Точка схода

      Однажды некто произнёс слова… Что «общество, в котором причуды являются повседневным явлением», это ничто иное как «общество, в котором причуды должны сдерживаться». Супер-слух, супер-зрение. Физическая сила, выходящая за рамки фантазии. Невидимость тела, выброс тепла и ударной волны… И даже что-то куда более впечатляющее. Эти силы, которые имеются сейчас у большинства людей с рождения, называются «причудами». И если бы каждый мог распоряжаться ими свободно, мир бы просто сошёл с ума. Именно поэтому люди ограничивают использование причуд в своей жизни, так что каждый может вести жизнь, которая была раньше, задолго до появления причуд. Это и является по сей день нерушимым правилом современного общества.       Исключением являются герои, которые стоят на страже порядка общества, ловят злодеев, используя свою суперсилу. Когда же со злодеем борются обычные рядовые граждане, то это является незаконным деянием. Какой бы ни была ситуация, рядовой гражданин, который нанёс увечья преступнику, сам в этот момент становится преступником. В глазах общества мама Хитоши Шинсо — преступница. Но в глазах её детей — Хитоши и Эри, — она самая настоящая героиня.       Хитоши Шинсо помнит, как его боялся отец, помнит руки, сжимающие его шею. Он впадал в беспамятство и агрессию, когда его сын разговаривал. Будто спокойный ребёнок двенадцати лет мог что-то сделать. В теории, конечно же, мог. На практике Хитоши Шинсо давно для себя решил, что он не будет применять причуду во вред.       Это началось в детском саду. Сначала — его боялись воспитательницы, затем, как по цепной реакции, его начали боятся окружающие его дети, после — его уже боялись родители этих детей. Не дай боже он что-то сделает с их детьми! Причуда контроля сознания была отнюдь не безобидной штукой в глазах окружающих. Это не вторая пара глаз, которая могла бы позабавить воспитательниц и детей. Это не манипуляции с водой в простые формы в виде шара, на которую смотрят с восхищением. Не кожа, которая может регенерировать при ушибах, упади ты с лазалки или дерева, про которую скажут что-то типа «ого, полезная причуда тебе досталась!».       Чёртов контроль сознания.       Всё свое детство он помнил, как за его спиной шушукались воспитательницы. Как они говорили, думая, что он не слышит: «такая страшная причуда, она как будто создана для злодея». В эпоху героев и злодеев в обществе сложились определённые стереотипы, связанные с причудами. И от них так просто было не избавиться, но Шинсо пытался.       Первым шагом стал вступительный экзамен на геройский факультет. Но там Шинсо с треском провалился. У него не было такой причуды, которая каким-либо способом могла бы разрушить робота, что уж говорить о том, что причуда контроля сознания в принципе специфична для этого вступительного экзамена. Укрываясь от роботов, уже тогда в голове Шинсо созрел другой план. Ему нужно, нет, ему необходимо было попасть в это учебное заведение.       Так он оказался на общеобразовательном факультете академии Юэй.       Он не знал, чем это обернётся в будущем, лишь предполагал, что может отучиться, но так и не стать ближе к своей мечте стать героем. Всё поменялось в тот момент, когда их классу сообщили о спортивном фестивале. Спортивный фестиваль — мероприятие, на котором ученики могут показать то, на что способны. Шинсо поставил себе цель дойти до конца. Или, по крайней мере, постараться сделать так, чтобы его причуду признали полезной. После спортивного фестиваля всё ненадолго ушло в затишье. До тех пор, пока учитель Айзава не выловил его на одной из перемен.       — Хитоши Шинсо, верно? — Айзава дождался кивка. — Не мог бы ты зайти ко мне после уроков?       Шинсо не мог себе представить, что ему предложат помощь. Он не ждал этого, ведь на спортивном фестивале всё прошло не так гладко, как бы ему хотелось. В последнем сражении с Мидорией Изуку он показал свою слабость, неготовность и бесполезность.       Но на самом деле это оказалось переломным моментом.       Его заметили.       После уроков он зашёл в учительскую. Никого, кроме учителя Айзавы, там не находилось.       — Ты же не сразу решил идти на факультет общего образования? — Айзава скучающе сидел за столом в окружении бумаг.       — Я хотел попасть на геройский факультет, но…       — …экзамен оказался куда сложнее. По крайней мере, для твоей причуды.       Шинсо кивнул.       Айзава вздохнул, затем произнёс то, о чём думал сам Шинсо:       — Вступительный экзамен не идеален. Его давно нужно пересмотреть. Экзамен не учитывает множества факторов. Причуд настолько много и их применение настолько широко, что сейчас сделать это самое время. Понимаешь, почему я так говорю?       