А вот и Энтони!

Я уже было думал, что верный мой Дин покинул меня вместе со своим ослом, оставив несчастного учителя на произвол судьбы и обрекая его на позор поражения в этой проклятой завтрашней дуэли, но нет — парень вернулся незадолго до ужина, заметно повеселевший после долгой прогулки. — Где ты шлялся? — закономерно спросил его я, уперев руки в бока. — Я тебя потерял, и твои чипсы съела Кириэн! — Да так, учитель, — подчеркнуто-скромно молвил Дин. — Купил себе пару штанов на распродаже… — Пару десятков, ты хотел сказать? — уточнил я, указывая на три битком набитые сумки, которые мой ученик еле как держал в руках — такие они были тяжелые. Дин застенчиво улыбнулся, не отвечая на мою подколку. — Откуда это все? — задал я следующий вопрос, прищурившись и наклонился к одной из сумок, приоткрывая ее. Внутри я увидел кое-как напиханную одежду, которую словно уминали ногами — больше похожую на цветастые и черные тряпки. — Купил, — пояснил мой ученик, потупив взор. — Покажи, — потребовал я. Он взялся за самую большую сумку и вытряхнул все свои богатства на кровать огромной кучей. Среди всего этого великого разнообразия я мельком увидел футболку с пандами и узкие салатовые штаны, а также бежевый пиджак и синюю традиционную рубашку с вышитыми серебром драконами. Закупился Дин основательно. Как мой ученик сказал мне, он нашел в деревне замечательный магазин готового платья, которого не было в то время, когда он еще жил в Гаолуне. Как несложно было догадаться — это тот же самый местный бутик, в котором Кириэн купила свое ципао. — Стесняюсь спросить, откуда у тебя деньги на весь этот шик-блеск, — скептично молвил я и одной рукой потрогал штаны, с завистью осознавая, что эти брюки по качеству гораздо лучше всех моих шорт. — Да так, учитель… — замялся Дин. — Я взял у тебя немного из тех, что мы в казино добыли… Мы же их вместе заработали, соответственно, я имею право на часть! И мир ушел у меня из-под лап. Мне показалось, что я сейчас сяду там же, где стоял. Ну Дин! Ну малолетний воришка! — Начнем с того, что заработал их Я! — нарочито хладнокровно заговорил я, еле держа себя в руках. — Я выиграл их в маджонг, пусть и не совсем честным путем! Я нарисовал талисман удачи, чтобы это сделать! А ты что сделал ради всеобщего блага, я тебя так спрошу? М? — А я тебе помогал… — неуверенно протянул Дин, после чего добавил более твердым голосом. — Я сидел рядом и поддавался тебе, помнишь?.. Так что часть моих карманных денег в этом выигрыше точно есть! Действительно, так оно и было. Часть денег из кошелька моего ученика осела у меня в сумке, и я совершенно забыл про это. Неловко как-то вышло — Дин и в самом деле имеет право даже если не на долю, то на свои собственные деньги, которые я у него невольно отобрал. — И сколько ты взял? — спросил я у него, зная, что ответ меня не обрадует — судя по обилию купленного. — Сто тысяч, — ответил Дин с нервным смешком, спрятав глаза. — Это же не сильно много, учитель? Сказать, что я обалдел — ничего не сказать. Деньги я так и не удосужился посчитать, даже не порывался, поскольку были гораздо более интересные дела — рефлексировать, травить Сяо Юаня, например, а еще спать, куда ж без этого. Но я был уверен — Дин вытащил из моей сумки где-то около половины, если не больше. Я грязно выругался и сел на кровать, обхватив голову руками. Такого предательства со стороны своего ученика я точно не ждал. По сути, он пробрался ко мне в комнату, залез в мою сумку, взял деньги и был таков! — Говори, несчастный, какой смертью ты желаешь умереть, — замогильным голосом проговорил я, не поднимая головы. — Хотя нет, не говори, я знаю. Я превращу тебя в петуха, заколю и велю Кириэн запечь тебя в духовке, а потом съем с острым соусом. Дин с писком шарахнулся от меня, побледнев лицом. — Учитель, вообще я тебе тоже