Магия богатыря

Глава четвертая. Бытовая магия, зельеварение, травология, история магии и полеты, вот и все предметы, которые изучаются на первом курсе Ильверморни. Понятное дело, на каждом факультете существуют свои дополнительные занятия, как, например, у вояк, проходят начала дуэлей, у колдомедиков – первую помощь, у авантюристов, углубленно занимаются бытовой магией, а на факультете Рогатого Змея, углубленно изучают вообще все подряд, но главное, это арифмантика и руны, как основа всей магии вообще. Со второго курса добавляется астрология, а с третьего, в пику всем остальным факультетам, ментальная магия. Учитывая способность к концентрации, которую Джеймс так и не перестал развивать, и знания, полученные из памяти его прошлого тела, принадлежащего старому некроманту, он прошел всю программу первого курса за десять дней, и не мимо, а полноценно. Ритуал получения волшебной палочки, который прошел прямо на следующий же день, оказался скучным до невозможности. Все что нужно, это идти по главному залу, и прикасаться к палочкам, закрепленным в специальных держателях. Джеймс довольно быстро нашел подходящую ему волшебную палочку, снял ее с держателя, и зарегистрировал у профессора Нисы Вейн. Она же выдала ему кобуру на предплечье, и напомнила строго: - Не забудь, что на время каникул придется твою подругу сдать на хранение школе. - Я в курсе, спасибо, - спокойно кивнул мальчик, пристраивая волшебную палочку в кобуру. - Чудесно. Следующий! А дальше пошла учеба. Теория не заняла много времени, уж читать и обрабатывать информацию Джеймс умеет. На весь первый курс запланировано изучение шести десятков заклинаний, из которых на травологию приходится двенадцать, на зельеварение четырнадцать, и все остальные – на бытовую магию. Стоит сказать, что заклинания с палочкой, это совсем не то, что без нее. Контроль нужен мизерный, затраты тоже, ни о чем. Да за все время практики этих заклинаний, Джеймс даже ни разу не выдохся! Один из старших студентов показал ему несколько мест для практики, и даже некоторое время находился рядом, чтобы проконтролировать первые попытки выполнения заклинаний, и поправить, если нужно, так что все прошло быстро и легко. Заклинания для травологии, Джеймс тренировал на земле в парке. Рыхление почвы, удаление сорняков, извлечение корней, удаление засохших листьев, и прочее. Самое забавное, все это он мог выполнить без палочки, одним только телекинезом, но сообщать об этом хоть кому-то, не собирался. Заклинания для зельеварения, это несколько особенный тип, но в общей классификации, он идет по разделу чар. Чары познания, чары ограничений, вроде щита, не пускающего воздух в котел во время определенной реакции, чары помешиваний, когда в смесь нужно добавить больше катализирующей магии, да чары фильтра. Вот основной набор юного зельевара. Ничего сложного, хоть сколько-то, в этом нет. Именно поэтому на это ушло всего пару дней. Потом пришла пора бытовой магии. Тридцать четыре заклинания, и все они по своей полезности недалеко ушли от чар завязывания шнурков. Ужас… С некоторым трудом Джеймс использовал навык окклюмента, и стимулировал память. Вообще-то, со временем он должен стать пассивным, и тогда менталист будет иметь почти эйдическую память, но пока что, до этого далеко. Тут нужны годы труда, даже если есть талант к работе со своим разумом, настойчиво развитый дедом Пантелеем. А пока что, хватило и такого минимума, чтобы не только выучить нужные чары, и никогда их не забывать, но и вбить на подкорку нужные движения палочки. С этим оказалось непросто, но и не сказать, что невыполнимо. Собственно, движения палочки нужны и не спроста. Тут все дело в том, что кончиком палочки волшебник рисует основу, нечто вроде руны, на которой уже выстраивает само заклинания. Для каждого типа магии имеются свои основы, и именно по этому принципу магию разделяют на семь направлений: Чары Трансфигурация Сглаз Порча Проклятие Контрзаклятие Анти-сглаз Вот эту самую основу ему пришлось крепенько так изучить, но после этого, простенькие заклинания с палочкой пошли легко и естественно. Десять дней на программу целого года обучения, ушло у Джеймса, но он реально торопился. Ему было нужно приступать к тренировкам тела и беспалочковых заклинаний. Плюс, метаморфизм, плюс ментальная магия, плюс дополнительные занятия по рунам и нумерологии, и конечно, программа других факультетов в тех частях, где она отличается от программы факультета Рогатого Змея. В общем, занятий у него было предостаточно, а ведь приходится тратить время, посещая уроки… Полная жесть. Джеймс аж вспомнил детство прошлой жизни, когда дед гонял его в хвост и в гриву, и поежился. Расписание у него получилось очень плотное, однако, понимая, что усталость все равно придет, он оставил место для отдыха. Три дня, раз в месяц, и никаких хлопот. Потянувшись, мальчик пошел к старшекурсникам, а найдя их, спросил у компании из пяти студентов и двух студенток о главном: - Извините, вы не подскажете, где тут можно тренировать тело? Выбив подростков из зоны комфорта, и ошеломив вопросом, мальчик все же получил логичный ответ: - Спроси у старших на факультете Вампуса. У них есть допы по фехтованию, с первого курса. - Умно, - согласился сосед говорившего. – У них там еще и дуэльный клуб имеется, может они что и подскажут. - Благодарю. По пути к выходу, Джеймс заметил на портрете одного из бывших студентов, какую-то «кляксу». Словно бы, заклинание было наложено на картину уже после того, как она была написана. Какое-то смещение в потоках, в самой ауре картины. Решив, что подумает об этом позже, Джеймс двинулся к гостиной Вампуса. Заодно, можно будет повидать и Эбигейл. Место нахождения гостиной он узнал еще пару дней назад, когда