Шинсо почесал шею, затем произнёс ровным тоном:       — Злодеи бывают разные. Как правило, в ходе сражений страдают целые районы. От домов, дорог, государственного имущества и прочего ничего не остаётся. Лишь камни да щепки.       — Это сильно ударяет по экономике страны, ты прав. Но это ещё не всё.       Шинсо на долю секунды завис. Он не понимал, к чему эти разговоры. Неужели…       — Если бы ты был героем, смог бы ты это исправить?       Шинсо задумался. Он знал, что, да, конечно, будь я героем… Но по какой-то причине не мог сказать этого вслух. Внутри что-то сжалось, и из его рта не было произнесено ни звука.       Айзава пристально на него смотрел. Он почесал затылок.       — Найди меня, когда ты сможешь ответить на вопрос. А теперь иди.       ***       Шинсо не знал, сколько прошло времени. Может неделя, может две недели. Он посещал учёбу на автомате, проклинал себя за то, что не смог ответить на вопрос учителя Айзавы, хотя знал ответ. Будь он героем! «Боже, почему я торможу? Чего я, мать его, боюсь?»       На перемене он зашел в туалет: кажется, никого не было. Шинсо встал у раковины и посмотрел в зеркало: он посмотрел на мешки под глазами, которые стали намного больше с того самого момента, как произошёл разговор с учителем Айзавой. Шинсо включил воду, поднёс руки, затем вымыл лицо и шею. Не то злость, не то негодование перекосило его лицо.       — Да я… Будь я героем… Я бы… — зашептал Шинсо.       Его дыхание участилось, досада навалила на него с новой силой.       «Чёрт, чёрт, чёрт». Ладонь сжалась от переполняющего гнева. Он вышел и, хлопнув дверью, направился на улицу: времени до звонка было предостаточно.       ***       — Да, было страшно, но-о-о… Смотрел видео, Оджиро? Не знаю, была ли это его настойчивость или это вера в свои убеждения. Фиг его знает… Но разве он не показался тебе крутым?       Пятно.       Убийца героев.       Шинсо мельком, буквально на секунду, заглянул в класс 1-А. Прежде, чем скрыться в коридоре, он взглядом выцепил человека, сказавшего это. Им оказался парень с черной молнией на жёлтых волосах. Шинсо вспомнил, что видел этого ученика на спортивном фестивале. Каминари Денки, причуда электричество. Очень странное мнение для ученика геройского факультета, но отнюдь не удивительное. Удивительно то, что сказано это было не кому-то один на один, а в классе, полном учеников.       «Это так глупо, — подумал Шинсо. — Кто о таком говорит вслух на геройском факультете?». По мнению Шинсо, такое лучше держать при себе. Либо делиться с теми, кому доверяешь.       Но…       Шинсо упрекнул самого себя; как он может ругать кого-то за высказывание своих мыслей вслух, когда сам он сделать этого не может?       Шинсо видел в этом некоторую несправедливость. Почему кто-то может так просто взять и сказать? А он, словно в чём-то провинившийся маленький пятилетка, пару недель назад застыл перед учителем Айзавой.       Это не могло так больше продолжаться. Если такая острая тема, как Пятно, могла спокойно обсуждаться в рамках «не показался ли он тебе крутым?», то чем же мнение Шинсо хуже? Тем более, если это будет учитель Айзава. Он принял решение. Ему необходимо поговорить с учителем Айзавой после уроков.       Но когда Шинсо встал у дверей учительской, дыхание участилось, а в голове запульсировало. И рука, сжатая в кулак, так и застыла у двери. Постучать казалось чем-то невообразимым. Однако, то ли небеса сжалились над Шинсо, то ли удача улыбнулась ему. Дверь учительской открылась, и на пороге показался Айзава. Шинсо, напряженный во всем теле, разжал ладонь и опустил руку. Его застали врасплох, решимость начала медленно улетучиваться. Тем временем вид учителя Айзавы был расслабленным, заспанные глаза лениво осмотрели Шинсо. Кажется, будто он ждал его возвращения.       — Заходи. — Айзава отошёл в сторону, пропуская Шинсо в учительскую.       Деваться больше некуда. Шинсо послушно вошёл. Дождался, когда Айзава сядет за стол, затем приоткрыл рот, чтобы понять, будто он словно рыба, случайно оказавшаяся на берегу: рот закрылся сам по себе.       — Я знал, что ты не из болтливых, — Айзава развалился на стуле, наблюдая за Шинсо. — Но я не думал, что ты окажешься трусом.       — Я не… — откуда-то взявшееся возмущение вмиг потонуло: Шинсо замолчал.       — Тебе ведь на самом деле есть что сказать? — Айзава накрутил на палец одну из своих лент с геройского костюма. — Или ты боишься?       