кое-что купил! — запоздало воскликнул он, после чего бросился ко второй сумке. Я заинтересованно смотрел, как он там копается, и наконец Дин продемонстрировал мне красную рубашку с небесным драконом, играющим громовой жемчужиной, и в пару к ним — оранжевые шорты в османский огурец. — Занятный комплект, — хмыкнул я. — И на кой ты купил мне эти пестрые шаровары? — Сейчас в Нуоне так модно, — пояснил верный мой ученик с заискивающим видом — очевидно, надеясь, что его подношение будет принято. — Нуонская мода — самая лучшая. — Я бы не был в этом так голословно уверенным, — заметил я, представляя себя в таком наряде. Курам на смех, не иначе. — Ничего ты не понимаешь, учитель, — обиделся Дин. — Ладно, извинения приняты, — вздохнул я, забирая у Дина шорты и рубашку. Не могу все-таки я долго дуться на своего единственного и неповторимого ученика. — Только если в следующий раз соберешься покупать мне штаны, то бери без узоров. Все, пошли кушать. Во время ужина Юнь Бяо выбрал самую беспроигрышную тактику — не разговаривать со мной вовсе, не поддаваясь даже на самые откровенные провокации — хотя я и видел, что дается ему это с огромным трудом. Он вообще ни с кем не разговаривал, даже с Сяо Юанем, удостаивая его максимум царственной отмашки или пренебрежительного кивка головой. — Вот что переохлаждение с людьми делает, — сказал я, накладывая себе дим самы. — Совсем онемел, бедняга. Юнь Бяо свирепо посмотрел на меня, но все так же ничего не сказал, чтобы не распалять меня сильнее. Я же как костер — кидай в меня дрова, я буду гореть жарче. Но если дует ветер — я и без дров заполыхаю так, что мама не горюй. — Господин Чан, ну уймитесь Вы, — взмолился Сяо Юань, полный твердой решимости отстоять честь своего учителя, давшего своеобразный обет молчания. — Вот зачем? — Потому что твой учитель мне не нравится, — ответил я честно. — И это взаимно, так что он не теряет прям много. Дин прыснул в кулак. Кириэн тяжело вздохнула, но вмешиваться не стала — в конечном итоге, она отлично понимала, что это война уже не на жизнь, а чуть ли не на смерть. Ужин закончился быстрее, чем я устал надоедать своему недругу и выводить его из душевного равновесия. Юнь Бяо буквально в мгновение ока скрылся в во внутренних комнатах, оставив Сяо Юаню грязную посуду и стол — в принципе, ничего нового. — Давай хоть поможем тебе, — молвил я. — А то совсем загонял тебя этот индюк. — Да, пожалуйста! — с ожидаемым энтузиазмом отозвался ученик Хозяина Гаолуна. — А то мне еще столько работы, я так больше не могу, я не хочу так жить! Дин с видимой неохотой вытер со стола, в том время как мы с Сяо Юанем загрузили посудомоечную машину, осторожно расставив внутри на сетке все тарелки и пустую кастрюлю из-под дим самов. — Ой, благодарю! — обрадовался Сяо Юань, когда машина загудела, закачивая в себя воду. — Теперь осталось только обмыть трупы, переодеть их для путешествия, нарисовать талисманы… Нефритовый Император, столько работы! — Ну, в этом мы тебе помочь никак не можем, — деликатно оборвал его я, давая понять, что делать даосские дела мы с Дином за него не будем. — В конечном итоге, у нас и свои занятия есть. Сяо Юань тяжко вздохнул и, протерев напоследок посудомоечную машину сверху, вышел из дома, чтобы приступить к работе. Я проводил его взглядом, и тут почувствовал, как меня тянут за рукав рубашки. — Что такое? Дин? — Это какие у нас дела, учитель? — с величайшим опасением в голосе спросил верный мой ученик, с содроганием осознавая, что потянуть меня на приключения может в любой момент — как вот в Йонсене, например. — Мы пойдем ко мне считать деньги, сколько осталось, и слушать вокс, ничего особенного, — пожал я плечами. Вечер выходил довольно скучненьким по сравнению с насыщенным утром, но пересчет денежных знаков — весьма достойное и приятное завершение дня. Мой