бартона пропадает на три дня. Мстители поисков не вели, по лицам Чёрных вдов было видно, что подобный исход был ожидаем. По лицу Пьетро, что если лучник через неделю не объявится, он сам отправится его искать. А пока его ждала йога с Человеком-Пауком и дыхательные упражнения. Спокойствие от брата передалось и Ванде. Разрыв, скорее всего, это был именно он, она переживала стойко и сосредоточенно. Магию дозировала, мир не разрушала, кошмары держала в узде. Ещё чуть-чуть — и можно будет диплом образцовой выпускницы школы имени Локи-Стрэнджа выдавать. Бог обмана хвалит ученицу, но его слова радости не приносят. Тонкой стрелой в её душе поселился Клинт. — Привет. Лёгкой поступью он возвращается в её жизнь, в рождественскую ночь, когда все остальные веселятся внизу, давая им шанс поговорить. Алая ведьма чувствует все трещины, пересчитывает внутренние надломы. Алой ведьмы не заставит труда его наизнанку вывернуть, до правды докопаться, но Ванда хочет не этого. — Привет. Разговор не клеится. Клинту не найти нужных слов, хотя это он заявился к Ванде с повинной, а не она к нему. Она и не должна, но… — Я хочу продолжать. Я не могу одна. Не могу без него, — Алая ведьма плачет, понимая, как эгоистично звучит её мольба о помощи. Клинт растерян, ему сложно подобные решения принимать вот так, когда Ванда в его руках дрожит и в рыданиях заходится. Он прижимает её ближе, целует в макушку и дрожит сам, преисполненный своей и чужой животрепещущей боли. Воспоминания — свежая глубокая рана, ему в глаза Локи смотреть противно до сих пор, страх подчиниться чужой воле велик, но Бартон не желает, чтобы тревоги живьём его съели и Ванду утащили за собой. Слишком много поставлено на кон: его чувства, её чувства, их общее будущее и здравый рассудок всей команды. Воистину, тут нечего решать. — А я хочу быть с тобой, — обхватывает лицо колдуньи осторожно. Сцеловывает слёзы мимолётными прикосновениями. Ванда закрывается глаза и тянется за лаской. Клинт целует дрожащие пальцы и плачет сам. — И я буду бороться за тебя, бороться с самим собой, потому что это важно для тебя. А значит, и для меня тоже. Она плачет, она улыбается. Её магия шепчет «люблю», обволакивая прочным барьером. Защитит, от богов лжи и другой нечисти укроет и никому не отдаст. Потому что Клинт — её, как и она — Клинта.