Можно послушать?

Звонки от Хинаты — обычное дело, но звонит он всегда невовремя. Время близится к полуночи. Кагеяма наконец-то принял душ и поужинал после поздней тренировки. Шоё уехал из города в тренировочный лагерь, но Тобио сомневается, что тот решил бы не звонить, даже если бы был в городе. Хината всегда — всегда — звонит, когда вечером не может зайти к нему. Обычно это не проблема, когда он звонит так поздно, но всё же после такой напряженной тренировки Тобио надеялся просто... расслабиться. Совсем чуть-чуть. (Да, так Кагеяма называет дрочку). И предполагает, что всё-таки это отчасти его вина, что он не учёл следующее: Хината определенно, безусловно, без сомнения позвонит. Он дёргается, когда слышит звонок, и жалеет, что не подрочил в душе. — Кагеяма, — приняв вызов, грубо бормочет он, хоть и знает, кто это: Шоё стащил у него телефон на одной из первых недель тренировок и сменил мелодию звонка, чтобы она отличалась от остальных. А ещё вбил свой номер в контакты и, немного подумав, поставил рядом со своим именем смайлик с глазами-сердечками. Он всё ещё иногда дразнит Тобио за то, что он так и не убрал его. — Тобио! — напевает Шоё на другом конце провода. — Ты какой-то злой. Я тебя разбудил? — Нет, — выдыхает Тобио, расслабляясь на кровати. На нём сейчас только спортивные штаны и полотенце на плечах. Кагеяма прислоняется к изголовью кровати, отчётливо видит уже образовавшуюся эрекцию и пытается не думать об этом в надежде, что она ослабнет. — Всё в порядке? — выпытывает Хината, и Кагеяма снова вздыхает, лениво запуская свободную руку в штаны. Шоё мастерски распознаёт его эмоции практически с тех пор, как они встретились в прошлом году в начале учёбы в университете. Раньше так было только на площадке. Теперь же Тобио иногда задаётся вопросом, не читает ли Шоё его мысли. — Не хочу об этом, — отвечает Кагеяма, потому что знает, что, если всё-таки начнёт говорить, то и не перестанет, пока не кончит, и ему не очень хочется дрочить, слушая Хинату (хотя другие части его тела, похоже, очень хотят сделать это, как раз слушая Хинату). Между ними всё, мягко говоря, сложно. Они несколько раз целовались, когда напивались на вечеринках после значимых побед их университетской волейбольной команды. И Тобио почти уверен, что как минимум один раз признался Хинате в любви, когда был пьян, но ту ночь он помнит смутно и расплывчато, поэтому исходит из того, что рассказал ему Нишиноя (что не очень помогает, потому что он тогда тоже упился). Тем не менее, Тобио не настолько комфортно с Шоё, чтобы дрочить во время их звонка. — Но у тебя такой напряженный голос! — хнычет Шоё. — Тобио, расскажи мне! Дайчи-сан снова отругал тебя? — Тупица, — отвечает Кагеяма, но уже звучит просто измученно, а не так, как будто огрызается. — Нет, чёрт возьми. Один из этих конченых первокурсников попросил меня остаться с ними после тренировки, и я просто устал. Он слышит, как Шоё возится на другом конце провода, и жалеет, что его мозг зациклился на этой детали. Ему интересно: Хината перевернулся на живот? Или, может, он лежит на спине? Или, может быть, сидит на краю дивана, упираясь в него руками, как в те моменты, когда пытается поддержать разговор с Тобио, пока тот бродит по кухне? — Оу, — отвечает Шоё, с неприкрытой… горечью в голосе? Кагеяма отмахивается от этой мысли. Этого не может быть. Но на самом деле может, потому что не успевает он ответить, как Хината продолжает: — Я думал, поздние тренировки — это моя привилегия. У Тобио даже немного перехватывает дыхание, но он надеется, что этого не слышно через телефон. — Он попросил, Шоё. По-твоему, что мне надо было сказать? «Нет, извини, я остаюсь после тренировок только с Шоё, но так как он уехал на неделю, я всё равно откажу тебе на случай, если он начнет ревновать»? Тупица-… — Я не ревную! — отвечает Хината, и его голос резко становится более пронзительным. Тобио думает, что, кажется, задел его за живое. Ну и плевать: тупица этого заслуживает. — А звучит, как будто так и есть, — Кагеяма ещё глубже вонзает метафорический нож в рану. — Идиот, — ноет Хината, и Тобио слышит, как он опять ворочается. — Я просто... Я просто думал, что это я твой партнер. Тобио моргает. — Он попросил помочь со съёмом, — говорит он мягко и задумчиво. Говорит совсем не так, как