Календарь памятных дней

За что Сакура ненавидела Сасори – так это за его ехидство. Оно проявлялось в мелочах: сначала он подшутит над ее прожаркой рыбы, затем – над неумением признать чужую правоту, а в завершении всего над самой больной темой – раздражением к медлительности учеников. Она ведь сама не одаренная. Добилась всего, что имеет – упорным трудом и силой воли. Из обычной гражданской в одну из сильнейших куноичи своего поколения – это определенно повод для гордости. Трансформация, через которую могут пройти далеко не все. Трансформация, которую она требовала от своих подопечных. Ее часто терзала совесть. Не проявление ли это лицемерия? Гордыни? Почему она считала, что если это ее ученики, то они должны добиться немыслимых достижений в кратчайшие сроки? Разумеется, это служило причиной колкостей со стороны мужа. Сакуру не устраивало, что он все подмечал. Прямо-таки зоркий глаз. – Пошел ты, – однажды выплюнула она, на что он непривычно добродушно рассмеялся и, поцеловав ее в висок, отправился на задание. Вечно он так. Ведёт себя не так, как от него ждёшь. Рубит ожидания под корень. Вот и сегодня – Сакура приготовила ужин на одного человека, ожидая его лишь к утру. Но он явился на пороге как ни в чем ни бывало. На голове – творческий беспорядок. Форма помята, глаза выражают лишь усталость и уныние, но когда его взгляд сталкивается с ее, они оживают злым весельем. – Ну? – Сакура подымается со стула и кладет руки на талию. – Какой повод для злорадства на этот раз? К ее досаде Сасори расплывается в улыбке пуще прежнего. – А я смотрю, ты стабильно плохого обо мне мнения. – Ты делаешь всё, чтобы оно не изменилось. Сакура подождала, пока он разуется и прижалась к его губам в порыве нежности. Сколько бы гнева она ни копила по отношению к нему, она не могла не признать, что скучала. Во время его отсутствия она ощущала горечь тоски в полной мере. Циничный мечтатель, презирающий людскую породу и роняющий удручённые вздохи направо и налево. Она принимала его таким, какой он есть. Со всеми странностями. Вероятно, она бы никогда себе не призналась, но в глубине души она ценила его ленивую манеру общения. Все в ней трепетало, когда он говорил; если это не серьезная увлечённость, то она не знала, что. Сасори зевнул и направился в ванную – она увязалась за ним. – Расслабься, на этот раз я принес добрые вести: я получил царапину на щеке во время миссии, а твоя ученица, кажется, ее зовут Цумико, залечила ее. – Ками, – Сакура прикрыла лицо ладонью, – я, конечно, понимаю, что ты не особо разбираешься в медицине, но, Сасори... Залечить небольшую ранку – не подвиг. Ты же не хочешь, чтобы я ее похвалила? – Ты не дослушала, – возразил он, вытерев руки полотенцем. – Мне повезло, что я схватил рану на лице, иначе бы твоя девчонка не подошла ко мне и не опознала внутреннее кровотечение. – Что? – Сакура побледнела. С аханьем она притронулась к груди мужчины, сканируя. – Не переживай, – он нежно коснулся ее волос. – Внутреннее кровотечение на ранних стадиях опознать не так легко. Думаю, тебе следует ею гордиться. – Ты прав, – она пристыженно сконфузилась. – Пожалуй, я слишком строга с ними. – Что на ужин? – он настолько резко перевел тему, что она не успела опомниться. Неловко улыбнувшись, выдала: – Я. Сасори рассмеялся второй раз за сутки. Она решила, неплохо бы отметить этот день в календаре.