зачитался, и на автомате прошел мимо поворота в библиотеку, и шел по замку, куда глаза глядят. Раньше он знал только примерное место нахождения, а тут, прямо на его глазах, парень отодвинул каменную «тряпку», и вошел внутрь. Джеймс честно попытался сделать так же, но ничего не вышло, только голова заболела из-за ментальной атаки этого самого каменного покрывала. Жесть какая-то. Пароль, видимо, считывается прямо из разума, этой каменной тряпкой-легилементом! Впрочем, это логично, все же, Вампус обладает врожденными способностями к чтению мыслей… В общем, не зная пароля, в гостиную воинов не войти, но Джеймсу входить и не надо было. Только дождаться любого старшекурсника и задать нужные вопросы. Прислонившись к стене рядом со входом, мальчик замер, и окунулся в себя, продолжив развивать чувствительность к магии. Было бы это умение ментальным, и он бы справился быстро, но оно было аурным, и потому развивать его в разы сложнее, но и интереснее. Джеймс уже давно раздумывал о том, что это аурное умение не может быть единственным в своем роде. Нет, их должно быть много, и его сильно интересовало это направление развития, ведь навыки, полученные таким образом, наверняка станут пассивными! Джеймс простоял почти час, пока проход не открылся, и оттуда кто-то не вышел. Дождался! Мальчик открыл глаза, и посмотрел на человека перед собой. Валентайн Бут. Да твою жеж!.. - Оп-па! Какие люди тут стоят! – губы подростка растянулись в улыбке, и в руке моментально оказалась волшебная палочка, направленная на мальчика. Тут даже легилементом быть не нужно, чтобы понять, о чем он думал: Месть! Так!! Сладка!!! Впрочем, стоит заметить, что мысли эти были совсем не долгими, потому что короткий удар ноги в кисть, держащую палочку, заставил ее выронить, а потом все повторилось, как и на перроне. Только на этот раз, голова идиота встретилась с каменным полотном входа, которое просто не успело преобразоваться и стать мягким. В голове у Джеймса слегка помутилось, и он открыл глаза, хмыкнув. Откинул потерявшее сознание тело подростка, и мягко отодвинул своей рукой каменное полотно. Оно послушно стало мягким, и пропустило мальчика внутрь. - А у вас тут неплохо, - проговорил Джеймс, осматриваясь. Стены увешаны древним оружием, в углу стоят зачарованные доспехи восемнадцатого века, а пол выполнен в виде фехтовальных схем для шпаги и даги. Четыре камина на четырех стенах помещения, и большие окна. Светло и уютно. - Не понял! – Из кресла поднялся староста факультета, пятикурсник Слоун Кроуфорт. – Ты как сюда прошел, «змей рогатый»? - Я-то? Эм… там ваш боец на меня палочку наставил… ну, в общем, не стоило этого делать, да. – Джеймс, словно бы смутился, и разве что ножкой по полу не пошаркал. - Стоп. Ты что, смог победить кого-то с нашего факультета? Прямо перед гербом? - Ну… - Тогда понятно, почему герб дал тебе доступ, малец. Достойно. Можешь быть гостем и приходить в нашу гостиную в любое время, - староста рассмеялся, от такого совпадения и вообще, ситуации, и махнул рукой. Быстро успокоившись, он все же спросил: - Так зачем ты пришел-то? - Во-первых, проведать подругу, Эбигейл Маршал, а во-вторых, узнать, где в школе можно потренироваться физически. – Скрывать Джеймсу было нечего, так что он выложил все как есть. - Вот как, а я уж думал, что у этой колючки вообще нет друзей. Хорошо, что ошибся, - подросток забавно так хмыкнул, приподняв подбородок, чтобы почесать шею. – Девочки, позовите Колючку кто-нибудь. Скажите, что ее парень пришел, и даже победил дракона ради этого, - Слоун рассмеялся, и вышел из гостиной. Все же, пусть ему и не нравился Валентайн, но и оставлять парня валяться на прохладных камнях, он не собирался. Уже подойдя к двери, он кивнул Джеймсу на стену, где в деревянной раме было приколото расписание клуба Боевой магии, и его меньшей части, кружка по фехтованию. Джеймс ответно кивнул, но уже благодарно. Староста вышел, чтобы позаботиться об избитом сокурснике, а Джеймс подошел к расписанию. Кивнув себе, запомнил все, что там было, и присел на диван, в ожидании Эбигейл. Девушка вышла только через пару минут, и увидев его, она пусть и растерялась, но обрадовалась, что тут же постаралась скрыть. Что уж она действительно хотела сказать, Джеймс не знал, но то что все же сказала, заставило его улыбнуться: - Чего тебе? – спросила девушка недовольно, словно он ее оторвал от чего-то важного. Мальчик хотел многое ей сказать, и даже пытался начать, причем дважды, но потом покачал головой с легкой улыбкой, и проговорил: - Пойдем. Взял ее за руку, и утащил из гостиной. За этим разговором наблюдало человек сорок, с разных курсов, и большая часть, из тех, кто постарше, засмеялись, как только парочка вышла из гостиной. Они смогли прочесть по лицам девочки и мальчика чуть больше смыслов этого разговора, чем младшие, и потому немного смутились, и немного обрадовались, что даже у Колючки есть кто-то, кто о ней заботится. А то девица реально успела достать всех одноклассников, и даже старостам на нее жаловались неоднократно. Большое благо, что шестикурсница, мисс Карсон, развилась в легилеменции достаточно, чтобы научиться считывать эмоции, а потому смогла понять, что это такая защитная реакция у девочки, и более того, смогла это донести до большей части факультета. Иначе девчонку бы загнобили, ведь дети бывают невероятно жестоки, по большей части, от непонимания и глупости. - Куда ты меня тащишь? Мне еще уроки делать надо! - Куда угодно, но подальше от твоей скорлупы. А то спряталась там от мира, и словно нет тебя, но так нельзя. Ты здесь не только для того, чтобы учиться магии, но и для того, чтобы научиться жить, общаться. - Ты меня поучать решил?!! – Прозвучало так, словно «и ты тоже меня поучаешь?!». И