В январе

Он умер в декабре. Фигурально конечно, но все-же. Если так подумать, это могло случится раньше, но цирк с корнями, флагодробителями и капитаном Америка однодневкой здорово поддерживали все лето и половину осени. А потом. Потом выпал снег. И неожиданно не растаял через пару часов. Это белое безобразие пролежало, накрахмаленной простыней, на улицах добрую половину октября и весь ноябрь. Бакки, в очередной раз раскалывая кружку от раздражения, упрямо выходил на оживленные улицы и методично смешивал свежевыпавший снег с грязью. Он понимал, что страдает откровенной хуйней, но не мог заставить себя остановится. Это бесцельно браждение стало обязательным ритуалом, к которому не допускался даже, уже менее раздражающий, Сэм. Психолог, раздражающая женщина, похожая на строгого балетмейстера, назвала бы это навязчивым действиям, но Баки не рассказывал ей о своей новой привычке. Он в принципе ей больше ничего не рассказывал. Но больше гадкого снега Барнса бесили ёлки. Расставлены тут и там, сверкающие отвратительно яркими гирляндами, ёлки. И чем больше их становилось (а они множились, как мухи на смердящим мусорным баком) тем раздраженнее становился Барнс. Он упрямо продолжал выходить на улице, зло зыркать на прохожих и рождественские украшения. За одной из таких вылазок его поймал Сэм. Что Уилсон забыл в его районе Барнс не знал, да и знать не хотел. Как и видеть Сокола. Но разве Баки кто-то спрашивал? Нет. Уилсон приветственно хлопнул Барнс, по плечу из вибраниума и карикатурно скривился. -Хей, киборг, ты чего такой кислый? - Сэм поправил, сползшую на бок красную шапку с дурацким помпоном - Не боись, ты конечно не сахар, но и не пал так низко чтобы получить уголек. Или я ошибся? Ты что в списке плохих детишек? - Усмехнулся Уилсон налетев на резко остановившегося Барнса. Но заметив что его шутку не оценили, выглянул из-за плеча Бакки. - Ты чего встал? Стесняешься зайти за сладостями? Так давай я. Барнс не проронив не слова остановил Уилсона и первым зашёл в, празднично украшенную, лавку. Колокольчик приветственно звякнул и от этого звука у Джеймса мгновенно пересохло в горле. Просторная, светлая кондитерская, ничем не примечательно, несмотря на предстоящие праздники встретила мстителей полным отсутствием посетителей. Барнс сделал два неуверенных шага впереди и оказался у витрины со сладостями. -Не ожидал кого так поздно в сочельник. - хриплый от старости, но по отечески мягкий голос, раздался из-за прилавка, заставив Сэма, если не подпрыгнуть, то уж точно сжать кулаки. - Я вас напугал, молодой человек? Простите порой хожу слишком бесшумно. -Ничего. - Сэм быстро пришёл в себя и доброжелательно улыбнулся старику. - Проф деформация. Старичек понимающе улыбнулся и обратился к застывшему над шоколадом Барнсу. -Вам помочь? Баки верно? - Джеймс резко поднял голову. Его прозвище, едва ли не заменившее имя, сейчас звучало так непривычно. Сэм дернулся к другу, не зная чего ожидать. А старик лишь тепло улыбнулся, крепче затягивая изумрудный фартук. - Не нужно так удивляться. Все вы молодые считаете нас немощными, - тихо начал старик, бесшумно зашагав к прилавкам, - думаете что сами ничего не можем сделать, - он достал шоколадные шарики с шипучкой.