обычно разговаривает со всеми остальными, а так, как всегда разговаривает с Хинатой во время их поздних звонков. Теперь уже Шоё своими словами задевает Кагеяму за живое, и он внезапно чувствует себя уязвимым: как будто если он скажет что-то не так, Хината совсем забьёт на него и найдет себе другого связующего, с которым будет время от времени целоваться. — Вот! — раздраженно говорит Шоё, словно доказывая Кагеяме свою правоту. Хотя Тобио не думает, что он тут в чём-то прав. — Слушай, Шоё, спасибо, что позвонил, но мне правда нужно расслабиться и немного отдохнуть, — Тобио пытается закончить разговор здесь и сейчас. К сожалению, он знает, что обычно их звонки заканчивает Хината, а Кагеяма всего лишь предложил — Хината же волен делать с этим предложением, что пожелает. — Расслабиться? — повторяет Шоё. — А что ты будешь делать? Будешь смотреть какое-нибудь шоу? Какое? Я вот недавно смотрел про… — Шоё, — перебивает Кагеяма. — Нет. Я пойду спать. Он очень, очень жалеет, что использовал именно слово «расслабиться». Он знает по опыту, что Шоё — любитель зацикливаться на самых странных вещах, и, конечно, разумеется, сегодня он зацепился именно за это слово. Как раз тогда, когда Кагеяма не хочет говорить об этом. — Тобио, — говорит Хината на другом конце провода, и Кагеяма прямо слышит насмешку в его голосе, как будто в его крошечной голове только что вспыхнула лампочка. — Ты собираешься подрочить? — Отвали! — выпаливает Кагеяма и чувствует, как краснеет его лицо. И Хината хохочет, как мелкий засранец. Мелкий сексуальный засранец. — Ой, да ладно тебе, все это делают! — прыскает он, всё ещё пытаясь отдышаться от смеха. Кагеяма больше всего на свете хочет ударить его прямо через телефон. — Заткнись, — бурчит Тобио. — Я кладу трубку. Спокойной ночи, Ш-… — Можно послушать? Всё вокруг на секунду замирает, и всё, что Кагеяма слышит, — едва уловимый треск помех в динамике и тиканье будильника, который его бесит, на прикроватной тумбочке. Кажется, что секунда длится целую вечность, но она заканчивается — так же резко, как и началась — когда Шоё отчаянно пытается оправдаться: — П-прости, я не подумал! — А ты хочешь? — настолько тупой ответ Кагеяма даёт только потому, что его слегка ослабшая эрекция только усиливается от мысли об этом, и наступает момент, когда в его члене слишком много крови. Так много, что его мозг окончательно перестаёт нормально функционировать. — Да, — Хината произносит это на выдохе несколько мгновений спустя. Хината признаёт это неохотно. И Тобио не знал, что ждёт разрешения, но как только получает его, приподнимает бёдра, чтобы приспустить штаны почти до колен. — Блять, — бормочет он, пытаясь уложить телефон между плечом и ухом, чтобы наконец-то снять одежду. В квартире прохладно, но Тобио тепло, потому что кожа всё ещё влажная после горячего душа и немного от пота. Он не верит, что делает это. Он не может поверить, что правда делает это. Кагеяма нерешительно двигает рукой, проводя большим пальцем по головке члена, и издаёт звук, который пытается приглушить, закусив губу. На другом конце провода он слышит, как Хината двигается. «Это уже перебор», — проносится в спутавшихся мыслях Кагеямы. То, что они делают, всё больше переходит от «друзей с вполне себе невинными привилегиями» к «друзьям с теми-самыми привилегиями». Он снова проводит большим пальцем по головке и на этот раз не заглушает стон: низко и хрипло растягивает его. Он ждал этого весь день, и это заметно по тому, как сильно он возбудился всего лишь от поглаживаний. — Тобио, — шепчет Хината с придыханием. Тобио снова слышит, как он там двигается, и в голову закрадывается вопрос: в чём заключается его план? Он тоже собирается подрочить? — М? — лениво отзывается Кагеяма, медленно поглаживая член. — Скажешь мне, что ты делаешь? — фраза сформулирована как просьба, но для Кагеямы это звучит как требование. Даже так, он всё равно не отказал бы Шоё в ответе. На данный момент его сознание слишком сосредоточено на том, как доставить самому себе удовольствие, а обо всём остальном Тобио собирается думать как можно меньше. — Блять, Шоё, я дрочу, — раздражённо ворчит он. — Ты сам мне сказал. Ну да. Давайте скинем всю вину на Хинату. Это ведь чертовски сексуально. Тобио шарит руками по прикроватному столику, достаёт