столько обиды было в голосе, что словами не передать. Они как раз подошли к скамейке в парковой зоне, и Джеймс усадил девочку на нее. - Нет, но кое-что объяснить тебе надо, и прямо сейчас. Пока ты не успела наворотить того, что потом не исправишь. Забей на свои обиды, и выслушай меня очень внимательно, а потом обдумай, потому что это первый и последний раз, когда я это объясняю. Ты либо поймешь, либо больше мы с тобой общаться не будем. Это ясно? - Ну-ну. Давай уже, говори, что хотел, и оставь меня в покое, - презрительно выдала девица, глядя на мальчика сверху вниз, хоть и сидела, тогда как он стоял. - Итак, магия отвечает на наши желания, выраженные через заклинания, затем формирует конструкт, и уже он влияет на наше окружение, будь то вещи, явления, эмоции, не важно. И это хорошо, это делает нас волшебниками, но есть и сокрытая истина. Наши внутренние, сокрытые желания, точно так же влияют на нас и на окружение, пусть и не являются заклинаниями. К примеру, ты, подсознательно, боишься этого мира и жизни, и желаешь от него отгородиться. Пусть медленно, пусть даже для этого потребуются годы, но твоя же магия сделает тебя неинтересной для других, почти не видимой, или неприятной. Тогда будет просто не с кем зубоскалить, потому что ты всегда, всю свою жизнь, будешь одна, никому не нужная и неважная, словно и нет тебя. Суть этой речи в том, что тебе срочно нужно научиться анализировать себя, разобраться с травмой, или стрессом, или что там у тебя в голове, и самый простой способ для достижения этих целей – стать окклюментом. И срочно. Как можно скорее. Вот и думай, хочешь ты жить хорошо и счастливо, или же страдать всю жизнь. Как решишь, сообщи результат своих умственных усилий. Пока, Эбигейл, - мальчик развернулся и ушел. Девочка смогла разглядеть только его прямую спину и гордую посадку головы, потому что весь остальной мир смазался из-за слез, что потекли из глаз. - Да что бы ты понимал, рыцарь Джеймс. – Она решительно вытерла слезы, и встала со скамейки. Она была с ним несогласна, она совершенно не желала вылезать из заботливо созданной раковины, и все же, что-то в его словах цепляло, словно бы он знал, о чем говорил. Словно он уже проходил этот урок, и действительно желает помочь с решением. Может быть попробовать… Три месяца пролетели как день, и все потому, что Джеймс был постоянно занят. Он как наскипидаренный носился по школе, и его видели то здесь, то там. Сейчас он на уроке бытовой магии, демонстрирует великолепное исполнение режущего хлеб заклятия, через час дерется на мечах с Майклом Дустом, и выигрывает у пятикурсника боевого факультета, что вообще-то, практически нереально, при этом, даже толком не вспотев. Вечером он был замечен бродящим по коридорам школы с тетрадью, а ночью, его едва не поймал староста факультета Гром-птицы, но проворный мальчишка ушел практически из рук. При этом, мальчик пользовался странной модификацией «люмоса», а сам огонек был не на кончике палочки, а висел высоко над головой мальчика. Утром, пришедший будить мальчика староста факультета змеев, застал его за странной, какой-то восточной медитацией, да такой глубокой, что мальчик не ощутил ни прикосновения к плечу, ни голоса зовущего не услышал. Однако, в нужное время очнулся сам, и с некоторым удивлением уставился на старосту, который никак не мог его разбудить, и просто стоял, ждал, когда тот очнется. - Ты оглох? – спросил подросток. - Да, на время медитации. Чему обязан твоему визиту? - Вставать пора, и идти на завтрак, а ты не отвечал на мой крик, - объяснил свое появление в чужой комнате префект. - Не беспокойся об этом. Я встаю намного раньше завтрака. - Да я уже понял. Больше будить тебя не буду. Сам разбирайся, умник, - и староста ушел. Не прошло и дня с этого происшествия, как мальчика засекли в неиспользуемом кабинете, где он отрабатывал беспалочковую магию, но профессор Иден только посмотрел на первоклашку, и молча ушел. Пусть он и не сказал этого вслух, но его изрядно впечатлил уровень огненных чар, который показал первокурсник. Даже интересно, как бы он отреагировал, если бы понял, что в невидимой с его точки зрения руке, не было волшебной палочки? Джеймс хмыкнул, и прикрыв дверь телекинезом, наложил на нее «коллопортус», намертво соединяя ее с косяком. Ибо нефиг. Вечером того же дня, его видят в гостиной факультета Вампуса, где он играет на гитаре вместе с семикурсником, причем гитару он создал сам, из кресла, пусть и временно. Трансфигурация подобного уровня для первоклашки, это действительно очень, суперкруто, на самом-то деле. Время текло, и вскоре ни один ученик в школе не мог сказать, что он не знает, или не слышал про Джеймса. И дело не в популярности, просто мальчик легко сходился с самыми разными людьми, и даже куда более старшим товарищам мог предложить весьма интересное общение на самые разные темы. В умах людей, он был начитанным, разумным, наглым, честным, ценящим свое слово мальчишкой со слишком взрослыми глазами и взглядами на жизнь, которые не стеснялся отстаивать. Если надо, то и силой кулаков, магии или меча. Мальчик не бежал от драки, и чаще всего, был к ней готов заранее. К тому же, в его голове постепенно скапливалось все больше секретов школы вообще, и некоторых студентов в частности. К примеру, он обнаружил и решил загадку портрета в своей гостиной, и нашел Клуб любителей Тайн. Вписывать свое имя в книгу имен не стал, но с дневниками предшественников время от времени знакомился довольно тщательно. Кто бы что не говорил, но ребята не только создали множество историй и легенд внутри замка, но и расследовали большое количество совершенно реальных случаев и происшествий, раскрыли множество тайн замка и его потайных ходов, так что ознакомиться