Для Питера, вспыхнул в голове у Джеймса - что нас нужно опекать - старик достал белый шоколад с коньяком и фундуком, а следом темный - с цукатами. Для Старка, и Пеппер отметил про себя Барнс. - Думаете, что мы ничего не помним - ириски - для Сэма, соленую карамель шоколаде Роуди, и что-то с сухофруктами для Брюса. - Люди со временем стареют, а не превращаются в золотых рыбок, молодой человек - в белый пакет отправилось лакомство и для Клинта с семьей : разноцветные леденцы, пористый шоколад в форме лягушек и горсть шоколадных конфет. И в конце коробку сахарного мармелад для Стива- Я все прекрасно помню. И ваш заказ. И вас. И ту огненно волосую девушку. Она приходила сюда, когда случилось, то что случилось, каждый год. Теперь пришли вы. Или я не прав? Джеймс зажмурился. Голова сейчас дико гудела. Рыжая, приходила сюда. Каждый чёртов год. Она так же топталась на пороге, так же вздрагивала от перезвона колокольчика и натужно улыбалась этому старичку? Было ли ей так же паршиво здесь? Так же душно и слишком ярко? Зачем она чёт побери ходила сюда?! Без него. -Вы - Джеймса сглатывает, сжимает живую руку в кулак, пока коротко стриженные ногти не вонзятся в ладонь, царапая её. - Вы правы, я пришёл сюда за этим. Наконец пришёл - едва слышно добавляет Джеймс. Старичек ярко улыбнулся и его лицо, исполосованное прожитыми годами, сложилось сотней морщинок. -Что-нибудь для вас? -Да. - Джеймс кивает. - Халву. Мраморную. И орешки. Если можно - не уверенно добавляет он. -Конечно, что за вопросы, Баки. Орешки лучше чем у меня вы найдёте только у русских. - старик протягивает Баки два свертка - Счастливого рождества и нового года. -И нового года. - отзывается Баки и вытаскивает Сэма из лавки. Едва выйдя на улице Джеймс гружает Сему все пакеты кроме последних двух и развернувшись на пятках быстрым шагом направляется домой. Сэм ошарашенный то-ли горой покупок то-ли недавней сценой срывается следом не сразу, но довольно быстро нагоняет Джеймса. -Как это понимать? Барнс,что это черт возьми было! И что это! - Он встряхивает шуршащими пакетами -Подарки. - сухо отвечает Джеймс. - Отдай всем. Можешь просто передать Пеппер. Она знает. -Что. С каких пор ты покупаешь подарки на рождество? - Сэм едва ли не сбивается с шага, пытаясь поспеть за Барнсом и не видя дороги. -Это не от меня. -А от кого же. От духа рождества или от призрака? - смеётся Сэм. -Да. - Джеймс резко останавливается. И поймав недоуменный взгляд отвечает. - Они от. От Натальи. - Барнс буравит пакеты взглядом, находит самый пухлый - для семьи Клиента и забирает, вместе с мармеладом Стива. -О чем ты. От Нат? Но. - Сэм замирает. Внимательно смотрит на пакеты в своих руках, потом на Барнса и снова на пакеты. - Тот новый год. В Башне. Нат ранена после задания. Мы ставим вместе ёлку.- он говорит медленно будто не веря своим словам - А до этого. На Рождество. Сладости от неё. Нет. От вас. - Сэм смотрит так виновато, почти жалко и Джеймс едва сдерживаться чтобы не ударить его. Джеймс просто не находит на это сил. Он сухо кивает и уходит. Сэм не идет следом. *** Он умер в декабре. Тридцатого числа если быть точным. Просидев в квартире с рождества, выйдя лишь раз, чтобы отправить конфеты Бартону и оставить мармелад Стиву. Зря он это сделал. Уж лучше бы свалил все это на Сэма. Но Наталье бы не понравилось. Что он сидит дома один, что обожаемых ею Стива и Клинта с отпрысками поздравил кто-то другой. Он не мог её разочаровывать. Не теперь. Орешки и халва лежали нетронутыми отнести их к холодному мрамору Джеймс не решился бы. Всё равно, бы белки растащат. Сам есть не мог. Гребные слезы подступали к глазам от одного запаха. Тридцать первое декабря две тысячи двадцать третий. Одиннадцать тридцать вечера. Джеймс точно знал, он уже больше часа не отрываясь смотрел на