Х
Парень два дня ждал какую-нибудь весть от девушки, но потом до него дошло, что у той нет его контактов для связи. Две чашки кофе так и остались в пределах кухни – не дождавшись особого приглашения, айдол рванул в тот самый магазин, где в последнее время он стал постоянным клиентом. Сумерки уже давно сменили окрас на тёмный. Рождественские огни гирлянд на деревьях освещали главные проспекты города. Чонгук приехал ближе к закрытию магазина, застав СуА в гордом одиночестве около кассы. — Не слишком ли ты часто заглядываешь к нам?! — испуганно спрашивает девушка. — Я пришёл за своим кофе, который куда-то пропал, — изучает лицо гитаристки, которое почему-то сегодня скрыто под маской. Молодой мужчина нашёл это странным, ведь из всех рабочих, с которыми он успел познакомиться, все носили маски, кроме СуА, будто закон не действовал только в её сторону. После бесстыдного блуждания в глазах девушки, Джей обращает внимание на то, как она была одета: нежность создавала только заколка, что красиво расположилась на голове Ким, а всё остальное в привычных бежевых тонах. Разве что новый маникюр, который на удивление нежно розового цвета, составлял компанию аксессуару. — Могу предложить сегодня. Как тебе? — та протягивает руку. — С радостью, но место выберу я сам… — не успевает селебрити закончить, как гитаристка бросает свои догадки вперёд. — Дай угадаю! В твоей машине? — несколько раз моргает, надеясь, что это окажется неправдой. — You are so logic! — издевательски подмигнул Чон. Без каких-либо острых словечек со стороны гитаристки "друзья", закрыв магазин и спустив металлические жалюзи, направляются в сторону машины айдола. «Без настроения, что ли?». — Что ты сказал? — Ким наконец-то снимает маску. — Спрашиваю, какой кофе любишь? — рулит тот, временами чуть разгоняя машину. — Жгучий, как любовь, горький, как жизнь, — отвечает она. — Что это с тобой? Ты выглядишь расстроенной… — он старался не поднимать тему отсутствия настроения девушки, но не мог совсем не придать этому значения. Слишком уж эта роза колола своими шипами. — Просто накануне Рождество, а я тут. Все мои люди там, — хнычет девушка на пассажирском сидении, вспоминая старую жизнь. — Ох, это же важный праздник для американцев, так? — парень управляет машиной и делает плавные манёвры на поворотах. На свой вопрос получает лёгкий и грустный кивок, но дальше не собирается вовлекать в диалог, чтобы не усугубить ситуацию. Гук включает радио, где назло играет песня Джастина Бибера – «Mistletoe». — Как соль на рану… — иронично фыркает. Несуразный момент и тишина вместе с ним длятся несколько минут. Парню обидно, ведь он не понаслышке знает, как иногда бывает одиноко без родных встречать праздники. Но хвала небесам, что он не один в такие моменты – есть хотя бы дюжина людей, которые не оставляют его одного на время важных дат. Но рядом СуА, что совсем одинока. Может, включить её в эту дюжину людей… — Что насчёт того кассира? — дразнит её. — Почему ты так зациклился на Сункё? — ощущается накотившее волной раздражение. — Так его Сункё зовут, да? — задумчиво, но явно без радости кивает. Всё-таки ревность со стороны парня есть и очень даже заметная – уж слишком сладко СуА произнесла имя коллеги. Девушка попросила Чона купить карамельное латте со льдом и взбитыми сливками, название которого так понравилось и самому парню, что он тоже заказал себе такое же. Два пластмассовых стакана венти сайз выглядят в маленьких руках СуА очень большими – парень попросил подержать, пока сам пристёгивает ремень безопасности. Затем, набирая скорость, останавливается на скалистой окраине города, откуда открывается вид на, казалось, весь Сеул. Найдя хорошую парковку, откуда можно разглядеть миллион огней, те принялись пить свой кофе. — Так красиво! Напоминает Скайлайн… — восхищается Ким. — Скайлайн? — тихо повторяет за ней и вспоминает свои же слова в день, когда он встретил СуА на пляже Павших Ангелов – Малибу. СуА поднесла напиток ко рту и, не скрывая, несколько секунд утопает во внеземном аромате карамели. Моментом позже девушка ненароком надавила на стаканчик, и сливки, просочившись через отверстие в крышке, испачкали кончик носа. Несомненно, это не осталось незамеченным со стороны парня. — Ты вымазалась! — спохватившись помогать, осознаёт то, какое неимоверное удовольствие получает от уютной, такой домашней атмосферы в его машине. Его подруга, или знакомая с милым личиком, хлопая глазами, смотрит на него, не понимая, как она допустила такую глупость. — Вот! — Чон с салфеткой в правой руке вытирает её нос, ненамеренно создавая неловкое молчание между ними. СуА застыла от неожиданности. Она должна основательно взять себя в руки, ведь этот парень, который уже допивает своё латте, необычайно любезен и мил с ней, из-за чего та выдаёт все свои эмоции, что не для чужих глаз. Хоть трепет в груди и приятный, но он всё больше тревожит гитаристку. Чересчур ласковый и к тому же симпатичный парень может заставить почувствовать что-то большее, чем дружеское отношение. А это ей совсем не нужно сейчас. Да и всем давно известно, чего стоит быть южнокорейским айдолом, лишённым возможности иметь любые отношения. Слава или ничего. Ничего или слава.***