с этими записями было весьма полезно. Мальчик все это богатство обнаружил, использовал, но молчал, как в рот воды набрал. Ни словом, ни жестом, ни намеком. Никому и ничего. Время текло, и полугодие заканчивалось, а Эбигейл так и не пришла, чтобы сказать свое решение. Джейми не зря попросил ее об этом, но ответа все не было, так что он просто ждал. Молча. Слово дал? Держи и не ной. И нет, он не считал, что поступил с ней слишком жестоко. Чтобы пробить блок травмы, нужно, как ни странно, нанести травму, чаще всего. Другое дело, что эта травма должна чем-то нивелироваться, и чаще всего, с завершением «гештальта», она проходит без следа. Впрочем, стоит отметить, что не всегда. К концу декабря, Джеймс закончил все свои дела и делишки, чтобы на рождество нормально отдохнуть. Ото всего. От физических тренировок, которые пока не дали нужного результата в силу возраста, так что человеческий предел он не перешагнул, и вряд ли перешагнет раньше четырнадцати лет. От магических тренировок без концентратора, которые за эти полгода расширили его арсенал на шесть заклинаний, и помогли более глубоко осознать и использовать уже известные. От ментальных, в которых Джеймс сделал мощный рывок, и освоил первый том учебника по окклюменции полностью. От бессмысленных домашних заданий, на которые приходилось тратить по часу в день, а то и больше. Но главное – это отдых от рун. Как же от их изучения башка трещит, просто не передать. Эти носители магических операндов во время изучения не как языка, а именно как рун, постепенно внедряются в ауру волшебника, и где-то в ментальном слое объединяются в единую систему. Проблема только в том, что пока система не объединена, любые операции с рунами привносят в жизнь волшебника дивную палитру боли, от которой даже зелья не помогают, а спасает только сон. В общем, парень реально устал за эти месяцы, и потому с огромным удовольствием на все забил, и расслабился, валяясь на диване в гостиной, и перебирая струны трансфигурированной из ковра гитары. Маленькая «гавайка» откликалась на его движения, производя чуть пищащие высоковатые звуки, и все же, музыка его успокаивала. - Эй, Джейми! Мальчик отвлекся от мыслей, и не прекращая наигрывать забористую мелодию, открыл глаза и повернул голову. - Тут к тебе пришли, просят выйти, - хмыкнула третьекурсница Мэлони Хоупс. История о том, как мальчик вломился в гостиную Вампуса была известна едва ли не всем, но как минимум, многим, как и то, для чего он это сделал. И нынешний гость, точнее – гостья, имела прямое отношение к этому «подвигу» первокурсника. Джеймс вышел из гостиной, и посмотрел на визитера. Честно сказать, он надеялся, что его кто-нибудь на дуэль вызывает, хоть на мечах, хоть на магии, но нет. Перед ним смущенно мялась не кто иная, как Эбигейл. Это, наверное, впервые, когда он видит ее такой смущенной, и теребящей подол платья. - Здравствуй, Эбигейл, - мальчик не улыбался. Он страшился услышать ее ответ, и надеялся, что он будет тем, который он так сильно хочет услышать. Двойственное, подвешенное в воздухе ощущение, словно аура подавления, нависла над двумя такими разными, и такими похожими детьми. Им обоим было по-своему тяжело, и даже тот факт, что один из них имеет взрослое, развитое сознание, не делал этот разговор легче ни на йоту. - Здравствуй, Джеймс. - Как ты? - Хорошо. А как ты? - Нормально. И на будущее, я предпочитаю разом срывать пластырь. - Э… что? – совершенно не поняла аналогии девочка. - Говорю, что предпочитаю сразу перейти к сути, а не подходить к ней медленно, - мальчишка смотрел ей прямо в глаза, и видел в них замешательство, растерянность и что-то еще, чего не мог с точностью идентифицировать. Словно оно было не чем-то цельным, а какой-то мозаикой, слепленной из сотен цветов. - Эм… к сути… да, - девочка стала еще яростнее теребить подол зимнего платья, и молча стояла около минуты, собираясь с силами. – В общем, видимо, мне нужна помощь. – Она выдохнула это одним словом, но в этом выдохе было натуральное облегчение. - Видимо нужна, - согласился Джеймс. – И я ее окажу. Пойдем в мою комнату, поговорим. - А.. но… я же не могу попасть в гостиную чужого факультета, - растеряно покачала головой девочка. - Чушь это все. Любой может попасть в любую гостиную, при минимальных стараниях и наличие мозгов. Я был во всех гостиных факультетов, пусть и под разными предлогами. Идем, тебе нечего бояться. Мальчик взял ее за руку, и буркнул пароль: - Магия всемогуща. Дверь открылась, и парочка вошла внутрь. - Минуточку внимания! – крикнул Джеймс. Дождавшись, когда все повернутся, он кивнул в сторону девочки, и сказал: - Это Эбигейл Маршал, моя подруга. Она рада с вами познакомиться. - Привет, Эбигейл! - Здравствуй, Эби. - Джейми, а вам не рановато?.. - Здравствуй, Эбигейл. Со всех сторон полетели приветствия, шутки и прочие возгласы, но факультет умников не был настроен против нее. Когда мальчик с девочкой скрылись в его комнате, шутки стали совсем уж непристойными, но это только между теми, кто постарше. А вот те, кто помладше, первый-третий курс, слегка завидовали, в зависимости от пола, кто-то Джеймсу, а кто-то и Эбигейл. Мальчик нравился многим девочкам и не только с этого факультета. Общительный, легкий на подъем, с отличным чувством юмора и огромным талантом к магии, что признавали все учителя. Еще бы. С его-то ядром и каналами, он действительно далеко опережал сверстников и даже тех, кто постарше. Открытый, честный и прямой, он легко заводил как друзей, так и врагов. Их тоже было в достатке. Джеймс Найт мог нравиться или не нравиться, но равнодушных практически не было. - Проходи, присаживайся. Сок будешь? Я договорился с местными домовиками, так что с едой и питьем проблем нет. - Да, спасибо, я