ученик облегченно вздохнул, удостоверившись, что больше никаких похождений не планируется. После ужина, когда я уже собирался было пойти наверх к себе и утащить за собой Дина, Кириэн отозвала меня в сторонку. — Рин Чан, я все-таки так не могу, — сказала она, и в ее руке мелькнула небольшая свернутая пополам бумажка. — Возьмите. Я с недоумением принял ее и развернул, после чего чуть не задохнулся от шока. Это была не любовная записка. Хуже — это был чек на двести тысяч юаней. Я только один раз держал в руках так много денег — когда пару месяцев назад выиграл эту сумму своим любимым методом в казино Да-Дао. А тут мне предлагают такие деньги, по сути, за просто так! — Риннайн Шнайдер! — воскликнул я, чувствуя, как загорелись мои щёки. Я попросту не мог заставить себя принять столько денег из рук своей знакомой, хотя лисья жадность буквально кричала мне — «Хватай! Бери, пока дают!». Я поднял руки в протестующем жесте и замотал головой. — Это слишком большая сумма! Я не могу! — Пожалуйста, — попросила девушка. — Ради всего святого! — У меня нет ничего святого, риннайн Шнайдер, — возразил я, пытаясь всучить Кириэн чек назад. — Но принять деньги просто так я не могу! — Возьмите! — продолжала она, отталкивая мои руки. — Я знаю, что расходные материалы для колдовства стоят очень дорого. Купите себе все, что нужно. Я понял, что девушка так просто не отстанет, после чего стыдливо спрятал чек в сумку и неловко поблагодарил ее, после чего пошел к себе, задумавшись о только что случившемся. С одной стороны было очень приятно. С другой — я не знал, чем именно я заслужил такой щедрый подарок. Я не чувствовал себя достойным его. Можно, конечно, считать это пожертвованием, а не подарком, но суть от этого не меняется — сумма эта для меня попросту астрономическая. — Учитель, ты и в самом деле купишь себе расходники для колдовства на все эти деньги? — ошарашенно спросил у меня Дин. Он был свидетелем развернувшейся сцены, и, хоть и не видел количество нулей в чеке, понял, что их там много. — Не знаю Дин, не знаю… — пробормотал я. Я вообще не хотел бы, чтобы Кириэн давала мне деньги. Я-то знаю, что со своей ответственностью спущу их не на волшебные штуки, а на всякое барахло. Наша любезная риннайн слишком высокого обо мне мнения. Будь бы моя воля, я бы вообще сжег бы этот чек и забыл про деньги. — Я пока не буду его обналичивать, — сказал я, поднимаясь по лестнице наверх, к своей комнате. — Поживем — увидим. Пусть будет как запас на чёрный день. Пока я считал деньги в своей комнате, складывая банкноту к банкноте, ликами Императрицы вверх, видами Запретного Города вниз, Дин валялся на коричневом ковролине и болтал ногами, слушая мое бормотание сквозь бубнеж Ши Жуньчжи по воксу. — Тридцать шесть… тридцать семь… тридцать восемь… — Учитель, — подал голос верный мой ученик. — Не мешай считать деньги учителю своему, — оборвал я его, не прекращая считать. — Тридцать девять… Дин надулся и замолк, но все-таки дал мне завершить мою миссию. Оказалось, что у меня после незаконного проникновения в сумку осталось шестьдесят три тысячи юаней, если округлить в меньшую сторону. Этот малолетний подлец вытащил все-таки больше половины. — Прежде, чем я тебя прибью за деньги, я позволю тебе спросить, что ты там хотел, — сказал я ему. — Только один вопрос. А потом готовься к смерти, долгой и мучительной. Дин опустил глаза. Было видно, что стыдно ему невероятно. — Я всего лишь хотел спросить насчёт Кириэн, — тихо сказал он. — Ты сказал, что она съела мои чипсы. — Ну так ты пошел транжирить мои бабки, — пожал я плечами, — а я как раз хотел поделиться с тобой снеками. Сам виноват. — О чем вы с ней разговаривали? — спросил он голосом, полным надежды. — Я обещал тебе ответ всего на один вопрос, — оборвал его я, после чего встал на лапы. Если Дин заслужил