часы. В одиннадцать тридцать одну в дверь постучали. В одиннадцать тридцать две вскрыли. Замок простенький поддался бы даже отвертке. Джеймс все хотел заменить, но все некогда. Теперь уже бессмысленно. Но полу засквозило холодом. Дверь хлопнул. Раздались знакомые шаги. -Эй, пережиток коммунизма, я конечно понимаю, что почти за сотню лет ты привык к холоду,но крио и сквозняк работают по разному. - тяжёлые ботинки остановились прямо у лица, развалившегося на полу Барнса. - Вставай. Джеймс повернул голову. Встал. Размял затекшие плечи и пнул валяющиеся рядом тапки. -Ей не нравилось когда по дому в уличных ходят. - вместо приветствия выдал Джеймс. Клинт, а это был он, кивнул и оперативно переобулся. Протянул Джеймсу руку, подождал пока его проигнорируют и пошёл к столу. Пакет звякнул содержимым о деревянную столешницу. Джеймс пошёл следом. Он не сводил взгляда с хозяйничающего Клинта. Бартон вызывал у него странные чувства. Джеймс не злился. Уже нет. Не винил его тем более. Скорее он завидовал, так как могли завидовать только они. Завидовал, что именно Бартон последним видел, слышал Наталью. Просто был рядом. До конца. На голой столешнице заставленной на треть, было все, что ведомая воспоминаниями, в декабре скупала Наталья :мандарины с маленькой синей наклейкой, шампанское в зелёной бутылке, салаты из русского района, селёдка, и банка шпрот. Джеймс не смог сдержать улыбку, когда увидел маленькую еловую ветку. Она пахла морозом, хвоей и счастьем. Непривычно. Барнс вопросительно уставился на Клинта, пытающегося найти тарелки, Баки сам не помнил где они стоят и не спешил предлагать помощь. Смирившись с тщетностью поисков, Бартон прихватил вилки и нож вернулся за стол. Баки сам не заметил как его руки оказались задействованы в непонятных ему приготовления. Одиннадцать пятьдесят девять. Стол накрыт. Молчание так и не прервалось. Барнс Смирившись со всей участь устроился на шатком трехногом табурете, ожидая хоть чего-нибудь от барона. Тот видимо тоже ждал. Ждал пока часы не пробьют двенадцать. Ждал чтобы открыть шампанское, плеснуть в подаренные Сэмом кружки и выдав: -С новым годом - осушить свою залпом. -С новым. - Джеймс механически повторил за ним, закашлявшись от пузыртков неприятно оцарапавших горло. - Бартон, зачем ты пришёл. -Чтобы отпраздновать новый год. - Клинт пожал плечами, словно у него спросили какую-то глупость. А затем серьезно посмотрел Джеймсу в глаза - Чтобы помочь тебе выкарабкаться их этого дерьма в твоих мыслях и сердце, которое ты сам там разводишь. Как помогли мне. -У меня на сердце все прекрасно - устал отмахнулся Джеймс. -Тогда, откуда слезы ? - Клинт коснулся своей щеки. Барнс не понимающе на его уставился, ладонь сама взметнулась к лицу. Щеки оказались холодными и мокрыми, совсем немного мокрыми, будто это и не слезы вовсе а след от растаявшего снега. - Мне дочка сказала как-то, что тело не может лгать. Оно плачет, когда ему больно. Но сердце – лжец получше чёрных вдов. Поэтому молчит, даже если разрывается на части . Я тоже плакал. До сих пор плачу. - Клинт продлил шампанское - Я тоже пытался что-то с этим сделать. Сам. С болью, с тем что натворил будучи Ронином. Но в итоге вот что понял - опустошил кружки они синхронно - мне всегда помогали. Она помогал. Всем нам на самом деле. Думаю пора и мне научится это делать. Что думаешь? Джеймс молча продлил им шампанского и поднял кружку. -Только если, это твоё новогоднее желание. Наталья говорила, их нужно выполнять. В январе ему помогли воскренуть