бы выпила немного сока. Щелчок пальцем, повторение заказа, и вот, девочка пьет сок из смеси сока моркови и свеклы. Немного сладкий, капельку терпкий, но вкусный и действительно полезный. - Рассказывай, что тебя так гнетет. – Это даже не было просьбой. Просто фраза, сказанная абсолютно ровным голосом, без интонаций. Собственно, интонаций не было потому, что Джеймс полностью сосредоточился на попытках уловить ее эмоции во время рассказа. Конечно, его успехи в легилименции смехотворны, но иногда, когда он полностью сосредоточен, то кое-что получается. Очень издалека, не всегда разборчиво, и все же. Стоит сказать, что его навыки в физиогномике могли бы поспорить с умениями легилимента, и не самого завалящего, но сейчас так надежней. Чтобы понять человека не умозрительно, а фактически, нужно протащить его боль сквозь себя. Вот тогда можно будет честно сказать, что ты его понимаешь. - Я третья дочь в семье, - выдавила из себя девочка, и добавила: - Подряд. Братьев у меня нет. Да, есть такой момент, что в случае отсутствия сыновей, а с ними и возможности продолжить род напрямую, девочек, рожденных вторыми и третьими, воспитывают сразу в нужном ключе. Цель? Они должны будут возлечь с выбранным семьей мужчиной, и частенько это знатные и богатые старики, любым способом, чтобы родить наследников для своей семьи. В самых древних и уважаемых родах иной раз вообще такая жесть творится, что слов нет. Правда, это все больше в Европе, но и в Америке случается. Так вот, девочек воспитывают с четким пониманием того, что их подложат под нужного человека, и никак иначе. Для девушки из уважаемой семьи это значит потерять вообще все. Ни брака, потому как на шлюху никто в таком контексте не посмотрит даже, ни детей, потому что рожденного от нужного мужчины ребенка заберет на воспитание старшее поколение, и видеться с ним не дозволит. Короче, такая вот девушка, в итоге, окажется просто выкинутой на обочину жизни. Часто, совершенно одна, без помощи родственников, и без денег. Иногда даже палочку отбирают, в надежде на то, что девушка не сможет выжить, и перестанет позорить своим существованием почтенное семейство. Видимо, две старшие сестры будут нормально выходить замуж, а самая жесть ляжет на третью. Самую младшую. - Твой магический потенциал самый слабый, или наоборот? - Я сильнейшая из сестер Варгос, Джеймс. Мне и рожать наследника, - девочка, наконец, не выдержала, и разревелась. Взахлеб, со слезами и соплями, в голос крича, как сильно она ненавидит все вокруг, весь этот мир! Саму себя! Но главное, то, что ей придется сделать… Это она просто не понимает, через что проходят девочки в подобной ситуации, и как оно вообще бывает. Там такая чернуха творится, что лучше об этом даже не думать. Им надевают ошейники с ограничителями магии, и отдают в бордели лет в десять-одиннадцать, обучая премудростям будущей профессии, причем жестоко подавляя любое инакомыслие, и используя для этого зелья, ментальную магию, и прочие извращения. По итогу, через пару лет, готова идеальная шлюха. Правда, такое практиковалось лет так двести назад, а в современном мире это считается преступлением. По идее… А по факту, еще попробуй что докажи, потому как память-то стирают к чертям, но подсознание уже изменилось. У девочки естественная тяга к подчинению и разврату, который она подсознательно считает нормой. Так что, даже тот факт, что Эби дали спокойно учиться в Ильверморни, это уже везение. Впрочем, это ее, вероятнее всего, не спасет, а потому, давит на психику мощным, постоянным прессом. Жесть в том, что в ее случае все напрочь законно. Родители имеют право принудить ее не только выйти замуж, но и встречаться с тем, с кем хотят именно они. Заставить подписать любой магический контракт. Благо, что, как и любой контракт, он основан на полном понимании условий, и если человек не согласен, то подписать его за девочку никто не сможет. А вот заставить, это сколько угодно. Раньше вообще частенько бывало, что в таких случаях дочь рожала дитя от отца. Чтобы сохранить преемственность, это было в рамках нормы. В общем – жесть. Девочка билась в истерике почти час, и Джеймс ее не успокаивал, не останавливал, даже наоборот. А все потому, что она широким потоком выплескивала из себя отчаяние, и лишь когда оно закончилось, она потеряла сознание от истощения. Комната превратилась в полный разгром после десятка «детских» выбросов, но хватило одного, но мощного «репаро-максимум», чтобы привести разгром в полный порядок. Если бы разрушения были нанесены без магии, то и обычного «репаро» хватило бы, а так, пришлось поднапрячься, чтобы пересилить остаточную магию девочки. Уложив ее на кровать, Джеймс тяжело вздохнул. Была бы она постарше, то и сама догадалась бы, как вывернуться, а так, все на что хватает мозгов, это истерить, причем уже не первый год кряду. А ведь все просто. В магическом ли мире, или обычном, но все упирается в силу. Будь девочка сильнее родителей, и что они ей сделают? Да огребут, вот все, на что их хватит. Но даже если она слабее, то есть множество хитростей, которые можно использовать. Или вовсе сбежать, и до семнадцати лет не объявляться. А там, власть родителей сводится к нулю, и пусть делают, что захотят. К тому же, можно поднапрячься, и создать проклятие, которое обяжет мать родить ребенка-мальчика. Потом зелье Плодородия в вино, и какой-нибудь «озверин» отцу. Вот и весь рецепт. Конечно, ребенок родится, вероятнее всего, сквибом, или совсем слабым волшебником, но попробовать-то можно? Можно. Короче, вариантов уйма, но опыта жизненного, девочке просто не хватило. Джеймс присел за стол, и стал записывать идеи, которые пришли ему в голову, тут же разбирая их по полочкам, и стараясь найти «дыры». Методы их