Спустя время, покинув парковку, молодые люди едут, но в автомобиле гробовая тишина. — Думаю, мне пора. Можешь тут остановиться? — гитаристка хочет как можно скорее уйти, оставив ничего не подозревающего парня одного. Если так будет продолжаться, то она проиграет себе же, влюбившись в него. — А что потом? Будешь одна встречать Рождество? — загоняет девушку в угол своими подозрениями, что абсолютно верны. — А вот и нет! — парень так и знал, что Ким никогда не сдаётся. Ох уж эта пуленепробиваемая Ким СуА. — С кем же ты встретишь? С этим… Ну, как его там… Сункё? — сжимает руль со злости, что слышно то, как кожа скрипит. — Кстати, а у тебя нет своей «кассирши», а то вечно ты издеваешься надо мной!? — сложила руки на груди та. — Оу, нет-нет, у меня нет своего Сункё, чтоб дать тебе возможность поиздеваться надо мной! — Почему же я не удивлена… — взгляд, полный раздумий, остаётся незамеченным. — Ладно, я пойду встречать этот праздник с коллегой-кассиром! Один щелчок, и двери заблокированы. — Что это ты делаешь? — СуА бросает подозрительный взгляд на Джей-Кея. — Ни с кем ты не встретишь этот праздник, разве что только со мной! Эти слова останавливают любые последующие действия девушки, почти парализуя ту. Опять он переходит границы дозволенного. Как это понять: не позволяет покинуть машину, при этом издеваясь? — То есть, — Чон паникует, хотя внешне ни один его мускул не дрогнул. — Я хотел попросить, чтобы ты осталась, и я мог бы называть тебя п-п… — не может закончить предложение, волнуясь. — Что-что? — интересуется Ким. — По-дру-гой, — еле вымолвил эти три слога. — Да-а? — настроение у гитаристки быстро поменялось, став игривым, как у детишек. — Хах, да-да! Так что ури чингу! Давай встретим это Рождество вместе? — протягивает руку, нарушая свои принципы, тот. — Я думала, по корейским традициям не пожимают руки, — СуА ликует. — Только сегодня и только тебе можно, — заводит мотор, и иномарка начинает ехать с бешеной скоростью.***
Так называемые друзья до трёх ночи гуляли то пешком, то на машине по городу, и если точнее, то Чонгук с гордостью демонстрировал достопримечательности столицы. Правда, девушка уже была знакома с ними, ведь ребёнком ещё жила в Сеуле, но освежить память в приятной обстановке стоило того. Город изменился: он стал с какой-то стороны более крупным и густонаселённым. Молодые люди спрашивали друг друга обо всём, кроме двух тем. На таком решении они сошлись вместе – никто из них не хотел бы услышать вопрос о семье или любви. Можно узнать о том, какой цвет нравится больше или какой актёр любимый. — Какой твой самый запоминающийся день в жизни? — следом за парнем задаёт вопрос девушка. Они остановились около дома гитаристки. Со стороны автомобиль выглядел так, будто внутри никого нет, но на самом деле в нём удобно расположились знаменитость и простая девушка с улиц живописного ЛА. Ким давно сняла обувь, и её маленькие пропорции позволили усесться на сидении в позе лотоса без лишних усилий. — М-м, очень много таких дней на моей памяти. Дай подумать, — Джей долго и задумчиво смотрит вперёд. — Ну-у-у, Чонгук! — мелодично зовёт, заставив его невольно улыбнуться. «Она что, играет со мной? Совсем как ребёнок». — Вспоминаю тот день, когда меня объявили участником группы… — Оу-у, такое точно не забудешь! — кивает она в знак согласия. — А твой? — корпусом поворачивается к девушке. — День, когда ты спел «Happy Birthday to you» мне… — ни на секунду не задумываясь, произносит та. — Я запомнила этот день, так как никто, абсолютно никто… — голос на секунду ломается, выдавая все эмоции сразу, — вживую не поздравил меня в тот день. А ты… Я даже не знала, что ты – это ты! Но ты спел для меня. В тот день я была очень благодарна тебе. — СуА… Парень с татуировками помнит тот день смутно, совсем без подробностей. В памяти только девушка, гитара и история про песню. — Сура. Ты тогда назвал меня Сура, — звонко смеётся она. — Я рада, что ты там оказался, Чон Чонгук! — улыбается, окунувшись в воспоминания, после чего прощается и выходит из машины. Айдол не идёт следом, ведь чувствует, что её нужно оставить одну – видно, что она на эмоциях. Он сам не раз бывал в таких ситуациях, когда хочется просто плакать в темноте, чтоб в той же тени остались слёзы. Девушка медленными шагами приближается к своему подъезду. Опустив голову, она печально вздыхает. И тут внезапно её окольцовывают чужие руки. Она чувствует то, как кто-то её обнимает со спины ровно так же, как на «Аллее Криков». Большие тёплые ладони легонько коснулись плеч СуА. — Не плачь… — заботливый мужской голос звучит над левым ухом. — Джей…