смазку, которая у него лежит на случай, если ему когда-нибудь что-нибудь перепадёт. И пока что это первый и единственный раз, когда что-то подобное происходит. Он открывает тюбик и щедро смазывает головку и распределяет смазку до основания. У него вырывается низкий стон, и, чёрт, Кагеяма и так никогда не был тихим, так с чего бы ему молчать сейчас? — Чёрт возьми, — всхлипывает Шоё на другом конце провода, и Тобио вспоминает, почему сейчас всё-таки стоит помолчать. Он внимательнее прислушивается к тому, что происходит на другом конце провода, неспешно поглаживая свой член. Тихий стон почти срывается с его губ, но он сжимает их, изо всех сил стараясь просто слушать Хинату. И, застыв, Кагеяма улавливает короткий вздох, почти неуловимое, но достаточно громкое, чтобы услышать в динамике, хныканье. И его рука ускоряется сама по себе, а дыхание становится прерывистым. — Ш-Шоё, — произносит Тобио задыхаясь, и он пытается восстановить дыхание, коротко выдохнув. — Что ты, эм-м... — Заткнись, — шипит Хината в ответ, и губы Кагеямы расползаются в ухмылке. — Ты думаешь обо мне? — говорит Тобио, издевательски усмехаясь, и его очень удивляет, что в ответ он получает полноценный, не сдержанный, громкий, стон — такое ни с чем нельзя спутать. — Заткнись, — отвечает Шоё умоляющим голосом. Тем самым, которым просит Тобио о пасах. Голосом, в котором слышится возмущение после того, как Кагеяма выигрывает, когда они наперегонки бегут до спортзала. Голосом, который он больше никогда не услышит — только здесь и сейчас. Он ускоряется, постанывая. — Так что, думаешь? — не отстаёт он. Кагеяма пытается унять дрожь, и от этого звучит очень напряжённо. Обычно он дрочит просто ради того, чтобы подрочить, чтобы утомить самого себя, но сейчас ему так невероятно хорошо, и он даже немного злится из-за этого. — Это всё из-за тебя и твоих тупых блядских п-… чёрт… плечей, — хнычет Шоё, и Тобио не уверен, что когда-либо слышал, чтобы Хината так ругался. И это невероятно, мучительно сексуально. Его рука двигается быстрее, он уверен, что Хината слышит шлепки, и больше не пытается приглушить свои низкие стоны. Его голова откинута назад, глаза закрыты, телефон выскальзывает, поэтому он решает отложить его в сторону и поставить Хинату на громкую связь. — Мои п-плечи? — отвечает Тобио, запоздало вспоминая, что они созвонились, чтобы в первую очередь поговорить. Не то чтобы это у них сейчас в приоритете, но можно и притвориться. — Как будто ты мог бы поднять меня и бросить, — размышляет Шоё. Его фраза обрывисто заканчивается коротким вздохом. — Какого хрена мне тебя бросать? Тобио вытягивается, и его движения становятся всё более быстрыми и беспорядочными, и теперь он может посвятить девяносто пять процентов внимания своим движениям, а остальные пять, возможно, тому, чтобы отвечать Хинате. — Потому что сексуально, Тобио, — выдыхает тот. Кагеяме даже жаль, что Шоё говорит, беспорядочно дышит и стонет всего лишь в микрофон, а не прямо ему в ухо. Он протягивает руку и обхватывает свои яйца свободной рукой. И от собственных действий он смущается и утыкается лицом в подушку. — Ты сексуальный, — бросает Кагеяма так, как будто это какое-то оскорбление, но на самом деле все с точностью да наоборот. Хината высказывает своё мнение по этому поводу стоном, громким, хриплым и просящим, и Тобио бесстыдно кончает, давясь прерывистыми всхлипами. Его дыхание сбивается, когда он изливается себе в руку, слушая, как ускоряется и дыхание Шоё. А потом на другом конце провода раздается громкий, пронзительный стон, и Кагеяма даже рад, что ещё не успел поднести телефон к уху (ведь был слишком занят тем, что вытирал руку об теперь уже испачканную футболку), потому что он уверен, что ему заложило бы уши. Но, боже, как же он возбуждается, когда слышит, как Хината произносит его имя, а его дыхание такое же прерывистое, какое было у Тобио всего несколько мгновений назад. И теперь дыхание перехватывает у Кагеямы — снова. После этого они быстро заканчивают вызов, ведь всё так неловко вышло. Тобио собирается бросить напоследок сдавленное «Спокойной ночи», но Хината опережает его и, не дожидаясь ответа, завершает вызов. Кагеяма откидывается на подушки и лениво подтягивает одной рукой штаны, уставившись в потолок. В ту ночь он так и не может заснуть.