исправить он так же записывал, но самые длинные планы, с большим количеством допущений, он в итоге отмечал, как негодные. Джеймс работал почти два часа, когда Эбигейл все же проснулась. Он почувствовал это моментально, и тут же обернулся. - Ну что, пришла в себя? Тогда поднимайся, кушай, и присоединяйся к работе. - К какой? – растеряно спросила покрасневшая девочка, понявшая, что спала на кровати мальчика. - Садись и читай, хватит валяться в моей постели. Джеймс не собирался щадить ее чувства. Ему нужно было настроить ее на долгую работу, длиной в года. Если уж она не согласна со своей Судьбой, то надо ее поменять, а для этого ей придется изменить в первую очередь, саму себя. Сдаваться-то каждый горазд, а вот пойти до конца может редкий человек, и не важно, какого он пола. Джеймс весь вечер отрабатывал трансфигурацию, и изрядно устал. После рождества он привычно впрягся в лямку учебы, и работал с душой. Трансфигурация, трансформация, метаморфозы, все это ему действительно нравилось, в отличие от большинства чар, хоть он и мог их использовать. Что тут поделаешь, склад ума такой, фантазия прет, и трансфигурация подходит ему куда лучше, нежели любое другое направление волшебства. Мальчик в кайф тренировался, в кайф читал, и в кайф жил, от всей души. И после такого вот вечера удовольствия, ему приснился сон. Вокруг был огонь, везде, куда не кинешь взгляд, и он сам был огнем. Огонь сменился торосами, но не из льда, а из металла. Сталь блестела на солнце, и он сам был сталью! Металлическое поле острых пик сменилось полетом, и он был воздухом! Совершенно незнакомые, но фантастически приятные ощущения захватили его и понесли на крыльях фантазии. Но, чудесный сон закончился, и мальчик проснулся. Паника, что сейчас все исчезнет из его памяти, посетила его, но он моментально сориентировался. Нет, его мало интересовали ощущения от приятного сна, но идея! Идею он не мог позволить себе забыть!! Джеймс метнулся с кровати, подбежал к столу, щелчком пальцев зажигая более десятка светляков, и схватив перо, стал писать: «Превращения в стихии. Огонь, металл, лед, молния.» Стихии встали в круг на листе, а внутри появилось слово: «Разум», и вопросительный знак. Мальчик о чем-то подумал, и его глаза засветились. Появилась длинная черта от слова «Разум?», и на ее верхушке он дописал: «анимагия!!!». Превратившись в птичку, анимаг не перестает быть собой, и разума не теряет. Значит, можно превратиться хоть в стального голема, и остаться самим собой. Осталось выяснить, как именно! Метаморфизм и трансфигурация должны сойтись в одной точке, чтобы он смог шагнуть в неведомое! Мальчик ощутил невероятное воодушевление, его просто распирала энергия, и не долго думая, он кинул быстрый взгляд на кровать. Под его взглядом, она заправилась, потому что аккуратность во вне себя, ведет к стройному и точному мышлению, как говорил дед Пантелей. А он крайне редко ошибался. Щелчок пальцами, и появившийся домовик получил изрядный заказ на еду и соки. Мальчик сел за работу, которая без малого, изменит его жизнь. Ночь, библиотека, тишина, прерываемая шелестом страниц, как вдруг раздался женский смех, и мужской шепот: - Тише, милая! - Не хочу «тише», - мурлыкнула девушка. Джеймс поднялся с кресла, где сидел за книгой и конспектом, и буркнул: - Эй, там, сороковой стеллаж, поверните рычажок на раме, там потайная комната. Наслаждайтесь, только мне не мешайте, - и сел обратно. - Пф… Ха-ха-ха-ха! – парочка рассмеялась, но все же девушка шепнула: - Спасибо, Джеймс. - Не за что, Валерия. Тот же стеллаж, третья полка снизу, самая левая книга. Страница двести седьмая. В ответ тишина. Парочка явно направилась к нужному стеллажу. Джеймс услышал, как почти беззвучно открылась потайная дверь, потом шебуршание, и вскрик: - Джеймс! Двести седьмая страница. «Контрацепция. Чары.» Новая идея о превращении себя в стихии, так захватила мальчика, что он полностью остановил работу с программой за третий курс Ильверморни, посвятив это время трансфигурации во всех ее проявлениях, и метаморфизму. Не раз и не два он сталкивался с проблемами, и перерывал библиотеку в поисках решения. Обращался за помощью к профессорам и ученикам, но постепенно, продвигался вперед. За месяц, он полностью освоил превращение живое-неживое, и неживое-живое, и приступил к живое-живое. Проблема сохранения разума все еще не была решена, но он знал, что только освоив анимагию, сможет понять, как это сделать. Он пер, как танк, жалея только о том, что не может бросить остальные проекты, и заняться исключительно этим. Но ментальная магия, проблема Эбигейл, беспалочковая магия, и прочее, не могли быть отложены, потому что требовали ежедневной практики. Мальчика не останавливало даже то, что к вечеру он едва волочил ноги от усталости, и магического истощения. Зато его резерв развивался невероятными темпами, не говоря уж про каналы. В школе нельзя найти ни одного даже не первокурсника, а третьекурсника, чья магия была бы настолько упорядочена, и контролируема, как у него. Тот самый потенциал давал о себе знать, и позволял развиваться семимильными шагами. Конечно, при условии, что маг приложит изрядные усилия! - Джеймс! – уже даже не сказала, а откровенно крикнула девушка, лет шестнадцати. - А? Что? – он, наконец-то услышал обращение, и отвлекся от конспектирования весьма интересной книги по древней, североамериканской магии. - Чем бы ты не занимался, остановись. – Мэри Шелдон, семикурсница и староста, просто не могла смотреть, как мальчик загоняет себя учебой. За последние три месяца он побледнел, осунулся, и лицом стал похож на аскета. Она протянула руку, подняла его с кресла, не обращая внимания на разлетевшиеся книги и записи, и подвела его к зеркалу, что стояло в