головомойку, значит, он ее получит. — Но это был вовсе не вопрос! — запротестовал мой ученик, отползая в сторону. Я неотвратимо приближался. — Ты поинтересовался — я ответил, — отвечал я. Дин вжался спиной в шкаф-купе возле двери — ползти дальше было некуда. А я уже стоял прямо над ним с занесенной рукой, готовый вершить возмездие. — Только не по лицу, — пропищал Дин, закрывая его руками. У него остался открытым участок лба, и я знал, что делать — я нанес свой карающий удар именно туда мощным щелбаном, такой, что мой ученик взвизгнул и отскочил вбок. Он ожидал, что я буду его бить, может быть, даже лапами, но точно не такого! — Вот тебе за деньги, вот тебе за твои штаны, вот тебе за всё! — азартно повторял я, продолжая его щелкать по лбу, по виску, по макушке — куда попадал. Дин орал и крутился, как уж на сковородке, а я с хохотом продолжал свое чёрное дело. Только после двенадцатого или тринадцатого щелбана, когда Дин от писка не мог уже даже вдохнуть, я перестал и отошел от него. — Ты все понял? — грозно спросил я судорожно пытающегося отдышаться паренька. Тот со слабым стоном закивал головой. — Я больше не буду, учитель… — Молодец, — похвалил я его. — А теперь шуруй к себе. Я собираюсь немного посидеть, а потом спать. — Ла-а-адно, — вздохнул верный мой ученик, поднимаясь на ноги. — Доброй ночи, учитель. Я остался один, отмщенный, с шестьюдесятью тремя с лишним тысячами юаней наличными и чеком Кириэн. Но деньги впервые не приносили мне радости. Завтра предстоит дуэль «два-на-два», я так ничему и не научил Дина, а Юнь Бяо будет только рад всыпать мне под хвост — за все хорошее. Позор мне, позор! Позор и бесчестье! — Ыэх, — вздохнул я и плюхнулся на кровать. Невероятно, но великий и ужасный Энтони Чан, изобретатель заклинаний, друг вампиров и детей, не знал, что делать. Выступление Ши Жуньчжи по воксу закончилось, и волна начала играть незамысловатый гимн хунвейбинов — два прихлопа, два притопа. Я выключил эту ерунду и снова упал на кровать — на этот раз лицом вниз, чувствуя во всем теле неприятную ломоту и усталость. Сказывалась сегодняшняя баталия. Сквозь полудрёму я почувствовал, что окно с грохотом распахнулось. Тотчас с меня весь сон как рукой сняло. Я сел на кровати и, протирая глаза, уставился на колышущиеся легкие шторы. В окне никого не было. Я подошел ближе, чтобы закрыть окно и вновь лечь на боковую, но не удержался от соблазна выглянуть наружу. Ущербная Луна светила прямо в мою комнату, ехидно скалясь на меня. Она была такая яркая, что ее свет заглушал остальные звёзды. Я невольно залюбовался ее дынной долькой на черном бархате неба. Красиво-то как! Шторы затрепетали от порыва ветра, но он был тёплый, очень приятный. Спать не хотелось совершенно — в такую прекрасную ночь! — Тсуи… Внутри меня все обреченно замерло. Я уж думал, что больше никогда не услышу этот голос и своё имя, но нет, он вернулся, более четкий, более громкий, полный тоски и невыразимой любви. Я попятился. — Тсуи… — Приходи вчера, — отвечал я, и внутри меня все дрогнуло. В ответ раздался легкий смешок — словно перезвон. Та, что смеялась, будто бы говорила мне — ты правда думаешь, что можешь избавиться от меня таким детским способом? — Что тебе надо? — тихо проговорил я. Я опасался, что меня услышат Дин и Кириэн за стенами справа и слева, но знал, что та, что зовет меня, откликнется. — Пойдем домой, Тсуи… Я должен был разобраться с этим, и немедленно.