Шинсо нахмурился. Что, чёрт возьми, позволяет себе этот учитель?       Шинсо взглянул на него: на лице того была едва заметная ухмылка.       Над ним издеваются?       Шинсо почувствовал, что ладонь сжалась в кулак, а внутри закипела злость. Шинсо смотрел с неприкрытой враждебностью на учителя.       — Так ты ответишь на вопрос, который я задал тебе в прошлый раз?       Шинсо хотелось сказать: «да, да, я отвечу, дайте секунду». Ему нужно было время.       — Ты так старался пройти как можно дальше на спортивном фестивале и… что, это всё? — давил Айзава.       Шинсо почувствовал необходимость крикнуть: «Нет, конечно же, это не всё!..»       — Так ты всё-таки боишься?       Шинсо задышал чаще, хмуро смотря на Айзаву.       — Маленький испуганный мальчик? — подстегнул тем временем Айзава.       «Нет, я не…»       — Ты загнан в угол?       Шинсо осознал, будто сейчас задохнётся. Сердце стучало так, что он мог почувствовать частые толчки в груди.       — Ответь мне, Шинсо Хитоши, будь ты героем, смог бы ты исправить текущую ситуацию? — Айзава встал из-за стола. — Посмотри на меня и скажи мне.       И тут Шинсо понял, что он больше не может терпеть. Ему невыносимо держать свои мысли при себе.       — Будь я героем! — голос Шинсо был повышен, он поднял голову, а в глазах заискрилась решимость. — Да, я исправил бы текущую ситуацию! Я смог бы её исправить! Ведь…       — Ведь?       — Ведь я тысячу раз прокручивал у себя в голове бесконечное множество тактик… Методы поимки злодеев устаревают. Будь я на том или ином месте преступления, ответив мне, злодей тут же потерял бы над собой контроль! И не было бы битвы, разрушенных зданий, гибели людей. Или, по крайней мере, жертв было бы меньше. Будь я там, будь я героем… Я мог бы… Я бы попытался… Сделать то, на что не способны другие герои.       Айзава хмыкнул.       — Это всё, что ты хочешь сказать?       — Есть еще кое-что. — Шинсо прикусил губу, посмотрел на учителя Айзаву и понял, что тот слушает его очень внимательно. Возможно, что Шинсо стоило бы сказать о своей матери, об истинной причине, которая подхлёстывает его вперёд. Но он надеялся, что окольными путями донесёт суть, поэтому он выдохнул, а затем продолжил: — Всемогущий не бесконечен. Символ мира… Сейчас его боятся. Но что будет потом? Потом, когда символа мира не станет? Когда я сказал, что методы поимки злодеев постепенно устаревают, я имел ввиду это. Общество героев переполнено людьми, которые могут разрушать. Конечно же, они пытаются минимизировать ущерб, использовать свою силу свободно в небе или в области, где граждан эвакуировали… Но это не единственная верная тактика. Я… Если бы было больше героев, у которых причуда была бы подобная моей, разве не стало бы лучше? Физическая сила не единственная сила, которая есть у героев. Не всегда же героям… не всегда же людям нужно подставляться под прямой удар злодея, чтобы защитить!       — Продолжай.       — Престижная академия Юэй, а вступительный экзамен дурацкий как я не знаю что, у меня не было и шанса пройти его, ведь я сражался не против людей, а против неодушевленных объектов. Точнее даже не сражался, а просто прятался от роботов. Это так тупо, смешно и иронично в моей ситуации, что я до сих пор испытываю злость и разочарование. Этот экзамен будто создан для истинно «геройских» причуд. Будто бы людям, которые находятся в беде, нужна красивая картинка перед глазами. Конечно же, причуды могут быть впечатляющими для чужих глаз, но… По сути это неважно. Важен факт спасения.       Айзава пристально всматривался в лицо Шинсо: раскрасневшееся, оно выражало грусть, но вместе с этим — скрытая сила плескалась в его глазах. Шинсо не знал, что Айзава углядел в нём, о чём он думал, смотря на него, запыхавшегося от потока рассуждений, которые несколько отличаются от общепринятых. Может быть дело было в их причудах. Шинсо знал, что у учителя Айзавы она неяркая. Стирание — причуда, способная стереть чужую причуду, лишить возможности покрасоваться. Если посмотреть с такой точки зрения, Шинсо мог сделать тоже самое иным путём. Может быть, они похожи?       — Шинсо, я задам тебе последний вопрос, — произнёс Айзава, выбивая Шинсо из мыслей. Грудная клетка Шинсо то опускалась, то поднималась. Он жадно хватал ртом воздух, вперившись выжидающим взглядом в Айзаву. — Хочешь ли ты быть героем?       Без промедления Шинсо ответил:       — Да, конечно да, я хочу этого.       На плечо Шинсо опустилась рука Айзавы. Глаза Айзавы были слегка диким, а тонкими губами, с еле уловимой ухмылкой, он произнёс:       — Так давай постараемся сделать это.