гостиной. – Посмотри на себя. На тебе же лица нет! - Есть, но оно мне не нравится, - согласился Джеймс. При том, что тело продолжало развиваться по графику, мышцы тоже, рост в норме, он действительно выглядел паршиво. Джеймс и не хотел бы соглашаться со старостой, но просто не получалось. – Переборщил. Спасибо, Мэри. Чем могу отблагодарить? - Приходи вечером в гостиную Птицы-грома, и поиграй нам, - девушка улыбнулась. - Договорились, - кивнул мальчик. – Я спать, - он махнул рукой, и под удовлетворенным взглядом девушки, ушел в свою комнату, прихватив и книги, и конспекты. Впрочем, возвращаться к ним он не собирался. Спать, спать, и еще раз, спать. Конечно, в тот вечер, он пришел, куда попросили, и играл весь вечер, травил анекдоты и байки, и был душой компании. Он веселился, и словно воспрял из пепла. Он играл на гитаре так, словно струны его жгли неистовым огнем, а пел, словно в последний раз. Вот теперь люди улыбались, они поняли, что Джейми вернулся, а то привидение с его лицом полностью исчезло, пусть следы усталости с лица еще не сошли. Компания старших студентов и выпускников для Джеймса была куда ближе, чем дети с первых курсов, потому как круг интересов у них совсем иной, но в принципе, он мог посидеть-поболтать с любым. Однако, именно на таких вот посиделках он чувствовал себя правильно, здесь он отдыхал, хоть и знал, как звучат пошлые шутки из уст ребенка. Впрочем, стоит сказать, что даже сам Джеймс не понимал, что выпускники подспудно воспринимают его как своего однокашника, причем сравнимого с ними возраста, и от этого никуда не денешься. Дело в том, что мальчик вел себя так, как ведут себя в шестнадцать-семнадцать. Мог хряпнуть рюмашку, и залихватски подмигнуть девушке. Отколоть какой-нибудь фокус на грани приличий, и спеть так, что молодые леди начинали дышать часто-часто, их щечки краснели, а груди начинали выпирать из лифов. И пусть его рост был еще мал, но воспринимался он вполне себе подростком. С тех пор, он перестал так урабатываться, хоть и не бросил проект с превращениями. Более того, подкупил двух старшекурсников, и они вынесли из закрытого отдела библиотеки, куда имеют доступ только профессора и старшеклассники, книги по анимагии и потрепанный фолиант «Обращение к духам». Местная магия – шаманизм, и работа с духами, в том числе и животных. Именно местные придумали проклятье оборотней, а в Южной Америке создали вампиров тысячи лет назад. В общем, местная шаманская магия заинтересовала Джеймса в двух аспектах. Во-первых, это способность перенимать умения зверей, такие как «глаза орла», например, и вообще, умение поглощать духов. А во-вторых, это способность оборачиваться любым животным, если у тебя имеется нужный дух. По сути, это та же анимагия, но способ достижения эффекта совсем другой. Тело перестраивается по матрице духа, как у метаморфа, а не трансфигурацией, как в классической анимагии. Два разных подхода, с единым результатом, это было как раз то, что нужно. Так же, местные шаманы могли делать тела духов плотными, давая им псевдоплоть, пусть и ненадолго, но это пока что мальчика не интересовало. Может быть, года через три-четыре… Вечер двадцать третьего мая оказался одновременно и тяжелым, и радостным. Тяжелым, потому что Джеймс снова занимался рунами, а радостным, потому что эта руна последняя. Он стремился завершить алфавит как можно скорее, и наконец, последняя вспыхнула в его разуме, горя золотистым светом. Всё! Теперь последний шаг. Аура молодого чародея забурлила, вспыхнула внутренней силой, властью, волей, и свободно летающие в ней огоньки рун стали притягиваться к одной точке в голове. Эти огоньки стали кружиться, сталкиваясь, пока не встроились в два ровных круга, и не замкнулись. Круги замерли, втягивая в себя всю ману из ауры, до последней капельки, и вспыхнули золотым светом. Когда свет пропал, то на месте двух кругов остался только один знак, который мог бы увидеть любой волшебник с развитой чувствительностью. Этот знак еще называют Печатью Рун. По сути, это означает, что волшебник прошел первую ступень в этой сложной науке, и теперь может использовать не две-три руны за один раз, а сколько угодно, пока у него хватает сил для их активации. А по факту, теперь все руны слились в единый знак, и использовать их станет в сотни раз проще, потому что теперь их не нужно поддерживать, они всегда под рукой, и всегда готовы, потому как находятся уже в разуме чародея. Джеймс мог бы сказать, что он рад, или доволен, или даже счастлив, но… В общем, мальчик откровенно перенапрягся, и потерял сознание. Он лежал на прохладном камне пола, и сопел в две дырки, даже не совсем понимая, что двенадцатилетние дети просто не могут собрать рунный алфавит, ни физически, ни умственно, ни духовно. Руны потому и начинают изучать только с третьего курса, что только к седьмому аура волшебника более или менее подготовлена для такой нагрузки. Аура, разум, мозг, в конце концов! А тут, в конце первого курса мальчик сделал то, что не всякий выпускник в силах выполнить! И конечно, уже на следующий день кто-то из профессоров увидел Печать Рун, и разболтал об этом. У Джеймса и так была репутация если не гения, то где-то близко к этому. За все время учебы он ни разу не получил другой оценки, кроме наивысшей, а тут такое! Слухи поползли моментально, и к концу дня каждый в Ильверморни знал, что Джеймс стал подмастерьем Рун. Многочисленные приятели поздравляли, враги призадумались, а Эбигейл ввалилась в гостиную, и у всех на глазах обняла мальчика. Просто эпикфейл! Конечно, Ильверморни является самой демократичной школой, но молодая леди не должна вытворять подобных вещей, да еще и на людях! Однако, парни стали показывать большой палец, поддерживая мальчика, как и