В момент я натянул «громовую шапку», желтый халат даоса, перекинул через плечо сумку. Я пойду и узнаю, что все это значит, даже если потом очень горько об этом пожалею! Открыв окно шире, я вылез на крышу первого этажа дома Юня Бяо и огляделся. Деревня, темневшая вдалеке, была безмолвна — а в другой стороне виднелась дорога, ведущая в мрачный лес бамбуковых зарослей, где местные рубили себе дрова и, по слухам, можно было встретить панд, а еще — потеряться с концами. — Где же ты? — нетерпеливо воскликнул я, оглядываясь. — Ну же, зови меня, я иду домой! Внизу мелькнула маленькая тень, и я прищурился, поправив на носу очки. Лиса! Понятно все с вами. Наваждение хули-цзин, которым надоели обитатели курятника и которым захотелось «ци» живого человека. Какая наглость! Ну, разобраться с ней мне будет несложно. Я спрыгнул с крыши и выхватил из сумки талисман, готовый к битве. Но тень, похоже, не желала сражаться, а юркнула в подворотню и была такова. — Стой, дура! — с разочарованием крикнул я и подергал запертые ворота. Ключи были только у Юня Бяо. Но я не я, если меня можно остановить подобным! Я отошел, взяв приличное расстояние, разбежался и прыгнул, выпустив немного «ци» — и взмыл высоко вверх. Ощущение полета, пусть и кратковременного, чудесно! Перепрыгнув ворота, я приземлился, уперев руку в землю, после чего огляделся. Рыжая нахалка сидела рядом, словно ожидая меня. — Хватит меня дразнить! — раздраженно молвил я, поднимая талисман, готовый покончить с духом раз и навсегда. Но у лисицы насчет моего мнения было свое — она, махнув пушистым хвостом, побежала по дороге в сторону бамбуковой чащи. Я должен был отпустить ее с миром, пальнув вслед огненным заклятием, чтобы неповадно было больше ко мне приставать, но во мне взыграл охотничий азарт — и я помчался со всех лап за плутовкой, одержимый идеей спустить с нее семь шкур, и за сегодня, и за вчера. Минута, две — и мы уже нырнули во мрак бамбуковых зарослей. В полумраке не было видно ничего дальше вытянутой руки, но я четко различал белый фонарик на лисьем хвосте, бликующий в отблесках лунного света. Под моими лапами хрустели тонкие веточки, сухие листья, я периодически проваливался в ямки, чуть ли не кубарем катился со склонов — но не терял из вида скачущий вверх-вниз белый огонёк. Я влетел с разбегу в холодный ручей, подняв тучу острых брызг, и вздрогнул от неожиданности — и этот холод остудил пламя погони. Я остановился, и в этот же момент лисий хвост пропал из виду. Раздалось пронзительное тявканье — я знал, так кричат хули-цзин, когда зовут своих сородичей. «Он здесь! Он здесь!» — Да, я здесь! — закричал я. — А теперь покажись! Яви себя, злой дух, и сразись со мной! Сколько бы вас ни было! «Тсуи! Тсуи! Это Тсуи!» — Да, меня зовут Тсуи! — прокричал я в темноту. — И я все еще жду! Мимо меня пронеслись шмыгнувшие тени, и моих лап коснулся чужой мех, я повернулся, чтобы посмотреть на лисицу и швырнуть в нее огненным заклинанием, чтобы горело ясно и было больше неповадно — и сел в своей постели, чувствуя спиной мокрую рубашку. Меня била крупная дрожь, и дыхание все еще было неровным — словно я в самом деле гнался за лисой по бамбуковой чаще. Я перевел взгляд на окно — оно в самом деле было распахнутым, и белые занавески плавно колыхались на ветру, как привидения. Я вслушался и не услышал ровным счётом ничего. — Приходи вчера, — на всякий случай пробормотал я и снова упал в постель.Без очков я не видел времени, но что-то мне подсказывало, что сейчас около двух ночи — самый черный час в сутках. Я с детства знал, что отличаюсь от остальных детей. Лисьих лап, хвостов и ушей у нормальных мальчиков не бывает. Я же много раз спрашивал батеньку о себе. Каждый хотел бы знать, почему он настолько отличается от остальных! Ты благословлен Небесной Лисой — говорил он мне. Ты станешь великим человеком. Всему свое время, и ты узнаешь, кто ты такой. Чтобы помочь мне жить среди людей, ты нанял для меня даоса, который научил меня накладывать на себя иллюзию и прятать уши под шапкой, ты устроил меня в обычную школу, которую я закончил со скрипом, чуть не вылетев оттуда за скверное поведение, помог поступить в медицинский университет, чтобы помочь мне забыть о своих лапах и хвосте — и вот оттуда как раз я вылетел с грандиозным скандалом — об этом только в газетах не писали. Но знаешь, батенька, я и без тебя догадался, кто я. Я сталкивался с ними много раз — и с куриными воришками, неспособными принять человеческий облик, и с лисицами-девицами, жадными до чужой «ци», и с малолетними проказницами, еще слишком юными, чтобы красть жизненную силу. Я сравнивал их с собой и находил слишком много сходств. Я думал, что это совпадение, ведь хули-цзин тоже ведут свой род от Небесной Лисы. Но вчерашняя и сегодняшняя ночи только подтвердили мои догадки. Моя матушка — лиса-оборотень. Ничего не хочешь мне рассказать, батенька? Как ты вообще спутался с лисицей? Это же невозможно, я был рожден в Сянгоне, шумном Сянгоне, где нет и следа магии. Огромный мегаполис живет своей жизнью, отравленный автомобилями и беспроводным интернетом, и нечисть обходит его стороной, а даосы этого города уже давно забыли, как сражаться с нерожденными. Он мёртв для волшебства, но я же как-то появился на свет… Если, конечно, за этим не кроется еще какая-то тайна. Я в этот же момент дал себе клятву. Если где-то здесь кроется секрет, кроется ответ, кто моя мать и почему она начала звать меня, то на пути к нему я переверну каждый камень. Я ведь все выясню. Моя матушка тоже хороша — бросила меня сразу после рождения, сказалась мертвой и была такова! Интересно, они своих лисят так же оставляют на произвол судьбы? Я из нее всю душу вытрясу, пока не узнаю ответы на все свои вопросы, а вопросов у меня много! Я с огромным усилием заставил себя заснуть, старательно гоня от себя все мысли о лисах и семье. Все-таки наутро меня ждут последние несколько мучительных часов перед дуэлью, на которой я точно проиграю, и я намерен провести их так, чтобы Юнь Бяо не чувствовал себя победителем. Но наутро после завтрака, когда я вышел в сад, меня ждало то еще зрелище — Дин, сидящий на перилах моста, усердно пытался медитировать. Парень старался изо всех сил — это было видно невооруженным глазом. Я даже проникся к нему огромным уважением, ведь он прикладывал к этому все усилия, даже покраснел немного. На мой взгляд, у него даже начало получаться. И внезапно в моей воспаленной мозговине мелькнула одна шальная мысль. Если у него начала получаться медитация, значит, возможно, он готов к чему-то большему! — Дин, — и я мягко положил ему руку на плечо. — Хочешь научиться классному колдовскому приёмчику? Дин вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на меня с великим сомнением в своих силах. — Даже не знаю, учитель, — неуверенно молвил он. — У меня и медитация-то получается через раз… Если вообще получается. — Давай попробуем, — предложил я ему. — Много ты точно не потеряешь. — Ну хорошо, учитель, — вздохнул верный мой ученик и сполз с перил. — Что за приемчик ты мне собираешься показать? — Вспышка света, — важно сказал я. — Это как в казино? — Как в казино. — Круто… — выдохнул Дин и горестно вздохнул. Именно настолько он был не уверен в своих силах. — Отставить уныние! — воскликнул я и хлопнул его по плечу — паренек аж вздрогнул от неожиданности. — Ты ведь даже не пробовал! — Я уже знаю, учитель… В ответ я попросту хлопнул в ладоши перед собой, вызвав вспышку жесткого света, ослепившего и меня, и запищавшего от внезапности Дина. Когда мы оба проморгались, Дин посмотрел на меня круглыми от шока глазами. — То есть ты хочешь сказать, что это так просто и так эффектно?! — Да, — подтвердил я, крайне довольный собою. — Что, нравится? — Научи меня этому, пожалуйста! — Чтож, Чжугэ Дин! — важно провозгласил я, уперев руки в бока. — Сейчас мы начнем с тобой изучать твое первое заклинание! Вспышка света относится к младшим силам — для нее не требуется ни талисманов, ни ритуалов, на магических предметов, что я и продемонстрировал Дину. Для успеха нужно всего