некоторые девочки, к слову. Но другим молодым леди подобное поведение девочки не понравилось. Впрочем, Эби тоже можно понять, ведь Руны были одним из планов ее освобождения. Их вообще-то было много. План первый: Поднять личную силу девушки до того уровня, когда даже взрослые маги призадумаются, а стоит ли на нее наезжать? Для его выполнения было принято несколько решений. Девочка жестко начала заниматься боевой магией на своем факультете, что было воспринято на ура. На боевом факультете это норма. Далее, она начала заниматься ментальной магией, и пока что, только окклюменцией. С легилименцией ей обещал помочь Джеймс, так как сам занимался обоими направлениями, пусть и уделял окклюменции куда больше внимания. Кроме этого, он выдал ей задания, через которые некогда проходил и сам, для поднятия концентрации, и достижения состояния Единства. Это единственный известный ему путь для беспалочковой магии, которая, в свою очередь, куда быстрей развивает и резерв, и каналы, да еще и учит контролю магии в теле. План второй: Зельеварение и проклятие. Он был описан выше, но в общем, все просто. Наложить проклятье, чтобы женщина могла родить только мальчика и никак иначе. Затем опоить родителей Эбигейл зельями, и заставить породить сына. И если зелья, пусть и сложные, дети смогут сварить курсе на четвертом, если не раньше, то проклятье еще нужно составить, то есть нужны руны и нумерология на наивысшем уровне. План третий: Руны. На девочку должны быть наложены руны, которые не позволят прикоснуться к ней любому мужчине, пока она не станет совершеннолетней. В смысле, физически прикоснуться. Такое себе, измененное заклятие недосягаемости, только рунное, и наносить его придется буквально на кости, что опасно, это раз, сложно, это два, и некому, это три. Впрочем, теперь есть, конечно, и потому, Эби оказалась настолько рада, что нарушила с десяток правил поведения и социальных норм. Есть и другие планы, вроде побега, или наложения заклятия тайны, и даже план со стиранием памяти о ней у родителей. В общем, там совсем уж чернуха и жесть. Основные планы, это первые три. - Ну все, все, отпускай меня уже, - Джеймс провел рукой ей по голове, отмечая, что в глазах нет постоянного отчаяния и серости, да и грубить девочка стала меньше. Ершистость, конечно, осталась, но рост личности очевиден. - Как ты это сделал? – вдохнула Эбигейл, разомкнув объятия. - Много труда, - мальчик пожал плечом. Подумал и добавил: - И повезло немного. - Ага, конечно, - фыркнула девочка. – Повезло, как же… Знаешь, я тебе не уступлю. Я договорилась на дополнительные занятия с профессором Рофилдом. Он обещал помочь с боевым применением трансфигурации. Так что, скоро я тебя нагоню! – боевая девчонка подняла кулак к небесам, восклицая миру свои чаяния и надежды. Многие студенты улыбнулись, особенно из старших, прекрасно понимая, на какую высоту она замахнулась, но Джеймс чуял, что им предстоит еще не раз удивиться. Что-что, но воля у Эби имеется, тут не поспоришь. - Впереди лето. Закупись учебниками, и хотя бы теоретически пройди трансфигурацию за пару курсов вперед. Будет полегче. - Ага, - радостно кивнула Эбигейл. – Только лучше я возьму твои учебники. Ты же все равно их уже наизусть знаешь! - Бери, - Джеймс пожал плечом, и щелкнул палочкой в воздух, призывая нужные учебные материалы. – Заодно ознакомься с пометками на полях. Может что-то новое поймешь. - Обязательно! – она аккуратно упаковала книги в свой пространственный ридикюль, и еще раз обняла, возможно, единственного друга в мире. В последнее время у нее появились и подружки, и приятели, но это все не то. А вот Джеймс – друг. Так она чувствовала, и так себя вела. – Я побежала, а то у меня тренировка через десять минут. И… Спасибо, Джейми. Эбигейл покраснела, впервые назвав его таким именем. Для нее оно было куда теплее, чем официальное «Джеймс», и куда… ну… интимней, что ли, пусть она пока и не знала, что это слово означает, но ощущала именно так. Мальчик улыбнулся и кивнул, словно это ничего ему не стоило, хотя любой поймет, НАСКОЛЬКО сложно добиться подобного результата. Это, по сути, ничем не отличается от подвига. Да укокошить дракона проще, честно говоря, нежели в двенадцать лет получить печать Рун в ауру. До конца года оставались считанные дни. Школьные клубы «подбивали бабки», выпускники пятых и седьмых курсов сбивались с ног, стараясь успеть выучить как можно больше, готовясь к экзаменам, и лишь немногие были полностью уверены в своих знаниях и умениях. Джеймс был одним из этих счастливчиков, потому как вообще не волновался об экзаменах. Он мог бы сдать их с закрытыми глазами, причем не только за первый курс, но и за второй, и даже за третий. К концу следующего года он планировал полностью закончить программу Ильверморни, и после заниматься только своими исследованиями и личным развитием. Как оказалось, в памяти Агастоса было куда больше пробелов, чем тот хотел признаться даже самому себе. Так что, это поступление и учеба оказались Джеймсу очень даже в тему, как и время, чтобы вырасти, натренировать тело, стать отличным волшебником, хорошим магом, и могучим богатырем. На дворе стояло лето тысяча девятьсот тридцать девятого года, а двенадцатилетний мальчик, стоящий на перроне, и имеющий за плечами полный отличных оценок аттестат, думал совсем о другом. Надвигается война. Его мало волновал Гринденвальд, и прочие волшебники. А вот то, что скоро начнется в мире магглов его действительно беспокоило. Через три года, к лету сорок второго, он должен пробить барьеры тела, и стать богатырем. Без этого на войне делать просто нечего, ибо прибьют ни за грошик. Три года, как мало времени… И все же – нет ничего невозможного. Цель есть, осталось самое легкое – достичь ее.