лишь сосредоточить свою «ци» в ладонях и с силой хлопнуть в них. — Ты понял? — спросил я у Дина после того, как объяснил теорию. — Попробуешь сам? — Давай, учитель, — более уверенно, чем ранее, проговорил Дин. Похоже, новое заклинание не казалось ему прямо очень сложным. Он поднял руки, закрыл глаза, после чего хлопнул в ладоши. Как я и ожидал, с первого раза у Дина не получилось. — Ну вот, — разочарованно сказал он и вздохнул. — Не все получается с полпинка, Дин, — успокоил я его. — Собери в ладонях побольше «ци» и попробуй еще раз. И Дин попробовал. Да как! Могучий хлопок породил чудовищную всплеск света — я буквально вскрикнул от него, со стоном потянувшись к своим глазам, чтобы либо закрыть их, либо выдавить — настолько мне было больно. Сам Дин тоже вскрикнул от неожиданности. Конечно, ведь никогда не знаешь, как сильно сработает твое заклинание, когда оно у тебя получается в первый раз! — Мне кажется, ты перестарался, — протирая свои воспаленные, страдающие от рези очи, сказал я. — Сколько «ци» ты скопил, признавайся честно? — Не знаю, учитель, — проныл верный мой ученик. Думается мне, что очень много — раз свет был настолько ярким. Дин испуганно посмотрел на меня, словно ища одобрения. И я мягко улыбнулся ему. У парня огромный потенциал! Освоить заклинание, пусть и самое простое, со второго раза — дорогого стоит. Не помню уже, как учился этой младшей силе я, но точно у меня получилось не так быстро, как у Дина. Я сбил себе все ладони чуть ли не в кровь, прежде чем у меня начало выходить хоть что-то. — Скажи честно, — обратился я к нему. — Ты ранее занимался какими-либо духовными практиками? — Даже не знаю, какие они еще бывают, учитель, — признался парнишка. Я крепко призадумался. Если Дин говорит правду, то его случай — один на миллиард. Этот юноша — настоящий самородок с потрясающей способностью к быстрому обучению магии. И вот на что он только тратил свой талант? На короткие видео с переодеваниями и фото в интернет? Да он попросту зарывал его в землю! — Удивляюсь, как с твоей обучаемостью ты вылетел из университете, — честно сказал ему я. — Нелюбимая специальность, — пояснил юноша. — Дядя уговорил пойти на журналиста, а я хотел вплотную заняться блоггингом. Вот и учился через пень-колоду… Я оставил Дина в саду, а сам отправился в свою комнату. Мне предстояла долгая и тщательная подготовка магических предметов и талисманов, а также я должен был продумать план, как мне не так позорно продуть Юню Бяо и его ученику. Дин теперь умеет немного колдовать — но ровно одно заклинание. Однако я знал — что теперь даже с этим небогатым набором я смогу склонить чашу весов хоть самую малость, но в свою сторону. Не победим их, так потреплем хоть немного. Меня без хрена не сожрешь! Я уступаю Юню Бяо в искусстве кунг-фу, но превосхожу его в магическом мастерстве. Этот подхалим совершенно неспособен мыслить творчески и изобрести что-то новое, довольствуясь уже имеющимися в даосском арсенале заклинаниями. И тут меня осенило. Ну конечно! В правилах дуэли, оговоренных Юнем Бяо, было три условия — использовать учеников, не завышать алтари, биться до первой крови. Но не было ничего сказано насчет заклинаний, которые можно использовать. И запрет на авторские заклинания он не ставил. Ох, Юнь Бяо, какой же ты недальновидный! Заклинаний я изобрел достаточно, чтобы надавать тебе под гузно первосортных люлей. Ты сам подписал себе смертный приговор — в моральном смысле. Наши силы уравновешены, и играть честно по твоим дурным правилам я не намерен, вот еще. В мире существуют люди, которые попросту заслуживают быть обманутыми. Теперь посмотрим, кто кого! И с этими мыслями я, ехидно улыбаясь, достал стопку желтой бумаги и баночку со смесью куриной крови и чернил, после чего, оформив квадрат, посадил внутрь символ, похожий на силуэт петуха.